Капитан Бономм, кому принадлежал голос, стоял в дверях, а Морган, сжимающий в руке саблю, выступил почти на середину каюты.Ирландец, пребывавший до сих пор в позиции готового к бою фехтовальщика, наконец выпрямился.— Да, — проговорил он с явным удовольствием в голосе. — Она это сделала.Выдернув шпагу, Фелиситэ обернулась, взглянув на вошедших. На губах Моргана играла мрачная улыбка. Валькур перестал кричать и упал на колени, держась за живот обеими руками. Капитан, немного помешкав, выступил вперед.— Примите мои поздравления, мадемуазель. Вы сработали очень чисто. Однако на борту судна запрещено кровопролитие. Я вынужден попросить вас отдать шпагу.Отказываться не имело смысла. Поклонившись с изяществом завзятого фехтовальщика и взяв шпагу за лезвие, Фелиситэ протянула ее французу эфесом вперед.— Восхитительно, — воскликнул капитан Бономм, обменявшись с Морганом взглядами.В эту минуту послышался голос Валькура. Изрыгая проклятия, он потребовал, чтобы ему оказали помощь. Морган вместе с французом подняли его и уложили на нижнюю койку. Потом, заткнув входную и выходную рану пропитанной ромом ватой, обмотали пояс бинтами, стянув его, как корсетом. Не дождавшись конца этой грубой, но действенной процедуры, Валькур потерял сознание, перестав ругаться и кричать.Оставив раненого под бдительным присмотром юнги, мужчины вместе с Фелиситэ направились к главному трапу.— Бедный Мюрат, — заметил капитан Бономм, — ему крепко досталось от всех его подруг. Сначала эта покойная девушка-рабыня, наверное, ваша служанка, мадемуазель, подсыпала ему хорошего слабительного, а теперь вы проделали дырку у него в животе.— Я вовсе не его подруга, — возразила Фелиситэ.— Рад это слышать. Мне бы не хотелось думать, что сцена, которую я только что видел, являлась выражением привязанности. Впрочем, вы настолько хорошо владеете шпагой, что моя мысль, скорее всего, оказалась бы неуместной.— В каком смысле? — Фелиситэ бросила быстрый взгляд на Моргана, который наблюдал за ними, упорно стараясь сохранить на лице бесстрастное выражение.— Теперь, когда он столь уютно устроился в моей каюте, ему наверняка будет трудно двигаться. Разделить каюту с вами, дорогая, да еще с Мюратом и моим юнгой, это вовсе не то, на что я рассчитывал.— Я не знала, что мне придется жить с вами в одной каюте, капитан.— Правда? Но это, судя по всему, единственный выход. Не станете же вы спать вместе с командой на полубаке или прямо на палубе? Мои люди просто перебьют друг друга, если каждый из них заявит свои права на вас, или вы сами умрете мучительной смертью оттого, что вам придется отдаваться им слишком часто. Можете раздражаться сколько угодно, но вам нужно выбрать себе защитника из тех, кто может отстоять доставшуюся ему добычу.— Вы имеете в виду себя? — отрывисто бросила Фелиситэ, рассердившись как из-за справедливости его слов, так и из-за того, что он набрался смелости решать ее судьбу, не спрашивая ее мнения.— А почему бы и нет? Я владею шпагой лучше, чем большинство людей на борту, и я не такой невезучий, как некоторые.— Вы знали, к чему это приведет, когда отказались отвезти меня на берег, — с укором проговорила Фелиситэ.— Возможно, только смею вас уверить, с вами случилось бы то же самое, если бы вы в одиночку отправились в это погрязшее в пороке поселение. Успокойтесь, дорогая, будьте умницей. Смиритесь и постарайтесь чувствовать себя счастливой. Вы сами понимаете, у вас просто нет выбора.— Ошибаетесь, выбор есть.Эти слова, произнесенные глухим голосом, в котором чувствовался вызов, сорвались с губ Моргана. Фелиситэ и француз обернулись, взглянув на него, первая с удивлением, второй — с досадой.— Что вы имеете в виду, мой друг? — спросил Капитан.— Только что команда, ваши люди вместе с моими, выбрала меня парусным мастером, не так ли?— Верно, — неохотно согласился Бономм. — Хотя они так восхищались вашим мастерством фехтовальщика, что мне. иногда казалось, они вас вскоре изберут капитаном.Морган покачал головой.— Это вряд ли. За вами утвердилась слава капитана, командующего счастливым кораблем, которого, ко всему прочему, не берут пули. Но как бы там ни было, я как офицер, подчиняющийся только вам и квартирмейстеру, имею право занять каюту рядом с вашей.На лицо капитана Бономма набежала мрачная тень, но он кивнул в знак согласия.— В таком случае мадемуазель Фелиситэ может разделить каюту со мной.— Нет! — воскликнула Фелиситэ.Мужчины не обратили внимания на ее крик. Карие галльские глаза капитана сузились.— Ты согласна, Фелиситэ? Вы ведь знакомы друг с другом.— Я не стану с ним жить.— Да, — ответил Морган, не сводя с француза пристального взгляда зеленых глаз. — Я знаю ее… неплохо.