Зрячим глазом он оглядел помещение: потемневшие от копоти жерди, поддерживающие стены и своды, аккуратно сложенное по углам оружие, связанные в узлы волчьи и оленьи шкуры. В желтоватом свете костра он и его спутник отбрасывали длинные темные тени.— Отведай, старый учитель, — сказал Вороний Ловчий, предлагая старику бараний рог с травяным отваром.Кричащий Петухом выпил и указал на баранью похлебку, варившуюся на костре в кожаном бурдючке:— Я сегодня не ужинал.— Пожалуйста, угощайся.Старый шаман улыбнулся, наполнил чашку похлебкой и, чавкая, стал есть. Насытившись, он повернулся к Вороньему Ловчему и спросил:— Зачем ты хотел меня видеть сегодня?— Три Осени пришел с вестью. Другие напали на отряд Блеющего Барана. Я хочу, чтобы ты благословил меня собрать молодых парней и нанести удар по их становьям. В середине Долгой Тьмы они нападения не ждут.Кричащий Петухом провел пальцем по подбородку Его бельмо мрачно блестело.— Никто не станет рисковать жизнью среди Долгой Тьмы. Что будет с их душами, а? Вороний Ловчий развел руками:— С душами, Кричащий Петухом? А что их ждет здесь? Что нас всех ждет? Другие перебьют нас — иди мы среди них растворимся. Три Осени послал одного юношу разведать про Других, которые захватили лагерь Блеющего Барана. Они тоже держат в плену наших женщин… И это будущее, Кричащий Петухом? Наши женщины будут вынашивать их ублюдков? Как Черника?— Слишком ты много на себя берешь, юнец. Тебе не достаточно одного слова Старейшего? — Он попытался встать.Вороний Ловчий мягко опустил старика обратно на землю.— Конечно, я много на себя беру! Я должен спасти Народ. А что, ты видел в своих Снах что-то другое?— Я в своих Снах много разного вижу, — пренебрежительно ответил старик.— Давай-ка потолкуем начистоту. Я про твои Сны знаю все до донышка. Помнишь, что ты предсказывал нам в Мамонтовом Лагере, а? Про охоту на мамонтят… Что-то пока не сбылось! А еще ты предсказал Удару Молнии, что у него наконец-то родится сын. Помнишь? Ты будто бы видел во Сне, как он баюкает мальчика на руках? Ну и что? Девчонка родилась, еще одна! Сам Удар Молнии сгинул. Мышь ушла в лагерь Издающего Клич. А еще ты видел Сон о том, как…— Иногда Сны меняются.— А иногда важно, чтобы Народ поверил… а уж видел ли ты что взаправду или все до единого слова выдумал — нет нужды знать.— Ты что, во лжи меня обвиняешь? — возмутился Кричащий Петухом.Вороний Ловчий взялся за рукоятку копья и поглядел прямо в глаза шаману:— Я не хочу, чтобы мы с тобой стали врагами, старый учитель. Народу это не принесет добра.Кричащий Петухом задумался. В углах его рта появились суровые складки.— Что дальше?— Ты не будешь мешать моим походам на Других.— Я никогда и не возражал против них.— Чистая правда. Уважаю людей, который умеют разобраться, где их выгода. — Вороний Ловчий встретился со стариком глазами. — Но настало тебе время решать.Он пододвинулся поближе, не отрывая взгляда от зрячего глаза Кричащего Петухом. Старик гневно посмотрел на него — а потом вдруг вздрогнул и опустил лицо.— Чего ты хочешь?— Ты со мной… или против меня?— Зачем тебе нужна моя поддержка?— Среди Долгой Тьмы люди… как бы получше выразиться… не очень-то расположены воевать. Никто не пойдет в бой, если Духи запросто могут высосать из него душу.Кричащий Петухом сверкнул на Вороньего Ловчего своим единственным глазом:— А если шаман одобрит поход — это кое-что меняет?— Если одобрит и пообещает защиту.— А если я откажусь?