Ее деланное спокойствие улетучилось, и она в одно мгновение оказалась рядом с ним.— Ваша нога! — Это прозвучало так, словно она сама страдала от боли. — Вам, наверное, ужасно больно.Рюарк посмотрел ей в глаза, и время остановилось. Нежная рука Шанны замерла на его плече, и он с жадностью голодающего прильнул к ней. Они стояли не шелохнувшись, томясь желанием, и эти мягкие дрожащие губы тянулись все ближе и ближе к его собственным…Наконец затаившая дыхание Шанна шумно выдохнула воздух.— Нужно возвращаться, — проговорила она. — Вам пока вредны продолжительные прогулки.— Да, это верно, — хрипло отозвался Рюарк. — Но еще тяжелее находиться рядом с вами и не сметь прикоснуться к вам, любовь моя!Шанна отвернулась, избегая его взгляда. Она вертела в руках цветок цезальпинии. Рюарк посмотрел на нее несколько озадаченно, чувствуя ее сомнения и не видя для них причины. Он не мог знать, как бешено билось ее сердце. Он подошел к ней сзади, почти вплотную, и положил руку на тонкую талию. Шанна вздрогнула и вывернулась из его рук.— Нет! — проговорила она с трудом. — Не прикасайтесь ко мне. — И попыталась было весело рассмеяться, но вместо этого послышался какой-то вымученный, сдавленный звук. — Должна ли я напоминать, сэр, чтобы вы сохраняли дистанцию?— Я что-то сказал или сделал? — мягко спросил Рюарк.— Нет. — Шанна опять сделала попытку улыбнуться его испытующим глазам, но это ей не удалось. Она продолжала нервно вертеть в руке цезальпинию.— Прошло три ночи с того времени, как вы… были со мной, — тихо и нежно проговорил Рюарк. — Я слышу, как вы ходите ночами по комнате, будто чем-то расстроенная. Вы сердитесь на меня?— Нет! — Ответ прозвучал слишком стремительно, слишком кратко. Шанна тряхнула головой и плотно сжала губы.Рюарк наклонился к ней, чтобы дотронуться до локона, упавшего ей на плечо. Голос его был хриплым и страстным:— Могу я прикоснуться к вам… всего на мгновение?Шанна не ответила, а лишь растерла цветок между ладонями, тесно прижав одну к другой, чтобы скрыть дрожь в пальцах.— Я хочу вас, — его шепот прозвучал в ушах Шанны, как выстрел.— О, Рюарк, не говорите этого! — Ее слова были похожи на рыдания. — Я не могу…Она плотно прижала руку к дрожавшим губам и закрыла глаза, не в силах побороть охватившего ее волнения. Помятый цветок выпал из рук на землю.— Не прикасаться? Не говорить? — Голос Рюарка стал жестким. — Шанна, уж не боитесь ли вы меня?Глаза Рюарка гневно загорелись.«Да! Да! Да! — мысленно кричала она, — Да, я боюсь вас, вашего прикосновения. Боюсь, что вы скажете мне: „Я люблю вас“, я потеряю контроль над своими чувствами и не смогу больше сопротивляться. Как вы не понимаете этого? Я теперь беззащитна перед вами. Мы слишком хорошо знаем друг друга. Я лечила ваши раны, как свои собственные, охраняя ваш покой, как вы охраняли мой. Я, не отрываясь, смотрела на вас, слабого и беспомощного. Я не могу вас больше отвергать». Она стояла перед Рюарком с искаженным болью, но прекрасным лицом и со сплетенными пальцами.— Я… скоро вернется домой отец. — Голос Шанны звучал как натянутая тетива. — Я должна приготовить ему завтрак.Это был самый неудачный предлог, какой только можно было придумать. Шанна быстрым шагом направилась к дому, оставив Рюарка в одиночестве.