– Тебе знакомо имя Макдермот? Его взгляд, прожигавший ее насквозь, затуманился всего на секунду и вновь обрел свою прежнюю ясность. – Мой дядя, – прошептал он.
– Верно, Дункан Макдермот…
– И тетя Кэт.
– Да. Они числятся пропавшими без вести, равно как и их проводник, человек по фамилии Хэсти.
Майкл крепко зажмурился, потом покачал головой. Он не мог вспомнить проводника.
– Все подумали, что ты тоже утонул. В архиве записано: «Дункан Макдермот, его жена Кэтрин и их племянник Майкл Макнейл, младший из Олдернов».
Он отодвинул тарелку и подошел к окну, загородив спиной еще невысокое солнце.
– Хиггинс послал телеграмму твоим родителям в Инвер гордон, и теперь нам остается только ждать их ответа. Возможно, он уже пришел. Позже я позвоню Филипу и узнаю. Майкл? О чем ты думаешь?
Он не ответил. Сидни встала из-за стола. Майкл успел одеться, а она все еще была в халате поверх ночной рубашки – шаг весьма вольный, мелькнуло у нее в голове, но все дело было в том, что официант, доставивший им завтрак этим утром, пришел неожиданно рано.
– Ты же не думаешь, что тебя на самом деле отослали из дому? Находка мистера Хиггинса доказывает, что все было не так. Ты просто отправился в путешествие с дядей и тетей.
Увидев, что Майкл не отвечает, Сидни обогнула стол и подошла к нему.
– Когда они узнают, что ты жив, они с ума сойдут от радости. Они назовут это чудом. Она положила руку ему на плечо и заставила его повернуться лицом к себе.
– В чем дело?
– Было что-то такое… они говорили, а я нечаянно услышал. Я не должен был этого слышать, Сидни. Не помню точно всех слов, но мне кажется… Мне кажется, они радовались моему отъезду.
– О нет, не может быть!
Майкл опять крепко зажмурился, пытаясь вспомнить.
– «Мир и покой» – вот что говорил мой отец. А мать засмеялась. Они хотели, чтобы я уехал. Но я не могу вспомнить… – Он открыл глаза, полные боли и смятения. – Не могу вспомнить, что я сделал плохого.
Сидни обняла его.
– Да нет, все в порядке. Это было так давно… Но я хотел, чтобы ты знала: очень может быть, что они не обрадуются. Не назовут это чудом.
– Ну тогда они тебя не стоят, – голосом, полным обиды, прошептала она. А потом обхватила руками голову Майкла и поцеловала его. Потом еще и еще раз. Первый поцелуй предназначался в утешение, потому что Майкл был ее дорогим другом и ему сейчас было больно. Второй и третий были предприняты исключительно ради собственного удовольствия. Сидни действовала не спеша. Его губы смягчились под ее поцелуями, она чутко прислушивалась к его изменившемуся дыханию. Теперь она знала, что все посторонние мысли оставили его. Теперь, когда решающий час наконец настал, Сидни поразилась своему самообладанию. Страха больше не было. Она чувствовала себя спокойной и уверенной, она знала, чего хотела больше всего на свете.
Глядя ему прямо в глаза, Сидни решительным и неторопливым движением вытащила рубашку у него из брюк и провела дрожащими от волнения пальцами по обнаженной спине, чтобы у него не осталось никаких сомнений относительно ее намерений. Какая гладкая, нагретая солнцем, тонкая и гладкая кожа, сильные бугорки позвоночника, легкое подрагивание твердых, словно отлитых из бронзы мускулов.
– Майкл… – прошептала она. – В прошлый раз я все испортила. Я сказала, что это неправильно, хотя на самом деле я так не думала. Я была не права.
Жилы на шее у Майкла были напряжены. Она захватила его врасплох, он ничего подобного не ожидал.
– Это все из-за тети, – догадался он. – Ты потому мне так сказала?
