А теперь пошли.
Алекс вздрогнула, но покорно пошла за ним.
Ей нравилась его легкая походка, походка, в которой чувствовалась сдержанная сила. Ей нравилось, что грудь его покрывали жесткие курчавые волосы, образующие треугольник, острым концом уходящий вниз, к плоскому животу. Ниже талии кожа его была светлее, но Алекс едва ли обратила на это внимание, потому что взгляд ее оказался прикован совсем к другому. Впервые она при дневном свете увидела то, что составляло его мужское естество. Его копье было готово к бою. Алекс порозовела и отвела глаза. Майлз заметил ее смущенный, чуть испуганный взгляд, остановился и привлек ее к себе, ладонями сжав ягодицы. Алекс чувствовала, как пульсирует кровь в той части его тела, чьи размеры заставили ее отвести глаза. Губы его нашли ее губы, и рука скользнула между ног, вглубь. Дрожь наслаждения пронзила обоих. Алекс тихо застонала, обнимая Майлза, прижимая его к себе еще ближе, извиваясь под его ласками.
Желание Майлза не торопить события быстро улетучилось. Кристально чистая вода озера могла бы своей волшебной силой еще сильнее распалить их голод, но он больше не мог ждать. Осторожно уложив ее на мягкую прибрежную траву, он опустился сверху. Он целовал ее губы, лицо, шею, темно-розовые соски, и Алекс выгнулась ему навстречу, словно просила большего.
Глухой стон сорвался с его губ. Он вошел в нее лишь чуть-чуть, дразня медленными движениями, и, когда она прогнулась ему навстречу, судорожно глотая воздух, тогда, и только тогда он позволил себе войти в нее целиком.
Губы Алекс припухли от его поцелуев, но она не замечала боли, все ее чувства, все ощущения сейчас были сосредоточены в одном месте. Алекс как в бреду повторяла имя своего возлюбленного, а между тем волна наслаждения принесла острое удовлетворение.
Услышав его стон, Алекс прошептала:
— Я люблю тебя, Майлз. Как я тебя люблю…
Слова ее эхом отозвались в душе Майлза, словно тысяча серебряных колокольчиков заиграли чудную мелодию. Он ответил ей. Лежа в обнимку, усталые и счастливые, они повторяли друг другу слова любви.
— Что ты сказал, любимый? — прошептала Алекс, не разобрав горячий шепот.
Майлз приподнялся на локте, взглянув в сапфировые глаза своей любимой, ясные, как небо в летний день, и повторил:
— Я спрашивал тебя, выйдешь ли ты за меня замуж, согласна ли ты носить под сердцем моих детей, стать моей половиной…
Она была слишком растрогана, чтобы вслух произнести ответ. Майлз читал согласие в ее глазах, но все же, продолжая дразнить ее, спросил:
— Ну так как? Я не слышу. Да или нет, мадам? Вы выйдете за меня замуж?
— Да, — прошептала Алекс, улыбаясь, не в силах сдержать слез счастья.
Майлз покачал головой:
— Не слышу — наверное, ваша страсть, мадам, лишила меня слуха. Скажите погромче.
— Да, — прошептала она.
— Что? Что вы сказали? — повторив он, наклоняя голову, будто для того, чтобы лучше расслышать.
— Я сказала «да», ты, невежа! Да! — повторила она и шутливо принялась молотить кулачками по его груди. — Да, я буду носить твоих детей, — повторила она серьезно и нежно. — Да, любовь моя, я стану твоей половиной.
Наклонившись, она коснулась губами его губ, и они скрепили свой договор поцелуем, словно печатью. После Алекс коснулась рукой его лица, легко пробежав кончиками пальцев по его лбу, скуле, подбородку.
— Я люблю тебя, Александра, — тихо и без улыбки повторил он.
— Мои друзья, мои родители звали меня Алекс. Ты только однажды назвал меня так, в тот первый раз, когда мы любили друг друга, и больше ни разу не повторил.
