Она посмотрела на Магнуса, как бы прося у него совета, однако Хаакон опередил его.
— Вы приветствуете нас уже одним своим присутствием, миледи. Надеюсь, пребывание среди чужеземцев до сих пор не доставляло вам чрезмерных неудобств?
— Я далеко от дома, но мой отец был предельно внимателен к тому, чтобы ни я, ни моя спутница ни в чем не нуждались. А ваш брат…
— Да-да, а мой брат?
При этих словах Хаакон насторожился как хищник, готовый броситься на свою жертву.
— Ваш брат… сделал мое путешествие настолько удобным, насколько было возможным в тех обстоятельствах.
Бретана почувствовала, как к ее щекам приливает кровь. Она опустила голову, чтобы ни Магнус, ни Хаакон не заметили разливающейся по ее лицу краски смущения.
— Какие добрые слова вы находите для своего сопровождающего, или, может быть, похитителя?
— Хаакон! — резко и сердито прервал его Магнус. — Обстоятельства, которые сопутствовали возвращению моей дочери, были не самыми благоприятными, но их нельзя было предотвратить. Сейчас важно только то, что она теперь здесь, со всеми вытекающими из этого последствиями.
— О да, конечно, — извиняющимся тоном произнес тот. — «И наследницей», — добавил он про себя. — Примите мои поздравления по поводу воссоединения вашей семьи. А теперь, прошу меня извинить, леди Бретана, я должен покинуть вас. И хочу надеяться, что скоро мы увидимся вновь.
— Да, сэр, — ответила она, очень надеясь в душе, что этого не произойдет.
Как только массивная дубовая дверь за Хааконом и его свитой закрылась, Бретана почувствовала, как ее тело медленно освобождается от напряжения этой почти невыносимой встречи. Это ощущение сопровождалось громким вздохом. Хотя она почти ничего не знала о Хааконе, за исключением того немногого, что о нем говорил Торгуй, было в нем такое, что почему-то сильно ее беспокоило. Она думала о том, какие же разные все-таки оба брата, не замечая устремленного на нее взгляда Магнуса.
— Ты устала? А ведь день только-только начался. Я, кажется, недооценил, чего стоило тебе это путешествие.
— О нет, ничего.
Бретана вовремя удержалась от дальнейших объяснений, которые могли бы подвести ее. В конце концов, Хаакон — король. Любые, пусть самые незначительные, промахи в отношениях с ним могли бы не понравиться Магнусу. А впрочем, неважно. Придется ли ей вообще встречаться с ним после того, как она станет женой Торгуна?
— То есть, я хочу сказать да. Я и вправду устала с дороги. Мне бы, наверное, помогла прогулка на свежем воздухе. Могу я выйти на улицу?
С утра у нее было хорошее настроение, что не замедлило благоприятно сказаться на ее отношении к отцу, и все же в его присутствии она чувствовала себя неуютно и как-то скованно. В общем она хотела бы побыть наедине с собой.
— Ты моя дочь и вольна ходить куда угодно. Прогулка — это ты хорошо придумала. Рынок в это время дня прямо-таки кипит. Думаю, что Бронвин сможет показать тебе лавки с товарами. Кроме того, гардероб, который я приготовил, может быть дополнен привычными для тебя вещами, а Бронвин хорошо знает местных торговцев тканями и портных. Говорят также, что она может даже поторговаться с ними на нашем языке. Впрочем, леди с твоим положением не должна заботиться о ценах.
С этими словами Магнус поднял крышку изысканно отделанной стеатитовой шкатулки, стоявшей на столе, вытащил из нее кошелек из мягкой кожи, который, судя по звону, был наполнен монетами, и вложил его в руку Бретаны. Посмотрим, насколько тебя удовлетворят наши наряды.
Не желая слушать никаких возражений дочери по этому поводу, Магнус сомкнул ее тонкие пальцы вокруг кошелька.
— Право же, мне это доставит огромное удовольствие.
Бретана опустила глаза, выражая этим свое согласие.
— Да, конечно, я попрошу Бронвин. С этими словами она поспешила в свою спальню, думая о том, что предложение Магнуса по крайней мере отвлечет ее от беспокойных размышлений по поводу предстоящего визита Торгуна. Она же тем временем займется тем, что ей посоветовал отец, а по возвращении он встретит ее долгожданной новостью о том, что она скоро станет невестой Торгуна.
Последние несколько дней, в течение которых они с Торгуном придерживались навязанных им обоим непривычных правил поведения, были наполнены для нее болезненным беспокойством. Последнее сладостное, но такое краткое ночное свидание только распалило ее жадное стремление к ее крепким объятиям и жадным поцелуям любимого.
Торгуй был ее первым мужчиной. Теперь же, после встречи с ним, она и представить себе не могла, как все эти годы одиночества она обходилась без его горячих ласк. Может быть, предложение Магнуса хоть на какое-то время отвлечет ее от страстного томления.
