https://wodolei.ru/catalog/kuhonnie_moyki/iz-kamnya/
Не увидев ничего подозрительного, я отошла от окна. Будем надеяться, что ночь пройдет спокойно.
* * *
Завтрак был подан в постель: первое, что я увидела, открыв глаза, была симпатичная мышка на подушке Дохлая. Я с визгом выскочила из постели. Заспанная Клава влетела, как боевой конь при звуках трубы.
— Что случилось?
— Мышь, — коротко ответила я, тыча пальцем в сторону дивана.
— На тебя напала мышь? — не поняла подруга — Она дохлая.
— На тебя напала дохлая мышь? — недоверчиво переспросила Клава.
— Она лежит на подушке, это, видимо, Ксенофонт постарался.
— Конечно, Ксенофонт, он очень заботлив.
— Я бы предпочла чашечку кофе.
— Простите, кот не обучен подавать кофе, но если вас не устраивает сервис, пожалуйтесь администратору.
— Кому?
— Лорду, — зевнула Клава и спокойно направилась в ванную. Через секунду она выглянула:
— Ляль, ты бы щелкнула чайником! Кофе ты знаешь где Спасибо.
Я ничего не успела ответить. Ладно, отыграюсь при случае.
* * *
Когда мы, умытые и одетые, сидели за столом, я посвятила подругу в детали предстоящей операции.
— Так, так, — сказала подруга, — ; ведро и необходимые инструменты я видела в сарае, но в каком точно, не помню, пойду поищу. А ты, моя дорогая, поройся в шкафу у Насти, я там временно сложила свои старые вещи. Найди что-нибудь подходящее для работы с садовым инвентарем.
В недрах пузатого шифоньера скрывались настоящие сокровища: таких леопардовых лосин я не видела со времен похода первых «челноков» в Турцию. Вывалив на пол содержимое двух ящиков, я отыскала и подходящую футболочку с полуоблезшим лицом Майкла Джексона и редкой красоты стразами. Для Клавы тоже нашлись брючки-бананы, замечательная панама в стиле сафари (я такую в жизни не надену!) и футболка с надписью «город-курорт ТРУСКАВЕЦ». Надо же, какой раритет! Клава была в Карпатах лет двадцать назад, у нее и деревянные сувенирные топорики были, насколько я помню. Обувь в шкафу я не нашла, придется шлепать в моих новомодных сабо а-ля Шахерезада.
Пока мы с подругой, экипированные по последней моде восьмидесятых прошлого века, с ведрами и секаторами стояли у входа на кладбище, ожидая ребят, мы собрали приличное количество восхищенных взглядов.
— Ну, спасибо, Ляля, — прошипела Клава, — я чувствую себя, как экспонат музея мадам Тюссо.
— Я разве виновата, что ты до сих пор хранишь такое барахло! — огрызнулась я.
— Это не барахло, может пригодиться для работы в огороде, — парировала Клава.
— Вот и пригодилось!
Подошедшие наконец ребята отреагировали на наш внешний вид должным образом: они нас не узнали и проскочили мимо.
— Жека! — окликнула я стройного блондина в камуфляжном комбинезоне.
Он остановился как громом пораженный и уставился на нас, не в силах сдержать смех:
— Какая живописная парочка! Королевы городской свалки, только обувь выпадает из ансамбля!
Сергей, кусая губы, чтобы не засмеяться, стоял чуть поодаль. В руках у него было что-то продолговатое, завернутое в газету.
— Домкрат, — ответил он на мой немой вопрос.
Мы гордо пошли по аллее, ребята хихикали за нашими спинами.
* * *
На кладбище было действительно немноголюдно. Фактически я заметила лишь двух старушек, рассаживающих цветочки, и мужчину, который красил ограду «серебрянкой». Мы добрались до места за пять минут, вот что значит дневное время. Клава и я занялись выдергиванием гигантских сорняков и каких-то высохших растений, кажется, это были прошлогодние нарциссы. Ребята подозрительно быстро справились с замком и скрылись в склепе.
— Умру от любопытства, — сказала я подруге, — ведь нет никого рядом, могли бы и не изображать массовку!
Из склепа не доносилось ни звука. Мы ожесточенно выдирали все подряд.
— Потом выберем кустики пионов и воткнем обратно, — сказала Клава.
— А приживутся?
