Сидни уложила его спать в гостиничном номере, и он сделал вид, что ничего особенного в этом нет. Но, насколько он мог припомнить, это было первый раз, когда он уснул на кровати.
Оказалось, что спать в кровати не так уж плохо.
Сколько же он спал? Майкл поднялся, подошел к окну и отодвинул штору. Судя по свету, можно было предположить, что за окном либо поздний вечер, либо раннее утро. В городе, где не было ни росы, ни сверчков, ни птиц, за исключением голубей, он не мог определить точнее.
Майкл расчесал волосы пальцами и попытался, как мог, расправить смятую одежду, потом открыл дверь в гостиную. Открыл очень тихо, на случай если Сидни уснула.
Ее там не было.
– Сидни?
Никакого ответа. Через открытую дверь в ванную было видно, что там ее тоже нет.
Он включил газовый свет и вошел. Во всех зеркалах отражалось его лицо. Вид у Майкла был ужасный. Неудивительно, что ей не особенно хотелось его целовать. Хорошо еще, что щетина не слишком сильно отросла. Перед отъездом из дома он умылся, побрился и привел себя в порядок, чтобы не быть похожим на дикаря при появлении в отеле «Палмер-хауз». Но кожа у него была землистого цвета, кости выпирали, под глазами – темные круги. Сколько бы он ни проспал сегодня, этого было явно недостаточно.
Ванна – вот что ему было нужно. Майкл начал наполнять ванну горячей водой. Он думал, что она сейчас кончится или остынет, как всегда бывало в ванной у Винтеров, но тут ничего подобного не случилось. Вода из крана шла горячая, как кипяток, пока он не завернул кран. Пришлось добавить холодной воды перед тем, как влезать в ванну.
– А-а-ах, – Майкл медленно, дюйм за дюймом опустился в ванну, блаженно постанывая.
От горячей воды его усталые плечи заныли поначалу, но это была приятная, расслабляющая боль. Когда Майкл погрузился в воду целиком, ему наконец пришлось признать простую истину: жизнь в мире цивилизации теперь была ему больше по душе, чем жизнь в девственном лесу.
Он чуть не уснул прямо в ванне, когда услыхал, как в гостиной открылась и снова закрылась дверь. Майкл сел в ванне, напряженно прислушиваясь и затаив дыхание, но тут же успокоился, услыхав тихий голос Сидни:
– Майкл?
– Я здесь.
Дверь он оставил не запертой. Сидни просунула голову внутрь, увидела его и отпрянула назад, больно ударившись о дверную ручку.
– Ой, извини.
Перед тем как она скрылась за дверью, он успел заметить, что ее лицо заливается ярко-розовой краской. Майкл сам не знал, почему это маленькое происшествие его рассмешило. По правде говоря, он почувствовал себя счастливым. У Сидни был немножко глуповатый вид, но дело было не в этом. Просто на этот раз они как будто поменялись местами: обычно именно он делал глупости и попадал в дурацкое положение.
– Я купила тебе кое-что из одежды, – самым небрежным тоном объявила она из-за двери. – Оставлю на кровати.
– Спасибо. Я сейчас выйду.
– О, можешь не спешить.
Но он в спешке вымылся и вымыл голову, потому что теперь, когда она вернулась, лежать в горячей ванне одному было уже не так интересно.
В спальне Майкл сбросил с себя влажное полотенце и надел одежду, которую она ему купила: темные брюки из какой-то мягкой ткани, белую шелковую рубашку и такую свободную вязаную штуковину. И еще она купила пижаму и домашние тапочки из мягкой кожи. Точно такие же были у Филипа. Майкл осмотрел себя с головы до ног в длинном зеркале на дверце гардероба и удивленно покачал головой. Он действительно выглядел как человек. Обычный человек.
– Ты выглядишь замечательно! – горячо воскликнула Сидни.
Она сидела на диване, поджав под себя ноги и развернув на коленях газету. Она была так красива, хотя и выглядела усталой.
– Ты хорошо поспал?
– Да. Какой сегодня день?
– Все еще понедельник, – засмеялась Сидни. Значит, сейчас поздно, а не рано. Теперь, когда он знал наверняка, небо за окном показалось ему бесспорно вечерним небом: оно отливало жемчужным блеском, а по краям отсвечивало розовым.
– Я попросила подать обед в номер.
– Когда ты успела договориться? Майкл представил себе, как она стоит на лестничной площадке и кричит вниз, заказывая обед.
– На каждом этаже возле лифта есть внутренний телефон, чтобы можно было позвонить администратору и заказать все, что нужно. – Вот это да, – протянул Майкл изумленно. Сидни засмеялась, и он понял, что говорит в точности как Сэм. – Все это чертовски забавно, – добавил он, на этот раз подражая Филипу. Ему очень хотелось в один прекрасный день научиться разговаривать по-своему, никому не подражая, нo пока это ему никак не удавалось. – Я купила вечернюю газету. Сидни указала на диван, приглашая Майкла сесть рядом с собой. Он сел. – От тебя хорошо пахнет. Сказав это, она отвернулась и опять покраснела. Майкл провел рукой по зачесанным назад волосам. Ему тоже стало неловко.