Бретана сказала о своих планах Бронвин, после чего та оделась сама и нарядила свою питомицу, дополнив ее облегающий голубой наряд, который она носила с утра, шафранового цвета верхним платьем. Она же, преподав ей несколько ценных советов, — как вести себя на рынке, — вывела ее из дома Магнуса на узкую улицу, извивавшуюся вниз по холму. Так они дошли до торговой площади, своей веселой суетой напоминавшей развороченный муравейник.
До этого Бретана видела все это скопление прилавков только мельком, во время своего первого робкого знакомства с Трондбергеном. Теперь же она могла позволить себе более подробно познакомиться с представшими ее взору сокровищами. Надо сказать, что ее приятно удивило и обилие, и качество продаваемых товаров. Это казалось необычным для относительно небольшого города. Однако Бронвин, с уверенным видом знатока, прожившего в этом затерянном в фиордах месте на целый месяц дольше Бретаны, пояснила, что Трондберген является основным торговым центром на западе страны.
На рынке были широко представлены продукты расположенных вокруг города ферм, однако не это делало торговлю столь оживленной. Это было место бойкого прибрежного товарообмена, участниками которого были не только скандинавы из других северных стран, но и дружественные фризы, славяне и ютландцы. Как истинные люди моря, викинги Трондбергена вели дело с размахом, открыто продавая свои товары с прилавков, которыми была уставлена главная улица города. Своими деловыми рейдами они содействовали торговой репутации Трондбергена, вот почему можно было нередко видеть, как по его узкому и глубокому фиорду проплывали корабли других северных стран.
Щедрость Магнуса Бретана в полной мере оценила в тот момент, когда тележка, которую вез хускалар Кнут, начала ломиться от купленных ею товаров. В Глендонвике прижимистый Эдуард часто отказывал ей в деньгах на необходимые покупки. Теперь же она испытывала подлинное наслаждение, копаясь в тканях и разных украшениях, которые предлагали ей торговцы.
Из бесконечного разнообразия цветных тканей, которые предпочитали местные женщины, Бретана выбрала несколько кусков отличной льняной материи своего любимого цвета — лаванды. Накидку она сошьет из переливающегося белого шелка, а рукава и подол украсит блестящими нитками.
Купленные вещи были просто изумительны, а качество таково, которого Бретана никак не ожидала от людей, закосневших в язычестве. Но еще более поразительными были ювелирные изделия из золота и серебра местных ювелиров.
Если раньше Бретана не знала, что ее отец богатый человек, то теперь на' этот счет никаких сомнений не было. Казавшийся небольшой кошелек с серебром, который он ей вложил в ладонь, позволил купить все, что она хотела, в том числе две выпуклые серебряные броши, на которых были изображены переплетенные тела двух вздыбленных мифических чудовищ, а также не менее великолепный ручной браслет из чистого серебра, массивная центральная часть которого была целиком выполнена из этого благородного металла, а края — в виде набегавших друг на друга черненых волн.
Ювелир явно знал, кто такая Бретана. Он настоятельно советовал приобрести еще и инкрустированные бусинками серьги, а завершить весь ансамбль витым серебряным хлао, который на белокурой головке Бретаны выглядел как изысканный венок из цветов. Все покупки стоили денег, которые могли бы составить вполне хорошее состояние.
Несмотря на бурные протесты Бронвин, Бретана пополнила ее гардероб несколькими яркого цвета платьями и плащами, которые хорошо шли к полноватой фигуре женщины.
Волоча за собой доверху набитую тележку, Бретана, Бронвин и Кнут пробирались через плотную толпу к дому. На всем пути их сопровождали перешептывания людей, с любопытством наблюдавших эту сцену.
Приближаясь к дому, Бретана подумала о Торгуне и ускорила шаги. Наконец она почти побежала по мостовой, и ее запыхавшиеся спутники уже не поспевали за своей стремительной хозяйкой.
«Торгун уже, наверное, все сказал», — уверяла она себя. Она помолилась про себя, чтобы Магнус согласился на этот долгожданный союз, который сделает ее счастливой.
На то же надеялся и Торгун, когда он наблюдал за безмолвной реакцией Магнуса на свою просьбу. Почтенный викинг отошел от поклонника своей дочери и обогнул большой обеденный стол. Затем он неторопливо опустил свою согбенную, но еще преисполненную гордости фигуру в кресло, специально предназначенное для хозяина дома.
— Ты храбр, что обратился ко мне с такой просьбой, — как само собой разумеющееся, произнес Магнус.
Надежды Торгуна на будущее с Бретаной казались теперь уже далеко не столь оптимистичными, как раньше. Надо быть очень и очень осторожным, иначе он рискует не только своими деньгами, но и, вполне возможно, жизнью. Магнус не должен знать, что он лишил его дочь девственности.
