Когда Николя обняла его и крепко прижалась к его груди, у него вырвался глухой стон. Поцелуй затягивался – жаркий и страстный. Он никак не мог оторваться от ее губ, впиваясь в них снова и снова, пока, наконец, не задрожал от желания.
Надо было остановиться. Не время и не место так открыто проявлять чувства. Ройс осторожно отстранился от Николя, но она потянулась за ним. Это движение наполнило его радостью, он не удержался и поцеловал ее снова.
Когда он наконец отстранился от нее, она вся дрожала. Не в состоянии стоять, она уткнулась в него лицом. Он поддержал ее, пока оба не пришли в себя, потом поднял за подбородок ее лицо так, чтобы видеть глаза, и прошептал:
– Я хочу тебя, Николя.
Резкость, с которой он прошептал эти слова, не смутила Николя. Наоборот, это признание согрело ее.
– Я рада, что ты хочешь меня, Ройс. Я тоже хочу тебя. Так и должно быть между мужем и женой.
Он погладил ее по щеке тыльной стороной ладони.
– Да, так должно быть, хотя в жизни случается редко.
Николя не знала, что сказать на это. Она не могла оторвать глаз от него. А он, в свою очередь, смотрел, не отрываясь, на нее. Они простояли так целую вечность. И только громкий смех Клариссы рассеял волшебные чары. Ройс очнулся первым. Он взял Николя за руку и повел к столу.
Николя покачала головой, увидев, что у дальней стены барон Хью тискает Клариссу. Огромный нормандец покусывал ей мочку уха, от чего Кларисса была в восторге. Но, заметив, что хозяйка наблюдает за ней, горничная ловким движением высвободилась из объятий Хью и юркнула в буфетную, Хью с сожалением вздохнул.
– Она все время ускользает от меня, – пробормотал он, усаживаясь за стол.
Ройс сел во главе стола, Николя заняла место по правую руку от него. Хью уселся напротив Николя.
Для каждого на столе стоял серебряный кубок.
Элис замерла у дверей кладовой и ждала приказаний хозяйки. По знаку Николя она быстро подошла к столу с большим кувшином и наполнила кубки темным элем. Ройсу она налила до самых краев. Ройс не стал укорять ее, понимая, что она просто старается ему угодить. Николя сразу же подняла свой кубок и предложила тост, стараясь держать руку так, чтобы Ройсу не было видно шрамов. Она выпила первый кубок почти до дна, чтобы муж ничего не заподозрил, но вдруг почувствовала, что не хочет останавливаться. Она предлагала один тост за другим, пока, наконец, они не выпили за здоровье почти всей Англии, кроме разве старшего конюшего.
Николя хотела было выпить и за него, но тут внесли жареных куропаток и фазанов. За ними появились караваи свежеиспеченного черного хлеба и огромные клинья янтарного сыра.
Чтобы Ройс больше пил, она велела пересолить блюда. Но сейчас Николя забыла об этом. Голова у нее затуманилась от выпитого эля. Она ела с большим аппетитом, обильно запивая каждый кусок.
Ройс вскоре сообразил, что Николя опять что-то задумала. Не успевал он отпить из кубка, как Элис тут же наполняла его до краев. Он заподозрил, что Николя и служанка сговорились. Они все время обменивались многозначительными взглядами.
Он понял намерение Николя: она хочет, чтобы он напился. Поэтому каждый раз, когда Элис наполняла его кубок, он тут же отливал половину Николя. Отказаться она не могла, и через некоторое время вообще перестала замечать, что он делает. Вскоре веки ее начали слипаться, сидеть на стуле прямо становилось все труднее. Николя облокотилась на стол и подперла рукой голову.
– В жизни не ел хуже, чем сегодня, – заявил Хью. – Сплошная соль.
– Верно, – поддержал друга Ройс.
– Что-то я устал. – Хью поднялся из-за стола. – Пойду к себе. Куда это запропастилась славная Кларисса?