— А куда денутся? Захотят вырасти — приживутся!
Я не стала спорить. В конце концов, Клава лучше разбирается в жизни растений, у нее — свой огород. В молчании прошло еще несколько минут. Я опять не выдержала:
— Слушай, может быть, пойти посмотреть?
— Ляля, они же обещали позвать, если найдут что-нибудь.
— Неужели тебе не интересно, Клава? Не верю. — Я испытующе посмотрела на подругу.
Она сдалась:
— Да, мне интересно, но я держу себя в руках!
— Ты подержи себя в руках без меня, а я быстренько узнаю, что там.
Не дожидаясь ответа, я бросила секатор и юркнула в склеп. После яркого солнечного света мои глаза ничего не различали. Пришлось постоять несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте.
— Жека-а! Сережа-а! — позвала я. Ни звука в ответ.
— Клава!!! — заорала я и выскочила на свет. — Клава, их там нет, они исчезли!
— Как нет? Что ты несешь? Куда они могли деться? Сюда ведь они не выходили?
— У тебя есть фонарь? — перебила я подругу.
— У меня есть спички. Вот, в кармане завалялись. Заодно положи в свой кошелек мои ключи, а то я точно потеряю.
Я спрятала ключи от Клавкиного дома в замшевый кошелек, который на длинном шнурке висел у меня на шее. В нем был мобильник и мои ключи. Очень удобно.
— Давай спички и пойдем со мной! — Я решительно шагнула в прохладный сумрак склепа. — Ты видишь что-нибудь? — спросила я Клаву, последовавшую за мной.
— Не вижу, зажги спичку, — ответила подруга.
Я чиркнула спичкой, крошечный дрожащий огонек осветил на мгновенье бледное лицо Клавы и, мигнув, погас.
— Нет, так не пойдет. Надо сделать факел, — сказала я, — подожди меня, я сейчас найду пару сухих веток и вернусь. Подержи спички.
Я снова вышла наружу, дверь со скрипом закрылась. Выбрав несколько веток посуше, вернулась в склеп. Клава исчезла… От ужаса у меня даже зубы заныли. Не разбирая дороги, я вылетела на улицу, натолкнувшись на кого-то.
— Что с тобой? — спросил Жека.
— А Клава где, она с вами?
— Клава? Нет, мы ее не видели, — ответил Сергей. — Почему она должна быть с нами?
— Но она ведь тоже исчезла! А вы как тут?
— Мы подняли плиту, она вдруг отодвинулась, а там ступеньки вниз…
— Подземный ход?
— Да, мы спустились и пошли, через несколько десятков шагов увидели свет. Вылезли и оказались вон там, — Сергей указал мне на одноэтажное белое здание, в котором когда-то размещался цех по изготовлению памятников. — Наверное, размыло почву и она обвалилась. Видишь, какие мы грязные?
— Вижу, но где же Клава? Неужели она свалилась в подземный ход? — Я растерянно смотрела то на Сергея, то на Жеку.
— Придется спуститься еще раз, — сказал Жека.
— Я с вами.
Мы спустились по ступенькам и оказались в коридоре с низкими сводами, было очень сыро и холодно. Я поежилась, прижалась к Жеке, и мы пошли с ним рядом, благо ширина подземного коридора позволяла. Сергей с фонариком шел впереди.
— Кто-то провернул колоссальную работу, — заметил он.
— Как же во время захоронений никто сюда не провалился? — удивилась я.
— Склеп расположен пойти у ограды, а дальше ход идет за пределами территории кладбища, — пояснил Сергей.
— Вот здесь мы увидели свет, — сказал Жека.
— А в другую сторону нет хода? — спросила я.
— Сейчас проверим. Что-то есть, идите сюда! — позвал нас Сергей.
И действительно, он нашел крохотную развилку. Когда дожди размыли почву, земля обвалилась и почти засыпала основной ход. Сергей посветил фонариком в чернеющий лаз.
— Здесь кто-то был, — сказал он, — видите следы?
— Это Клава! — заволновалась я. — Давайте скорей пролезем и найдем ее.
Мы протиснулись в дыру и очутились в таком же коридоре. Место показалось мне смутно знакомым. А когда луч фонаря скользнул по ровным рядам стеклянных банок с огурцами и помидорами, я вскрикнула:
— Боже мой! Да ведь мы в подвале у Клавы!
