А тот направился к двери и взял обе ее руки в свои:
– Разумеется, моя дорогая. Не хотите ли бренди?
– Буду весьма признательна, Артур. – Она могла себе позволить вольность, немыслимую ни для кого из его офицеров, – назвать старика по имени.
Он галантно проводил ее до легкого плетеного стула и подал ей бокал бренди.
– Благодарю вас, Артур. Простите меня, джентльмены, за то, что я вас подслушала, но теперь, когда это произошло, я хотела бы сказать, что принимаю ваше предложение, генерал Макартур.
– Предложение? – На его лице отразилось изумление.
– Да, вы спросили, кто еще хочет высказаться относительно плана захвата Агвинальдо. У меня есть предложение, которое, как я полагаю, придаст большее правдоподобие вашему обману. Думаю, к захваченным повстанцами американским пленникам можно добавить и американскую сестру милосердия.
– Чушь! – воскликнул Брэд.
– Слишком опасно! – проворчал Фанстон.
Генерал Макартур поглаживал усы, склонив голову набок и глядя на нее с нескрываемым восхищением. Наконец он принял окончательное решение:
– Великолепная идея! Это придаст безусловную убедительность нашему плану. Примите мою благодарность, дорогая. Я искренне вами восхищаюсь. И кого вы предлагаете на эту роль?
Ее улыбка была очаровательной и полной кокетства.
– Вы ведь прекрасно знаете кого, Артур. Ни разу за все эти годы я не была в таком приятном волнении.
Брэд не скрывал своего ужаса:
– Себя? Должно быть, ты рехнулась! Я и слышать об этом не желаю!
Она встала, подошла к мужу и потрепала его по щеке.
– Когда мы с тобой встретились в первый раз, я ведь сказала, дорогой, что никто не будет мною командовать. Даже генерал.
Генерал Макартур разразился громоподобным смехом.
– Клянусь небесами, Тэйлор, ну и женщина вам досталась! Жалею, что я не холостяк и слишком стар. Но будь я помоложе лет на десять!..
Веки Майры затрепетали.
– О, Артур, вы ненамного старше меня. Будь я вашей женой, я бы ни за что на свете не оставила такого человека одного.
Улыбка на его лице потускнела, и внезапно он заговорил отрывисто, официальным тоном:
– Итак, думаю, нам пора отложить дела и повеселиться.
Позже, после того как Майра и Брэд разомкнули объятия, он сказал жене:
– Право же, ты наступила старику на любимую мозоль, сказав ему о жене, оставившей его одного здесь, в Маниле. Ты ведь знаешь, что то, как его жена носится с их сыном Дугласом, для него постоянный источник раздражения. Бросить его и уехать в Соединенные Штаты! Одна из причин его скверного настроения, кстати, то, что он лишен радости общения с женщиной.
– Ты имеешь в виду секс? – Она тихо рассмеялась. – Вероятно, ты прав, хотя… не понимаю, почему он обиделся. Ведь я сказала правду. Он чрезвычайно привлекательный и мужественный человек. Настоящий мужчина. Многие женщины прыгнули бы к Артуру в постель, если бы он только поманил их.
Брэд внимательно посмотрел на нее.
– И ты одна из них? – спросил он.
Она поиграла его усталым органом.
– Если ты и впредь будешь оставаться таким, я об этом подумаю.
Он шлепнул ее по обнаженному заду.
– Не думаю, дорогая, что он бы удовлетворил тебя, но что касается его отношения к тебе, то это не вызывает сомнения. Мак от тебя в восторге. – Он бросил на нее лукавый взгляд и продолжал как ни в чем не бывало: – Ты знаешь, что должность начальника штаба в Вашингтоне вакантна. И рекомендация генерала Макартура означала бы, что это место достанется предложенному им кандидату.
Возмущенная его цинизмом, она села:
– Ах ты, негодяй! За все эти годы ты ничуть не изменился. Думаю, ты пытаешься свести меня с Артуром, чтобы заполучить его поддержку и эту должность!
Брэд положил голову на подушку, давясь смехом.
– Я так и знал, что ты клюнешь на эту невинную шутку! Я так и знал, что ты поднимешься на дыбы! Кстати, о том, чтобы подняться…
Он потянулся к ней и привлек ее к себе.
Глава 26
6 марта 1901 года генералы Фанстон и Тэйлор в компании трех младших офицеров, переодетых в форму рядовых, Майры Тэйлор и восьмидесяти одного «маленького мака» погрузились на канонерку, которая должна была доставить их на северное побережье Лусона и высадить в месте, где предстояло совершить переход через джунгли в Паланан. На Майре была униформа сестры милосердия, и она серьезно потрудилась над своим гримом: волосы ее были спутанными и свисали неопрятными прядями, лицо и руки вымазаны в грязи. К тому же она надела очки в роговой оправе, увеличивавшие ее глаза до такой степени, что, по словам Брэда, она стала «похожа на вареную сову».