Шанна внезапно вспомнила слова Рюарка и остановилась, поймав себя на том, что опять ходила взад и вперед по своей спальне. Прошла неделя, как они с Рюарком вернулись на остров. Она чувствовала, что ее выдержке приходит конец. Ее преследовали его глаза, которые были зеркалом ее собственной страсти и желаний. Теперь, когда у него появилась возможность передвигаться, он находился поблизости от нее, смотрел на нее и ждал. Единственным спасением были те минуты, когда его посещали надсмотрщики с лесопилки, которые нуждались в разъяснениях чертежей или совете, и только тогда на нее не устремлялся его неусыпный взгляд.Тщетно пытаясь заснуть, Шанна испробовала все средства. Она приняла теплую ванну, читала, принималась за еду, пыталась сочинять стихи, даже выпила стакан парного молока, который принесла Эргюс. Ничто не помогало. Кровать казалась неудобной, простыни — чересчур грубыми. Хотя часы уже пробили одиннадцать, сна у нее не было ни в одном глазу.После своего возвращения она оказывала больше внимания Эргюс, больше ценила заботы Берты и проявляла большую терпимость к порой слишком эмоциональным выходкам Питни, не говоря уже об отце. Она никогда не обнаруживала особенно бурных чувств к ним, но ценила их доброжелательность и переживала, если к ней были невнимательны.И был еще Рюарк. Он поправлялся с невероятной быстротой. Шанна не могла не признать, что ее отношение к нему тоже изменилось. Теперь она уже не сравнивала его с идеальным образом куртуазного рыцаря. При таком сравнении у каждого обнаруживался какой-то недостаток. Нет, теперь она принимала его таким, какой он есть.Шанна медленно вышла на балкон. Ветер посвежел, и она плотнее закуталась в теплый халат. Полусидя на перилах, она задумчиво глядела в безлунное небо. Мерцали одни лишь звезды, рассыпанные на черном бархате ночи, на котором четко виднелся Млечный Путь. Шанна снова принялась ходить взад и вперед, теперь уже по балкону, и поймала себя на том, что остановилась перед стеклянной дверью, которая вела в комнату Рюарка. Спит ли он? Или ему не спится? Он сказал ей, что часто слышит по ночам, как она ходит по комнате. Шанна вдруг ощутила непреодолимую потребность заглянуть в его комнату, и ноги сами понесли ее вперед помимо воли. И вот она вошла. Рюарк лежал на постели. Простыня оставляла открытой его поросшую темной растительностью грудь. И вдруг Шанна поняла, что глаза Рюарка открыты, и он неотрывно смотрит на нее. Пальцы Шанны развязали пояс, и пеньюар упал к ее ногам. В темноте на секунду блеснула ее мягкая бледная кожа, она, приподняв одеяло, скользнула под него и прижалась к Рюарку.Его руки сразу же обвились вокруг нее, а рот уже искал ее губы, твердый, настойчивый, подвижный, разжигающий огонь невыносимой силы. Это было и блаженство возвращения к себе, и ураган вернувшейся страсти, и сладость весеннего пробуждения, и боль победного объятия — все слилось воедино, пульсируя в такт ритмичному движению тел, когда она страстно приняла его.Этот пламень экстаза, сплавив их в одно целое, поднял на недосягаемые высоты и после стремительного парящего полета бездыханными и обессилевшими вернул их на землю.— Рюарк? — прошептала Шанна, уткнувшись лицом в поросшую густыми волосами грудь Рюарка.— Что, любовь моя? — Губы Рюарка мягко коснулись ее лба.Она не ответила, лишь прильнула к нему теснее и улыбнулась сквозь дремоту…Итак, воздушный замок Шанны рухнул под решительным натиском любви Рюарка. Ее апартаменты в отцовском доме казались ей пустыми, когда его не было рядом с ней. Когда он уезжал с Траерном на строительство лесопилки, она нетерпеливо ждала его возвращения. Ей казалось, что маятник часов застыл на месте. Она не раз засыпала с томиком стихов в руках, чтобы потом с улыбкой проснуться уже в его нежных объятиях, прижаться к его горячему крепкому телу и услышать над ухом: «Я люблю вас». Вот тогда часы превращались в секунды, и ей хотелось навсегда остановить их неугомонное тиканье.