Хотя эти зловещие предзнаменования и не вспыхнули на стене, как в библейском эпизоде, предвещающем гибель Вавилонского царства, они врезались в сознание Рюарка. Из всего услышанного следовало, что этого позера и фата, этого плута прочат в мужья Шанне. Разделавшись с двенадцатой по счету кружкой пива и видя, что и сама Шанна, похоже, вовсе не тяготится ухаживаниями этого джентльмена, Рюарк, не попрощавшись, ушел. Захватив со стола бутылку, он отыскал своего старого мула, сел на него и двинулся вниз по склону холма.Как обычно, Шанна была в центре всеобщего внимания. Офицеры с фрегата расточали ей комплименты, старались задержаться около нее, наслаждаясь ее женским обаянием после долгих недель, проведенных в море. К большому удовольствию толпы, на площадке появились музыканты. Молодой офицер пригласил Шанну на ригодон, после чего и другие последовали его примеру. Вечер явно доставлял Шанне удовольствие: она любила танцы и удалую мужскую компанию. Однако какое-то странное ощущение беспокойства примешивалось к ее радостному настроению. В те редкие минуты, когда Шанна оставалась одна, она погружалась в глубокое раздумье, пытаясь проанализировать последние события. Ее что-то угнетало, но что? Дело кончилось тем, что Шанна почувствовала невероятную усталость. Она продолжала играть роль хозяйки торжества, улыбалась направо и налево и испытала громадное облегчение только тогда, когда отец предложил оставить гостей веселиться одних и стал собираться домой. Обратная дорога показалась Шанне бесконечной, и даже завораживающая картина морского прибоя в лунном свете не могла вывести ее из мрачного состояния. Войдя в дом, она извинилась перед сэром Гэйлордом и, к его разочарованию, скрылась в своих апартаментах.Рюарк проснулся посреди ночи. Сон как рукой сняло. Он не мог понять, в чем дело. Накануне его расстроил разговор с Ролстоном, и он, выпив пива, уснул прямо в кресле.… Рюарк встал, потянулся за бутылкой рома и, выдернув пробку, с гримасой принюхался к горькому запаху черной маслянистой жидкости. Ром ему никогда не нравился, он предпочитал более легкие напитки. Напольные часы в холле, у него за спиной, пробили час, он повернулся и, взглянув на циферблат, убедился, что был час ночи. Рюарк нахмурился. Встав с кресла, он подошел к окну. Старый Блу по-прежнему находился во дворе, хотя ворота были распахнуты настежь, и дремал под построенным Рюарком открытым навесом.Стянув с себя льняную рубаху, Рюарк подошел к умывальнику, побрился, умылся, прополоскал рот и, надев короткие бриджи, вышел на небольшое крыльцо, чтобы глотнуть свежего ночного воздуха. Хотя голова у него немного кружилась, словно все еще действовал ром, он ощущал блаженство и ясность мыслей.Луна стояла низко, касаясь верхушек деревьев. Ее свет, проникая через листву высоких крон, наполнял кромешную ночную тьму жутковатым бледным сиянием. В нем таилось предчувствие чего-то тревожного, лишавшее Рюарка покоя. Казалось, эта тьма куда-то звала. Рюарк сошел с крыльца и почувствовал босыми ногами росу на траве. Он прошел мимо зарослей кустарника и оказался под высокими деревьями. Его влек к себе дом сквайра, маячивший между стволами. Все огни были погашены, и Рюарк понял, что обитатели дома вернулись с торжества и теперь спят.Рядом с Рюарком прорисовалась широкая тень, и, протянув руку, он нащупал ствол знакомого дерева, стоявшего перед балконом Шанны. Он облокотился плечом на его мощный твердый сук и посмотрел вверх, где были видны открытые двери в ее комнату. Его воображению совершенно реально представилось, как Шанна спит рядом с этим длинным английским кавалером, Видение это было непереносимо, и Рюарк поспешил его прогнать. Он вернулся мыслями к той ночи, когда смотрел на спящую Шанну. Лицо ее обрамляли рассыпавшиеся по подушке золотистые волосы. Она легко дышала, погруженная в чистый сон. А потом был и коттедж, когда она, обнаженная, на коленях, склонилась над ним для поцелуя, и его ласкали ее нежные груди, так что он чуть не растаял от блаженства, А однажды она свернулась рядом с ним калачиком, прижавшись к нему вплотную, и ее тепло проникало в самые глубины существа Рюарка.