– Она прячется в кладовой, – проговорила Николя. Попросив у Хью извинения за ужин, Николя пожелала ему спокойной ночи. Она не замечала, что с трудом выговаривает слова, что волосы растрепались и закрыли половину лица. Все внимание Николя было направлено на то, чтобы не дать голове упасть на стол.
Ройс терял терпение. Он с трудом дождался, когда Хью покинет зал, потом знаком приказал Элис уйти и обратил все свое внимание на жену. Он хотел было потребовать у нее объяснения, но она качнулась на стуле и чуть не свалилась на пол. Ройс едва успел подхватить жену, потом он сел на стул и посадил ее себе на колени.
Голова у Николя шла кругом. Она протянула руки, чтобы обнять его за шею, но передумала и неуклюже попыталась спрятать их в складках платья.
– Что ты делаешь? – спросил Ройс, наблюдая за ее действиями.
– Прячу от тебя руки.
– Почему?
– Не хочу, чтобы ты видел шрамы. Они такие безобразные, – заявила Николя и уткнулась щекой в его плечо. – Как от тебя хорошо пахнет, Ройс, как в лесу.
Ройс пропустил этот комплимент мимо ушей и потянулся к ее рукам.
Он заставил Николя разжать кулаки и посмотрел на шрамы. Раны еще не зажили до конца, и кожа на ладонях была ярко-красная.
Видя, что Ройс молчит, она прошептала:
– Они ужасны, да?
– Нет.
Николя немного отодвинулась от него, чтобы посмотреть, дразнит он ее или говорит правду.
Ройс едва не рассмеялся, когда увидел, как подавлена Николя. Прядь волос упала ей на левый глаз. Вид у нее был ужасно сонный.
– Ты должен сказать мне правду, – требовательно заявила она. – Они отвратительны.
– Нет, нисколько.
– Но они же не привлекательны.
– Нет, конечно.
– Что же тогда?
Его улыбка была полна нежности.
– Это просто шрамы, Николя, и ничего больше. Она угомонилась. Он поцеловал ее, и она довольно улыбнулась.
– Я уже не совершенство, – весело проговорила она.
Ройс едва не рассмеялся.
– Что скажешь на это? – Она не дала ему ответить. – Сиди тихо, Ройс, а то вся комната кругом идет, когда ты трясешься.
Ройс, однако, и так сидел тихо, не зная, как ей помочь. Он все еще не отрывал взгляда от ее рук и заметил на двух пальцах по загрубевшему мозолю.
– Откуда у тебя эти мозоли? – поинтересовался он. Когда же Николя попыталась осмотреть левую руку, она ударилась макушкой о его подбородок.
– Какие мозоли? – спросила она.
Николя согнулась почти пополам, пытаясь разглядеть свою ладонь. Похоже, ей и в голову не приходило, что легче поднять руку к лицу.
Ройс терпеливо ждал.
– Мозоли на другой руке, Николя.
Он поднял ее правую руку. Она нахмурилась, сосредоточенно глядя на пальцы, потом улыбнулась.
– А, эти. Они от петель, конечно. Откуда же еще?
– От каких еще петель? – ничего не понял Ройс.
– От тех, которые я надеваю на пальцы.
Он закрыл глаза и попросил у Бога еще немного терпения.
– Николя, о каких петлях ты говоришь? – настойчиво спросил он.
– В моей праще.
– В чем?
Она уютно прижалась к его огромной груди, не понимая, с чего он вдруг сердится. Потом вспомнила, как выпустила из пращи камень, целясь ему в лоб. И раз уж она решила больше ничего не скрывать, она поняла, что должна честно рассказать и об этом.
– Я выпустила в тебя камень из пращи, да я ведь призналась уже в этом. Мне тогда ничуть не было жаль тебя. Если бы я хотела убить тебя, я бы так и сделала. – Николя замолчала и, громко зевнув, добавила:
– Терстон научил меня пользоваться пращой. Ты знаешь об этом?
