— И тут Джуди вспомнила, что у нее есть еще один козырь. — И я знаю, к кому обратиться в Джефферсон-Сити. Когда мы прощались, доктор Бриггс назвал мне имя.
— А мне ты его, конечно, не скажешь.
— А ты бы сказал на моем месте? Ну пожалуйста, Бун, ты же обещал, что отвезешь меня к Латуру. Ты дал слово!
Такер долго молчал. На его лице отражалась внутренняя борьба.
— Ну ладно, — наконец сдался он. — Твоя взяла. Джуди не сумела спрятать торжествующей улыбки. Но Такер не улыбнулся в ответ.
— У тебя скверная привычка — загонять человека в угол, — заметил он, и на сей раз его тон был угрожающим. — Дождешься, что очередная жертва отплатит той же монетой.
— Только не ты. — У Джуди отлегло от сердца. — Что бы ты ни говорил, Бун, это не мешает тебе оставаться порядочным человеком.
Он саркастически хохотнул.
— Не очень-то полагайся на обаятельную улыбку.
— Да? — Джуди смотрела на него, ни на минуту не усомнившись в этом человеке. — Может, я тебя плохо знаю, но глубоко внутри, под всем этим ожесточением, скрывается хороший человек. Мне не пристало копаться в твоем прошлом, но я убеждена в том, что ты хозяин своего слова.
Глядя на нее в упор, он поднял руку и ласково погладил ее по щеке.
— Ты слишком доверчива, Джуди. Не забывай, что я бросил тебя одну на крыльце больницы.
— Помню, — едва слышно отозвалась она. — Но ты же вернулся.
Его глаза потемнели, и на секунду ей показалось, что он ее сейчас поцелует. У нее даже закружилась голова.
Однако Бун пробормотал проклятие и отступил назад.
— Да, вернулся. И это было ошибкой.
Он повернулся, чтобы идти к пристани. Джуди ухватила его за рукав и недоверчиво воскликнула:
— Ты не можешь так думать!
— Не могу? Ты до того привыкла притворяться, дорогая, что сама себе поверила. Мы оба знаем, что ломаем комедию: и ты, щеголяя в своем платье, и я, бросаясь тебе на выручку.
— Комедию?
Джуди была сама себе противна за эту дрожь в голосе. Такер отвел взгляд.
— Где бы мы ни побывали, куда бы мы ни направлялись, между нами пропасть, Джуди. Я — волк-одиночка и всегда им останусь, а ты… тебе есть о ком беспокоиться. Мы словно во власти долгого сна, и рано или поздно нам придется проснуться. По мне, так лучше бы проснуться сейчас.
— И кто тебе мешает? — с трудом выговорила она. Он кивнул с таким видом, будто она сказала что-то чрезвычайно умное.
— Я тебя предупредил. Не будем обманываться. Как только мы сойдем на берег в Джефферсон-Сити, мы купим тебе штаны и рубашку, и ты будешь носить мужскую одежду, пока благополучно не доберешься до дома.
Он опять повернулся и пошел вперед, и на этот раз Джуди не стала его удерживать. Как он может так жестко с ней разговаривать, когда она исполнена такой нежности? Разве он не знает, что ранит ее в самое сердце?
Джуди удивилась самой себе: почему она не злится? Казалось, у нее были для этого все основания, но она только чувствовала себя последней дурой. Минуту назад все представлялось ей совсем в другом свете. Она ждала, что он вот-вот ее поцелует, что она прикоснется к нему и заглянет ему в душу. Не просто ждала — она была в этом уверена.
Ну что ж, пусть будет так, подумала Джуди и пошла следом за Такером. Ей уже приходилось испытывать сердечную боль, и она знала, как с ней бороться. Родной отец научил ее распознавать тех, от которых можно ждать лишь обиды, и не тратить на них понапрасну душевные силы.
