Продолжая улыбаться, он сказал:
— Сделай так, чтобы мы смогли поговорить с тобой с глазу на глаз, Мэг, иначе ты сильно пожалеешь. То, что тебе нужно, у меня.
После этого он отпустил ее, поклонился, и Мэг, подойдя к мужу, приняла предложенную им руку.
— Надеюсь, он не расстроил вас? — спросил граф.
— Вовсе нет. — Отдавая себе отчет в том, что впадает в новую ложь, Мэг все же заставила себя улыбнуться. — Но он сказал, что в доме остались кое-какие вещи, он думает, что они наши, и хочет, чтобы я пришла проверить.
— Только вместе со мной. — Голос графа звучал спокойно, но непререкаемо. — Что-то мне не нравится в этом субъекте.
Быть может, именно поэтому во время первой части пантомимы граф больше не заигрывал с ней. Отчасти Мэг была ему за это благодарна, ибо он легко мог вывести ее из равновесия, но отчасти боялась, что каким-то образом вызвала его неприязнь. Долго ли еще она сможет лгать ему, не разрушая того, что между ними возникло?
Угроза сэра Артура не шла у Мэг из головы. Как он собирался заставить ее пожалеть, если она не поговорит с ним? Как? Худшее, что он может сделать, — это, разумеется, рассказать Саксонхерсту о Шиле. Ей будет неловко признаться в том, что бесстыжая фигурка принадлежит ей, но только и всего. Но это в том случае, если сэр Артур не знает о волшебных чарах идола. О них никто не знает. Никто!
Его угроза не может быть серьезной, и все же внутри у Мэг все дрожало. Нужно непременно узнать, что он задумал, иначе она не будет знать ни минуты покоя. И разумеется, необходимо вернуть Шилу.
Во время антракта Мэг озиралась по сторонам в надежде снова увидеть сэра Артура и узнать, что он имел в виду. Но его нигде не было. Не представилось возможности поговорить и с Лорой. Саксонхерст, казалось, почти игнорировал ее!
О Боже, ну зачем сэр Артур объявился здесь и все испортил?
Во время последнего акта, невидящими глазами уставившись на сцену, Мэг чуть не плакала от того, что из их отношений исчезли вся теплота и волнующее предчувствие. Почему Сакс перестал обращать на нее внимание? Что-нибудь знает? Подслушал?
Однако когда представление пошло к финалу, он взял ее за руку. Едва заметно потерев своим большим пальцем ее большой палец, он, казалось, вернул волшебство. Утратив всякий интерес к буйному действу, разворачивающемуся на подмостках, и отбросив все мысли о сэре Артуре, Мэг радостно повернула голову к мужу. Настороженное выражение его лица сменилось довольным, он поднес их сцепленные руки к губам и поцеловал, потом так же поднес их к ее губам.
Мэг снова отметила, насколько изящны его руки, и вспомнила об их первой встрече, когда эта красивая рука задержала ее, не дав убежать из церкви. Он подставлял ей один за другим свои длинные изящные пальцы, она целовала их, потом, когда он протянул ей подушечку указательного пальца, послушно поцеловала и ее.
В этот момент его другая рука неожиданно легла на спинку ее кресла, и он стал поглаживать Мэг пальцем по спине, потом провел им вниз вдоль позвоночника, заставив ее задрожать всем телом. Затем он снова обратил ее внимание на сцену, и она стала рассеянно наблюдать, как там срывались все маски и торжествовала истинная любовь, как негодяи получали по заслугам, а герои обретали заслуженную награду.
Тем временем умелая, магическая рука легчайшими движениями писала у нее на спине обещания. Граф не делал ничего другого — просто чертил какие-то тайные послания, — но этим простым способом он полностью подчинил ее себе. Когда стихли последние аплодисменты, граф встал, взял у Обезьяна ее пальто и сам накинул ей его на плечи, непринужденно беседуя при этом с остальными.
Мэг, дрожа, куталась в пальто из грубой шерсти, которое казалось ей в тот момент мягчайшей и сладостнейшей вещью на свете. Сколько еще осталось? Наверняка не более часа.
Мэг надеялась, что он сделает так, чтобы они возвращались домой одни, но граф посадил в карету также близнецов и всю дорогу поощрял их неумолчную болтовню. Он даже уступил свое место Рейчел, а сам сел напротив Мэг.
Но и оттуда, как обнаружила Мэг, он мог передавать ей тайные послания глазами и губами, послания, от которых нервы ее вибрировали, словно струны.
— Мэг, с тобой все в порядке? — в какой-то момент поинтересовалась Рейчел. — Ты странно выглядишь.
— Я в полном порядке, — ответила Мэг, нацепив дежурную улыбку.
— Думаю, нам всем уже пора в постель, — лукаво заметил ее муж. — Столько волнений!
— Только не нам! — объявил Ричард. — Нам совсем не хочется спать.
Мальчик зевнул, а нога Сакса нащупала щиколотку Мэг.
— И впрямь, нам вовсе не хочется спать, — согласился граф.