Генерал Макартур простился с ними на набережной и пожелал им удачи. Он обнял сначала Майру, потом своих офицеров одного за другим, и сцена эта была очень трогательной.
– Вне всякого сомнения, вы самые мужественные люди, которыми мне когда-либо доводилось командовать, а вы, Майра, безоглядно отважны. Если будет на то Божья воля, мы свидимся еще до конца месяца. Если же вы не вернетесь в целости и сохранности, я никогда этого не прощу себе.
Ночь выдалась самой подходящей для такого дела: луну скрывали облака, шел дождь, а над морем навис туман. Из предосторожности канонерка дожидалась их далеко от берега, в море, и потому была за горизонтом, вне пределов обозрения для часовых повстанцев, которые могли бы наблюдать за нею с берега. В течение четырех дней канонерка двигалась на север и встала на якорь в открытом море, а те, кто в ней сидел, дожидались наступления ночи. Им снова повезло – эта ночь была безлунной, и канонерка могла незаметно причалить к берегу. Их план поначалу состоял в том, чтобы пересесть на каноэ в полумиле от земли и на них добираться до суши, но море было столь неспокойным, что их начало болтать, как только отряд попытался погрузиться в лодки.
– Черт возьми! Так дело не пойдет! – мрачно сказал генерал Фанстон. – Придется высадиться на берег с канонерки даже с риском быть замеченными часовыми. – Он обратился к капитану канонерки: – Подведите ее к самому берегу, и будем молиться Богу.
И похоже было, что Бог внял их молитвам. Все восемьдесят семь пассажиров были благополучно высажены на обдуваемый ветром берег. Фанстон пожал руку капитану и проинструктировал его насчет дальнейших действий:
– Следует проявлять чрезвычайную осторожность и предприимчивость, Хэнк. Двадцать пятого марта вы бросите якорь у берега в десяти милях к северу отсюда и будете дожидаться нашего сигнала. Если он не последует до рассвета, вы вернетесь в Манилу. Ладно, ребята, мы отправляемся.
Под покровом темноты они двинулись по отмели к прибрежной деревушке Касигуран. На рассвете отряд углубился в джунгли. Все оказалось гораздо хуже, чем ожидал Фанстон. На протяжении многих миль им пришлось идти по пояс в воде и с помощью мачете прорубать себе дорогу в мангровых зарослях.
– Тебе лучше идти позади нашей колонны, дорогая, – задыхаясь сказал Брэд Майре. – Так будет легче – тропинка уже будет для тебя подготовлена.
Майра отерла рукавом пот со лба, затекавший в глаза.
– Никто не обязан прорубать путь для этой особы. Продолжайте махать своими мачете.
Фанстон, восхищенный, покачал головой:
– У вас удивительная жена, Брэд. Она великолепна!
Два дня у них ушло на то, чтобы добраться до Касигурана, и они прибыли туда с опозданием на двенадцать часов.
– Дальше нам надо двигаться проворнее, – сказал Фанстон, а иначе мы никогда не сможем вовремя добраться до берега. Ведь лодка будет нас ждать двадцать пятого.
Еще до того как они приблизились к деревеньке, началась их рискованная игра. Они связали своих мнимых пленников в то время, как столь же мнимые мятежники из числа «маленьких маков» принялись бросать на них хмурые взгляды, держа наготове винтовки, и погнали их по дороге к деревне.
Сельчане, фанатично преданные Агвинальдо, приняли эту процессию радушно. Те, кто был постарше, пожимали руки Сеховии и Плачидо, представившимся капитанами из числа мятежников. Жители деревни поздравили их с поимкой «американских свиней». Кое-кто плевал в них и осыпал оскорблениями.
Староста деревни объявил этот день праздником и закатил в честь «героев» грандиозный пир. Там был даже оркестр, состоявший из ударных инструментов. Тем временем «пленников» заперли в хижине, а снаружи к дверям лачуги были приставлены часовые. Чуть позже Плачидо извинился и ушел с пира якобы для того, чтобы убедиться, что «узники» на месте.
Он поговорил шепотом с Фанстоном и остальными.
– Ради Бога, Плачидо, попытайся прервать это торжество, чтобы мы могли двигаться дальше.
– Я делаю все возможное. С гонцом я послал Агвинальдо фальшивое письмо, в котором сообщаю ему, что подкрепление уже на пути к нему и что мы захватили в плен нескольких американцев. Я должен к ним вернуться поскорее, чтобы не вызвать в них подозрений.
Наконец четырьмя часами позже под музыку и крики ободрения они смогли двинуться дальше. День уже клонился к вечеру, скоро должно было стемнеть. Поэтому они разбили на ночь лагерь. По периметру лагеря были выставлены часовые. Загорелись походные костры, и вскоре был приготовлен сносный ужин. Подогрели консервированные бобы, мясо и сухари, а также приготовили кофе, чтобы смягчить действие грубого жира на желудок. Сгрудившись у костра, американцы обсуждали план действий.
