Кругом знакомые лица…
Но сердце старого председателя тревожила какая-то непонятная грусть. Не оттого ли, что он делал колхозникам свой последний доклад?
Голос у него вначале от волнения срывался, но постепенно приобрел уверенность. Тихон Сафоныч снова вошел в привычную деловую колею, и колхозники это почувствовали.
— Сегодня у нас особый торжественный день, — говорил Панькин. — Колхозу Путь к социализму исполнилось тридцать лет. И давайте, дорогие товарищи, окинем взглядом пройденный нами путь. Тридцать лет минуло с той поры, когда рыбаки собрались на первое организационное собрание, чтобы объединиться в коллективное хозяйство. Помнится, у многих тогда имелись сомнения, а кое у кого и возражения… И это было вполне понятно, дело в ту пору начиналось невиданное и незнакомое. С чего мы начинали? С гребного карбаса, с парусной елы. Путь был труден, но мы уверенно шли вперед к новой жизни. Уже давненько мы расстались со старыми методами и орудиями лова, с прежним флотом. И теперь мы говорим прошлому: Прощайте, паруса!, потому что они были основной двигательной силой, пришедшей к нам от дедов и прадедов. От парусного судна к современному рыболовному траулеру — таков наш путь. На долю рыбаков выпало немало испытаний. Вспомните, как мы работали в трудные военные годы, когда женщины, старики да подростки промышляли тюленей, ходили в губу за селедкой, облавливали дальние тундровые озера и давали фронту продовольствие. Вот здесь, в этом зале нового клуба, сидят организаторы колхоза и его первые работники: Дорофей Киндяков, Дмитрий Митенев, Родион и Августа Мальгины, Фекла Зюзина, Анисим Родионов, Семен Дерябин, Николай Тимонин и другие. Это — ветераны колхоза. Они вынесли на своих плечах все трудности и привели хозяйство к сегодняшнему его виду и качеству. Вся их жизнь — пример для нашей молодежи, в энергичные руки которой мы сегодня передаем колхоз.
Доклад у Тихона Сафоныча пошел свободно, он вроде бы и забыл о тексте, который лежал перед ним.
— Вот я приведу некоторые цифры, — продолжал он. — За тридцать лет мощность колхозного промыслового флота возросла в семнадцать раз. Триста пятьдесят тысяч центнеров рыбы выловлено и сдано государству. Доходы от промыслов выросли в семь, а основные средства колхоза в сорок с лишним раз…
Председатель приводил еще и другие цифры, — известное дело, без них не обходится ни один доклад. А когда он перешел к итогам минувшего года и начал говорить о недостатках, доклад стал и вовсе будничным, деловым. Упоминать о промахах в работе председателю не очень хотелось, но их, как слова из песни выкинуть, убрать из доклада было невозможно. И Тихон Сафоныч лишь сожалел, что устранять эти недостатки придется уже не ему, а новому председателю.
Наконец Панькин поставил, как положено, задачи на будущее и обратился к Поморцеву, руководителю рыбакколхозсоюза:
— А теперь я изложу наши неотложные просьбы к руководству. Прошу вас, Сергей Осипович, для дальнейшего развития хозяйства выделить нам следующее: моторную дору для речных и каботажных перевозок, сверлильный и токарный станки, оборудование водонапорной башни, трактор ДТ-75 с гидросистемой, строительные материалы — кирпич, шифер, цемент, горючее и смазочное, а также прислать специалистов для изыскательских работ по строительству авиаплощадки, осушке болота и строительства грунтовой дороги от Унды до моря…
— Ого! Ничего себе запросики! — заметил Поморцев, воспользовавшись паузой, и тут же спросил:
— Все?
— Нет, не все, — продолжал Панькин. — Теперь главная просьба: если к вам поступит судно — средний рыболовный траулер, — новое, разумеется, то выделите его нам. Хватит брать в аренду суда. Пора иметь свои.
— А есть ли деньги на покупку такого судна?
— Найдем.
Поморцев озадаченно покачал головой.
— Ладно. Изложите все это письменно.
Панькин тут же подал Поморцеву заранее подготовленную заявку и сошел с трибуны.
Председатель собрания Митенев предоставил слово для выступления Поморцеву.
Сергей Осипович Поморцев, невысокий плотный мужчина лет пятидесяти с хвостиком, в форменном морском кителе с нашивками на рукавах, коротко подстриженный, остроглазый, поздравил колхозников с тридцатилетием и зачитал поздравительную телеграмму из Москвы, из главка. В телеграмме сообщалось, что колхозу присуждены одно из первых мест в соревновании и Почетная грамота главка с премией.
После него выступил Шатилов. Секретарь райкома передал рыбакам приветственный адрес и обратился к председателю:
— Рад сообщить вам, Тихон Сафоныч, и всему собранию о том, что за долголетнюю и безупречную работу на посту председателя колхоза и в связи с шестидесятилетием правительство наградило вас орденом Ленина.