— Чего я и боялся, — тяжело вздохнул Бономм. — Мне следовало понять это сразу, когда вы рисковали кораблем ради того, чтобы вытащить ее из воды, и когда она столь красноречиво уговаривала меня остановить Мюрата, избивавшего вас ради собственного удовольствия. Надеюсь, вы готовы защищать ваше… ваше право?— Разумеется, — ответил Морган, четко выговаривая слова.Капитан снова вздохнул.— Я знаю собственные возможности. В обычном сабельном поединке я могу сражаться на равных с кем угодно. Но у меня нет ни малейшего желания скрестить оружие ни с таким дьяволом во плоти, как Мюрат, ни с таким противником, как вы, мой друг, который дерется так, будто его правую руку направляет сам архангел Михаил, покровитель всех воинов. Она принадлежит вам.— Нет! Вы не сделаете этого! — закричала Фелиситэ.— Я поступил так, дорогая, ради твоего спокойствия и безопасности, а также отчасти ради моего будущего благополучия. Постарайся не роптать на судьбу. Один мужчина или другой, какая в конце концов разница? Если для мужчин все кошки в темноте серы, я могу с уверенностью утверждать, что они так же относятся и к женщинам.— Вы ведь ничего не понимаете. — Подумав о Валькуре, Фелиситэ с трудом сдержала дрожь.— Похоже, мне следует знать еще меньше. Я оставляю вас Мак-Кормаку, а сам попробую найти утешение в бутылке с ромом. Это великолепное лекарство. Причем, клянусь, не только от обычной лихорадки.Насмешливо поклонившись, капитан Жак Бономм вернулся в каюту, закрыв за собой дверь.Фелиситэ взглянула на Моргана. Приподняв бровь, он сделал несколько шагов вниз по трапу, направляясь к двери второй каюты. Распахнув ее, он остановился в ожидании. Фелиситэ скинула подбородок. В ее карих глазах появилось вызывающее выражение, когда она не торопясь стала спускаться вниз.Оказавшись в каюте, она обернулась к Моргану.— Надеюсь, ты не думаешь, что у нас все будет попрежнему, потому что тебе удалось устроить дела, как ты хотел?— Разве это не так? — спросил он, потянув дверь к себе, так что щеколда с резким щелчком закрылась.— Нет, не так. Возможно, на корабле для меня не найдется лучшего места, чем твоя каюта, только это вовсе не значит, что я собираюсь спать с тобой в одной постели или даже сидеть за одним столом. Однажды тебе удалось вынудить меня пойти на это, но сейчас ты не сможешь повторить все снова. Отец мертв, и мне больше нечего бояться.В каюте воцарилось напряженное молчание. Они оба понимали, какими бы смелыми ни казались ее слова, они оставались неискренними. Стоявший перед ней мужчина с гибким телом фехтовальщика обладал достаточной силой, чтобы заставить ее подчиниться, если бы ему того захотелось.Морган оставил вызов Фелиситэ без ответа.— Я никогда не говорил, что могу причинить зло твоему отцу.— Ты не заявлял так в открытую, но всегда давал это понять, намекая, что его здоровье будет зависеть от моего поведения. Ты не станешь отрицать, что пользовался моим страхом.— Нет, не стану и не собираюсь. Как еще я мог сблизиться с тобой после того, что произошло между нами? Охваченный жаждой мести, гневом, обманутый в надеждах, решив, что ты заманила меня в ловушку, оказавшись совсем не той, кем я тебя представлял, больше того, посчитав тебя подлой предательской шлюхой, я овладел тобой силой. Как я мог надеяться на прощение, на то, что ты поймешь мое желание загладить вину, если я сделался твоим врагом?— Почему это так важно? — спросила Фелиситэ. — Какое тебе дело до того, что я тогда думала?— Успокойся, Фелиситэ! Чего ты хочешь от меня? Признаний, чтобы швырнуть их обратно? Не переживай, с этим покончено.— Нет, не покончено, если ты оказался здесь и опять стараешься устроить за меня мою жизнь.Морган скрестил руки на груди, его рот скривился в едкой ухмылке.— Если тебя так беспокоит, что мужчины устраивают за тебя твою жизнь, почему же тогда ты уехала из Нового Орлеана? Какой черт дернул тебя бежать словно заяц от гончих, чтобы в конце концов оказаться В гнезде морских разбойников и убийц?— Если это тебе действительно интересно, ты сейчас все узнаешь, — ответила Фелиситэ и, раздраженная его насмешливым тоном, коротко поведала о том, как Валькур обещал взять ее с собой во Францию, как они выбрались из города, для чего ей пришлось переодеться юношей, об их беспокойном путешествии и наконец о том, как их судно прибыло на остров Большой Кайман.— Значит, ты хотела попасть во Францию, а вместо этого оказалась в Карибском море. Ты, наверное, здорово удивилась.— Да, не меньше, чем когда узнала, что ты избрал тот же путь. Как получилось, что ты сразу отправился вслед за нами?— Почему ты вдруг так решила?— Я ничего не решила, только ты догнал нас так быстро, что это вряд ли можно назвать случайностью.