– Откуда у тебя этот синяк?
Она подняла руку и указала на кровоподтек у него на щеке. После ванны синяк потемнел и выглядел особенно живописно. – Мне уже не больно. – Как это случилось? – В зоопарке. Охранник ударил меня палкой. Сидни долго смотрела на него молча, потом открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала и лишь тяжело вздохнула. Майкл опустил глаза и увидел свою фотографию на первой странице газеты.
– Мой бог, – прошептал он. – О, нет…
– Не волнуйся, Майкл, на самом деле это очень хорошо, что они опубликовали твою фотографию.
Он не мог с ней согласиться. Это была одна из фотографий, сделанных на следующий день после того, как 0'Фэллон стрелял в него. На снимке он выглядел обезумевшим опасным дикарем. Сам-то он знал, что это выражение в его глазах вызвано страхом, но кто угодно другой мог бы решить, что это жестокость. Майкл отвернулся от газеты, ему не хотелось больше на себя смотреть.
– Что обо мне пишут? – спросил он, хотя знать ему тоже не хотелось.
– Все то же самое, что писали вчера и позавчера.
– Там, где я был, газет не было, – напомнил он. – Так что расскажи мне подробнее.
– Они пишут о том, в какую сумму обойдется замена пропавших или погубленных животных и кого из сбежавших им удалось вернуть. Какие меры безопасности они предпримут в будущем и все такое прочее. И еще о том, что, несмотря на все усилия, тебя до сих пор не удалось задержать. Майкл…
–Да?
– Хочешь поговорить об этом? О том, что случилось?
– Им удалось поймать волков?
–Что?
– Ты сказала, что некоторых животных снова поймали и посадили в клетку. Волки среди них были?
Сидни заглянула в газету и вновь подняла глаза на Майкла.
– О волках ничего не говорится.
Значит, хоть одно он сделал правильно, подумал Майкл, глядя прямо перед собой и машинально расправляя на коленях новые брюки. Он навлек неисчислимые несчастья на голову людей, которые были ему дороги, но хоть одно все-таки сделал правильно.
–Ты хочешь…
– Нет. Прости, но я не хочу говорить об этом прямо сейчас.
Она молча кивнула. Майкл обрадовался, когда несколько минут спустя официант принес обед.
Они ели, наблюдая, как темнеет небо за окном их гостиной. Оба почти не разговаривали. Майклу хотелось спросить, почему она вдруг притихла. Может, она уже жалеет, что привезла его сюда?
Когда обед закончился, Майкл подошел к окну.
– Иди сюда. Посмотри, как хорошо, – позвал он, распахивая окно шире. – Так красиво на улицах, когда люди расходятся по домам. Тихо, спокойно.
Сидни подошла и встала рядом с ним.
– Это не самый оживленный перекресток на свете, – продолжал Майкл, вспомнив, что рассказывал ему Сэм. – Самый оживленный перекресток – это угол Стэйт-стрит и Мэдисон-авеню.
– Отлично, – засмеялась Сидни. – Но ты можешь увидеть Мэдисон-авеню прямо отсюда.
–Где?
– Вон там. – Она указала, не подходя ближе. – В одном квартале к северу.
– Ты не любишь высоты, – вспомнил он.
– Да. Не знаю почему: никто в семье, кроме меня, этим не страдает.
– Я ничего не имею против высоты, когда она стоит на месте, – сказал Майкл, указывая на окно. – Мне не нравится, когда она движется. Сидни едва заметно вздрогнула, и он понял, что она вспоминает «чертово колесо». Они опять замолчали. Потом Сидни сказала:
– Лето уже кончилось. Днем все еще жарко, но в воздухе уже чувствуется осень.
– Это потому, что дни становятся короче. Даже птицы уже поют другие песни. Она вздохнула.
– Сидни?
–Гм?
– Ты жалеешь, что привезла меня сюда?
– Нет.
– Тебе страшно?
– Немножко. Но не сейчас, не в эту минуту. В сгущающемся сумраке ее светлая кожа белела, как цветочные лепестки. Ему хотелось дотронуться до нее, но он не смел. Сейчас все вокруг неуловимо изменилось. Сидни нервничала, и Майкл тоже. Он не мог с уверенностью сказать, что она хочет. Если им суждено прикоснуться друг к другу, пусть она начнет первая, решил он.
– Я опять устал, – честно признался он. – Всякий раз, как поем, сразу чувствую себя усталым. Мне кажется, я хотел бы еще поспать. Если ты не возражаешь.
– Нет, я не возражаю.
– Прошу меня извинить, – произнес он заученную фразу. – Спокойной ночи, Майкл.
– Спокойной ночи.
В спальне Майкл надел голубую пижаму в полоску, которую она ему купила. Ни для кого другого он бы этого не сделал: пижама казалась ему дурацким одеянием, непригодным ни для какой практической цели, и он был уверен, что не сумеет в ней заснуть. Но эту пижаму ему подарила Сидни, и поэтому он ее наденет.