В зале одобрительно зашумели, раздались аплодисменты. Иван Демидович прикрепил к лацкану пиджака растерявшемуся от неожиданности Панькину орден. А затем вручил также орден Знак Почета Фекле Зюзиной и медали За трудовую доблесть Дорофею Киндякову, Семену Дерябину и еще нескольким рыбакам.
Потом объявили перерыв.

2
На прения колхозники раскачались не сразу и, чтобы подать пример, а заодно и заполнить паузу, стал выступать Митенев. Поблагодарив вышестоящие организации за награды и приветствия, хотя и чувствовал себя несколько обиженным тем, что его, ветерана колхоза, на этот раз наградой обошли, Дмитрий Викентьевич со знанием дела заговорил о предстоящей весенней путине. После него взял слово Родион Мальгин, а затем разговорились и другие. О чем только не говорили: о том, что на судах хромает дисциплина по приходе в порт и что летом уменьшались уловы семги, так как часть рыбаков снимали с тоней на сенокос; о том, что наважьи рюжи следует просушивать через каждые три недели лова и что необходимо уменьшить в них для уловистости ячеи; о том, что договор с рыбокомбинатом выполнен не по всем пунктам и что надо ввести в правлении штатную единицу техника рыбодобычи, и так далее… Пожеланий и замечаний было так много, что Панькин приуныл и повесил голову, чувствуя себя неловко.
Всегда на собраниях всплывал ворох неполадок, и, кажется, ему не привыкать к этому: дело обычное, для того и собрания. Но сегодня Панькин сидел как на горячих угольях, он даже стал подумывать, что орден ему, пожалуй, дали не по заслугам: Вон как меня шпыняет каждый оратор!
На трибуне теперь стояла Фекла. Дородная, статная… Она смотрела в зал и молчала. Конечно же, волновалась: никогда прежде не выступала. Но вот она повернулась к президиуму, приложила руку к высокой груди и поклонилась.
— Спасибо за орден. Премного благодарна. Я, пожалуй, еще не заслужила такой высокой награды. Считайте, что ее дали вперед, вроде как авансом. Но я заслужу! — Фекла перевела дух и… заговорила быстро и напористо: — Что же такое творится у нас, товарищи, с транспортировкой наваги с тони? Где такое видано, чтобы по месяцу, а то и больше рыба лежала на берегу? Обозов из Мезени нет как нет, а самолетами возить дорого. Вот и маемся. Уловы все копятся и копятся. Заморозим рыбу, а тут оттепель — и все растает… Что же в конце концов получается? Брак! Рыба для употребления почти что и непригодная. Хозяйки в городе, верно, носы воротят от такой наваги! Я давала тебе знать, Тихон Сафоныч, и ты высылал два раза оленьи упряжки. А потом опять успокоился. Негоже так, негоже! Вот что я хотела сказать. Если складно, так и ладно, а не складно, так извините. На этом моя речь кончается.
Когда Фекла вернулась на свое место в президиуме, Родион хитровато улыбнулся и шепнул ей:
— Ты чего на Панькина-то взъелась? Давно ли он у тебя гостил?
Фекла шевельнула бровями.
— Дружба дружбой, а служба службой. Или не ведома тебе такая поговорка?
Было часов семь вечера. Уже дважды объявляли перерыв, и, кажется, выпили весь чай из ведерных самоваров, и съели все пирожки и бутерброды в буфете. Собрание подошло к выборам правления.
В него избрали девять человек, в том числе Митенева, Дорофея, Феклу, Родиона и Климцова. Когда Панькин предложил кандидатуру Климцова, по залу прошел шумок. Но, поскольку Ивана рекомендовал Панькин, возражать не стали, полагаясь на мнение и опыт Тихона Сафоныча.
Стали выбирать председателя. Эту процедуру, как обычно, вел представитель из района.
— Тихон Сафоныч уходит на заслуженный отдых, — сказал Шатилов. — Конечно, хотелось бы, чтобы он еще поработал, однако возраст и состояние здоровья не позволяют. Пора человеку и отдохнуть. Но кто его заменит? Какие будут предложения?
— У меня есть предложение, — сказал Митенев. — По поручению партийной группы и старого состава правления колхоза я рекомендую на должность председателя Ивана Даниловича Климцова. Товарищ молодой, энергичный, с работой справится.
— Недавно его приняли в члены партии, — добавил Шатилов. — Есть ли другие предложения?
Послышались возгласы:
— А не молод ли?
— Сладит ли с работой?
— Почему не сладит? Дельный парень. Свой, унденский!
Шатилов прислушивался к репликам, не спешил их прерывать. Наконец он повторил:
— Есть другие предложения?
— Есть! — крикнул с места Андрей Котцов. — Митенева! У него твердая рука и опыт имеется!..
Андрей, не выдержав до конца собрания, был чуть навеселе. Офоня Патокин, что сидел рядом, тянул его за полу: Да сиди ты! Чего тебя дернуло за язык? Но Андрей, не слушая его, кричал, размахивая рукой: Митенева-а-а!
— Хорошо, — сказал Шатилов, — Поступила вторая кандидатура: Митенев. Есть еще предложения?