Ройс ничего не ответил, пытаясь осмыслить услышанное. Она действительно однажды пыталась рассказать ему об этом, но тогда он ей не поверил. Теперь – другое дело.
– Господи, как я хочу спать, – прошептала она. Ройс вздохнул. Он решил больше не возвращаться к праще и перейти к главному, пока его жену окончательно не сморил выпитый эль. А судя по ее виду, времени у него оставалось совсем немного.
– Ты хотела, чтобы я захмелел? – спросил он.
– Да.
– Зачем?
– Чтобы соблазнить тебя.
«Откровеннее сказать трудно», – подумал он.
– Ты думала, если я напьюсь, будет легче соблазнить меня?
Она кивнула и опять ударилась макушкой о его подбородок. Николя потерла ушибленное место.
– Ты пьян? Ты выпил не меньше двенадцати кубков эля. Я считала.
Она ошиблась по крайней мере на восемь кубков, если, конечно, не включила в счет то, что выпила сама.
– Николя, ты когда-нибудь была пьяна?
От возмущения она едва не свалилась с его колен.
– Господь, спаси и сохрани! Как можно, Ройс, я же леди. Только простые крестьянки напиваются. И потом, мне не очень нравится вкус эля.
– Ты едва не провела меня, – протянул он.
– Да, я провела тебя. – Она улыбнулась. – Ты напился и даже не заметил как. Правда, я умно все придумала?
– Но ты так и не объяснила зачем, – напомнил он.
– По-моему, ты очень красив, Ройс, и ты наверняка знаешь об этом.
Он ничего не понял из этого объяснения. Однако не рассердился, скорее удивился.
– Ты находишь меня красивым?
– Конечно, – подтвердила Николя. – Я придумала этот план, и все получилось по-моему.
– А в чем, собственно, твой план заключается?
– Вот ты сейчас пьян, и я могу во всем тебе сознаться. Ты настолько пьян, что не огорчишься. А потом я тебя соблазню. Видишь, как все просто?
– Нет, – отозвался он. – Объясни, почему ты считаешь, что все просто?
– Утром ты не вспомнишь ни слова из того, что я тебе скажу.
«Эта женщина глупа, как ослица», – подумал Ройс.
– А если все-таки вспомню?
Этот вопрос озадачил ее, она надолго задумалась, прежде чем ответить.
– Тогда ты вспомнишь только ту часть, как разделил со мной брачное ложе. Так говорит Элис.
– Ради всего святого, Николя!
– План отличный. – Она толкнула его в плечо. Ройс закатил глаза к потолку. Только сумасшедшей могло прийти такое в голову.
– Но зачем было городить все это? Разве нельзя просто объяснить?
– Почему ты вечно все усложняешь? – спросила Николя. – Это мой план, а не твой. Значит, и действовать надо по-моему. Ты только сбиваешь меня с толку своими дурацкими вопросами.
Она все больше распалялась. Глаза у нее наполнились слезами, казалось, она вот-вот разрыдается. Ройс постарался утешить ее.
– Ну ладно, – начал он, – мы сделаем по-твоему. Давай начнем с признаний, хорошо? А потом перейдем к моему соблазнению.
– Это мое соблазнение, а не твое! Он не стал спорить.
– Полагаю, тебе есть в чем признаться? Верно?
– Да.
– С чего ты хотела бы начать?
– С главного.
– Я жду, Николя, – произнес Ройс, видя, что Николя молчит.
– Я не мать Ульрику. – Она напряженно ждала, как подействуют на него эти слова. Даже отодвинулась немного, чтобы видеть, не хмурится ли он. Нет, не хмурится. – Я никогда не была замужем.
– Ясно.
– Ничего тебе не ясно, – прошептала она, покачивая головой. – Ты думаешь, у меня есть опыт, а на самом деле все наоборот.
Ройс сохранял невозмутимый вид. Николя не знала, что и подумать. Скорее всего он ничего не понял.
– Ройс, мне жаль, если ты недоволен, но я, и правда, все еще…
Она никак не могла выговорить последнее слово. Он пожалел ее.
