Чтобы выпустить оленей, надо было достать другие ключи. Олени обитали в тесноватых, пыльных, утоптанных загонах без единого клочка травы, расположенных в передней части зоопарка. Вот и отлично, он выгонит их прямо через главные ворота.
Майкл и представить себе не мог, что на свете существует столько разных видов оленей – десятка два, а то и больше – но, раз начав, он уже не мог остановиться. Сначала он выпустил карибу и белохвостых, потому что был с ними знаком, наблюдал их ежегодные миграции, наплывы и уходы с тех пор, как себя помнил. Дальше освобождал всех подряд.
И как ему только в голову взбрело, что он сумеет направить их всех куда бы то ни было, не говоря уж о двенадцатифутовых воротах, находившихся на расстоянии пятидесяти ярдов? Но он не сдавался, делал все, что мог, и примерно треть животных направилась именно туда, куда он их гнал. Остальные в испуге и смятении рассыпались по всей территории. Ждать пришлось недолго: вскоре топот их копыт и запах страха перебудил весь зоопарк. И переполошил охранников. Он не испугался: им ни за что его не поймать. Но он еще не закончил свою работу и только теперь понял, что оленей надо было оставить напоследок. Стремительно передвигаясь в темноте, обходя стороной административные здания, с легкостью уклоняясь от бегу– щих во все стороны, выкрикивающих проклятия людей с фонарями и факелами, Майкл направился к клетке с медведями. В домике смотрителя ему пришлось задержаться. Рядом с ключом от клетки барибалов висел ключ от клетки с росомахами. Майкл презирал росомах. Маленькие, сильные, уродливые, злобные – они ели все, что попадалось: лосей, оленей, птиц, дикобразов, наживку и даже животных, попавших в капкан, а что не могли съесть, портили мускусными выделениями, мочой и пометом. Его рука, протянутая к ключу, застыла в воздухе. Снаружи раздался голос – мужчина что-то крикнул. Близость опасности все решила за Майкла.
Он схватил ключ от медвежьей клетки и выскользнул из домика.
Он выпустил только барибалов, но не остальных. Он не знал повадок могучих гризли и гигантских белых медведей. Для него они были чем-то вроде тигров или слонов – незнакомцами, которым он не мог доверять. Но барибалы никогда никому не причиняли вреда и всегда старались держаться подальше от людей.
В зоопарке царил настоящий хаос: животные в клетках рычали, выли и блеяли, охранники вопили и беспорядочно суетились. Свою куртку и башмаки Майкл спрятал под кустами недалеко от главных ворот. Они ему понадобятся, когда он выберется отсюда. На улицах он должен выглядеть как обычный человек, не привлекать к себе внимания. Осторожно кружа, избегая освещенных дорожек, он услыхал шарканье башмаков по камням за миг до того, как человек вышел из зарослей и направился к нему. Слишком поздно прятаться – человек его заметил. Майкл побежал прямо на него.
– Эй! Стой, ты…
Человек отскочил в сторону в последнюю секунду, глаза на освещенном луной лице округлились от изумления. Он погнался за Майклом, требуя, чтобы тот остановился, а потом сам остановился и заорал:
– Держите его, это он! Вон он! Эй, держите этого парня! На дорожке появился другой охранник, державший фонарь. Увидев Майкла, он поставил фонарь на землю и вскинул кулаки, готовясь к драке. Майкл изменил направление и обошел его стороной.
Теперь ему уже не удастся достать одежду, кругом слишком много людей. Он уйдет в другую сторону, назад, и скроется в лесу.
Олени повсюду. Он не мог пробежать и двух шагов, чтобы не наткнуться на одного из них. Но они могли послужить ему укрытием! Спрятавшись за их спинами, он мог двигаться какое-то время вместе с ними, бежать туда, куда их гнал страх. Как много оленей!
Он лишился своего укрытия, когда раздался короткий отрывистый грохот. Майкл знал, что это за звук. Все животные это знали. Выстрел.
И опять «бух!» – со стороны волчьего загона. Все у него внутри кричало: «Беги, спасайся!» Надо было бежать со всех ног прочь от этого звука. Он начал бег, но быстро повернул на бетонную дорожку. Его ноги громко шлепали по твердым плитам. Он мчался вниз по длинному пологому спуску. Туда, где слышались выстрелы.
Двое людей, один с фонарем, другой с ружьем. Оставшаяся пара волков, те, что не захотели бежать вместе со всеми, за это время выбрались за ограду загона, но люди заставили их прижаться к забору снаружи. Волчица взбесилась. Обезумев от страха, она рычала и короткими бросками кидалась на людей, а потом начинала всем телом биться об ограду в отчаянной попытке скрыться. Распахнутые ворота загона были всего в восьми футах от нее, и все, что ей требовалось, – это пробежать в них, чтобы оказаться в безопасности. В плену, но в безопасности. Сбитый с толку самец, злобно огрызаясь и подвывая, бросился к воротам и едва не забежал внутрь, но в последний момент отпрянул и вернулся к своей подруге.
