Ничего удивительного, что молва представляла его соплеменников как грязных и жестоких зверей. На самом деле они еще хуже: даже свиньи не валяются в своих собственных нечистотах.
Добравшись до спальни, викинг рывком открыл дверь. К его удивлению, светильник, стоявший на рундуке, все еще горел. Пошатываясь, Даг ввалился в каморку. Сидевшая на полу рыжеволосая рабыня тут же вскочила на ноги. Он с трудом вспомнил, что велел ей остаться и что-то сделать, – но только что? Ах да, она должна была разыскать его, если кто-нибудь придет.
Ему здорово повезло – никто так и не вломился в его владения, а он чересчур пьян сейчас, чтобы сражаться, и вряд ли он смог бы защитить девушку, если бы Бродир явился требовать возмездия.
Быстро взглянув на кровать, Даг убедился, что с ирландкой все в порядке: она лежала, завернувшись в шкуры, из которых выглядывало только ее бледное лицо.
Вздохнув, викинг тяжело опустился на край кровати. Ирландка вздрогнула и открыла глаза, но ему было совсем не до нее; у него просто не осталось сил для новых препирательств. Завтра утром он непременно разберется с ней.
Нагнувшись, Даг принялся развязывать сыромятные ремешки своих башмаков.
– Позволь мне сделать это…
Викинг поднял взгляд, и рыжеволосая служанка улыбнулась ему.
– Да, – он устало откинулся назад. Рабыня стащила с его ног башмаки, а затем помогла ему снять рубаху, но Дагу не стало легче. Ему казалось, что его голова набита шерстью. Тут девушка снова заговорила.
– Что? Повтори, я не расслышал.
– Я сказала: «Вы хотите снять с себя все?»
– Ода.
Даг снова почувствовал у себя на поясе тоненькие пальцы девушки. Наконец, совершенно обнаженный, он забрался в постель. Наткнувшись под шкурами на тело ирландки, он подтянул ее поближе к себе и через несколько секунд уже довольно посапывал.
Фиона с трудом выскользнула из сильных рук норманна и с отчаянием взглянула на Бреаку.
– Боже, что же мне теперь делать?
Та от души расхохоталась.
– Разумеется, ничего; сейчас ему просто надо проспаться.
– Но как мне заставить его взять меня?
– Подожди до завтра; глядишь, все как-нибудь и образуется.
Фиона вздохнула – планы снова рушились: к утру от ее решительности может не остаться и следа. Бреака направилась к двери.
– Погоди! – воскликнула Фиона. – Разве ты не останешься со мной?
– Зачем? В постели есть место только для двоих. К тому же такие вещи женщина должна решать сама.
Фиону охватила паника. В очередной раз ее попытка соблазнить викинга оканчивается ничем.
– Пожалуйста, – прошептала она, обращаясь к Бреаке. – Останься со мной на ночь. Я дам тебе одну шкуру, а подстилка у вас в сарае не мягче, чем здешний пол… – Она сморщила нос. – И уж тут точно чище.
Бреака вздохнула, но все-таки взяла протянутую ей шкуру.
– Порой мне кажется, что ты самое беспомощное из созданий Божьих, – проговорила она, устраиваясь на покрытом соломой полу. – Если бы ты была щенком, мой отец сразу же утопил бы тебя из-за твоей совершенной бесполезности.
Глава 14
Даг перекатился на бок и застонал. Будь прокляты эти чертовы ирландцы, варящие этот чертов мед! Даже когда ему случалось перебрать пива или вина, он не чувствовал себя столь отвратительно. Если бы только ему снова удалось заснуть!
Но что разбудило его? Он приподнялся и сел на край кровати. Голова сразу же отозвалась отчаянной болью, по сравнению с которой боль в животе казалась вполне терпимой. Что же он с собой сделал?
Раздавшийся за его спиной звук заставил его напрячься – в каморке был еще кто-то. Даг непроизвольно изготовился для борьбы, но тут же почувствовал, что не может повернуть голову. Тогда он медленно развернулся всем телом…
Ирландка! Она всю ночь провела в его постели, а он даже не знал этого. Даг смотрел на нее и чувствовал, что раздражение его все усиливается. Неужели она не понимает, что и так уже причинила ему достаточно хлопот?
Тут только он заметил, что девушка тоже села в постели. Ночная рубашка сползла с ее плеч, обнажив груди. Против воли Даг не мог оторвать от них взгляда. Она была прекрасна. Но почему она обнажена? Почему она спала рядом с ним?
Внезапно ее зеленые глаза сузились, словно у кошки. Неужели она хотела соблазнить его? Тогда она выбрала для этого не самое подходящее время – в его нынешнем состоянии ему было совершенно не до восторгов любви.
К тому же он хотел вызвать в ней желание, а не искусственную страсть.