Как только они приехали, он отослал всех по своим комнатам тоном столь любезно-непререкаемым, что даже близнецы не стали спорить, тем более что им пообещали подать ужин в классную комнату. Джереми сразу подумал о своих книгах и охотно направился к себе. Лора бросила на Мэг озорной взгляд, но тут же повернулась к лестнице.
— Лора! — позвала ее Мэг, вдруг вспомнив, что нужно предупредить сестру. Сэр Артур вполне мог придумать какую-нибудь хитрость. И что делать Лоре, если он станет шантажировать ее Шилой, быть может, уже утром, до того, как они с графом встанут?
— Да? — Сестра повернулась, стоя на третьей ступеньке.
— Мне нужно поговорить с тобой. — Мэг сделала шаг ей навстречу, но граф поймал ее за руку.
— Это терпит, — сказал он тем же любезно-непререкаемым тоном.
Мэг тем не менее выдернула руку и, с улыбкой взглянув на него, ответила:
— Только одну минуту, Саксонхерст! — Потом поспешно поднялась по ступенькам и потянула за собой удивленную сестру.
— Что ты делаешь? — прошептала Лора. — Граф…
— Не спорь, — решительно перебила ее Мэг, но, остановившись на верхней ступеньке, повернулась, чтобы послать мужу еще одну многообещающую улыбку.
Он смотрел на нее снизу вверх через лорнет!
Глава 12
Мэг вздрогнула, но решила, что сможет потом все объяснить ему, и потащила Лору в свой будуар.
— Что ты делаешь? — воскликнула Лора, от изумления широко открыв глаза. — В чем дело?
— Сэр Артур!..
— Сэр Артур?
— Когда я была в твоем возрасте, сэр Артур стал вдруг вести себя со мной странным образом. Он прикасался ко мне так, что мне это очень не нравилось. И говорил нечто неподобающее.
Лора покраснела и опустила глаза.
— Да.
Мэг притянула ее к себе.
— О, прости, я не хотела тебе раньше ничего говорить. Но сейчас должна быть уверена, что ты никогда — слышишь, никогда — не позволишь ему остаться с тобой наедине. Независимо от того, что он будет тебе сулить или чем угрожать…
— Угрожать?
Чтобы сестра прониклась всей серьезностью ее предупреждения, Мэг пришлось сказать ей правду.
— Лора, все дело в Шиле.
Девушка в ужасе прикрыла рот ладонью.
— Но как?
— Я не сумела вынести ее из дома, поскольку всюду были слуги и Саксонхерст не отходил от меня ни на шаг. Поэтому я решила, что незаметно вернусь туда позднее. И вот вчера на рассвете…
— О Боже! Так вот почему ты была такой усталой? А вовсе не…
— Нет. Пока. Еще нет. Но это не важно. — Мэг перестала тараторить и заговорила медленно и отчетливо:
— В театре сэр Артур сказал нечто, из чего можно сделать вывод, что он решил использовать Шилу, чтобы чего-то от меня добиться. Я не знаю, чего он хочет. Но хочу быть уверенной, что он не заставит тебя хитростью встретиться с ним или куда-нибудь с ним пойти. Обещай мне это!
Лора пристально смотрела на сестру с удивительно взрослым пониманием.
— То, чем он может угрожать, так серьезно?
— Не знаю. Он мог догадаться… — Мэг понимала, что придется сказать все. — Он мог догадаться о том, что я сделала. Ну, чтобы выйти замуж.
Лора открыла рот от изумления:
— Но ты ведь ничего не сделала!
— У меня не было выхода. Пришлось. Но граф никогда не должен узнать, как состоялась эта свадьба, Лора. Никогда. Он придет в ярость…
* * *
Сакс тихо прикрыл дверь.
Он не собирался подслушивать. Он шел уже к себе в комнату, но вдруг решил, что нельзя позволить жене снова так разволноваться, поэтому, пройдя через ее спальню, приоткрыл дверь будуара, намереваясь отослать Лору и продолжить соблазнение жены — теперь он знал, что ее сопротивление несерьезно.
Ему в голову не пришло постучать, и он нисколько не таился. Однако дом его был чертовски хорошо обустроен и поддерживался в прекрасном состоянии — в нем не скрипела ни одна половица, ни одна дверная петля.
Граф задержался на мгновение, уставившись почти невидящим взглядом на ложе, которое должно было этой ночью стать «портом его приписки». Должно было! Это были не просто слова. Таково было его истинное желание.
Постояв немного, граф собирался уже идти дальше, как вдруг уловил обрывок разговора: «…что я сделала. Ну, чтобы выйти замуж… Но граф никогда не должен узнать, как состоялась эта свадьба… Он придет в ярость…»
Физически желание все еще бушевало в нем, от чего он, надо признать, чувствовал себя не в своей тарелке, но пробудившееся сознание охладило его пыл. Да нет же, этого не может быть! Граф вынужден был налить себе в бокал бренди из хрустального графина, и обжигающий напиток немного прочистил его мозги.
В словах жены не может быть ничего дурного — просто она отчаянно нуждалась в этом замужестве из-за угрозы надвигающейся нищеты. Это для него не новость. Но что она сделала такого, что могло бы привести его в ярость?