— Да, ярл Магнус достаточно храбр для того, чтобы защитить свою дочь.
— Ты думаешь, она нуждается в защите? Магнус казался озадаченным. Упершись ладонями в крышку стола, он с большим усилием поднялся с кресла.
Торгуй уловил раздражение Магнуса и поспешил объяснить:
— Хотелось бы надеяться, что нет. В конце концов она, дочь самого могущественного ярла Трондбергена, известного и как великий воин, и как мудрый коммерсант. И все же, многим не по душе, что твой ребенок наполовину саксонского происхождения, дочь женщины, которая, будучи леди в собственной стране, тем не менее волей обстоятельств стала здесь рабыней. Конечно, наше общество не имеет кастовых предрассудков, но думаешь, многие забудут, сколько наших братьев, сыновей и отцов семейств пали на земле саксов? И только выйдя замуж за брата короля, Бретана будет в безопасности, даже когда она лишится твоей защиты.
Магнус знал, что состояние его здоровья ни для кого не является секретом, достаточно просто взглянуть на него, и тем не менее он был раздражен упоминанием о том, что и он смертей. И вообще, он не думал так быстро выдавать Бретану замуж. До сих пор все его мысли были заняты исключительно тем, как узаконить ее права в качестве наследницы и дочери.
И все же Торгуй прав. А что, если он умрет раньше, чем будут подтверждены ее права по рождению? Торгуй же молод, уверен в себе и, конечно, такой надежный защитник, с которым мало кто отважится поспорить.
Магнус склонил голову набок, и, на мгновение задумавшись, опустил глаза. Внезапно он вновь поднял их и пристально посмотрел на невозмутимое лицо Торгуна.
— А как ты думаешь обеспечить ее будущее? У тебя что, есть какие-то тайные запасы серебра, у тебя, опального принца, который искал мою дочь только ради награды за ее возвращение!
Этого вопроса Торгуй ужасно боялся, но избежать его было невозможно.
Возраст возрастом, а одурачить Магнуса еще никому не удавалось. Оставалось говорить только правду.
— Тебе известно, что большого состояния у меня нет, но я кое-что заработал торговлей. Достаточно, чтобы содержать жену. И, кроме того, если ты все еще собираешься соблюдать наше соглашение…
— Твоя награда за то, что ты сделал, — это такие гроши по сравнению с тем состоянием, которое однажды получит Бретана. И ты, конечно, учитываешь это, обращаясь ко мне с такой просьбой.
Последние слова Магнус произнес резко и подозрительно. Его больше беспокоило не состояние собственного здоровья, а мотивы Торгуна, которые заставляли его искать руки его дочери.
— Я считаю, что твое состояние — это твое дело, а никак не мое, — спокойно ответил Торгун, теша себя надеждой, что с этим деликатным вопросом он справился как нельзя лучше.
Магнус подошел к небольшой деревянной полке, закрепленной на дальней стене помещения, и налил себе стакан вина рубинового цвета. Не поворачиваясь к Торгуну, он продолжал:
— Вопрос о замужестве моей дочери нельзя решать так скоропалительно. Я подумаю об этом. А сейчас возьми свое серебро из шкатулки около дверей. Если я соглашусь на твою просьбу, можешь использовать его как свою часть приданого невесты.
— Я ваш должник, ярл Магнус.
Сначала Торгуй намеревался отказаться от серебра, надеясь, что такая щедрость еще больше укрепит его шансы как будущего зятя. Однако, находясь рядом с денежной шкатулкой Магнуса и получив его разрешение на причитавшуюся ему сумму, он не смог противостоять такому давнему и знакомому искушению, прилив которого он ощутил в себе. А если его план не удастся и Магнус откажется? Ведь тогда он останется ни с чем.
В случае же согласия Магнуса все его состояние, в конечном счете, и так будет его. Ну а если нет, то он по праву заработал награду за Бретану. Магнус услышал звук открываемой крышки шкатулки, звон монет…
Торгуй остался доволен тем, как все прошло. Он никогда и не надеялся на немедленное согласие Магнуса. Такое важное решение он никогда не примет в спешке.
Учитывая все обстоятельства, можно надеяться, что судьба впредь будет благосклонна к нему, и тогда все, о чем он мечтал, ради чего трудился в поте лица, все, что он заслужил, вся власть и положение в обществе, по праву принадлежащие ему, но вырванные у него завистливой жадностью и трусостью Хаакона — все это будет его, в том числе и Бретана. Прекрасная Бретана, до сих пор не понимающая своей огромной ценности в качестве дочери Магнуса, ошеломленная и смущенная тем, что она узнала о своем происхождении и жаждущая обрести в нем своего защитника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36