— Так, может, Клава вылезла из подвала и сидит себе дома? — предположил Жека.
— Вряд ли. Она люк не откроет, — я вспомнила про стоящее там пианино.
Мы облазили весь подвал, пробежали по подземному коридору туда и обратно несколько раз.
Я даже показала узкий ход, ведущий к дому напротив.
— Может, она туда и отправилась? — размышлял вслух Жека.
— Это невозможно, там тупик.
— Все равно нужно проверить, — настаивал Сергей, Клавы там не было, зато в кирпичной стене зиял пролом!
28
Мы сидели со скорбными лицами, боясь смотреть в глаза друг другу. Тишину нарушил Жека:
— Я просто не понимаю, как такое могло случиться. Просто нереально.
— Что тут понимать, надо что-то делать, — всхлипнула я.
— Не разводи сырость, Ляля, — строго сказал Сергей. — Мы нее виноваты в том, что произошло.
— Нет, больше всех я виновата.
— Ладно, ты больше всех, — согласился Сергей, — тем более нельзя раскисать!
— Ну дела! Кто б рассказал, не поверил бы! — недоумевал Жека. — Средь бела дня человек испарился, и никаких следов. Вообще без вариантов.
Я разрыдалась с новой силой и нарастающей громкостью:
— Что я скажу ее детям ?
— Пока ничего не говори, — предложил Сергей, — или скажем, что уехала по делам, а мы ее ждем. Зачем их раньше времени пугать?
— Тем более что это было в ее стиле, взять да и запропаститься где-нибудь, — разделил мнение друга Жека.
— Что значит «было»?! Ты что же, ее уже похоронил? — я не верила своим ушам.
Жека испуганно замахал руками:
— Что ты, Бог с тобой! Так только ляпнул, без задней мысли, — Думать надо, прежде чем болтать! Жива она!
— Конечно, жива, Лялечка! Даже не сомневайся, — принялся меня успокаивать Жека.
На журнальном столике Клавкиной гостиной затрещал телефон. Мы молча уставились друг на друга, словно спрашивая, кто возьмет трубку. Решился Сергей. Я смотрела на него во все глаза, пытаясь понять по выражению лица, что ему сейчас говорят. Но это была совершенно бесполезная затея, Сергей оставался невозмутимым, на лице его не дрогнул ни один мускул. Он лишь кивал и в заключении разговора коротко бросил:
«Хорошо. Спасибо». Я с облегчением выдохнула воздух из легких, такие слова обнадеживали.
— Она в больнице, — сказал Сергей, — сказали, что опасность ее здоровью не угрожает.
Сотрясение мозга. Едем туда прямо сейчас!
— Так что же с ней все-таки произошло? — беспокоилась я.
— Это мы спросим у нее.
Я закрыла дверь, калитку и забралась на заднее сиденье машины, в которой уже были Жека и Сергей. По дороге я пыталась понять, каким же образом подруга там очутилась. С того момента, как я потеряла ее из виду, прошло около трех часов, а казалось, что неведение длилось целую вечность.
* * *
Больница стояла в настоящем лесу. Здание было старым, с облупившейся штукатуркой, а парк вокруг ответил бы самым смелым фантазиям какого-нибудь консервативного англичанина.
Любовь жителей туманного Альбиона к диким неухоженным садам, их стремление придать всему запущенный вид общеизвестны. Здесь ничего не нужно было приукрашивать — запущенность в чистом виде. Здоровые деревья перемежались с валежником, в притененных уголках буйствовал сорняк. Газонами и не пахло. Разве что это насторожило бы британцев, и они уличили бы нашего брата в бесхозяйственности. А зачем тут хозяйствовать? Все и так разрослось, дальше некуда. Виноград поднялся по решеткам на больничных окнах и дополз в некоторых местах аж до четвертого этажа! Кусты шиповника, посаженные здесь когда-то для обрамления дорожек, приняли произвольные формы их никто не стоит, и им было хорошо. Туи напоминали косматые веники, так как из-за недостатка солнечных лучей (весь свет забрали платаны-гиганты и дубы) уже не росли стремительно вверх, а ориентировались по ситуации. Парк Юрского периода, да и только! И садовника Юры нигде не видно, ушел в запой еще в начале восьмидесятых. Мне понравилась такая игра слов.