Вороний Ловчий разочаровано вздохнул:— Слишком уж ты часто ошибался в своих предсказаниях. Сам понимаешь, какие могут пойти слухи. А уж если над Сновидцем смеются — дело худо…— Ты угрожаешь мне? — раскрыв рот от удивления, произнес Кричащий Петухом.— Нет. Я просто хочу втолковать тебе твое положение, чтобы ты поскорей понял: лучше всего для тебя — помочь мне.Гнев исказил лицо Кричащего Петухом.— Силы мои проникают вдаль и вширь. Мне все подойдет — волосы, ногти, обрывки одежды… Я могу изгнать человеческую душу из тела и послать ее скитаться среди Долгой Тьмы. Я могу…— Проверим? При всем Народе…— Что ты имеешь в виду?Вороний Ловчий достал свой собственный узелок в котором, по поверьям, был ключ к его душе.— Я тебе завтра при всех отдам его. Посмотрим, что сильнее: моя душа или твое заклятие. — Глаза его мрачно блеснули. — Хочешь так?Кричащий Петухом ссутулился, глаза его нервно блеснули.— От этого не будет никакого проку.— Давай говорить начистоту, старый учитель. Друг мой… Нам с тобой есть что предложить друг другу. Зачем же нам ссориться?Кричащий Петухом закусил губу. Гримаса боли исказила его лицо.— Ты хочешь расколоть Народ? Посеять смуту, когда на нас и так наседают Другие?— Нет, — упрямо сжал челюсти Вороний Ловчий. — Я хочу объединить Народ. Но этого не случится, пока мы с тобой не будем на одной стороне.Кричащий Петухом молчал, погрузившись в раздумья. Глубокие морщины избороздили его лоб. Вороний Ловчий терпеливо ждал. Кричащий Петухом совсем сгорбился… Сновидец, Великий Шаман признал свое поражение. Ему нечего было противопоставить напору молодого вождя. Сила оставила его.— Я… помогу тебе, — с мукой в голосе прошептал он.— Я знал, что ты не откажешься… Ешь еще, друг мой. Мы с тобой возродим Народ!Кричащий Петухом покачал годовой, зачерпывая еще похлебки:— Такой молодой — и такой сильный! И откуда это берется, если мне, со всей моей мудростью, таким тяжелым трудом даются Сны… Которым все равно нельзя верить.Вороний Ловчий задумчиво моргнул. Трудный вопрос задал ему Кричащий Петухом.— Твоя Сила вернется, мой друг: ведь ты решил рука об руку со мной бороться за спасение Народа! Должно быть, Отец Солнце усомнился в тебе и отнял твою Силу. Но теперь он вернет ее.Кричащий Петухом недоверчиво поглядел на небо:— Может быть…— Я в этом уверен.— А ты думаешь, эта война с Другими будет успешной? Ты сможешь отогнать их раз и навсегда?Вороний Ловчий стал прикручивать наконечник к древку своего копья.— Честно говоря, не знаю, но надо сделать так, чтобы они дважды подумали, прежде чем идти на нас. Пусть помнят, что не так уж это легко — иметь дело с Народом. Может, Черника правду говорит и их согнали с их старинных земель какие-то другие люди? Тогда, если мы как следует пуганем их, они повернутся назад и попытаются отвоевать то, чем владели прежде?— Черника говорит еще, что есть много разных Других. Столько, что всех не убьешь… Да и не сочтешь…— Тогда нам все одно погибать. Война, по крайней мере, оттянет время…— Время — для чего?— А вдруг мой глупый братец все же найдет ход в Великом Леднике? Может, он, прокляни его Звездный Народ, и в самом деле…— Нет никакого хода! — буркнул Кричащий Петухом. Вороний Ловчий увидел, как вспыхнул единственный черный глаз шамана.— Ну тогда надо отогнать Других. Больше ничего не остается.— Чем я могу помочь? — тихо и покорно спросил Кричащий Петухом.— Народ обленился. Мы должны возродить в нем силу духа и бодрость, чтобы люди смогли бороться. Твои Сны о нашей победе поддержат их дух, и мы пойдем на Других походом, и на самом деле победим, и захватим все их охотничьи трофеи, и возьмем в жены их женщин, и они родят нам новых сильных воинов.