Утром, отпустив последнего из мастеров, Рюарк остался один в громадном доме, не считая слуг. Его раздражало, что Шанна отправилась на прогулку верхом с сэром Гэйлордом. Мало приятного видеть, как ухаживают за женой, о своих правах на которую ты не можешь заявить открыто. Рюарк натянул кожаную куртку и вышел.В конюшне, куда зашел Рюарк, волновался Аттила, которого давно не седлали. Он нервно взял с руки Рюарка куски сахара. Рюарк не ездил верхом с того дня, как попал в руки пиратов, и решил проверить, сможет ли усидеть в седле с больной ногой.— Поехали, — проговорил он, погладив изящную бархатную морду жеребца. — Доставим друг другу небольшое удовольствие!Попридержав лошадь несколько секунд, чтобы нога привыкла к седлу, Рюарк решил, что можно ехать, и направился к сахарному заводу.В ожидании урожая тростника дробильные барабаны пока молчали, и в цехе находилось лишь несколько сторожей, все же остальные работали на строительстве лесопилки, которое следовало завершить до отъезда Траерна в колонии. Рюарк прошел через варочный цех, где его приветствовал работник, проверявший котлы для варки патоки.— О, мистер Рюарк! Что это вы сюда пожаловали?— Посмотреть, как идут дела, — ответил Рюарк. — Все в порядке?— Все хорошо, сэр, — проговорил тот. — Вы построили все превосходно, мистер Рюарк. Но вам лучше расскажет обо всем мастер. Он там снимает пробу рома.В цехе перегонки под котлами потрескивал огонь. Этот звук смешивался с шипением кранов и свистом пара. Рюарк задал несколько вопросов мастеру-пивовару и пошел между блестящими котлами, над которыми переплеталось множество медных трубок. Жара там стояла невообразимая. «Как это мастер здесь не сварится заживо и не оглохнет от шума?» — подумал Рюарк. Внезапно он поскользнулся на мокром каменном полу и едва сумел сохранить равновесие. Это усилие вызвало резкую боль в ноге, и он грубо выругался. Ухватившись за ближайшую балку, он оперся на нее, чтобы подождать, пока утихнет боль.В этот момент раздался какой-то металлический звук, и рядом с тем местом, где стоял Рюарк, обрушилась тяжелая труба, из которой повалил пар вперемешку с кипящим недоваренным ромом. Воздух наполнился клубами коричневого пара, и Рюарк понял, что сделай он еще несколько шагов, попал бы в самое пекло, без всякой надежды на спасение.За спиной Рюарка послышался шум. Обернувшись, он увидел в дверях рабочего, силившегося хоть что-нибудь разглядеть в густом тумане. Он подошел к Рюарку.— Вы в порядке, сэр? — Ему пришлось прокричать этот вопрос, чтобы перекрыть шипение пара. Наконец, с падением давления, шипение прекратилось.Рюарк в ответ кивнул, и рабочий подошел ближе.— Там есть клапан. Сейчас я попытаюсь его закрыть. — Он исчез в мутном облаке, прежде чем Рюарк успел сказать ему, что это сделает мастер-пивовар.— Милорд! Что случилось? — прозвучал голос, идущий от двери, и брови Рюарка удивленно поднялись, когда он узнал мастера.— Разорвало трубу. Несчастный случай.— Это не несчастный случай, сэр, — подошел к Рюарку варщик, вынырнувший из облака густого тумана. — Взгляните-ка вот на это. — В руках у него был тяжелый молоток. — Какой-то злоумышленник ударил им по стыку труб.— Мои котлы! Мой ром! Все пропало! — запричитал мастер, воздев руки к небу. — Понадобится несколько дней, чтобы привести все в порядок. — Голос его дрожал от гнева. — Если б мне попался этот негодяй, я бы свернул ему шею!