Режим в больнице был строгим, по этой причине к Клавдии пустили только одного человека — меня, и то лишь потому, что я назвалась ее сестрой. Ребята остались ждать внизу у машины, Из палаты, на которую указала мне дежурная медсестра, вышла худенькая девушка, похожая на подростка, и уверенной походкой пошла в ординаторскую, хотя белого халата на ней не было.
Вот и весь порядок, своим можно и без халата, так получается? Я оглянулась на дежурную медсестру. Выражение моего лица, видимо, было столь красноречивым, что та громко шепнула:
— Следователь из милиции. Врачи из неотложки вызвали.
— Зачем?
— Так положено, если нападение. Вашу сестру по башке огрели. Ой, извините, — она осеклась.
— Ничего, не извиняйтесь. А жить будет?
— Господи, да конечно же! Отлежится маленько и будет как новая.
Только я собралась войти в палату, как из ординаторской вышла следователь и направилась ко мне.
— Здравствуйте, — очень молодым, но твердым голосом сказала она. С открытого скуластого лица на меня смотрели большие голубые глаза. — Вы подруга потерпевшей?
— Сестра она, — вмешалась дежурная медсестра.
— Да, подруга, — ответила я, понимая, что, разговаривая с представителями закона, врать ни к чему.
— Вы пообщайтесь минут десять, не больше.
А потом я должна буду с вами поговорить. — Она улыбнулась, обнажив щербину между верхними передними зубами.
Мне всегда казалось, что добрые следователи бывают только в телевизионных сериалах. Я внимательно рассмотрела ее. В вельветовой юбочке по колено и рубашке цвета хаки, она выглядела как студентка. Волосы были обесцвечены, причем стриглась она явно у недорогого мастера.
Ногти по-детски коротко острижены и покрашены голубоватым лаком. Ей, наверное, от силы года двадцать три, и она мне определенно нравилась.
— Я подожду вас внизу, — сказала следователь, ничуть не смутившись под моим внимательным взглядом.
* * *
Подруга лежала на высоких подушках с закрытыми глазами. Пахло лекарствами. Кровать слева от Клавы пустовала, на нее я и присела. , — Клава, — тихонько позвала я. Та открыла " глаза и слабо пропела:
— А-а, это ты, Ляля?
— Клавочка, что произошло? Ты испарилась так внезапно, что я даже ничего не поняла.
— Меня ударили по голове. Что-то тяжелое опустилось мне на голову. Больше я ничего не помню… Пришла в себя уже тут.
Подруга снова закрыла глаза. Я встала.
— Ладно, давай отдыхай и поправляйся. Завтра я к тебе приеду.
— Детям ничего не сообщай. Скажи, что срочно уехала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
* * *
Завтрак был подан в постель: первое, что я увидела, открыв глаза, была симпатичная мышка на подушке Дохлая. Я с визгом выскочила из постели. Заспанная Клава влетела, как боевой конь при звуках трубы.
— Что случилось?
— Мышь, — коротко ответила я, тыча пальцем в сторону дивана.
— На тебя напала мышь? — не поняла подруга — Она дохлая.
— На тебя напала дохлая мышь? — недоверчиво переспросила Клава.
— Она лежит на подушке, это, видимо, Ксенофонт постарался.
— Конечно, Ксенофонт, он очень заботлив.
— Я бы предпочла чашечку кофе.
— Простите, кот не обучен подавать кофе, но если вас не устраивает сервис, пожалуйтесь администратору.
— Кому?
— Лорду, — зевнула Клава и спокойно направилась в ванную. Через секунду она выглянула:
— Ляль, ты бы щелкнула чайником! Кофе ты знаешь где Спасибо.
Я ничего не успела ответить. Ладно, отыграюсь при случае.
* * *
Когда мы, умытые и одетые, сидели за столом, я посвятила подругу в детали предстоящей операции.
— Так, так, — сказала подруга, — ; ведро и необходимые инструменты я видела в сарае, но в каком точно, не помню, пойду поищу. А ты, моя дорогая, поройся в шкафу у Насти, я там временно сложила свои старые вещи. Найди что-нибудь подходящее для работы с садовым инвентарем.