Пламя в груди Рюарка разгоралось все больше, и его грезы превратились в изощренную пытку. Поколебавшись минуту, он стал карабкаться по стволу дерева и вскоре ступил на балкон Шанны…Шанна в тяжелом забытьи то погружалась в полное грез бездонное море, то плыла, рассекая нежные морские волны, и бирюзовая вода расступалась под ее легкими руками. Сначала она почувствовала страх, потеряв из виду тонкую полоску земли, но потом страх улетучился. Рядом с ней, взмах за взмахом, движения ее рук повторяли золотисто-бронзовые мужские руки. Мужчина повернулся к ней лицом — это был Рюарк с его дразнящей белозубой улыбкой. Его губы шевелились в безмолвной мольбе, потом он приподнялся, изогнул мускулистую спину и нырнул под волну. Она с радостным смехом последовала за ним, туда, где яркий дневной свет затухал между бесконечными темно-зелеными лентами водорослей, обвивавших их, когда они соединились в бесконечно долгом поцелуе. Как две нимфы, они колыхались в океанической нирване, погружаясь все глубже… Глубже… Глубже…Теперь лицо Рюарка парило над ней, увеличенное до гигантских размеров. Оно приблизилось к ней почти вплотную, но она не могла к нему прикоснуться. Шанна зажмурилась и отвернулась, пытаясь прогнать видение. И вдруг поняла, что проснулась. Рядом с ней был Рюарк. Его руки обнимали ее, и голос был тихим и мягким, как у маленького мальчика, молящего о милости.— Шанна, люби меня, Шанна, люби меня…С тихим радостным возгласом она притянула его к себе, и сердце ее залило теплой волной счастья. Это была реальность, как деревья, песок, море, солнце и звезды. Тысячи мерцающих звезд слились в одно-единственное солнце, и их увлек могучий сладкий порыв любовной страсти. Шанна, выгнувшись, прижалась к нему, раздвинула бедра и встретила его глубокие, сильные удары своим трепещущим телом, ни о чем не думая и отбросив все опасения. Они слились в одно целое, отдающееся и обладающее, дающее и берущее.Насытившись друг другом, они лежали, не расплетая рук. Разгоряченная Шанна чувствовала себя в безопасности в его объятиях, наслаждаясь тем удивительным покоем, подобного которому нигде больше не находила. Не было ни стыда, ни ощущения ошибки, ни малейшей тени сожаления о том, что она снова уступила. В ее сознании всплыли слова священника, произнесенные так давно в маленькой деревенской церквушке. Он говорил о долгом и крепком брачном союзе. Эти слова почему-то ее больше не пугали.Шанна удовлетворенно вздохнула и поцеловала Рюарка в шею. Мерные удары его сердца убаюкивали ее умиротворенное сознание, и она уснула в объятиях Рюарка.В густой предрассветной мгле Шанна внезапно проснулась, почувствовав, что Рюарк осторожно отодвигается от нее.— Подождите, я зажгу свечу, — сонно пробормотала она, приподнимаясь с подушки.— Я думал, что вы спите.— Так оно и было, пока вы не пошевелились, — тихо ответила Шанна. — Уже скоро рассвет, — грустно вздохнула она.— Да, любовь моя, слишком скоро. — Мысль о том, что он должен уйти, причиняла ему почти физическую боль.Шанна выскользнула из постели, чтобы зажечь свечу на комоде, рядом с кроватью. Потом она, опустившись на колени, с улыбкой склонилась над Рюарком, и ее волосы золотым потоком заструились по обнаженным плечам.Раздался то ли восхищенный возглас, то ли ропот Рюарка:— Господи, вы же настоящая колдунья. Прекрасная, очаровательная колдунья.Рука Рюарка отодвинула густые локоны, закрывшие розовые груди, чтобы ничто не мешало его блуждавшему по ним взгляду. Шанна рассмеялась, поднявшись на колени. Глаза ее искрились яркими счастливыми блестящими огоньками. Обвив руками его шею, она упала на него в стремительном радостном порыве.— Я — колдунья? И вам не стыдно так меня оскорблять после того, как получили от меня все лучшее, что я могу дать? А не вы ли демонстрировали свою мужскую силу по грязным борделям, а теперь жалуетесь на то, что вас обманули?Мелкие белые зубы впились в его ухо, а потом Шанна повалила Рюарка на спину и погрозила ему пальцем. Усмехнувшись, Рюарк сделал вид, что испугался.— Умоляю, моя дорогая возлюбленная, сжальтесь надо мной. Со мной так плохо обращались этой ночью…— С ним плохо обращались! — воскликнула Шанна. — Скоро вы узнаете, хитрец вы этакий, что такое плохое обращение. Я вырву из этой вот груди ваше бесстыжее сердце, — она ухватила несколько волосков на груди Рюарка, вызвав у него гримасу боли, — и скормлю его крабам. Как вы смеете называть меня колдуньей, когда маленькая Милли так жеманна, хороша собой и похотлива?В шутке Шанны прозвучало искреннее негодование. Рюарк удивленно посмотрел на нее, она же рассмеялась каким-то загадочным смехом, не спуская с Рюарка озорного взгляда, от которого у него перехватило дыхание. Удовлетворенная быстротой его реакции, Шанна усмехнулась:— Мой взгляд действует на вас! Разве Милли может похвастаться этим? Эта тощая плоскогрудая драная кошка соблазняет дракона Рюарка? Ха! Мне доводилось видеть парочки и похлеще.Рюарк вытянулся на кровати и заложил руки за голову. Он был очень похож на пантеру — Шанне часто приходило в голову такое сравнение. Окинув ее медленным, испытующим взглядом, Рюарк с улыбкой покачал головой:— Вы дерзкая колдунья, Шанна Бошан. Настолько дерзкая, что осмеливаетесь приручать дракона.