— А мы не взорвемся?
Водитель внимательно посмотрел на меня в зеркало над лобовым стеклом, прищурился и затянулся поглубже, при этом огонек его сигареты блеснул особенно зловеще" Я закуталась в плащ и замолчала до конца пути.
* * *
— Ляля, как ты долго! — зашипела мне в ухо Клава, едва я захлопнула дверцу автомобиля.
— Ты меня чуть до инфаркта не довела своим зловещим шепотом! — взвизгнула я. — Чего ты стоишь тут под дождем, как тополь на Плющихе?
— Караулю, вдруг он попытается убежать.
— И что же ты тогда, интересно, будешь делать?
— А вот у меня свисток! Представляешь, я начинаю свистеть, все выбегают…
— Да кто услышит этот жалкий писк в такую грозу! Тоже мне, соловей-разбойник. — Я не переставала удивляться Клаве. — А вот прибьет он тебя точно, если ему на пути попадешься. Давай зайдем к тебе во двор.
— Лялечка, ты только не ругайся, — начала оправдываться Клава, и я почувствовала неладное. — У меня калитка захлопнулась, а я без ключа выбежала.
— Ну так звони скорей, дети откроют! — Мое терпение было на исходе.
— А у нас звонок в дождь не работает, что-то там замыкает.
Я быстро сориентировалась и набрала на мобильнике Клавкин номер, в надежде, что хоть кто-то из детей не спит богатырским сном. Гудки шли очень долго, затем раздался сонный голос Филиппа:
— Алло…
— Сынок, это мама! Открой калитку, а то я ключ забыла, — затараторила Клавка в трубку.
— Вы ошиблись, тетенька. Гуднайт. — Филя засыпал в здравом уме и твердой памяти и слышал, как его мать трещит по телефону в соседней комнате.
Клава звонила еще несколько раз. К тому моменту, когда Филя окончательно вник в суть происходящего, мы вымокли до нитки.
— Теперь давай скоординируем наши действия, — отогревшись, ожила Клава. Я в это время замерла у окна с биноклем. В «замке» все еще горел свет на втором этаже.
— Главное, чтобы нас не заметили. Одеваемся и идем!
Резиновые сапоги-заброды в количестве двух пар Клавка как-то одолжила у соседа рыбака, долго объясняя ему причину так внезапно вспыхнувшего интереса к рыбной ловле. Клаве он не поверил, но порадовался, решив, что в ее личной жизни наметился перелом. Вот в них мы и обулись, надели клеенчатые плащи, обмотали головы платками. Клава даже попыталась надеть очки для подводного плавания, но я ее отговорила, аргументируя свое мнение тем, что привидение тоже человек, и если оно увидит нас даже в таком виде, может испугаться, а если на Клаве будут еще и эти очечки, то оно отдаст Богу душу во второй раз, если такое, конечно, бывает.
Открыть ворота возможным не представлялось, так как неизвестно, где я потеряла один ключ из той связки, которую так и не отдала Приваловой. Забор вокруг зловещего дома был высокий и неприступный, но мы нашли выход: перелезли через него со стороны соседнего с «замком» участка Там жил одинокий алкоголик Михась, который поставил свою проржавевшую «Ниву» вплотную к красному кирпичному забору Весьма грациозно мы вскарабкались на бывшее средство передвижения, с него на довольно широкий забор, а оттуда пришлось прыгать вниз, зажмурив от страха глаза. Благо, почва от дождя была мягкая, а кактусы в нашей климатической зоне, к счастью, не росли. Поэтому приземлилась я вполне удачно. Клава же рухнула с подозрительным грохотом и лязганьем Приглядевшись к ней, я заметила, что у нее в руках блестит какой-то металлический предмет.
— Клава, что это?
— Я решила прихватить с собой Филькин меч с его дурацких боев.
— Боже мой, Клава! Я с тобой с ума когда-нибудь сойду. Он же тяжелый до ужаса!