Человек, державший ружье, вскинул приклад к плечу. Майкл был слишком далеко, чтобы его остановить. Он закричал «Не-е-ет!» за секунду до того, как ружье плюнуло огнем. Волчица громко взвыла, ее тело ударилось о загородку, замерло на миг и рухнуло. Ее белая опушка окрасилась брызгами крови. Она несколько раз дернулась и застыла. Человек щелкнул ружьем. Это означало, что он опять будет стрелять.
Майкл налетел на него со всего разбега. Ружье выпалило, а человек сказал «О, черт!» в один и тот же момент. Ружье вылетело из его рук, Майкл повалил его, и они покатились по земле, переворачиваясь снова и снова, стараясь схватить друг друга за руки. Майкл увидел, что серый волк стоит на прямых ногах, оцепенев от горя и глядя слепыми глазами на свою мертвую подругу. «Беги». Послышался топот приближающихся человеческих шагов и крики. «Беги!» Человек, с которым Майкл дрался, ударил его кулаком по лицу, и он ощутил вкус крови. Когда он опять поднял голову, волка уже не было.
Кто-то схватил его за волосы и дернул назад. Он зарычал, выплескивая свой гнев, защелкал зубами, попытался вырваться. Кричащие люди с обезумевшими глазами окружили его, но отшатнулись в страхе, когда он бросился на них. Он услыхал щелчок ружья, и кровь застыла у него в жилах. Его спасла черная дубинка. Прежде, чем ружье успело выстрелить, она опустилась рубящим ударом сперва ему на плечо, потом на скулу. Он тяжело повис на своем противнике, и его поглотила тьма.
* * *
Тетя Эстелла была недовольна ходом праздника. Ей хотелось, чтобы главной темой вечера, основным предметом разговора на устах у всех ее сиятельных гостей стало долгожданное появление в свете ее племянницы Сидни. Вместо этого все только и делали, что обсуждали какого-то сумасшедшего, который проник в зоопарк и выпустил всех зверей на волю.
– Я слыхал, что слоны все затоптали, – с важностью говорил Линкольн Тэрнбулл, привлекая Сидни ближе к себе и повышая голос, чтобы заглушить звуки вальса, который оркестр Элджи Эрроуза наигрывал на эстраде в саду. – Рэнди Коллиер слышал, что львы сожрали леопардов, тигры растерзали львов, а медведи – всех остальных. Сидни отвернулась от него.
– «Трибюн» пишет, что было освобождено всего несколько видов животных, но «Морнинг геральд» стоит на своем: отпустили всех. Они все еще пытаются собрать оленей. Некоторые успели добраться до самого Оук-парка.
– Я уверена, что это преувеличение. Газеты всегда все перевирают.
Резкость ее тона заставила Линкольна замолчать. Сидни подумала, что стоит, наверное, извиниться – все-таки он был ее гостем! – но она не чувствовала себя виноватой. Если в этот вечер ей придется с вежливой улыбкой выслушать хотя бы еще одну идиотскую версию того, что случилось в зоопарке, она просто не выдержит и взорвется, разлетится на кусочки. В вечерних газетах говорилось, что сопротивление маньяка, отпустившего животных, было «сломлено дубинкой», но потом он «сумел оторваться от своих преследователей и сбежал». Эта фраза привела ее в ужас. Сидни живо вообразила, что Майкл бродит где-то раненый, страдающий, напуганный, одинокий и не может вернуться домой.
Она украдкой бросила взгляд на часы на своем запястье, лежавшем на широком плече Линкольна. Без двадцати восемь. Майкл отсутствует уже больше суток. К этому часу не меньше дюжины гостей спросили ее, где он.
– Я слыхала, он стал совершенно ручным, – имела наглость заявить ей Марджори Клеменс, которую Сидни всегда терпеть не могла. – Я просто умираю от желания с ним познакомиться! Где же он?
– Он где-то здесь, – туманно ответила Сидни, оглядываясь вокруг, словно в надежде увидеть его гуляющим на лужайке или поглощающим гренки с салатом из креветок за компанию с Сэмом под полосатым навесом.
Точно так же она отвечала всем, кто задавал ей этот вопрос, но потом вообще перестала отвечать, просто делала вид, что не слышит. Слишком поздно до нее дошло, что семье следовало бы выработать какую-то общую версию еще до прихода гостей. Поди знай теперь, что отвечают на этот вопрос Филип, отец или Сэм!
«О, Майкл…» Сидни с тоской искала его глазами среди деревьев, когда Линкольн кружил ее по террасе в такт музыке. Может быть, он где-то там в темноте – прячется и наблюдает? И о чем только он думал? Как он мог совершить столь безумный поступок? О, если бы только он вернулся домой!
Линкольн что-то сказал, и она кивнула, улыбнулась, сделала вид, что слушает. Может, было бы лучше, если бы его поймали? По крайней мере, тогда он оказался бы в безопасности. А сейчас его разыскивают вооруженные люди. До сих пор, слава богу, они не знали, кого ищут. Если его найдут…
– Музыка кончилась.