Больше предложений не поступило. Шатилов озабоченно глянул на парторга, сидевшего рядом. Тот пожал плечами и попросил слова:
— Я снимаю свою кандидатуру, так как быть председателем мне не позволяет возраст. Кроме того, как вы знаете, у меня есть общественная работа…
— Поступил самоотвод, — с видимым облегчением сказал Шатилов. — Ну как, удовлетворим просьбу товарища Митенева?
— Уважим!
— Удовлетворить!
— Но Андрей опять поднял руку из своего угла в последнем ряду.
— Митенева-а-а!
— Да прикуси ты язык, Андрюха! — одернула его одна из рыбачек. — Дело говори!
— Митенева-а-а! — все тянул Котцов.
— Тихо, товарищи, — продолжал Шатилов. — Давайте обсудим все спокойно. Котцов, который кричит там в углу, по-моему, навеселе…
— Вывести его! — зашумело, собрание.
— Ну вот, докричался? И дался тебе этот Митенев! — в сердцах проворчал Офоня и ткнул Андрея кулаком в бок. Чувствуя, что дело принимает серьезный оборот, Котцов замолчал. Поэтому выводить его не стали.
— Ставлю на голосование: кто за самоотвод Дмитрия Викентьевича? Так… Большинство. Принято. Кто теперь желает высказаться по кандидатуре Климцова? — спросил Шатилов.
Высказались двое: Панькин и телефонный председатель Окунев. Из зала поступило предложение:
— Надо бы послушать, что скажет сам Климцов.
— Верно! Как он думает?
Иван, чуть-чуть смущаясь, вышел на сцену и стал рядом с трибуной.
— Не изберете — не обижусь, а изберете — не подведу, — сказал он и вернулся на место.
— Вот так высказался: всего два слова!
— Этот не из говорунов, сразу видно…
— Давайте голосовать!
Проголосовали за Ивана дружно. Даже Андрей Котцов поднял руку.
В тот вечер колхоз получил новое название — Звезда Севера.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1
Новый председатель начал с того, что ввел у себя ежедневные утренние планерки. К восьми часам все стулья в его кабинете были заняты. Иван Данилович начинал совещание неизменным итак.
— Итак, что мы имеем за прошлые сутки? — Он сам отвечал на этот не очень конкретный, но в общем-то всем понятный вопрос: — К ферме привезли шесть возов сена. Мало, Фекла Осиповна! Почему рано отпустили возчиков? Можно было еще по разу обернуться.
Фекла глянула на Климцова холодновато, вприщур. Серые глаза председателя на молодом скуластом лице были непреклонны. Фекла вздохнула, досадуя на себя: еще не вошла в роль заведующей по-настоящему и больше занималась уговорами, чем требовала.
— Да вывезем сено. Не впервые, — примирительно сказал Окунев.
— Проследите за этим, — распорядился Климцов. — А вы, Фекла Осиповна, требовательнее относитесь к подчиненным, — уже более мягко посоветовал Климцов. — Теперь дальше… Как идет ремонт судовых механизмов на Боевике, Афанасий Григорьевич?
— Денька через три опробуем двигатель, — ответил Патокин.
— Срок приемлемый. А что с трактором? — Климцов повернулся к трактористу, высокому рыжеватому парню в ватнике. — Почему вчера, Павел, не ездил за бревнами?
— Двигатель забарахлил. Ремонтировать надо, — ответил тракторист.
— Какая неполадка?
— Что-то с пускачом.
— Немедленно займитесь ремонтом. Пока стоит зимник, лес, что заготовлен для строительства, надо вывезти до бревнышка!
Все это были те самые текущие дела, о которых говорил Климцову Панькин, когда передавал бразды правления.
Когда люди разошлись, Митенев принес на подпись банковские документы.
— Такая новость, Дмитрий Викентьевич, — сказал ему Климцов. — Нам предлагают купить в тралфлоте судно. Они там обновляют свой флот, получают новые тральщики, а старые списывают или продают.
Митенев насторожился.
— Какой тип судна?
— Средний тральщик.
— А стоимость?
Климцов назвал внушительную сумму. Дмитрий Викентьевич покачал головой.
— А плавал сколько?
— Не знаю. Надо уточнить…
— Куда нам старье-то! Был бы новый…
— Пока, быть может, придется купить и старый. Надо съездить в Архангельск, посмотреть, что за корабль.
— Посмотреть непременно надо. Кота в мешке не покупают. Может, развалина какая… По принципу — на тебе, боже, что нам негоже…
— Кого мне взять из знающих рыбаков? — спросил Климцов
— Офоню — по двигателям, а Дорофея — по мореходной части, — посоветовал Митенев. — В рыбакколхозсоюзе еще попроси Сергеева посмотреть судно. И, само собой, Поморцева…
— Спасибо за совет. Завтра вылетим.
Митенев еще посоветовал ему:
— Смотри, Иван, старьем не увлекайся. По молодости лет тебе, может, и хочется поскорее заиметь свое судно. Но по мне — лучше погодить бы до нового.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80