Даг вздохнул. Она не нужна ему ни пресмыкающейся в пыли у его ног, ни высокомерной королевой из сказки. Отвернувшись, он попытался целиком сосредоточиться на труднейшей задаче – поиске чего-нибудь, что он мог бы надеть на себя. К счастью, его одежда обнаружилась аккуратно сложенной на рундуке. Он вспомнил, как рыжеволосая служанка раздевала его. По крайней мере, она тут же ушла, как это и положено хорошей рабыне.
Привстав, Даг подтянул штаны, а потом занялся башмаками. Нагнувшись, он застонал – такой отчаянной болью ответила на это движение голова.
Шорох шагов по крытому камышом полу заставил его поднять глаза: девушка стояла прямо перед ним. Взгляд его уперся в плоский живот, двинулся вверх, затем опустился, зачарованный совершенством ее сложения. Даг не мог оторваться от этого зрелища. Прошло чуть больше недели с тех пор, как он впервые увидел ее в таком виде.
Присев, она начала натягивать ему на ноги башмаки; волосы ее струились по узким плечам темной волной. Наконец она подняла к нему лицо, на котором было написано недоумение: Даг не помогал ей, а она не была привычна к подобным ситуациям. Он не знал, случалось ли ей вообще одевать мужчину, но, по крайней мере, одного она уже однажды раздевала.
Даг стиснул зубы, ожидая, когда же ирландка закончит возиться с его башмаками. Наконец она выпрямилась и взялась было за его рубаху, но он выхватил одежду из ее рук. Путаясь в рукавах, он натянул рубаху через голову, не в состоянии более терпеть прикосновений ее нежных рук к своему телу.
Их взгляды встретились. В ее глазах отразилось беспокойство, в его – раздражение и злость. Оправдания перед Кнорри, тяжесть в голове от выпитого меда и еще множество проблем, поджидающих его впереди, – она одна была причиной всего этого. И вот теперь ирландка решила расплатиться с ним своим чудесным телом…
Увы, сейчас ему было совершенно не до этого. Отстранив ее рукой, Даг выбежал из своей каморки.
Фиона проводила его испуганным взглядом. Она закрыла глаза, чувствуя, как их наполняют слезы отчаяния. Даг опять не захотел ее; он ее просто ненавидит. Но почему она так переживает по этому поводу?
Неожиданно дверь открылась, и на пороге каморки появилась Бреака. Девушка бросила на Фиону удивленный взгляд, а затем насмешливо фыркнула:
– Фиона, ты просто трусиха! Отсиживаешься здесь, ревешь, словно слезы могут тебе помочь. Давай быстрее одевайся! Если ты через несколько минут не появишься в зале и не займешься раной Бродира, тебе не поздоровится!
Глаза Фионы расширились от изумления.
– Бродир? Что ты хочешь этим сказать?
– Кнорри решил, что ты будешь лечить его рану. Даг сказал ему, что у себя дома, в Ирландии, ты была целительницей.
– Что?
– Ну да, знахаркой, травницей.
Фиона побледнела.
– Я не стану этого делать! Они не смогут заставить меня даже прикоснуться к этому негодяю.
– Ты должна это сделать и сделаешь. – Голос Бреаки зазвенел. – Даг смог убедить ярла сохранить тебе жизнь, но одним из условий было то, что ты вылечишь рану Бродира.
– Как бы не так, – буркнула Фиона. – Да я лучше еще раз перережу ему глотку!
Бреака в отчаянии закатила глаза.
– Святая Бригитта, чего ради я стараюсь? Да такому слабоумному созданию и помогать-то не стоит!
Она повернулась и направилась к двери.
– Постой!
Бреака чуть замедлила шаги.
– Я… я сделаю это, если ты считаешь, что я должна. Но только… у меня здесь нет никаких трав, никаких целительных настоев. Я просто не знаю, как быть.
Девушка фыркнула.
– А ты притворись. Бродир и без твоей помощи не умрет от этой царапины – такого быка не так-то легко убить. Все, что тебе надо, – притвориться, что ты его лечишь.
Фиона согласно кивнула. На этот раз она не позволит взять верх своей упрямой гордости и сделает все необходимое, чтобы выжить.
– Вот и отлично. – Бреака удовлетворенно кивнула. – Только повиновение может спасти тебя. И не забывай, Даг – твой единственный союзник здесь.
Фиона закусила губу.
– Сегодня утром, когда я пыталась… он просто отвернулся.
Бреака расхохоталась.
– Брось, не расстраивайся! У мужиков бывает такое время, когда они не хотят. Думаю, Даг сейчас где-то на задворках, и его выворачивает – прошлым вечером он выпил целый бурдюк меда на пару с Роригом.
– Он был пьян?
– Представь себе. Думаю, когда он ложился спать, у него перед глазами мелькали целых две ирландских принцессы, так что он не знал, с которой начать. Что же до нынешнего утра – даже жеребец не станет смотреть на кобылу, если у него болит живот. Уж если ты умеешь лечить людей, то лучше сделай какое-нибудь питье, которое успокоит твоего хозяина и поможет ему избавиться от головной боли. Полагаю, он будет очень благодарен тебе за это.
