Граф убрал руку, предоставив Мэг возможность осмотреть шумный, переполненный зрителями зал и успокоиться. Если, конечно, человек, настолько обуреваемый тревогами, вообще в состоянии успокоиться.
— А что там с сэром Артуром? — спросил он. — Мне показалось, что вы испытали неловкость в его присутствии.
Пристальное внимание и сомнение, читавшиеся в его взгляде, были крайне неприятны Мэг, и она сказала лишь ту правду, которую могла открыть:
— Он старый друг нашей семьи. Девочкой я его очень любила, но потом… — она снова отвернулась, на сей раз — чтобы скрыть смущение, — потом… накануне своего отъезда к месту службы… я стала чувствовать себя неуютно в его присутствии.
— Он что-нибудь делал?
— Делал? — Мэг взглянула на графа.
Его губы улыбались, но глаза теперь были серьезны.
— Ну, нечто вроде того, что делаю я. Целовал вас? Прикасался к вам?
— Нет! — вскрикнула Мэг так резко, что Лора обернулась, и Мэг пришлось улыбнуться, чтобы успокоить ее. — Ничего такого. Просто манера его поведения изменилась. Мне это было неприятно. И я немного беспокоюсь за Лору.
Хотя граф ничем не выдал себя, Мэг почувствовала, что он напрягся.
— А по отношению к ней он что-нибудь сделал?
На миг задумавшись, Мэг солгала:
— Нет. — В сущности, это и не было ложью. Сэр Артур ведь действительно ничего не сделал. Пока.
— Вообще-то, судя по всему, Лора не испытывает неловкости от его присутствия. Похоже, он безобиден, но для собственного спокойствия мы не будем позволять ему оставаться наедине ни с кем из детей. Имея столько слуг, умирающих от безделья, это будет нетрудно устроить.
Решение казалось таким надежным, что Мэг почувствовала, как глаза ее наполняются слезами.
— Спасибо вам.
Граф протянул руку и вытер выкатившиеся из ее глаз слезинки.
— Интересно, все ли вы мне рассказали, — задумчиво произнес он.
Мэг испытывала отчаяние, отдавая себе отчет в том, что снова не сказала ему всей правды, и видя, что он это понимает.
Его палец, коснувшись ее губ, слегка похлопал по ним. Это было почти наказание, но очень легкое.
— Брак существует для того, чтобы супруги делили свои невзгоды, дорогая, и вместе искали выход из трудного положения. Хотя мы еще в самом начале пути, думаю, для меня было бы оскорбительно узнать, что вы продолжаете сражаться в одиночку.
Мэг чуть не разревелась, ей захотелось тут же выложить ему все, но оркестр грянул во всю мощь какую-то бравурную мелодию, и на авансцене появились клоуны. Глядя на то, как за поднимающимся занавесом открывается ослепительная декорация роскошного восточного дворца, она порадовалась тому, что не сделала такой глупости, но тем не менее твердо решила никогда не огорчать своего доброго мужа снова, если это будет в ее силах.
Сакс тем временем больше наблюдал за своей странной, женой, чем за представлением. Он видел также, с какой непосредственностью младшие наслаждаются сценическим действом, и радовался. Его чувства уже притупились, а новая семья вдохнула жизнь в приевшиеся удовольствия. Однако больше всего его занимала все же жена. Она тоже вдохнула новую жизнь в наскучившие радости. Как же давно он не ждал интимной близости с таким нетерпением!
Мэг, казалось, тоже была полностью увлечена спектаклем, но ее определенно что-то угнетало. Интересно, насколько серьезна причина?
Граф не считал сэра Артура Джейкса человеком, способным бескорыстно в течение нескольких месяцев не брать денег за аренду даже в память о старом друге. Какую же плату он потребовал? Саму Минерву? Неужели она пожертвовала невинностью и ее нервозность объясняется страхом разоблачения?
Он стал припоминать их свидание в его спальне, пытаясь решить, действительно ли она вела себя как целомудренная женщина. Трудно сказать. Она была ошеломлена, но к концу стала проявлять нетерпение.
Сэр Артур мог быть бесчувственным любовником, который просто использовал ее, поэтому более тонкое обращение оказалось для нее внове. Он мог даже изнасиловать ее.
Осторожно, чтобы не испугать, граф положил руку на плечо жены, там, где оно не было прикрыто ее скромным вечерним платьем. Мэг чуть напряглась и взглянула на него с волнением, но без страха. Граф сомневался, чтобы сэр Артур или какой-нибудь другой мужчина оскорбил ее, хвала Господу, но оставалась вероятность того, что ей пришлось заплатить собой за безопасность семьи.
Он хотел быть первым, хотел сам вознести ее на вершину блаженства. После сегодняшнего свидания их брачная постель манила его обещанием изысканного наслаждения. Его жена. Его неизведанное владение. Что ж, даже если она не невинна, она пока еще не разбужена.