Воспоминание о собственной трусости, проявленной в тот день, не доставило ей радости.
– Да. Я испугалась, струсила.
– Но сейчас ее здесь нет.
Кожа на его спине под ее рукой была похожа на атлас. Только она была горячей.
– Безусловно, ее здесь нет, но дело не в этом. Я поступила так глупо! Только теперь я понимаю, что могла потерять тебя навсегда!
Майкл ласково погладил ее щеку.
– Ничего, я понимаю. Я тоже боюсь твою тетю. Сидни накрыла его руку своей ладонью и еле слышно проговорила:
– Я хочу заниматься с тобой любовью. Прямо сейчас. Я только об этом и думаю. Я не могу больше ждать. Ты хочешь этого, Майкл?
Он закрыл глаза, пытаясь сдержаться, пытаясь поверить тому, что услышал.
– Это эвфемизм?
–Что?
Майкл открыл глаза. Что-то неуловимо изменилось, неужели это его вопрос разрушил все?! И все же, не зная, как исправить положение, Майкл мужественно продолжал:
– Филип мне так сказал. На самом деле я не знаю, что это значит. Она снова улыбнулась.
– Это можно считать эвфемизмом, только если люди занимаются любовью, не любя друг друга.
– Я люблю тебя, Сидни. Она коснулась пальцами его губ.
–Я тоже тебя люблю. Он поцеловал ее, как она его научила – долгим нежным поцелуем. А его сердце между тем готово было разорвать грудь, оно становилось огромным. Она его любит! Сидни никогда не обманывала его. Она любит его! Майкл прошептал ее имя, держа ее в объятиях, крепко прижимая к себе, чтобы всем телом почувствовать ее тело, все целиком – грудь, живот, ноги… На ней почти не было одежды, и, когда его руки прошлись по тонкой ткани ее халата, он ощутил под ней все: округлости ягодиц, изгиб бедер, тонкую талию, хрупкие лопатки.
– Мы будем заниматься любовью? – прошептал он, все еще не смея поверить в осуществление мечты.
– Я этого хочу. Вся дрожа, она отстранилась от него, высвободилась из кольца его горячих, требовательных рук.
– Майкл, – спросила Сидни, сама удивляясь тому, как глухо звучит ее голос, – ты когда-нибудь… – она нервно засмеялась, – ты когда-нибудь делал это раньше?
– Нет. Но я видел, как это делается. Она заморгала. Краска стала заливать лицо Майкла.
– Ты это видел? Майклу пришлось сознаться.
– Мы с Филипом… – начал он и тут же умолк, не смея поднять на нее глаза.
Опять Филип! Сидни твердо решила, что непременно всерьез разберется со своим братцем.
– Скажи мне только одно: я должна тебе показать, как это делается? – Да, – ответил Майкл после небольшого раздумья. – Пожалуй, будет лучше, если ты мне покажешь.
Сидни откинула голову и заглянула ему в лицо, чтобы убедиться, что он не шутит. Его глаза светились потаенным светом, губы дрожали от возбуждения.
– Я счастлива, – сказала Сидни. – Счастлива, как никогда в жизни. – Вот и хорошо, – откликнулся Майкл. – Всю свою жизнь я ждал тебя, Сидни. А теперь… – Теперь ты меня получил. Они сами не заметили, как оказались в спальне и Сели на кровать. Поняв, что должна взять инициативу на себя, Сидни прижалась губами к теплой впадинке на его груди.
– Первым делом… – прошептала она, кончиком языка проводя по его шее, – первым делом надо снять одежду. Но я думаю, это тебе уже хорошо известно.
Майкл не поднимал глаз, ничего не говорил, он лишь прерывисто дышал. Когда он потянулся к верхней пуговице на своей рубашке, Сидни взяла его за руку и направила ее в другую сторону.
– Иногда бывает приятно, если мы при этом… помогаем друг другу.