Фиона задумалась. Она пыталась вспомнить, что ей приходилось слышать о таких вещах. Сиобхан никогда не была сильна в лечении мужчин, особенно таких, которые пьют, но она могла попробовать отвар ромашки, который всегда отлично успокаивал желудок, а также тимьян, снимающий головную боль.
– У Мины есть какие-нибудь целебные травы? – спросила Фиона.
Бреака пожала плечами.
– Спроси у нее сама. Я уверена, она уже ждет тебя.
Фиона нахмурилась. Хочет она того или нет, ей придется лечить одного из своих врагов; но простят ли этот грех души ее убитых соплеменников?
Фиона тщательно втирала целебную мазь в рану на шее Бродира и при этом изо всех сил старалась не дать разгореться сжигавшей ее ненависти. Бреака была права: рана наверняка зажила бы сама собой, без всякого лечения. Девушку утешало только то, что снадобье мерзко воняло, и Фиона получала что-то вроде удовольствия, представляя, как другие воины будут воротить от Бродира нос. Жаль, что Даг не видит, какую жертву она приносит, чтобы спасти его гордость и спою собственную жизнь. Как только они встретятся, она тут же постарается заключить с ним перемирие и предложит ему отвар из ромашки и листьев тимьяна, которыми разжилась у Мины.
Окончив ненавистное ей занятие, Фиона отступила на шаг назад и с облегчением вздохнула. Несмотря на помощь, которую она ему оказала, Бродир оставался ее самым опасным врагом.
Девушка подошла к очагу и слила на руки немного теплой воды из котла, чтобы смыть запах крови, мази и самого Бродира. Как же все странно складывается в жизни! Бродир и Даг были соотечественниками и, судя по тому, что она знала о викингах, родственниками – как и ирландцы, норманны в дружинах были связаны кровным родством.
В то же время вряд ли можно было найти двух столь противоположных друг другу людей, как они. Бреака как-то упомянула, что Даг любил животных; если это верно, то даже Сиобхан не стала бы возражать против дружбы с ним. Она всегда говорила, что о характере человека можно судить по его отношению к животным.
Фиона вздохнула. Как было бы здорово, если бы она могла начать строить отношения с Дагом заново с самого начала, забыть о том, что его люди сделали с ее соплеменниками, и вернуться в то великолепное время, когда они вместе оказались в подземелье. Он тогда тронул ее своей беспомощностью, вдохновил на нежную заботу, пробудил ее чувственность, но сейчас она вовсе не была уверена, что по-прежнему испытывает к нему то же влечение. Теперь он ее покровитель, она нуждается в нем, чтобы выжить. Удастся ли ей когда-нибудь простить ему участие в избиении ее родственников? Христианские священнослужители постоянно упоминали о всепрощении в своих проповедях, но ведь они не забывали и о таких древнейших кельтских ценностях, как отмщение и возмездие.
Фиона вздохнула и пошла за отваром, который она уже успела приготовить для Дага. Ей обязательно следует выучить норвежский язык, чтобы иметь возможность общаться с ним.
Когда викинг принял из рук Фионы чашу с напитком, от которого шел пар, то сперва понюхал его. Запах был довольно неприятным – отвар пах какими-то кореньями. Даг посмотрел в лицо женщине. Если она и хотела убить кого-нибудь, то этим человеком был Бродир, а он после ее лечения выглядел вполне нормально. Пленница знала, что Даг спас ей жизнь, и скорее всего ее поступок был продиктован благодарностью. Во всяком случае, с его стороны было бы глупо пренебрегать тем, что может облегчить его состояние.
Даг залпом осушил чашу. Отвар оказался довольно крепким на вкус. Он взглянул на ирландку. Она улыбалась ему той обольстительной улыбкой, которая способна была раз и навсегда похитить сердце мужчины. Мгновение викинг колебался, затем улыбнулся ей в ответ. Взгляды их встретились, и искра доверия проскользнула между ними. Даг тут же решил, что обязательно должен выучить ее язык; слишком много было таких вещей, о которых он должен был рассказать ей, и не меньше ему хотелось узнать у нее.
– Так ты думаешь, что она и в самом деле целительница? – раздался у него за спиной голос Мины.
Даг с неохотой перевел взгляд на невестку и пожал плечами.
– Похоже, она знает в этом толк.
– Магия? – Мина затаила дыхание.
Даг с удивлением посмотрел на нее. Конечно, он намекал на нечто подобное в разговоре с Кнорри и Сигурдом, но вряд ли стоит приписывать ирландке сверхъестественные способности. Норманны всегда почитали знахарок, но старались держаться от них на почтительном расстоянии, а он не хотел обречь пленницу на такую судьбу, по себе зная, сколь мучительным бывает одиночество.
– Нет, я так не думаю.
Мина нахмурилась.
– Тебе следует быть с ней поосторожнее, Даг, мне кажется, у этой женщины нет ни стыда, ни совести. Я слышала, как она разговаривала с Бреакой, и кое-что поняла. Похоже, ирландка хочет завоевать твое расположение, забравшись к тебе в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51