– Что? Ах да…
Сидни опустила руки и засмеялась над своей неловкостью. Линкольн нахмурился и посмотрел на нее с искренней озабоченностью.
– В чем дело, Сидни? Ты не заболела?
– Нет, со мной все в порядке, просто немного переутомилась. Ты же понимаешь. Вечеринки на меня так действуют. Особенно когда они устраиваются в мою честь. Ой, тетя на меня смотрит таким взглядом… Это значит, что она хочет со мной поговорить. Надеюсь, ты меня извинишь.
Ее тетя даже не смотрела в ее сторону.
– Сидни…
– Я вернусь, честное слово, обещаю!
Она подмигнула ему, и Линкольн наконец улыбнулся. Это дало ей возможность удрать.
Оркестр заиграл новую мелодию. Сидни сделала вид, что спешит куда-то по делу, чтобы никто не пригласил ее на танец, и стала пробираться сквозь толпу к лужайке. Воздух, ей нужен свежий воздух. Если бы она могла хоть несколько минут побыть наедине с собой…
– Сидни?
Камилла, светловолосая и хорошенькая в платье из переливчатого белого шелка, положила руку ей на плечо и заставила ее остановиться. Ее голубые глаза с лучиками в наружных уголках, так похожие на глаза Спенсера, встревоженно прищурились.
– Ты не заболела? Ну почему люди все время спрашивают ее об одном и том же?
– Нет, со мной все в порядке. Разве я плохо выгляжу?
– Ты выглядишь просто божественно, – торопливо сказала Камилла. – Мне ужасно нравится твоя прическа. Ты должна мне показать, как это делается. Это французский узел?
– Что? Да. – Сидни рассеянно поправила прическу. – Кэм, будь добра, потанцуй с Линкольном.
– С Линкольном?
– Ты ведь против него ничего не имеешь?
– Нет, но в чем дело? Он тебе досаждает?
– Нет-нет, он просто… ну ты же знаешь. Камилла взглянула на нее с каким-то странным выражением.
– Ну ладно, если ты меня просишь, я с ним потанцую.
– Спасибо.
«Это займет его на некоторое время, – подумала Сидни, – и он оставит меня в покое». Она проскользнула мимо Камиллы, позабыв проститься.
Только что пережитые впечатления уже стали расплываться у нее в памяти. Она приветствовала гостей, улыбалась, танцевала, разговаривала, но втайне мечтала лишь об одном: как бы избавиться от очередного собеседника, не показавшись чересчур невежливой или невнимательной. Время ползло улиткой. Прошел час, но когда она опять взглянула на часы, оказалось, что минуло всего десять минут. Разве такое можно вынести? Если эта пытка продлится еще хоть немного, она не выдержит и сойдет с ума.
– …Какая удачная мысль – устроить танцы на свежем воздухе! Хорошо, что нам повезло с погодой! Что бы ты стала делать, если бы пошел дождь?
Сидни что-то ответила, но ее беспокойный взгляд скользнул мимо головы ее подруги Хелен Айви, рассеянно блуждая по беспорядочно движущейся толпе. Чье-то сердитое лицо вывело ее из задумчивости. Чарльз Вест, стоявший в одиночестве на краю террасы, смотрел прямо на нее, не отвечая на ее робкую улыбку. Ее небрежное обращение с ним в последнее время наконец-то возымело действие: он не только перестал упрашивать ее выйти за него замуж, но вообще перестал с ней разговаривать. Его гнев показался Сидни необъяснимым – при сложившихся обстоятельствах она проявила к нему все возможное участие, на какое только была способна, но Сидни, добрая душа, полагала, что его тоже можно понять.
Может, следует подойти к нему, поговорить, сделать вид, что ничего не случилось? Стоя в одиночестве, нервно пощипывая рыжеватую бородку, он явно чувствовал себя неловко во взятом напрокат вечернем костюме с чужого плеча. Сидни тяжело вздохнула. Что толку пытаться его утешить? Это могло бы породить у него ложную надежду. К тому же ее мысли были заняты другим. У нее столько всего было на уме, что не осталось душевных сил, чтобы поговорить с Чарльзом по-хорошему.
Миссис Приттиман, подруга тети Эстеллы, которую Сидни знала всю свою жизнь, подошла к ней между двумя танцами и заговорила так участливо, что Сидни чуть не расплакалась. Нет, в этот вечер она положительно разучилась сдерживать свои чувства.
– Не стану тебя задерживать, милочка, что тебе за интерес болтать со старухой? – проговорила миссис Приттиман с типичным для пожилых дам самоуничижением перед молодежью. – Но я непременно должна сказать тебе, как я рада снова тебя увидеть. В обществе, – многозначительно добавила она. – Спенсер был очень хорош, он мне всегда нравился, мне всегда казалось, что вы с ним идеальная пара, но… Она взяла Сидни за руку и дружески сжала ее.
– Я рада за тебя, моя дорогая. Потому что время пришло. Ты молода и красива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51