— Ты отклоняешься от древних путей Народа, — хмуро возразил Кричащий Петухом. — Убивать людей — это…— У нас нет выбора, — ответил Вороний Ловчий и дохнул на копье, чтобы жизнь вошла в камень, дерево и суставы зверей. — Пока не вернется твоя Сила и ты не укажешь нам новые пути…— Не думаю…Вороний Ловчий ударил кулаком по шкуре, на которой он сидел. В глазах его вспыхнул безумный огонек Он наклонился к Кричащему Петухом и, тревожно покачав головой, спросил:— Может, я и погублю Народ. Но разве лучше будет, если мы будем сидеть сиднем и позволим Другим перебить нас? Что будет чувствовать какая-нибудь из наших женщин, когда потный Другой раздвинет ей ноги и назовет своей второй женой?— И все же мне все это не по душе…— Ты можешь предложить что-то другое? Тогда скажи, я послушаю…Кричащий Петухом нахмурился. Опершись подбородком о кулак, он произнес:— Идти некуда, кроме как к Великому Леднику. Бегущий-в-Свете? Нет, уж лучше я умру от копий Других, чем пойду за ним. — Он покачал головой. — Я скажу юношам идти за тобой. Я дам им Силу. Пусть они знают, что, если они умрут, их души вознесутся к Блаженному Звездному Народу.Вороний Ловчий кивнул. Он увидел, как вспыхнул глаз старика. Этот блеск был ему хорошо знаком!— Я знал, что ты согласишься. Теперь мы — вместе. Все будет хорошо. И твоя Сила вернется, друг мой. Ты только жди.Кричащий Петухом поудобнее опустился на шкуру,. проведя пальцем по своей узкой переносице.— Ты заглядывался на Пляшущую Лису… Вороний Ловчий пожал плечами и уставился на свой священный узелок, мысленно проводя на нем магические линии и обдумывая ответ. Старик произнес это совсем не враждебным тоном: в его голосе звучало только любопытство — разве что с легким налетом ревности. Что если сказать правду?— Почему это беспокоит тебя? — мягко спросил он. — Ты же прогнал ее.— Ты уговорил меня сохранить ей жизнь.Вороний Ловчий не мигая поглядел на него:— Однажды она будет моей женой. Я видел это… А еще я видел дитя — могучее дитя! — которое вышло из ее утробы. Я уверен… — Его голос оборвался, и он уставился в одну точку. — Я уверен, что она — моя.— Ты что, Сны видел?Вороний Ловчий пропустил вопрос мимо ушей.— Кроме того, она меня восхищает. И каким бы позором она ни была покрыта — не было ни одной женщины, которая так волновала бы меня.— Сны? Да ты такой же мальчишка, как твой братец! Вороний Ловчий сжал рукоятку копья. Мышцы его напряглись.— Послушай, Кричащий Петухом. Есть вещи похуже, чем Духи Долгой Тьмы. Время, когда ты мог называть меня мальчишкой, давно прошло.— Я не имел в виду ничего дурного, — быстро оговорился Кричащий Петухом, слабо улыбнувшись. — Друзьям не следует обижаться на пустяки… Особенно когда Народу грозят такие опасности. Не правда ли?— Так как насчет Пляшущей Лисы?Кричащий Петухом развел руками и пожал плечами:— Какое мне дело? Она все равно рано или поздно ушла бы от меня к Бегущему-в-Свете.Вороний Ловчий кивнул, поглядев вполглаза на Кричащего Петухом:— Теперь мы понимаем друг друга. 37 Цапля сидела, скрестив ноги, перед потрескивающим костром и устало поглаживала тыльную сторону шеи. Дрожащие тени ложились на черепа, и от них еще чернее казались глазные проемы, еще ярче блестели белые волчьи и Медвежьи клыки. Человеческие черепа сурово глядели на колдунью пустыми глазными дырами, словно читая ее тайные думы."