Майкл улыбнулся, вспоминая, как девушка в витрине у миссис Бэрч раздевала мужчину. То, что проделывала пара в витрине, было ненастоящим. У них с Сидни все будет по-другому. Он заглянул ей в лицо, пока развязывал бантик у воротника ее халата и расстегивал пуговицы. Никогда раньше ему не приходилось видеть такое выражение в ее потемневших от страсти глазах. В них горели любовь и желание. Ему понравилось раздевать ее. Но как же все это выдержать, если они и дальше будут двигаться так медленно?
На ее рубашке тоже были пуговицы. Бесконечное количество – до самого подола. Но когда он наконец дошел до талии, Сидни проворно высвободила руки из рукавов, и рубашка соскользнула на пол. Боже, как она была прекрасна! Майкл знал, что так оно и будет, и все же, увидев ее без одежды, почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Какая красавица! Его обнаженная красавица…
– Можешь до меня дотронуться, – прошептала она.
Но Майкл побоялся. Его руки обвели в воздухе контур ее безупречной груди, так и не коснувшись ее. Потом его ладонь случайно задела ее розовый сосок, и тут Майкл не выдержал и обхватил рукой ее грудь.
Его удивил ее вздох. Она откинула голову набок и опустила ресницы. Вид у нее был такой, словно ей снился прекрасный сон. Майкл коснулся губами нежной кожи у нее на шее, вдохнул ее запах, продолжая удерживать ладонями томительную тяжесть груди.
– Какая ты красивая, – вздохнул он, жалея, что не знает других слов, чтобы выразить свое восхищение.
Его волосы упали ей на грудь. Сидни погрузила в них пальцы и ласково отвела назад, за уши. Такое острое желание пронзило ее в эту минуту, что ей пришлось стиснуть зубы и крепко сомкнуть колени. Она заставила Майкла поднять голову, нашла его рот и принялась осыпать его нетерпеливыми, жадными поцелуями, совсем позабыв о нежности, которой сама же научила его раньше. Она умирала от жажды. Он разжал руки и отпустил ее.
Послышался треск рвущейся ткани, пуговицы посыпались на пол. Майкл сорвал с себя рубашку и толкнул Сидни на постель. А она не могла больше дожидаться ни минуты, ей так хотелось ощутить на себе его тело, почувствовать его тяжесть. Когда Майкл накрыл ее тело своим, глубокий вздох радости и облегчения вырвался из ее горла. Но абсолютная естественность этого ощущения поразила ее. Сидни увернулась от одного из его голодных поцелуев. Ей хотелось замереть, просто обнять его и не двигаться. Она не хотела, чтобы все произошло слишком быстро.
– Майкл, – прошептала она, задыхаясь, – погоди, не спеши. Давай подождем.
– Почему?
– Потому. Так будет лучше, поверь мне. – Сидни сдунула попавшую в глаза прядь волос. – И давай все же снимем с себя одежду.
Майкл откатился на бок, расстегнул брюки, одним движением сорвал их с себя и швырнул на пол.
– Ну и ну, – усмехнулась Сидни, – вот это скорость!
Наклонившись над ней, опираясь на локоть, Майкл сжал в кулаке ткань ее ночной рубашки и потянул книзу, обнажив ее живот.
– Ты по-прежнему утверждаешь, что никогда раньше не занимался любовью? – спросила Сидни с улыбкой.
– Сними с себя все, Сидни. Я хочу видеть тебя всю. Я так долго этого ждал!
– О, Майкл… – пролепетала смущенно Сидни. Нашла время стесняться! Но она ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось, чтобы сейчас, когда у них все было в первый раз, стояла ночь, а не ясный белый день. Собрав воедино всю свою храбрость, Сидни вы скользнула из ночной рубашки и отбросила ее в том же направлении, куда запустил свои брюки Майкл. Они придвинулись друг к другу, стоя на коленях, и крепко обнялись. Майкл никак не мог насытиться ощущением ее обнаженных ягодиц, без конца проводил ладонями по теплой гладкой коже, сжимал и гладил ее тело. Сидни положила голову ему на плечо, щекоча его шею языком.