— Алекс… Алекс… — повторял он, поглаживая ее по плечам, груди, животу.
Заметив, как быстро его ласки привели ее в возбуждение, он заставил себя остановиться.
— Моя красавица Алекс… Через час начнет темнеть, и нам надо торопиться.
— Я не хочу покидать это место, — лениво пробормотала она, перекатившись на спину. — Пусть себе мир живет по своим законам. Все, что мне надо, — здесь.
Майлз почесал затылок, будто обдумывая ее предложение.
— Рай на необитаемом острове… Мужчина и женщина, красивее которой еще не знал свет… Длинные праздные дни, не занятые ничем, разве что поисками новых путей удовлетворения этого страстного существа… Боюсь, любовь моя, — добавил он, делая над собой некоторое усилие, ибо все то время, пока он говорил, она водила рукой по его телу, и это не оставило его равнодушным, — что столь сильных и крепких ощущений не в силах выдержать ни один мужчина.
— Проверим? — предложила Алекс, обнимая его.
Ей пришлось приложить небольшое усилие, чтобы заставить его склониться над ней, и, воспользовавшись моментом, она перевернулась, увлекая его за собой. Ее все еще напряженные соски щекотали его грудь, даря наслаждение обоим. Она играла с ним, ее губы манили его к себе, но Майлз не без некоторого сожаления все же отстранился.
— Господи, да ты настоящая искусительница! Я тебе покажу, кто тут хозяин, проказница!
Одним взмахом он приподнял ее и, подступив к самому краю воды, уже готов был бросить ее в кристальное озеро. Алекс, разгадав его намерения, крепко вцепилась в него.
— Нет, прошу тебя, не надо!
— Вам надо научиться послушанию, мадам!
Майлз рассмеялся, пытаясь освободиться от ее смертельной хватки.
— Нет, Майлз, не надо! — взмолилась она, и только тогда он понял, что она больше не играет.
— Я не умею плавать, — призналась она, виновато заглядывая ему в лицо.
Майлз увидел страх в ее глазах.
— Прости, любовь моя. Я не хотел тебя напугать.
— Ничего страшного, — улыбнулась она. — Я понимаю, что стыдно быть таким ребенком, но…
Алекс прижалась к нему всем телом и, уткнувшись в грудь, глухо прошептала:
— Моя мама утонула, когда мне было десять лет. Мы вместе катались на лодке. Папа нырнул за ней, но она успела уйти под воду. Он нырял еще и еще, но, когда он ее выловил, было уже поздно. С тех пор я смертельно боюсь воды.
— Прости, любовь моя, — повторил Майлз, глубоко тронутый ее рассказом. — Прости, — повторил он, бережно, как ребенка, укачивая ее на руках. — Я не знал.
— Откуда ты мог знать? — нежно спросила она, поднимая глаза, и, улыбнувшись, другим, веселым голосом добавила: — Если бы не мой страх, меня бы тут не было.
Майлз нахмурился, не понимая, о чем она говорит, и Алекс поспешила объяснить:
— В тот первый день, когда мы зашли в бухту… Не будь я такой трусихой, я бы прыгнула за борт и добралась до берега.
— У тебя ничего бы не вышло, — улыбнулся Майлз. — За тобой было поручено следить Спанглеру.
— Я этого не знала! — удивленно воскликнула Алекс. — Помню, я целый день ходила по палубе туда-сюда без остановки.
— Знаю-знаю, — засмеялся Майлз. — Спанглер чуть мозоли себе не натер. Впрочем, он принял это наказание как кару за то, что накануне стукнул тебя по голове.
— Бедняга. Да, припоминаю, я несколько раз сталкивалась с ним, и всякий раз он извинялся передо мной за тот случай, но так и не посмел взглянуть мне в глаза.
— Ты — чудо! — воскликнул Майлз. — Спанглер едва тебя не убил, выкрал из дому, а ты ему еще и сочувствуешь.