Мэг снова смотрела теперь на сцену, но граф знал, что она остро ощущает его прикосновение. Он дразнящим движением пальца пощекотал ей затылок и так же внимательно, как она наблюдала за происходящим на подмостках, наблюдал за ней самой — он видел, как чуть разомкнулись ее губы, порозовели щеки, как рука непроизвольно сжала подлокотник кресла.
Не обращая внимания на стоявшего за спиной Обезьяна, граф уткнулся губами в ее шею за ухом и услышал, каким прерывистым стало ее дыхание.
— Если бы мы были женаты подольше, — прошептал он, — и одни, я бы задернул шторы.
Мэг чуть вскинула голову, и он почувствовал, как заиграло в ней желание. Когда губы ее разомкнулись еще шире, он вложил в них палец и улыбнулся, ощутив, как вонзились в него ее зубы. Страсть! Его жена — существо страстное. Независимо от того, какие маленькие секреты она от него таит, ему очень повезло. Граф придвинулся еще ближе, лизнул, потом прикусил, потом стал посасывать мочку ее уха. Чуть не выскакивая из кресла, Мэг вцепилась обеими руками в подлокотники.
— Помните, что нас ждет постель, — прошептал он.
Продолжая водить кончиком языка по краю ее уха, он вдыхал ее запах — теплый, женственный и неповторимый, с едва заметной примесью аромата лаванды. Следует ли приучить ее к более дорогим духам или пусть все остается как есть: чистота и невинность снаружи — огонь и страсть внутри?
— В вашей постели или в моей? — шепотом спросил он.
Мэг повернулась к нему, обуреваемая чувствами, — именно такая, какой он хотел ее видеть. Хотел ее. Хотел, черт возьми! Если бы они были одни, он не стал бы тянуть. Однако в этой игре он был мастером и никогда не бросился бы в огонь до тех пор, пока тот не разгорится во всю мощь.
— Вы ведь сказали уже, что в моей, — рассеянно проговорила Мэг.
— Да, я так сказал. Вам это больше нравится?
— Думаю, мне уже безразлично.
— Тогда в вашей. — Граф поцеловал ее мягкие разомкнутые губы. — А то амазонки, чего доброго, наведут вас на нежелательные мысли. Пусть это будет ваша спальня, где я раздену вас при свете свечей и отблесках камина и открою все тайны ваших чувств.
— Думаю, женские тайны вам хорошо известны.
— Каждая женщина — это новая тайна.
Как он и ожидал, Мэг слегка напряглась. Однако нужно было немного охладить накалившуюся обстановку. Мэг сжала губы и выпрямилась в кресле:
— Ни одной женщине не понравится, когда о ней говорят как об одной из многих, милорд.
— Я знал массу таких, которые служили доказательством вашей не правоты. Мужчина не представлял для них никакого интереса, если его не домогалось множество других женщин.
— Полагаю, под вашей дверью выстраивались целые очереди.
Он мог поклясться, что слышал, как она фыркнула, и улыбнулся:
— Нет, но по почте мне случалось получать кое-какие интересные предложения.
Мэг демонстративно уставилась на сцену.
— Мне бы хотелось посмотреть представление, милорд.
Поставленный таким образом на место, Сакс тихо рассмеялся и протянул руку назад. Обезьян вложил в нее очищенный апельсин. Сакс съел дольку, чтобы убедиться, что плод сладок и сочен, хотя доверял познаниям Обезьяна в этой области, а следующую поднес к сомкнутым губам Мэг.
Она бросила на него сердитый взгляд, но после некоторых раздумий позволила себя покормить. Весьма, впрочем, неохотно. Она наказывала его, и ему это нравилось. Когда она проглотила первую дольку, он протянул вторую, сказав при этом:
— Если вы хотите владеть мною, Минерва, вам придется меня заслужить.
Прожевав вторую дольку и продолжая смотреть на сцену, Мэг ответила:
— Я ваша жена.
— Вы полагаете, этого достаточно, чтобы вступить в права владения?
Здесь она не удержалась и посмотрела на него.
— А что, придется расталкивать других?
— Мое признание касалось только моего не праведного прошлого. Будущее — впереди.
— Разве леопард может изменить свою окраску? — Мэг взяла у него из руки апельсин, отделила дольку и поднесла к его губам. — Думаю, милорд, мне теперь следует учиться у вас, как вести себя.
Жуя апельсин, Сакс едва сдержался, чтобы не заурчать от удовольствия. Да, да, женитьба на Минерве принесет ему много радости.
— Вы хотите сказать, что собираетесь иметь любовников?
Мэг поднесла к его губам следующую дольку.
— Это зависит от того, чего вы будете заслуживать, милорд, разве я не права?
Он схватил ее за запястье.
— Верность, — тихо, но с вызовом, удивившим его самого, произнес граф. — Мы оба должны хранить верность друг другу, и только друг другу. Навечно!