Лежа в постели и уже засыпая, Майкл вдруг подумал: а где же будет спать Сидни? Прямо здесь, рядом с ним? Ему бы очень хотелось лежать рядом с Сидни на этой мягкой кровати. Но в гостиной была кушетка, может быть, она будет спать на ней? Нет, это, наверное, ему следует спать на кушетке. Может быть, стоит встать и спросить? Но, с другой стороны, тогда она сама может прийти и лечь здесь, если он не будет ничего спрашивать. Он просто сделает вид, что ему в голову не пришло спросить. Да, надо просто ждать. Мало ли что может случиться? Все, что угодно.
Майкл заснул с надеждой, что это случится очень скоро.
* * *
Принимая ванну, вытираясь и надевая ночную рубашку, Сидни тоже думала о том, где ей лечь спать. Это был вопрос далеко не праздный: в каком-то смысле от ответа на него зависело все.
Внезапно связавшая их близость – например, общая ванна – волновала и в то же время пугала ее. Сидни прекрасно понимала, к чему это может привести. Уже привело. Вопрос в другом: понимает ли это Майкл? Пять дней назад она сказала ему, что это нехорошо, что им нельзя быть вместе. Будучи человеком бесхитростным, он принял ее слова на веру. Но с тех пор многое изменилось, и прежде всего она сама, хотя Майкл этого не знал. Откуда ему было знать? Ей не хватило смелости ему сказать. Или хотя бы намекнуть.
Сидни почистила зубы, расчесала волосы и тихонько прокралась в спальню. Майкл оставил зажженную лампу. Для нее? Она на цыпочках подошла поближе, чтобы посмотреть на него. Он спал, свернувшись, на боку, подтянув ноги к животу и обхватив себя руками, словно защищаясь от возможного нападения. И хотя он спал крепко, в его позе все равно чувствовалась настороженность, готовность к броску, словно грань между сном и бодрствованием была для него тоньше лезвия бритвы.
Очень медленно и осторожно Сидни опустилась на край кровати. Во сне темные волосы Майкла растрепались, на затылке образовался забавный вихор, делавший его похожим на птичку-кардинала. Она разгладила вихор пальцами, внимательно следя за его вздрагивающими веками. Похоже, ему снился сон. До чего же он красив! Неправдоподобно красив!
Сидни тоже устала: прошлой ночью не сомкнула глаз, да и накануне почти не спала. Глупо спать на кушетке, когда есть такая удобная кровать. Они оба без сил, и ничего страшного не произойдет, если они уснут в одной кровати.
В эту минуту Майкл повернулся и раскинул руки и ноги, вытянувшись во весь рост. Для нее еще осталось полно места. Если это не приглашение, решила Сидни, то она не знает, как еще это назвать.
Она погасила свет и осторожно легла рядом с ним, накрывшись одеялом. Приятно было ворочаться в постели, устраиваясь на теплом месте, только что нагретом его телом. Сидни чуть подвинулась, чтобы их руки могли соприкоснуться. Ноздри щекотал запах его пижамы – приятный чистый запах хлопка, запах обновки, только что принесенной из магазина. Сидни вдруг подумала о Спенсере. Ей всегда было приятно чувствовать его присутствие в постели. Это давало ей ощущение безопасности. Она наслаждалась этим всего год… вполне достаточно, чтобы навсегда уверовать в то, что без этого чудесного ощущения невозможно обойтись. И никто не должен без него обходиться. Спать одной – это неправильно, сонно подумала она. Ее мысли стали разбредаться. Тетя Эстелла каждую ночь спала в одиночестве. Неудивительно, что она чувствовала себя несчастной и была вечно чем-то недовольна. Люди должны находить друг друга. Так назначено природой… И Сидни сейчас была там, где назначено… Здесь ее место…
Обхватив себя руками, она перекатилась на бок, поближе к Майклу. Она уснула, касаясь коленом его бедра и прижимаясь лбом к его плечу, вдыхая свежий запах его новой пижамы.
* * *
– Как только ты вспомнил, что это не было кораблекрушение, Майкл, мистер Хиггинс прекратил копаться в списках утонувших на Великих озерах.
Сидни придвинулась ближе к столу с завтраком, чтобы утреннее солнце не било ей в глаза.
– Он начал проверять охотничьи и рыболовные экспедиции, причем ограничился районом южных берегов Онтарио. И там он действительно нашел одного Макнейла, который случайно застрелился, когда чистил ружье во время охотничьей вылазки на Дождевом озере в 1876 году. Но остальные обстоятельства все равно не совпадали: никто не утонул, а среди членов его группы не было маленького мальчика. Майкл кивнул. Он так напряженно и внимательно услушал, что даже позабыл про шоколад, остывавший в чашке.
– Тогда мистер Хиггинс сосредоточился на туристических походах и увеселительных экскурсиях в районе бухты Эхо – там, где тебя нашли. Ничего. Но когда он расширил зону поиска на восток до Садбери и Георгианской бухты, ему повезло.
Она сложила руки на столе и наклонилась ближе, йчувствуя его волнение и сама заражаясь им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51