Майкл откинулся назад, чтобы рассмотреть получше ее тело. У Сидни, как и у него, были соски, таинственная впадинка пупка, темные волосы внизу живота, но на этом сходство заканчивалось. Его тело было твердым, а тело Сидни – мягким. Там, где его тело было плоским, у нее были округлости. И кожа у нее была совсем другая: как нежные лепестки цветов, как теплая вода. Майкл положил руки на ее бедра, поглаживая большими пальцами кожу на внутренней стороне, слегка касаясь колечек волос посредине. Ему хотелось дотронуться до нее там, прижаться к этому месту лицом, но он боялся что-либо предпринять, пока она сама ему не скажет, боялся совершить ошибку, испугать Сидни.
Он поднял голову и уловил в ее глазах выражение, которого не ожидал увидеть. Она попыталась улыбнуться, но это была ненастоящая улыбка.
– Что случилось. Сидни?
– Ничего.
– Нет, что-то есть. Я что-то не так сделал? Тебе больно? Она покачала головой, но теперь он ей не поверил.
–Прости, что я так поторопился.
– Дело не в этом. Сидни тоже откинулась назад, но когда Майкл попытался убрать руки, удержала их на месте.
– Все дело в этом, – сказала она. – И в этом. И в этом. И в этом.
Легкими, как перышко, прикосновениями она провела кончиками пальцев по шраму у него на груди, по длинному рубцу, пересекавшему живот, по мелким шрамикам на ребрах. У него были и другие, он весь был покрыт ими с головы до ног, но она не коснулась остальных. Майкл отвернулся.
– Это уродство. Тебе неприятно, да? – Нет-нет! О, Майкл, не надо так смотреть! Сидни обняла его и притянула к себе, принялась покрывать поцелуями его щеки, отчаянно желая, чтобы он понял.
– Когда я думаю о том, сколько всего тебе пришлось пережить, как тебе было тяжело, как одиноко, как долго ты страдал, я не могу этого вынести. Мне делается больно. Просто больно.
Неудержимое рыдание вырвалось у нее. Сидни ненавидела себя за то, что ударилась в слезы в такую минуту, но захлестнувшее ее чувство оказалось слишком сильным.
– Все было не так уж плохо. – Майкл улыбнулся ей, пытаясь вызвать ответную улыбку. – Ш-ш-ш, Сидни, не надо плакать. Не надо грустить, только не сейчас. Давай сделаем это прямо сейчас.
Его настойчивая нежность помогла ей опомниться. Она засмеялась прерывистым всхлипывающим смешком и вытерла слезы.
– Ты прав. Давай сделаем это прямо сейчас. Они вытянулись посреди постели лицом друг к другу. На первое время им хватало простых прикосновений, любовной игры, исследований и открытий. Майкл был очарован ее грудью, но никак не мог постичь одного из главных правил эротической игры, и Сидни, устав ждать, пока он сам поймет, была вынуждена пуститься в объяснения.
– Вот самые чувствительные места, – сказала она. – Вот здесь… и здесь.
С подобными словами она ни за что на свете не смогла бы обратиться к другому человеку, даже к Спенсеру, если бы ему был нужен такой урок. Но Майклу она могла это сказать, потому что… ну просто потому, что это был Майкл. И все, что они делали, ему ужасно нравилось.
– Здесь, – повторил он, хмурясь от усердия и внимательно глядя, как ее сосок вздувается и темнеет под его жадными пальцами.
– Да… вот здесь…
– Животные так не делают, – заметил Майкл. – Насколько мне известно.
– Они сами не знают, от чего отказываются.
– У самки соски предназначены только для того, чтобы кормить малышей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51