– Следующие восемь миль пути будут сущим адом, – сказал им Фанстон. – Это самый тяжелый участок на побережье Лусона. Агвинальдо хитро выбрал место для своей штаб-квартиры. Оно недоступно для большого числа атакующих. Поэтому давайте-ка спать – надо как следует отдохнуть, потому что завтра нам потребуются все наши силы и вся энергия.
В ту ночь Брэд и Майра лежали в своих спальных мешках бок о бок, а над их головами тропическое небо раскинуло свой живописный ковер с яркими звездами на угольно-черном фоне.
– Я с радостью бы улизнула с тобой отсюда, – сказала Майра шепотом.
– Я тоже, но не думаю, что Фред Фанстон одобрил бы такую эскападу. Я жалею, что позволил тебе увязаться за нами. Все оказалось гораздо опаснее, чем мы предполагали.
– Дорогой, как я и говорила тебе много раз в прошлом, никто не властен надо мной, даже генерал Макартур. А теперь спокойной ночи и сладких снов.
На рассвете их разбудил стук дождя. Не было никакой надежды разжечь костер, поэтому им пришлось съесть свои припасы холодными. Когда Майра уже заканчивала еду, она подняла глаза и так и осталась с открытым ртом. Дождевая вода была холодной и сладкой и вполне достаточной, чтобы утолить жажду. К семи часам утра они уже готовы были выступить в путь.
Всю неделю им приходилось перебираться через реки, полные опасных мест – стремнин и омутов. Они обвязывались веревками и шли группами по семь человек в каждой. Однако трясины и джунгли были еще хуже бурных рек. В некоторых местах заросли были настолько густыми, что прорубить путь сквозь них с помощью мачете оказалось невозможным. Им приходилось огибать эти джунгли и идти по скалистым утесам с глубокими ущельями и пропастями. К их счастью, один из младших офицеров был опытным скалолазом: он умел подниматься по вертикальной стене ущелья, что и делал, вбивая крючья в скалы, потом привязывал канат к дереву на вершине скалы, чтобы остальные могли последовать за ним.
На четвертый день они шли по тропе, а ветви деревьев смыкались над их головами, как зеленые своды собора, и вдруг Майра углядела впереди среди ветвей примерно в двадцати футах от них нечто встревожившее ее. Она крикнула, пытаясь предупредить своих об опасности, но было слишком поздно. Чудовищная змея ринулась вниз и сомкнула челюсти на плече одного из «маленьких маков». Человек в ужасе закричал, в то время как удав (а это был он), скользнув вниз с ветвей, где подстерегал добычу, обвивал его тело кольцами. Брэд, Фанстон и несколько их людей бросились на помощь.
– Держите гадину за голову! – крикнул Фанстон.
Брэд и один из офицеров вцепились в шею пресмыкающегося, самое тонкое место его тела, и с трудом оторвали его от плеча человека. Змея обладала огромной силой, и все, что могли сделать Брэд и его товарищ, – это удерживать шею рептилии, которая в страшной ярости молотила хвостом и металась, пытаясь освободиться. Челюсти змеи уже готовы были сомкнуться на руке одного из спасителей, когда Фанстон размахнулся своим мачете и мгновенным ударом отделил голову змеи от туловища. Обезглавленный змей все еще дергал хвостом, с трудом ослабляя хватку и неохотно выпуская тело жертвы. Потребовались усилия десяти мужчин, чтобы освободить из его объятий все тело «мака», потерявшего сознание и окровавленного, потому что на месте, где сомкнулись челюсти змеи, образовалась рана. Когда наконец удалось освободить несчастного из объятий удава, на плечо бедняги наложили холодную влажную повязку, чтобы остановить кровь, и это удалось. Внимательный осмотр убедил их, что кровотечение было не столь сильным, как показалось вначале, и все почувствовали облегчение, потому что представлялось почти невозможным нести серьезно раненного человека на носилках по этим первобытным лесам. Отряд двинулся дальше.
На седьмой день люди с трудом передвигались: с трудом поднимали ногу, вытягивая ее из болотистой почвы, потом с такими же усилиями ставили вторую. И тут они встретили отряд повстанцев. Все они были вооружены до зубов, и грудь каждого крест-накрест опоясывали ленты с патронами. Их ружья тотчас же были нацелены на колонну.
Сеховия поднял руку и выкрикнул пароль:
– Колон Магдало!
Ружья опустились, и на лицах повстанцев появились широкие улыбки. Проводники вступили в оживленные переговоры с мятежниками на языке филиппинцев, энергично размахивая руками. Мнимые офицеры мятежников Сеховия и Плачидо, мастерски играя свои роли, горделиво показывали мятежникам свою колонну, особо демонстрируя якобы пленных американцев, связанных веревкой. Фанстон и его товарищи-пленники старались также сыграть свои роли правдоподобно, впрочем, обстоятельства были на их стороне: они были грязными, небритыми, их мундиры были изодраны в клочья, головы безвольно опущены, и они имели вид побежденных и отчаявшихся людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46