— Семнадцать килограммов, Филькина гордость, сам ковал.
— А как ты его тесла, что я не заметила?
— Как знаменосец на марше!
— Бросай его здесь!
— Ты что?!! Меня же Филя…
— Да мы и трех метров не пробежим с такой тяжестью! Брось его, я сказала!
Клава не посмела ослушаться, но дальше пошла с насупленным видом.
— А вдруг нашей жизни будет угрожать серьезная опасность, — не унималась обиженная подруга.
— Таких мыслей даже допускать нельзя! — категорично парировала я. — Тихо!
Мы присели на корточки за небольшим кустиком. Нас насторожил странный булькающий звук, который доносился из чернеющего дома.
Свет в окне второго этажа дрогнул, как будто кто-то попытался задуть свечу, но у него не получилось с первого раза.
— Что это за звук, слышишь? — прошептала я.
— Похоже, вода в чайнике закипает, — ответила Клава.
— Мозги у тебя в котелке, по-моему, закипают. Ты не обижайся, Клава, но какой может быть чайник в два часа ночи?
— А есть люди, которые чай пьют ночами, — продолжала подруга, и я начала опасаться за ее рассудок. Может, она сильно переволновалась и что-то у нее там в голове заклинило. На всякий случай я решила предложить:
— Может, вернемся?
— Ты что?! Мы ведь почти у цели. Давай подойдем поближе и попробуем войти в дом. А там и спрятаться легко, если что, — столько комнат.
А тут мы на виду, как мухоморы на поляне.
Ее рассуждения были не лишены здравого смысла. Под прикрытием темноты и дождя мы побежали вверх по ступеням и юркнули под навес крыльца. Всю нашу амуницину решили оставить прямо здесь и сбросили ее вниз под крыльцо. Из замшевого кошелька, болтавшегося у меня на шее, я извлекла ключи и открыла дверь. Она отворилась с тихим скрипом, мы решительно шагнули в зияющую пустоту холла. Клавка вцепилась в мой локоть с такой силой, что я чуть не взвыла от боли. Какое-то время мы постояли у колонны, чтобы глаза успели привыкнуть к темноте. Привыкать пришлось долго, так как тьма была кромешная. Неизвестно, сколько бы там еще простояли, дополняя собой архитектурно-скульптурный ансамбль холла, если бы не шаги, вполне отчетливо раздавшиеся над нашими головами.
— Ляля, я боюсь. — Клава дрожала так, что стук ее зубов, казалось, был слышен на втором этаже.
— Я тоже, — только и промямлила я.
— Давай спрячемся в какой-нибудь комнате, вдруг он надумает спуститься, а тут мы. А он небось с фонариком и…
Словно в подтверждение Клавкиных слов тонкий лучик света скользнул по лестнице, ведущей на второй этаж. Мы, словно по команде, присели и на четвереньках стали отползать к ближайшей комнате слева. Насколько я помню, это была столовая. От страха у меня свело желудок, а Клава вдруг начала.., икать.
— Шшш, — зашипела я от ужаса.
Но бедная Клава ничего не могла поделать.
Чем больше она пыталась сдерживаться, тем громче была икота. Дубовая тумба, непонятно для каких целей стоявшая посреди зала, была единственным местом, куда можно было запихнуть икающую Клаву. Двоим тут явно не хватило бы места. Поэтому я тихо спряталась сзади нее, прикрыв собой дверки на тот случай, если Клаве взбредет в голову оттуда вывалиться.
Шаги доносились уже из холла. Влажный от дождя воздух наполнился каким-то сладковатым и душным запахом.
— Ик! — раздалось из тумбы. Я налегла на дверки сильнее, надеясь заглушить Клавкин «привет из глубины души». Она прошептала мне едва уловимо:
— Это хлороформ? — и снова икнула.
— Не знаю, молчи!