Вообще-то так даже проще. Бун — ее партнер и ничего больше. И если она вдруг почувствует укол раскаяния или — того хуже — если ее потянет к нему, она с этим справится. Пока что ни один мужчина не одолел ее. И Такер Бун, невзирая на его ослепительную улыбку, не станет исключением.
Для нее важнее всего — найти Рафа. Она не имеет права никому открыться. Лучше носить мужскую одежду и скрывать свое имя и чувства за стеной безразличия. Так будет безопаснее.
Вот только почему у нее ужасно щемит сердце?
* * *
Ланс Бафорд смотрел на пристань и боролся с желанием схватить Джуди Латур железной хваткой. Как она похожа на дядю: те же темные волосы, та же гордая осанка. Ему хотелось броситься на нее, испугать ее, но нет, надо оставаться в тени до тех пор, пока не будет готова западня. Скоро, обещал он себе, очень скоро Латур со всем своим семейством будет умолять его, Ланса, о пощаде. А в ожидании этой минуты оставалось лишь следить за Джуди с безопасного расстояния.
Десять лет назад Ланс был обручен с Гинни Макклауд, но Латур украл ее сердце и лишил Ланса надежды когда-нибудь стать хозяином огромной плантации ее отца. В отчаянной попытке вернуть ее любовь Ланс связался с подлым Жаком Морто, родным отцом Джуди.
Ланс потрогал шрам на своей руке — символ предательства. Гинни показала на суде, что пропорола ему руку ножницами, чтобы спасти свою новую семью, но Ланс по-прежнему считал, что Латур околдовал ее. Та Гинни, которую знал он, никогда не отвернулась бы от своих. Разве они оба не аристократы — землевладельцы?
Может быть, они с Морто и преступили закон, но как может суд южных штатов приговорить джентльмена к тюремному заключению и позволить ничтожеству вроде Рафа Латура жить той жизнью, которой собирался наслаждаться Ланс? Если бы не Гражданская война, Ланс все еще гнил бы заживо в луизианской тюрьме. Обескровленная южная армия нуждалась в солдатах, а Анри Морто, брат Жака, занимал пост, который позволял ему переводить заключенных из камер в действующую армию.
Умница этот Анри! В отличие от пьяницы брата, который умер в нищете, Анри сумел нажить приличное состояние, которое использовал для воздействия на местный политический аппарат. Хамелеон, да и только! Ему удалось избежать возмездия северян по окончании войны, поскольку открыто не способствовал мятежникам. В противоположность многим своим бывшим конкурентам с успехом вел дела с федералами, которые теперь распоряжались в штате Миссури.
«Может, стоит попытаться связаться с Анри?» — подумал Ланс. Это был бы прекрасный союзник: у него и деньги, и власть. Всего-то и потребуется, что упомянуть имя Латура, которого Анри все еще винит в смерти Жака. Анри Морто не пожалеет денег и пойдет на любой риск, чтобы отомстить за брата.
Да, думал Ланс, глядя, как Бун и Джуди поднимаются на борт. Морто со своими связями скорее добьется успеха, чем Бун. А уж когда он отыщет Латура…
— Капитан, ребята хотят выпить. Можно их отпустить? Ланс круто повернулся к своему лейтенанту Билли Кокрану. Славный парень, этот Билли! Предан, хитер и надежен — до тех пор, пока дело обещает выгоду и ему самому.
— Да, отпусти, — разрешил Ланс. — Пусть идут. Они нам больше не нужны: Бун с девчонкой уже садятся на пароход.
Распустив подчиненных, Билли посмотрел в направлении, куда указывал Ланс.
— Кажется, пароход идет вверх по реке, — сказал он. — Хотите, чтобы я узнал точно?
Ланс кивнул.
— Ты высокого мнения об этом Буне, но у меня нет оснований ему доверять. Очень не хотелось бы оказаться в дураках. Это не сулит ни тебе, ни мне ничего хорошего.