— Почему бы нет? Он всего лишь выполнял твой приказ. Если мне и следует кого-то ненавидеть, так это тебя!
— И ты ненавидишь меня, любовь моя?
Алекс покачала головой:
— В моем сердце слишком много любви, так что больше ни для чего не осталось места.
Единственным ответом Майлза был поцелуй.
— А теперь, любовь моя, я хочу научить тебя плавать. Ты не против?..
— Не против, Майлз.
Глава 17
Признаться честно, Алекс никогда не плавала как рыба, но кое-какие успехи она все же делала. Кросс заслуженно гордился тем, что сумел перебороть ее страх. На мелководье Майлз показал ей, как дышать во время гребков. Ей удалось проплыть немного самой, но она гораздо увереннее чувствовала себя, когда Майлз держал ее, наслаждаясь при этом не только плаванием, но и игрой, которую предложил ей Кросс. Они смеялись и целовались, плескали друг на друга водой, а потом снова целовались или скользили по воде, касаясь друг друга телами.
— Куда мы плывем? — спросила Алекс, увидев, что Майлз, увлекая ее за собой, плывет к водопаду.
— Доверься мне, — улыбнулся он в ответ.
Несколькими сильными взмахами он преодолел бурлящий порог и вывел ее на камни под навесом водопада, где вода доходила всего лишь до щиколоток.
— Подожди здесь, — приказал он, помогая ей взобраться на камень, а сам сильными, размашистыми гребками поплыл к берегу.
Алекс с восхищением смотрела, как легко и красиво он плывет, как, выйдя из воды и расправив могучие плечи, он направляется к узелкам, оставленным ею на берегу. Алекс осторожно подошла к тому месту, где вода сплошным потоком лилась на нее сверху: чудное место для того, чтобы искупаться и вымыть волосы.
Уже через несколько минут Майлз вернулся с ароматным мылом. Александра с наслаждением начала намыливаться под внимательным взглядом своего возлюбленного.
Любуясь ее красивым телом, он еле сдерживал желание. Алекс это чувствовала, немного смущалась, и тем не менее его состояние приятно ее волновало. Он лежал на берегу и терпеливо ждал. Она знала, чего он ждет, и острое томление завладело ее телом. Александра вышла из воды свежая, улыбающаяся, ожидающая.
— Теперь твоя очередь мыться, — сказала она, плеснув Майлзу в лицо воды.
— Что-то я совсем обленился, — протянул Майлз. — Вот если бы ты мне помогла…
— Вот они, мужчины! — насмешливо воскликнула Алекс. — Такие беспомощные! И зачем я только связалась с этим типом…
Наигранно вздохнув, Александра взяла мыло. Каждое движение ее умелых, нежных пальцев было сладострастной лаской. Не желая скрывать своих чувств, она все настойчивее терзала его. Смыв мыло, Александра прильнула к его разгоряченному телу. Майлз, отстранив ее немного, нагнулся. Намеренно медленно он ласкал языком ее губы, плечи, грудь.
Алекс прогибалась навстречу его рукам, не в силах более сдерживаться, умоляя о большем, и движения его стали быстрее. Она вскинула руки, обнимая Майлза за плечи, без слов умоляя, но он не внимал призывам. Он ласкал ее внизу, все более распаляя неторопливыми ритмичными движениями. И она закричала. Закричала от неожиданно острого ощущения. В этот миг Кросс отпустил ее, трепещущую и ждущую продолжения, но лишь для того чтобы лечь. Он хотел посадить ее к себе на живот, и Алекс подчинилась. Глаза их встретились. В них читалось все: и нежность, и любовь, и страсть, и нетерпение. Тела их трепетали в предчувствии величайших минут. Майлз вновь ласкал ее грудь, живот, и Алекс не выдержала. Почти неосознанно она сомкнула пальцы вокруг его возбужденной плоти и опустилась на него сверху. Он наполнил ее собой, и к желанию Алекс прибавилось чувство благодарности. Глаза Майлза, затуманенные страстью, потемнели, дыхание сбилось, и движения Алекс, вначале размеренные и плавные, стали нетерпеливыми, резкими и сбивчивыми. Своим взглядом он держал ее в страшном возбуждении. Александра уже ничего не видела вокруг. Вся во власти его рук, глаз, губ, она потеряла способность думать. Еще миг — и ее крик, тихий, гортанный, переполнил Майлза счастьем…
— Я обрел рай, — прошептал он. — И этот рай в тебе, Алекс.