Он вытянул палец, неторопливо провел воображаемую линию по мягкому контуру ее роскошной груди и, приближаясь к соску, пристально посмотрел ей в глаза, ставшие темными и прозрачными, как две бездонные заводи, глядевшие на него из-под полуопущенных век. Ее мягкий рот приоткрылся навстречу желанию, Шанна наклонилась к нему и поцеловала ожидавшие ее губы, коснувшись языка Рюарка. Его руки обвились вокруг Шанны, он подтянул ее на себя, и снова остановилось время, хотя на востоке, у самого горизонта, уже появилась светло-голубая полоса.…Напевая легкую, веселую мелодию, Шанна чуть ли не вприпрыжку спускалась по лестнице в столовую, к завтраку. Она оглушила Берту бурным приветствием, и старуха открыла рот от удивления, глядя на свою молодую хозяйку. И в самом деле, редко случалось, чтобы Шанна спускалась в столовую раньше старого Траерна, да еще в таком прекрасном настроении. Она со смехом отпустила Джейсона открыть дверь пришедшему к завтраку Рюарку. Лицо ее сияло лучистым светом, как само поднимавшееся на востоке солнце. Сильно озадаченная Берта направилась в заднюю часть дома, на ходу в недоумении качая головой. Шанна вряд ли заметила замешательство старой женщины, когда приседала перед Рюарком в насмешливом реверансе.— Судя по вашему виду, вы совсем не пострадали, охотясь за колдуньями, господин Рюарк. — Шанна обвела его взглядом. — Ни одного шрама? Ни одной гноящейся раны от ядовитых клыков?Рот Рюарка лениво тронула мимолетная улыбка. Взяв ее тонкие пальцы в свою руку, он сделал вид, что под веселым взглядом Шанны внимательно изучает ее тщательно ухоженные ногти.— Нет, крови не видно, миледи. Она лишь содрала с меня немножко кожи, вцепившись своими когтями.Шанна тряхнула головой с игривой улыбкой и вырвала руку.— Вы несете вздор, сэр. Я ничего не помню…— Должен ли я повторить вам слова, что вы шептали во сне? — прервал ее Рюарк тихим голосом, слегка наклонившись к Шанне. Он смотрел в ее удивленные, вопрошающие глаза с дразнящей улыбкой.— Я ничего не говорила… — перешла к обороне Шанна, но ее одолевало любопытство. Не выдала ли она себя во сне?— Вы повторяли во сне: «Рюарк… Рюарк».Легкая краска разлилась по щекам Шанны, и она быстро отвернулась, уклоняясь от его пристального взгляда.— Входите же, господин Рюарк. По-моему, я слышу шаги отца в холле. Да и господин Ролстон может появиться здесь в любой момент. Вам не придется долго ждать.Проигнорировав, таким образом, слова Рюарка, Шанна провела его в столовую, а несколькими секундами позже уже здоровалась с отцом, отвечавшим ей легким поцелуем в щеку на глазах Рюарка, как всегда не понимавшего ее настроения.Сэр Гэйлорд был любителем поспать. Разговор за утренним столом шел неторопливо, и темой его были различные взгляды на строительство лесопилки, а кавалер появился только после того, как Рюарк со сквайром решили проверить строительство на месте. Получилось так, что Ролстону пришлось одному, холодно раскланявшись с выходившей Шанной, встречать чванливого англичанина, появившегося, наконец, в столовой.— Кажется, сегодня будет прекрасная погода, — заметил Гэйлорд, чихнув в кружевной носовой платок после понюшки табаку. — Я, пожалуй, приглашу вдову Бошан на утреннюю прогулку. Нет сомнений в том, что она охотно согласится прогуляться в обществе джентльмена после стольких месяцев вдовьего траура. Такая милая молодая женщина. Я покорен ее красотой.Сложив свои бухгалтерские книги, Ролстон смотрел на кавалера, словно что-то прикидывая в уме.— Осмелюсь рекомендовать вам быть поосторожнее с ней, сэр… Я знаю мадам Бошан почти с детства, и мне кажется, что у нее врожденное отвращение к большинству пытающихся ухаживать за ней мужчин. Я мог бы рассказать вам о ней многое, хотя отношусь как раз к тем, кого она не переваривает.Гэйлорд вытер капельки пота на верхней губе.— И чем же вы, дружище, можете помочь мне, если не смогли помочь самому себе?Тонкие губы Ролстона едва шевельнулись в улыбке.— Если вам удастся жениться на вдове, следуя моему совету, то согласитесь ли вы поделиться со мной ее приданым?Расчет Ролстона был правильным. Гэйлорд был готов на все ради того, чтобы поправить сильно расстроенные денежные дела своей семьи. Кавалер не зря интересовался размерами состояния Траерна и был полон решимости завладеть большей его частью через женитьбу на привлекательной вдове или же благодаря деловым отношениям со сквайром.Унаследованная им верфь в Плимуте находилась в полном упадке и требовала вложения крупных сумм для налаживания дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70