— Да, так оно и есть. Ладно, сдаюсь, я на самом деле отправился за вами следом. Мы получили сведения насчет занятий Валькура, узнали о его делах с пиратами, нам стало известно название судна, имя его капитана, порт, куда оно чаще всего заходит.— Но, по-моему, немного странно даже для испанцев посылать корабль под пиратским флагом со специально набранным экипажем и под командованием одного из старших офицеров лишь для того, чтобы захватить дочь изменника и его приемного сына…Морган сделал несколько шагов и приблизился к девушке.— Ты упустила главное, милая Фелиситэ. Я больше не испанский офицер — ни старший, ни какой-нибудь еще.— Что ты говоришь? — Она смотрела на него во все глаза, не в силах поверить, что не ослышалась.— Правду.— Но почему?— По разным причинам. Начнем с того, что мне не понравилось решение О'Райли расстрелять твоих земляков. Несмотря на то, что его поступок можно оправдать, у него имелось достаточно оснований для их помилования. Кроме того, мы с ним поспорили насчет раздачи земель, которую он обещал. Он заявил, что ее получит только тот, кто прослужил в колонии не менее года, в то время как я утверждал и продолжаю утверждать сейчас, что землю следует выделять после того, как жители Луизианы приняли испанское подданство. В конце разговора генерал-губернатор дал понять, что я вообще не получу никакой земли, если не изменю своей точки зрения. В довершение всего, когда я попросил разрешение покинуть Новый Орлеан, взять корабль и отправиться на твои поиски, он ответил мне отказом. По словам О'Райли, мой долг связан с армией и короной, а не с какой-то сбежавшей от меня французской девчонкой, как бы красива она ни была.— Значит, ты одним махом перечеркнул все, чего так старательно добивался: положения, гарантированного офицерским званием, надежду на продвижение по службе, планы на будущее?— Точно. Мы с Бастом и остальными единомышленниками, которых нам удалось найти, угнали бригантину, и я решил вернуться к старым привычкам.— Ты сделал неплохой выбор. «Черный жеребец» красивый корабль, — проговорила Фелиситэ, опустив ресницы. — Жаль только, что ты потерял его из-за меня.— Наверное, ты помогала брату не по своей воле. Впрочем, у него весьма странные представления о том, как следует обращаться с сообщниками.— У меня не было выбора, — ответила она резко. — Но я вовсе не желала ему помогать.В зеленых глазах Моргана появился огонек любопытства, когда он окинул Фелиситэ пристальным взглядом.— А почему бы и нет, если ты знала, что я командую судном, особенно после того, как я однажды уже обвинил тебя в чем-то подобном?— Я предпочитаю мстить открыто, не прибегая к обману. — Фелиситэ не могла объяснить свой поступок подругому, поскольку сама не понимала, что заставляло ее столь упорно отказываться сыграть роль, уготованную для нее Валькуром.— Я постараюсь запомнить твои слова, — тихо проговорил Морган. — Это не составит труда, особенно если вспомнить, как ты остановила Валькура, не позволив ему засечь меня плетью. По-моему, это как-то связано с твоим… несогласием с ним, о котором ты только что заявила.— Да, — грустно сказала Фелиситэ, — хотя дело не только в этом. — Она рассказала, как Валькур набросился на нее на борту «Ворона» и как ей удалось избежать нового насилия благодаря Ашанти, поведала о гибели служанки и о том, как брат взял на себя вину за ее смерть. Голос ее сделался напряженным, когда она сообщила Моргану о том, как Валькур пытался ее запугать, как поделился с ней гнусными мечтами и воспоминаниями перед тем, как наброситься на нее в последний раз. При этом Фелиситэ казалось, что ей вскрыли старую запущенную рану, выпустив оттуда гной, копившийся в течение нескольких лет, вместе с которым она отчасти освободилась от ощущения горечи и тоски.Когда она закончила рассказ, лицо Моргана залила краска гнева, его голос вдруг сделался жестким и хриплым.— Жаль, что я не знал об этом раньше, — проговорил он. — Я бы проткнул его насквозь, как вертелом — свинью.— Это сделала я, — ответила Фелиситэ с неожиданной улыбкой.Карие глаза девушки встретились с изумрудным взглядом ирландца, и ей на мгновение показалось, что боль уже не сжимает сердце так сильно. Протянув руку, Морган осторожно прикоснулся пальцами к багровому пятну на ее скуле.— Уже поздно, — сказал он, — и я ручаюсь, что это не единственный синяк, который достался тебе сегодня. Впрочем, признаться, я и сам чувствую себя не совсем в форме. Так что нам лучше лечь спать.Фелиситэ отшатнулась.— Нам? Я уже сказала, какими теперь станут наши отношения, и этот разговор вовсе не заставил меня изменить решение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51