Едва дыша, Александра покрыла его лицо легкими, как прикосновение ветра, поцелуями, шепча ему о своей любви. Так они лежали в объятиях, обмениваясь нежными словами и клятвами, пока тени не стали длиннее, предвещая скорый закат. Неохотно покинув свое каменное ложе, Майлз встал. Вокруг было тихо, и душой его завладел невыразимый покой. Они стояли обнявшись и любовались последними лучами заходящего солнца. Александре не хотелось уходить. Как оставить в памяти чудесные краски этого сказочного места?..
Майлз бережно поцеловал ее в губы. Пора было возвращаться. Он развернул сверток с вещами своей возлюбленной, помог Алекс одеться. Открытое платье смутило ее, но выбирать не приходилось, оставалось покориться.
— Нам надо идти? — невнятно прошептала она, прильнув к Майлзу.
— Надо… идти дальше, — шепотом ответил Майлз, сминая хрустящий шелк ее наряда. — Какое счастье любить и быть любимым…
— Силен, мой друг! Силен! Давно я так не развлекался!
Майлз обернулся на голос, заслоняя собой Алекс. Диего Родера собственной персоной стоял, вальяжно прислонившись к дереву. В руках у него был пистолет, дулом направленный на Кросса.
— Проклятие, — выругался Майлз. — Я чуял, что ты где-то рядом…
Взгляд Кросса упал на лежащую в траве шпагу и пистолет. Увы, они были недосягаемы.
— И не пытайся, дружище, — с улыбкой предупредил испанец. — Вокруг полно моих людей. А знаешь, наблюдая ваш спектакль, они завидовали тебе черной завистью.
— Ты ублюдок!
— Как вам будет угодно.
Диего медленным шагом направился к ним. Захрустели ветки, и Майлз понял, что испанец не врет: он был здесь не один.
— Дружище, где ваши манеры? Представьте меня вашей чудесной сеньорите. У меня чувство, будто я знаю ее уже давно, это, наверное, оттого, что я имел счастье лицезреть ее в столь пикантном виде. И все-таки настоящее знакомство у нас с ней еще впереди.
— Убери от нее свои вонючие лапы, Диего, — сквозь зубы процедил Майлз. — Не то, клянусь, я задушу тебя голыми руками.
— Как-то ты уже пытался, и у тебя ничего не вышло, — спокойно напомнил испанец. — С чего ты решил, что сможешь сделать это сейчас?
— Я больше не тот юнец, Диего, которого ты мог заставить раскиснуть, отстегав плетью.
Алекс, затаив дыхание, теснее прижалась к Майлзу. Так вот откуда шрам… Она вспомнила рубец на теле Кросса. Даже не зная всех обстоятельств, Алекс уже догадалась, что начало давней незатихающей ненависти Майлза к испанцу положил тот эпизод. «Ничего страшного не будет, — вопреки очевидному повторяла про себя Алекс. — Майлз должен меня защитить».
— Положи свой пистолет. Давай померимся силой как мужчина с мужчиной, тогда и будет ясно, кто кого. Испанец, откинув голову, от души рассмеялся:
— Я не дурак, Кросс. Но ты тоже не дурак, не так ли? Что поделать, ты потерял бдительность. Но я отчасти понимаю тебя. С такой красоткой под боком можно и голову потерять. И еще, Кросс, ты весьма предсказуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54