В недрах пузатого шифоньера скрывались настоящие сокровища: таких леопардовых лосин я не видела со времен похода первых «челноков» в Турцию. Вывалив на пол содержимое двух ящиков, я отыскала и подходящую футболочку с полуоблезшим лицом Майкла Джексона и редкой красоты стразами. Для Клавы тоже нашлись брючки-бананы, замечательная панама в стиле сафари (я такую в жизни не надену!) и футболка с надписью «город-курорт ТРУСКАВЕЦ». Надо же, какой раритет! Клава была в Карпатах лет двадцать назад, у нее и деревянные сувенирные топорики были, насколько я помню. Обувь в шкафу я не нашла, придется шлепать в моих новомодных сабо а-ля Шахерезада.
Пока мы с подругой, экипированные по последней моде восьмидесятых прошлого века, с ведрами и секаторами стояли у входа на кладбище, ожидая ребят, мы собрали приличное количество восхищенных взглядов.
— Ну, спасибо, Ляля, — прошипела Клава, — я чувствую себя, как экспонат музея мадам Тюссо.
— Я разве виновата, что ты до сих пор хранишь такое барахло! — огрызнулась я.
— Это не барахло, может пригодиться для работы в огороде, — парировала Клава.
— Вот и пригодилось!
Подошедшие наконец ребята отреагировали на наш внешний вид должным образом: они нас не узнали и проскочили мимо.
— Жека! — окликнула я стройного блондина в камуфляжном комбинезоне.
Он остановился как громом пораженный и уставился на нас, не в силах сдержать смех:
— Какая живописная парочка! Королевы городской свалки, только обувь выпадает из ансамбля!
Сергей, кусая губы, чтобы не засмеяться, стоял чуть поодаль. В руках у него было что-то продолговатое, завернутое в газету.
— Домкрат, — ответил он на мой немой вопрос.
Мы гордо пошли по аллее, ребята хихикали за нашими спинами.
* * *
На кладбище было действительно немноголюдно. Фактически я заметила лишь двух старушек, рассаживающих цветочки, и мужчину, который красил ограду «серебрянкой». Мы добрались до места за пять минут, вот что значит дневное время. Клава и я занялись выдергиванием гигантских сорняков и каких-то высохших растений, кажется, это были прошлогодние нарциссы. Ребята подозрительно быстро справились с замком и скрылись в склепе.
— Умру от любопытства, — сказала я подруге, — ведь нет никого рядом, могли бы и не изображать массовку!
Из склепа не доносилось ни звука. Мы ожесточенно выдирали все подряд.
— Потом выберем кустики пионов и воткнем обратно, — сказала Клава.
— А приживутся?
— А куда денутся? Захотят вырасти — приживутся!
Я не стала спорить. В конце концов, Клава лучше разбирается в жизни растений, у нее — свой огород. В молчании прошло еще несколько минут. Я опять не выдержала:
— Слушай, может быть, пойти посмотреть?
— Ляля, они же обещали позвать, если найдут что-нибудь.
— Неужели тебе не интересно, Клава? Не верю. — Я испытующе посмотрела на подругу.
Она сдалась:
— Да, мне интересно, но я держу себя в руках!
— Ты подержи себя в руках без меня, а я быстренько узнаю, что там.
Не дожидаясь ответа, я бросила секатор и юркнула в склеп. После яркого солнечного света мои глаза ничего не различали. Пришлось постоять несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте.
— Жека-а! Сережа-а! — позвала я. Ни звука в ответ.
— Клава!!! — заорала я и выскочила на свет. — Клава, их там нет, они исчезли!
— Как нет? Что ты несешь? Куда они могли деться? Сюда ведь они не выходили?
— У тебя есть фонарь? — перебила я подругу.
— У меня есть спички. Вот, в кармане завалялись. Заодно положи в свой кошелек мои ключи, а то я точно потеряю.
Я спрятала ключи от Клавкиного дома в замшевый кошелек, который на длинном шнурке висел у меня на шее. В нем был мобильник и мои ключи. Очень удобно.
— Давай спички и пойдем со мной! — Я решительно шагнула в прохладный сумрак склепа. — Ты видишь что-нибудь? — спросила я Клаву, последовавшую за мной.
— Не вижу, зажги спичку, — ответила подруга.
Я чиркнула спичкой, крошечный дрожащий огонек осветил на мгновенье бледное лицо Клавы и, мигнув, погас.
— Нет, так не пойдет. Надо сделать факел, — сказала я, — подожди меня, я сейчас найду пару сухих веток и вернусь. Подержи спички.