Он снова вспомнил о сэре Артуре. Вероятно, дело в нем. Наверное, она принесла себя ему в жертву ради куска хлеба и крыши над головой. Ее самое это могло привести в ярость, но не его. Впрочем, было что-то еще. По ее словам, она совершила неблаговидный поступок, стремясь устроить их брак, и теперь боялась его, Саксонхерста, гнева. Его каким-то образом обманули…
Этому должно быть логическое объяснение. Не то, которое, подобно своре рычащих зверей, глодало его душу, другое. Долги? Как бы она могла наделать таких долгов, которые могли его разгневать? Но даже если наделала, неужели она думает, что сможет расплатиться, ни слова ему не сказав? Нет, должно быть что-то другое, что ему ненавистно, поэтому она и старается изо всех сил скрывать это. Что-то другое…
Дикие твари, рычащие внутри, вдруг вырвались на свободу. Драконша! Граф едва удержался, чтобы не грохнуть бокал об пол. Подавляя бешенство, он осторожно поставил его на стол и забегал из угла в угол. Нет. Нет!
Но что, если герцогиня оказалась еще более коварной, чем он мог себе представить? Не могла ли все это устроить она, воспользовавшись Сьюзи и Минервой как орудиями в своем заговоре? И не была ли Дафна всего лишь отвлекающим маневром? Не смеялась ли герцогиня над ним во время той сцены в вестибюле? Нет. Нет!
Но если так, то от этого он действительно пришел бы в ярость. Он возненавидел бы жену, он испытал бы отвращение ко всему, что вошло в его жизнь вместе с ней.
Граф обхватил руками голову, в которой, казалось, бесновались, рыча и злобствуя, какие-то чудовища. «А как Минерва реагировала на ту сцену в вестибюле? Вспоминай! Вспоминай!»
Она хотела, чтобы он был помягче. Не подозрительно ли это? Наверное, он был безумен, раз не подумал тогда об этом.
Драконша обращалась с его новой женой как с ничтожеством, но это мокло быть игрой. Господь свидетель, старая ведьма — превосходная актриса.
Казалось, они никогда в жизни друг друга не видели…
— Саксонхерст?
Граф резко обернулся — его жена смущенно замешкалась в дверях.
Надо будет проследить, чтобы двери в этом доме привели в должное состояние. В состояние, при котором они будут скрипеть.
— У вас болит голова? — спросила она, озабоченно хмурясь.
Граф отнял руки ото лба.
— Нет. — Он всегда умел, когда нужно, заставить себя говорить ровным тоном. — Просто я кое-что пытался вспомнить.
Мэг сделала несколько шагов в глубь комнаты. Она чувствовала себя неуверенной и немного виноватой, но, разумеется, вовсе не в том, что он себе вообразил.
— Прошу прощения за то, что произошло. Но мне нужно было немедленно поговорить с Лорой.
— О чем?
— О сэре Артуре. Я хотела ее предупредить.
Граф сделал усилие, чтобы сдержаться и посадить на цепь диких тварей. Должно быть, все его подозрения — чушь. Он знал, что во всем, что касается герцогини, он неадекватен. Вернее, другим кажется, будто он неадекватен.
Граф подошел к Мэг. Взял за руку, подвел к камину. «Постарайся все объяснить мне, Минерва».
— Но вы могли поговорить с ней и в холле.
Мэг отвернулась, и он с болью в сердце понял, что она собирается солгать.
— Там нас могли услышать слуги, — проговорила она.
— Поскольку я сам собираюсь предупредить их насчет сэра Артура, это едва ли имело значение. — «Скажи мне правду. Прошу тебя», — мысленно молил он.
— Об этом я не подумала. — Мэг взглянула на него — сама честность и заботливость.
Нет, он явно сошел с ума — такого насочинял на пустом месте! Неужели она могла разыграть ту панику в церкви? И неужели Сьюзи его предала?
«Хитрость!» — завывали демоны, срываясь с цепи Сакс привлек к себе Мэг:
— Забудьте о сэре Артуре. Если, конечно, он не сделал чего-нибудь такого, что заслуживает наказания. В этом случае мы вместе отправим его в ад.
— Нет. Ничего, что заслуживает адского пламени. — Она опустила голову ему на грудь. Граф заглянул ей в глаза:
— В таком случае забудьте о нем, вам больше не придется даже имени его упоминать.
На ее лице выразилась озабоченность, не вина.
— Но что мне делать, если он придет?
— Вас для него никогда не будет дома.
— А если мы где-нибудь встретимся?
— Не замечайте его. Впрочем, я сам с ним поговорю и дам ему понять, что…
— Нет!
От графа не укрылась дикая паника, полыхнувшая в ее взоре. Дьявол его побери, неужели этот человек шантажирует ее каким-то давним грехом, например, утратой невинности? Да, наверное.
Он немного отстранил ее от себя, но руки с плеч не снял.
— Тогда что же вы хотите, чтобы я сделал?
В уголках ее глаз застыли слезы, и ему захотелось вытереть их. Она честна. Во всем, что действительно имеет значение, она честна — он готов был поклясться в этом душой. Но напугана. Чем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46