— Не окажемся, — убежденно произнес Билли. — Ему нужны деньги, которые мы обещали.
— Как бы там ни было, нам надо знать, куда он едет. Я на тебя полагаюсь, лейтенант. Надеюсь, мне не придется пожалеть о том, что я оставил тебя командиром отряда.
— Меня командиром? А вы сами где будете, сэр?
Лансу не хотелось говорить ему правду: человек, за голову которого назначено вознаграждение, никому не должен доверяться. Но ему самому невыгодно, чтобы Билли оставался в неведении. До тех пор пока Ланс не выйдет на Морто, Билли нужен ему как глаза и уши в охоте на Латура. Так что надо с ним поддерживать связь.
— В Сент-Луисе меня слишком хорошо знают, — сказал он лейтенанту. — Наверное, поеду в Салвейшен, чтобы перехватывать его донесения. Там меня и найдешь, если понадобится.
Билли нахмурился.
— Девчонка может нам помешать… Что с ней тогда делать?
Ланс вспомнил, как сильно Джуди навредила ему десять лет назад.
— Ты же умный парень, лейтенант, — с недоброй улыбкой промолвил он. — Придумай что-нибудь.
Глава 11
Такер стоял, облокотившись о поручень, и смотрел на реку Миссури, но ничего не видел, кроме отблесков ярких огней, сверкающих на пароходе. На верхних палубах гремела музыка, из игорных комнат доносились голоса и смех, но, погруженный в свои мысли, Такер их даже не замечал.
Он старательно игнорировал Джуди, которая сидела на палубе позади него, прислонившись к мешку с зерном, и глядела перед собой невидящим взором, вся во власти мрачных дум. После того неловкого объяснения в доке она почти не разговаривала с Такером.
Может, он был с ней чересчур резок? Разве справедливо ее обвинять, когда он и сам предавался мечтам? Когда он чуть было ее не поцеловал…
Ладно, забудь про это, сказал себе Такер, отталкиваясь от поручня. Это было и прошло, и никогда не повторится. Джуди его не замечает, даже смотреть не хочет — и вряд ли когда-нибудь захочет.
Вот и отлично. Хватит с него этой обезоруживающей честности, этих томных взглядов, этого ходячего искушения в темно-вишневом платье. Как только они сойдут с парохода, он купит ей брюки и рубашку. Поскорее бы снять с нее это платье…
И тут он вдруг представил, как спускает платье с ее белоснежных плеч вниз, к тонкой талии, на округлые бедра.
Не в силах прогнать это соблазнительное видение, Такер подумал: хоть бы найти наконец Латура в Джефферсон-Сити!
И невольно оглянулся на Джуди, опасаясь, что она смотрит ему в спину ненавидящим взглядом. Но нет, она смотрела куда-то влево, ее брови изумленно поднялись. Казалось, она забыла о его, Такера, существовании. Наклонив голову, она словно прислушивалась.
Потом встала. На ее лице было написано беспокойство. Она осторожно шагнула в сторону, напомнив ему кошку, только что поймавшую свою первую мышь.
«Не обращай на нее внимания!» — кричал ему здравый смысл. Однако он шагнул вслед за Джуди. Она же ничего не понимает, оправдывался он перед собой. Ее надо защищать от нее самой.
Джуди протиснулась между ящиками и мешками и внезапно опустилась на колени. Такер испуганно рванулся вперед. Нет, никто в нее не выстрелил, не причинил ей вреда. Но она со своей безошибочной интуицией нашла раненого и собиралась заняться врачеванием.
Такер смотрел на неподвижное тело, которое осторожно ощупывала Джуди. Мальчик лет двенадцати, весь в синяках и ссадинах, которых хватило бы и на человека втрое его старше. Грязь и дырки на одежде могли быть следствием драки, но полуоторванные подметки на башмаках говорили о крайней бедности.