Луч света выхватил дверной проем, который я могла видеть, лишь вывернув голову самым невероятным образом. Стук моего сердца, казалось, заглушал шум дождя. И тут на фоне освещенного проема, как на картине в прямоугольной раме, я увидела его: высокого, красивого, на этот раз без черных очков и серебристого «БМВ». От неожиданности я открыла рот так, что у меня свело челюсть. Нервно сглотнув, я издала какой-то внутриутробный звук и с щелчком снова закрыла рот.
Он стоял вглядываясь в глубь коридора, и курил сигару. А, вот откуда этот сладкий аромат Бедная Клава. Она, наверно, думая, что это хлороформ, потеряла сознание, сидя в тумбе. Икать, по крайней мере, перестала.
Не знаю почему, но в столовую он светить не стал. Видимо, был уверен, что здесь никого нет.
Постояв какое-то время, он выключил фонарь, и я решила, что он собирается уходить. Выждав пару минут, я снова открыла рот, чтобы позвать Клаву, и в этот момент услышала мужской голос:
— Алло. Это я… Все в порядке… Она от нас никуда не денется…
Струйка холодного пота побежала по моей спине. Если Клава и не лишилась чувств при мысли о хлороформе, то сейчас наверняка умерла от ужаса. И вдруг мной овладело какое-то абсолютное равнодушие. Я даже расслабила спину и откинула голову. Отчетливо было слышно, как мужчина прошел через холл ко входной двери, вышел и захлопнул ее за собой.
— Клава, — позвала я через минуту. Из тумбы никто не отзывался. Я открыла дверки, и мои, окончательно привыкшие к темноте, глаза увидели следующую картину: свернувшись калачиком, Клава.., спала!!! Я чуть не скончалась от переживаний за нее, а она уснула! Ну уж нет, удовольствия высыпаться здесь до утра я ей не доставлю. Я решительно дернула подругу за ногу.
* * *
— У меня все болит! Все! Как будто меня били везде: по спине, по голове, по животу. Это все дурацкая тумба! — стонала Клава. Она лежала на диване с пуховым платком на пояснице и пузырем со льдом на голове.
— Эта дурацкая, как ты говоришь, тумба, может быть, спасла тебе жизнь. Я уж не говорю о том, что некоторые успели в ней еще и выспаться. — Я не отказала себе в удовольствии подшутить над подругой.
— Ляля, ну как ты не понимаешь? Это ведь нормальная реакция организма на кислородное голодание. Сон был первой фазой продолжительного обморока. Я была близка к смерти, — разъясняла Клава довольно бодрым для умирающего человека голосом.
— Народ, завтракать будем?! Блинчики с медом! — крикнула Настя на кухни, откуда уже расползался заманчивый аромат блинов.
— Буду! — Яне раздумывала ни секунды. — А вот маме твоей, наверное, пока не стоит.
— Что значит «не стоит»? Стресс усиливает аппетит. — Пузырь со льдом плюхнулся на сладко дремавшего Ксенофонта, и Клава бодро прошлепала в кухню, не забыв, однако, прихватить теплый платок.
— Блинчики с медом — настоящая панацея от кислородного голодания, — констатировала я и отправилась за ней.
За завтраком мы говорили о загадочном брюнете с сигарой. Клава попыталась порассуждать на тему, встречаются ли курящие привидения, но, зайдя в тупик, замолчала и посмотрела на меня:
— А ты-то что думаешь?
— Я его уже один раз видела.
— ..?
— Помнишь, я рассказывала тебе о красавце в серебристом «БМВ», ну, из его машины еще шарфик выпал. Помнишь?
— Так ты что же думаешь, он шарфик пытается найти? А откуда он мог знать, что ты ночью попрешься в этот дом, да еще с шарфиком? — С серьезным видом Клавдия ждала ответа. Какое-то мгновение мне казалось, что она издевается надо мной. Но я в жизни своей не встречала человека добрее и безобиднее Клавы, поэтому мысль об издевке улетучилась.