— Оставь мне его, Тимми, — процедил Рюарк, вспомнив, что при входе в цех он заметил в стороне чью-то метнувшуюся тень. — Еще немного, и я сварился бы заживо.Мастер смотрел на Рюарка такими глазами, словно видел его впервые.— Да, — вступил в разговор варщик. — Кто-то пытался обварить мистера Рюарка. Я проверял каждое соединение, перед тем как разжечь огонь под котлами.— Видно, этот малый хотел мне навредить, да не рассчитал. Ладно, оставим это, пока я не найду причины покушения. — Рюарк поднял руку, чтобы остановить возражения. — Я получил предупреждение и теперь буду осторожнее. — Повернувшись к мастеру, он продолжил: — Я пришел взглянуть, все ли здесь в порядке. У вас есть вопросы?— Нет, — ответил мастер. — По крайней мере, до сих пор не было, — фыркнул он.— Надеюсь, что это не повторится, — проговорил Рюарк. — Мне пора.На дворе он прислонился к дощатой стене, несколько раз глубоко вдохнул свежего воздуха и помассировал больную ногу, почувствовав в ней боль. Тот, кто хотел его убить, не мог не знать, что он находился в цехе перегонки.Он обвел взглядом двор, надеясь обнаружить хоть какие-то следы злоумышленника. Недалеко от него, около бункера, стояли двое мужчин, один высокий и худой, весь в черном. Это был не кто иной, как Ролстон! Он разговаривал с каким-то рабочим, мускулистым парнем с крепкими руками. При виде Рюарка Ролстон насторожился, тут же вскочил в седло и уехал, оставив удивленно смотрящего ему вслед рабочего.Рюарк нахмурился. Теперь он припомнил, что все время слышал отдаленный цокот копыт за своей спиной, когда ехал сюда. Не был ли это Ролстон, уже замысливший преступление? Может быть, он боялся, что Рюарк расскажет Траерну о том, что тот покупает рабов в тюрьме, но он должен был понимать, что Рюарк выдал бы, таким образом, и собственную тайну, а это как-никак грозило ему виселицей.Рюарк перекинул повод через голову Аттилы, взобрался на него и пустился в обратный путь. Застоявшийся жеребец быстро доставил его к дому.В конюшне Рюарк, положив на место седло и уздечку, принялся вытирать пот, выступивший на боках лошади, когда услышал за спиной какое-то слабое движение. Он быстро оглянулся, ожидая новой неприятности, и увидел в дверях конюшни Милли. Она, казалось, готова была убежать, но расхрабрилась и, вихляя бедрами, с вызывающим видом подошла к Рюарку. Тот продолжал обтирать лошадь, размышляя над тем, опасаться ли подвоха со стороны Милли или нет.Девушка прислонилась к косяку стойки, следя за движениями Рюарка.— Доброе утро, мистер Рюарк, — нараспев проговорила она, жуя сухую соломинку. — Я видела, как вы спускались по верхней дороге на лошади. — Аттила фыркнул и обнюхал плечо Милли, — Я, как и вы, люблю животных. — Милли засмеялась.Послышалось глухое бормотание Рюарка, и он стал расчесывать гриву лошади.— Послушайте, дорогой Джонни, — игривым тоном продолжала Милли, — нравится вам это или нет, но я пришла сюда, чтобы повидать именно вас.Рюарк помолчал и, насмешливо прищурившись, грубовато ответил:— Меня? Надо же! В этом старом вонючем стойле?Он осмотрел копыта Аттилы.— Но это единственное место, где я могу застать вас одного, без висящей у вас на шее мадам Бошан.Рюарк усмехнулся.— Черт побери! Стало быть, вы хотите сказать мне что-то важное?— Вот именно! — с затаенной злобой сказала Милли. — И я хочу проучить эту сучку Шанну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70