Не сошел ли он с ума? Должно быть, это лишь примитивный инстинкт, касающийся женщины, предназначенной родить ему законных детей. Однако собственные слова его встревожили, равно как и сила эмоций, их породивших. Эта женщина принадлежала ему — со всеми ее секретами, ее воинственным духом и обворожительным нижним бельем. Ему. Эта мысль подвела его к опасной грани, за которой он угадывал катастрофу.
Мэг, вероятно, почувствовала это. Ее глаза расширились, но страха в них не было. Как дикое животное, она возбудилась от исходящего от него желания.
— Именно в этом я поклялась перед алтарем, Саксонхерст. А к таким клятвам я отношусь серьезно, — сказала она.
Граф кивнул, отпустил ее и взял губами апельсинную дольку, которую она все еще ему протягивала. Раздавшийся в этот момент взрыв аплодисментов оповестил об окончании вступительной интермедии.
Младшие, взволнованные, с горящими глазами, обернулись к ним и возжелали апельсинов и пирожных. Обезьян раздал им требуемое, а взрослым налил вина.
Сакс сделал глоток, чтобы охладить свой пыл. Его неожиданная графиня — женщина глубокой и искренней страсти, или он непорочный монах. За годы общения с женщинами он усвоил, что с виду совершенно обычные из них порой бывают в высшей степени страстными, в то время как страстность многих пламенных на вид оказывается полным обманом, этих последних плотские наслаждения, в сущности, вовсе не интересуют.
Он понял также, что иные партнерши, независимо от того, насколько они искусны, могут быть весьма скучны, во что он не мог поверить, когда был безоглядно свободным в поведении двадцатилетним юношей. Предстоящий долгий совместный путь с таинственной женой — граф в этом не сомневался — отнюдь не будет скучным.
Заметив, что Ричард собирается швырнуть в партер кусочек апельсиновой кожуры, Мэг резко наклонилась вперед. При этом край юбки ее немодного платья слегка приподнялся, обнажив изящную щиколотку и край вышитых панталон. Простая вышивка белыми нитками по белому полю, но узор был чрезвычайно замысловат и восхитительно выполнен. За отсутствием цвета скрывалась страсть, понятная лишь очень проницательному мужчине с развитым сексуальным инстинктом.
На увиденном им прежде корсете были вышиты пышно разросшиеся вьющиеся ветви с алеющими на них цветами.
Пьянящее буйство чувств, готовность уступить, тайная страсть!
Граф откинулся на спинку кресла. Ему очень, очень повезло, и он не сомневался, что через несколько часов погрузится в состояние настоящего супружеского блаженства.
* * *
Видя, что близнецы не могут усидеть на месте, Мэг предложила всем немного погулять по коридору. Ей тоже была нужна передышка, так как в ложе, сколь просторна та ни была, она испытывала ощущение тесноты и духоты, особенно когда видела, как смотрит на нее граф.
Кроме того, она рассчитывала уединиться с Лорой, чтобы предупредить ее. Несмотря на обещание Саксонхерста сделать так, чтобы никто из детей никогда не оставался наедине с сэром Артуром, она хотела, чтобы Лора была начеку. Между тем к началу основного представления прибывала фешенебельная публика, и толчея в коридоре не оставляла возможности для приватной беседы. Ну ничего, у нее будет время поговорить с Лорой после окончания спектакля или когда они вернутся домой, прежде чем… Мэг бросила взгляд на мужа и улыбнулась. Прежде чем.
Ее представляли каким-то людям, чьих имен она совершенно не запомнила, тем более что выражение лиц у них было абсолютно одинаковым — удивленным. И тут сэр Артур появился снова.
— Я навестил старого друга в его ложе. — Он махнул рукой куда-то назад. — Вижу, вы все получаете огромное удовольствие от представления.
Близнецы тут же подскочили, чтобы рассказать ему, какое большое удовольствие они получают. Джереми и Лора тоже утвердительно буркнули что-то в ответ, хотя и гораздо более сдержанно. Мэг видела, что муж ястребиным взором наблюдает за происходящим, однако его внимание вскоре отвлекла респектабельная пара средних лет.
Хищная настороженность во взгляде мужа позволила Мэг успокоиться: он будет следить за ними, и она уверена, что отныне они неуязвимы для сэра Артура. Испытав облегчение, Мэг даже присоединилась к общему разговору.
Сэр Артур вел себя безупречно, и все же Мэг чувствовала его интерес к Лоре и кипящее негодование по отношению к себе самой. Она очень надеялась, что ошибается, но обрадовалась, когда зазвенел звонок, приглашающий зрителей в зал.
Словно листва, подгоняемая резким порывом ветра, публика устремилась по своим ложам. Мэг тоже повернулась, чтобы идти, но на какой-то миг, пока граф прощался со своими знакомыми, оказалась наедине с сэром Артуром.
— Даме не подобает вламываться в чужие дома, Мэг, — сказал он.
— Не понимаю, о чем вы.
В этот момент, распростившись с приятелями, Сакс обернулся.
Мэг сделала шаг навстречу мужу, но сэр Артур, оказавшись у нее за спиной, схватил ее за платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46