— А по этажам с фонариком он бродил тоже в поисках шарфика? Ну подумай, Клава, причем тут шарф!
— Правильно, он ищет что-то другое.
— Ну наконец-то, — обрадовалась я. Мыслительные способности подруги серьезно не пострадали.
— Ляля, — отвлекла меня от рассуждений Клавка, — а как ты думаешь, что это там булькало?
— Мам, а где мой меч? — Филя стоял в дверях кухни. Он только что вернулся из тренажерного зала и собирался на очередную фэнтази-тусовку.
9
Анатолий скучал. Его нынешнее положение казалось все менее интересным. Эйфория от доступности всех благ цивилизации начинала проходить.
И чему, собственно говоря, радоваться? Тому, что все вечера напролет он сидит дома в обществе женщины, начинающей ему слегка надоедать? А в городе кипит жизнь! Дискотеки и рестораны не закрылись, узнав о том, что Толик Арчибасов пригрелся в уютном гнездышке под женским крылышком. Они по-прежнему манили его. Может быть, сегодня Валерия придет домой не такая уставшая, и они смогут отправиться куда-нибудь развлечься? Он бесцельно щелкал пультом телевизора, когда хлопнула входная дверь. Вставать и идти в холл не хотелось. К чему весь этот политес, поцелуи в щечку, ути-пути?.. Он устал…
Привалова удивилась, что Анатолий не вышел ее встречать. Она слышала звук телевизора и понимала, что он дома. Возможно, просто не заметил, как она пришла.
— Привет, мой сладкий. — Валерия стояла в дверях комнаты. У нее было приподнятое настроение. Ей так хотелось поскорее вернуться домой и провести с ним вдвоем этот вечер, зажечь свечи, включить лирическую музыку. Сегодня месяц, как они познакомились. Интересно, помнит ли он об этом? Она приготовила ему сюрприз. От предвкушения романтического вечера все внутри нее радостно трепетало.
Анатолий полулежал в низком кресле перед телевизором. Он равнодушно скользнул по ней взглядом и сказал:
— Ты пришла? Сегодня даже раньше, чем обычно.
— И это не случайно. — Валерия не заметила его интонации. — Устроим сегодня вечер со свечами!
— Давай лучше съездим в «Стрекозу», там сегодня классная программа, — предложил он.
— Зачем нам программа? — не поняла она. — Мы чудесно проведем время вдвоем, разве ты не рад?
— Рад, — без энтузиазма бросил Анатолий.
Он встал, запахнул полы атласного халата и направился в ванную.
— Ты куда? — Валерия растерянно смотрела на него.
— Полежу в ванне.
— Толик, а как же ужин?
— Но ты же не хочешь в «Стрекозу»? —"В его тоне чувствовалось раздражение.
— Зачем куда-то ехать? Сегодня такой день!
— Какой? — спросил он, но интереса в его словах не было.
— Месяц со дня нашей встречи, вот какой!
— Я поздравляю тебя.
— И я тебя, — упавшим голосом ответила Валерия, на глаза начали наворачиваться слезы.
Она открыла рот, чтобы сказать еще что-то, но он уже скрылся в ванной. Некоторое время она в растерянности стояла перед закрывшейся дверью, а затем отчаянно забарабанила в нее:
— Толик! Открой дверь, нам нужно поговорить!
— О чем? — он немедленно открыл дверь. — Опять о твоем новом доме? Я устал слушать о нем! В жизни есть и другие вещи, которые мне интересны!
— При чем тут дом? — Валерия почувствовала, как ее бросило в жар.
Ответа не последовало, она услышала лишь шум воды. От обиды запылали щеки, кровь застучала в висках. Как он смеет так разговаривать с ней? А она мечтала удивить его и порадовать своим подарком, современнейшим ноутбуком… Вот ведь дура! Она схватила бутылку минералки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28