Да, вы все знаете. Мертвые все видят ясно. Только живые ослеплены своей тщетой. Скажите же мне, благородные мертвые, хватит ли… хватит ли мне сил?Смогу ли я соединиться с Танцующим? Или меня вновь постигнет неудача? Скажите мне, добрые мертвые, что вы видите?"Из-под занавеси, скорчившись, поглядывала на нее Обрубленная Ветвь.— Он ушел… Я проводила его к тому камню. Цапля кивнула, нервно теребя пальцами края своей парки, и обернулась на черепа. Обрубленная Ветвь поглядела туда же, прищурившись и шамкая беззубыми челюстями. Старуха ежилась от испуга.— Мне он здесь не нужен… Сейчас — не нужен. Это слишком важно… Я не хочу, чтобы он видел.— Мне страшно, когда ты так говоришь, — ответила Обрубленная Ветвь, неловко переминаясь на своих скрюченных ногах.— Мне и самой страшно.Они замолчали. Цапля долго смотрела на острый, как копье, нос и сморщенное лицо старухи — и вспоминала былые обиды.— Знаешь, а ведь я почти простила тебя.— Не трать зря времени. Я никогда в этом не нуждалась.Цапля кашлянула, глаза ее блеснули.— Ты — может быть, но мне самой это нужно. Я годами носила в своем сердце рану. Теперь, когда я тебя вроде как полюбила, мне стало полегче.Обрубленная Ветвь только отмахнулась от ее слов и, опустившись на колени перед огнем, стала греть руки.— Береги дыхание! Я любила Медвежьего Охотника. Если бы мы могли повернуть время назад… Я бы все за это отдала. Ведь у нас с ним было несколько замечательных лет, пока он не погиб.— Зачем ты вернулась сюда? Ты могла бы спокойно дожить век в чуме у какого-нибудь охотника. Это совсем не так плохо… Тебя кормили бы за то, что ты помнишь старые сказания и помогаешь растить детей. Стариков почитают — так принято у Народа, — ответила Цапля, растирая затекшие от напряжения предплечья. — Будешь стряпать, собирать щепки на топливо. А все это колдовство не для тебя, Обрубленная Ветвь.— Ха-ха! Да что ты обо мне знаешь? Не для меня, говоришь? Ха! — Она покачала в воздухе скрюченным пальцем. — Я видела его глаза, Цапля. Понимаешь? Сон… там был Волчий Сон, настоящий, могучий. Он коснулся моей души. Он ранил меня и пробудил мои собственные Сны. — Она покачала головой. — Я для Народа пришла и для него, для Бегущего-в-Свете. Так научи же его!— Я-то почему? Ты ведь никогда не любила…— Помолчи-ка, старая карга. Что бы между нами ни случилось, ты лучшая из всех. Ты — единственная Сновидица среди Народа, которая может чему-то научить.Цапля терла себе лоб. Время близилось, и у нее сводило живот от страха.— Он будет могуч. Однажды он станет сильнее меня… Если выживет.Щелкнув ревматическими суставами, Обрубленная Ветвь потащила в костер еще одну охапку ивовых веток — она вдосталь запасла их в долгие недели лета.— Если? Это связано с тем Сном, что ты видела прошлой ночью?Цапля рассеянно поглядела на огонь:— Образы… Звуки… Что-то дурное случится с Народом… рядом с Народом. Я… я не знаю. Но многие идут сюда. Они тянутся по холмам от самой Большой Реки. Впереди идут Издающий Клич, Поющий Волк и женщины, которых я не знаю. А за ними еще десятки отрядов. И все идут сюда.— У них что-то случилось?— Они боятся, страшно боятся, — покачала головой Цапля. — Они идут — и страх витает над ними. Я видела во Сне: что-то страшное растет во мраке. Огромное, как Дедушка Бурый Медведь, оно поглотило облака, все погрузило во тьму и потянулось вниз, растопырив над миром огромные когти. Оно ждет…— И что-то в этом роде видел Волчий Сновидец? — Думаю, да.— А можешь ты как-то это изменить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60