Такер покачал головой. Этот мальчик не привык получать от жизни ничего, кроме пинков, и вряд ли оценит доброту. Когда он придет в себя, он скорее перережет Джуди горло, чем скажет «Спасибо!».
— Оставь его. Возьмешься ему помогать — попадешь в беду, — предостерег Джуди Такер.
— Но он страшно избит. — Джуди легонько прощупывала синяки, проверяя, нет ли переломов. — Те, кто его избил, не предполагали, что он сможет подняться и уйти.
— Ты хочешь сказать, уползти. И пусть себе ползет дальше. Если капитан узнает, что ты прятала безбилетника, он высадит тебя на ближайшей остановке.
— Кто сказал, что он безбилетник?
— Пассажир с билетом не стал бы скрываться среди мешков и ящиков. И откуда у этой портовой крысы деньги на билет?
— От меня.
Она сказала это так тихо, что Такер с трудом ее расслышал.
— Что-что?
— Это тот самый мальчишка, который украл мой саквояж. Она произнесла эти слова, не глядя на Такера, словно боясь увидеть на его лице презрение.
Однако у Такера в душе не было презрения. Удивление — да, а также смятение: кажется, она собирается отплатить добром за зло.
— Я тебя не понимаю. Мальчишка украл твой саквояж, а ты намереваешься ему помогать, рискуя, что тебя высадят на берег?
Джуди заглянула в глаза Такера:
— А как поступить? Оставить его здесь, чтобы кто-нибудь докончил то, что начали те бандиты?
— Оттого, что ты ему поможешь, твои деньги к тебе не вернутся.
— Разумеется, нет. — Джуди опять принялась осматривать ушибы на теле мальчика. — Но и ему они не достанутся. Те, что на него напали, остались в Сент-Луисе. Если вдуматься, бедный парень попал даже в худшую передрягу, чем я.
— Как посмотреть. Джуди вздохнула.
— Понятно. Ты предпочитаешь относиться к жизни цинично, и я не могу тебе в этом помешать. Но передо мной сильно избитый мальчик, которому нужна моя помощь. Отвернись, — скомандовала она, поднимаясь с колен.
— Нет уж, мэм. Всякий раз, когда я выпускаю вас из виду, вы совершаете какое-нибудь безумство.
— Не говори ерунды, Бун, — нетерпеливо сказала она. — Я хочу оторвать полосы от нижней юбки на бинты. Судя по речи, которую ты произнес в доке, у тебя нет ни малейшего желания видеть мои ноги, но если не желаешь отворачиваться — пожалуйста, любуйся. — Она подняла юбку.
«И надо было бы полюбоваться, — подумал Такер. — Как она умеет выводить меня из себя! Голова идет кругом от этого сочетания наивности и практичности. Как можно относиться к женщине, которая одну минуту — прожженная стерва, а другую — потерявшаяся девочка? И как сохранить ясность мыслей, когда так отчетливо представляешь себе стройную ногу повыше щиколотки?»
— Тебе понадобится вода, — сказал он, испуганный оборотом, который приняли его мысли. — Рви свои бинты, а я пойду принесу воды. Но только осторожнее поднимай юбку. Наши соседи по палубе — это совсем не те благовоспитанные джентльмены, к которым ты привыкла. Вот вывалятся из бара, и увидишь, что у них совести гораздо меньше, чем у меня.
Джуди наградила его испепеляющим взглядом.
Весь кипя от возмущения, Такер отправился к бочке с водой, которая стояла на корме. У него стучало в висках в такт колесам парохода. С тех пор как он встретил эту женщину, он постоянно попадает из огня да в полымя, и все потому, что она каждый раз настаивает, чтобы он поступал вопреки здравому смыслу. И вот пожалуйста: мало ему этой мисс Я-Лучше-Знаю, она еще собирается взвалить на него ответственность за юного воришку. Ну что Такеру делать с этим мальчишкой? Повесить себе на шею?
«Я привык работать в одиночку», — твердил он как заклинание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39