– Ты все еще девственница?
– Да.
– И ты думаешь, это известие огорчит меня?
– Нечего улыбаться, Ройс. Я должна была сказать тебе об этом до того, как соблазню тебя. Ведь ты бы все равно… – Она не договорила и сердито посмотрела ему в лицо. – Ты бы все равно понял, правда?
– Да, я бы все равно понял.
– Ну вот видишь? – сказала она и отодвинулась от Ройса так далеко, что обязательно бы упала, не удержи он ее за талию. – Завтра ты не вспомнишь ни слова из нашего разговора. Ты не должен знать, что малыш Ульрик – сын моего брата. Это небезопасно для мальчика, особенно, если ты узнаешь, что Терстон жив.
Глаза у Николя опять затуманились. Ройс придвинул ее к себе.
– Николя, я понимаю, тебе сейчас трудно сосредоточиться, но я хочу, чтобы ты поняла то, что я скажу.
– Хорошо.
– Ты боишься меня, да?
– Ну, если только чуть-чуть.
– Я не хочу, чтобы ты боялась меня хотя бы чуть-чуть, – прошептал он, крепко сжимая ее в объятиях в доказательство своих слов. – Знаешь, духом ты сильнее меня.
Николя долго обдумывала услышанное, потом кивнула.
– Благодарю тебя, муж.
– Это не комплимент, Николя, просто наблюдение.
– Сознаюсь, я иногда повышаю голос, – прошептала Николя.
– Не уходи в сторону, Николя. Я хочу поговорить о том, что ты боишься меня без всякого основания.
– Основание есть, – пробормотала Николя. – Я не то, чтобы боюсь, я просто осторожна, вот и все.
– Осторожность – хорошее качество, жена, но зачем же осторожничать со мной? Я никогда не обижу тебя, что бы ты ни сделала.
– Ты избегаешь меня и этим обижаешь.
– Это другое дело.
– Не вижу разницы, – вздохнула Николя.
– Расскажи мне, что произошло в тот день, когда на нас напали.
– Я вмешалась.
– Знаю. Но я хотел бы знать зачем.
– Я не должна говорить тебе этого, – прошептала она. – Но сказать надо. Не знаю, что делать. Ты будешь гневаться на Терстона. Прошу тебя, не испытывай ненависти к нему. Он не хотел убить тебя. То есть он, конечно, хотел убить именно тебя, но откуда ему было знать, что ты мой муж.
– Николя, ты можешь говорить ясно? – властно спросил Ройс. – Терстон жив? Ты это пытаешься сказать мне?
– Господи, как ты догадался?
– Твой брат – участник заговора против Вильгельма.
Его проницательность поразила Николя.
– Как ты догадался об этом? – повторила она свой вопрос.
Он не стал напоминать ей, что она сама только что рассказала ему об этом.
– И Терстон – отец Ульрика, верно?
– Да, – воскликнула Николя. – Но утром ты должен забыть, чей он сын, Ройс, дай мне слово.
– Неужели ты думаешь, что я могу причинить зло младенцу только потому, что его отец – мой враг? – неожиданно вспылил Ройс.
Она прижалась головой к его плечу.
– Нет, но ты вполне можешь использовать малыша, чтобы заполучить Терстона. Во главе тех, кто напал на нас, был Терстон, мой брат. Ройс, я видела его.
– Проклятие! Николя, я никогда не стал бы использовать Ульрика таким способом. Как ты могла подумать…
Ройс внезапно умолк, вспомнив, что уже один раз воспользовался Ульриком, чтобы принудить Николя покинуть святую обитель. Ее опасения вполне обоснованны, он может пойти на это опять.
– Николя, ты заметила брата до или после того, как в тебя попала стрела?
Она обвила его шею руками. Ее пальчики нежно перебирали пряди его волос. Он резко отстранил ее руки.
– Отвечай, – потребовал Ройс.
– В меня попала стрела Терстона, – со вздохом произнесла она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41