Я снова вышла наружу, дверь со скрипом закрылась. Выбрав несколько веток посуше, вернулась в склеп. Клава исчезла… От ужаса у меня даже зубы заныли. Не разбирая дороги, я вылетела на улицу, натолкнувшись на кого-то.
— Что с тобой? — спросил Жека.
— А Клава где, она с вами?
— Клава? Нет, мы ее не видели, — ответил Сергей. — Почему она должна быть с нами?
— Но она ведь тоже исчезла! А вы как тут?
— Мы подняли плиту, она вдруг отодвинулась, а там ступеньки вниз…
— Подземный ход?
— Да, мы спустились и пошли, через несколько десятков шагов увидели свет. Вылезли и оказались вон там, — Сергей указал мне на одноэтажное белое здание, в котором когда-то размещался цех по изготовлению памятников. — Наверное, размыло почву и она обвалилась. Видишь, какие мы грязные?
— Вижу, но где же Клава? Неужели она свалилась в подземный ход? — Я растерянно смотрела то на Сергея, то на Жеку.
— Придется спуститься еще раз, — сказал Жека.
— Я с вами.
Мы спустились по ступенькам и оказались в коридоре с низкими сводами, было очень сыро и холодно. Я поежилась, прижалась к Жеке, и мы пошли с ним рядом, благо ширина подземного коридора позволяла. Сергей с фонариком шел впереди.
— Кто-то провернул колоссальную работу, — заметил он.
— Как же во время захоронений никто сюда не провалился? — удивилась я.
— Склеп расположен пойти у ограды, а дальше ход идет за пределами территории кладбища, — пояснил Сергей.
— Вот здесь мы увидели свет, — сказал Жека.
— А в другую сторону нет хода? — спросила я.
— Сейчас проверим. Что-то есть, идите сюда! — позвал нас Сергей.
И действительно, он нашел крохотную развилку. Когда дожди размыли почву, земля обвалилась и почти засыпала основной ход. Сергей посветил фонариком в чернеющий лаз.
— Здесь кто-то был, — сказал он, — видите следы?
— Это Клава! — заволновалась я. — Давайте скорей пролезем и найдем ее.
Мы протиснулись в дыру и очутились в таком же коридоре. Место показалось мне смутно знакомым. А когда луч фонаря скользнул по ровным рядам стеклянных банок с огурцами и помидорами, я вскрикнула:
— Боже мой! Да ведь мы в подвале у Клавы!
— Так, может, Клава вылезла из подвала и сидит себе дома? — предположил Жека.
— Вряд ли. Она люк не откроет, — я вспомнила про стоящее там пианино.
Мы облазили весь подвал, пробежали по подземному коридору туда и обратно несколько раз.
Я даже показала узкий ход, ведущий к дому напротив.
— Может, она туда и отправилась? — размышлял вслух Жека.
— Это невозможно, там тупик.
— Все равно нужно проверить, — настаивал Сергей, Клавы там не было, зато в кирпичной стене зиял пролом!
28
Мы сидели со скорбными лицами, боясь смотреть в глаза друг другу. Тишину нарушил Жека:
— Я просто не понимаю, как такое могло случиться. Просто нереально.
— Что тут понимать, надо что-то делать, — всхлипнула я.
— Не разводи сырость, Ляля, — строго сказал Сергей. — Мы нее виноваты в том, что произошло.
— Нет, больше всех я виновата.
— Ладно, ты больше всех, — согласился Сергей, — тем более нельзя раскисать!
— Ну дела! Кто б рассказал, не поверил бы! — недоумевал Жека. — Средь бела дня человек испарился, и никаких следов. Вообще без вариантов.
Я разрыдалась с новой силой и нарастающей громкостью:
— Что я скажу ее детям ?
— Пока ничего не говори, — предложил Сергей, — или скажем, что уехала по делам, а мы ее ждем. Зачем их раньше времени пугать?
— Тем более что это было в ее стиле, взять да и запропаститься где-нибудь, — разделил мнение друга Жека.
— Что значит «было»?! Ты что же, ее уже похоронил? — я не верила своим ушам.
Жека испуганно замахал руками:
— Что ты, Бог с тобой! Так только ляпнул, без задней мысли, — Думать надо, прежде чем болтать! Жива она!
— Конечно, жива, Лялечка! Даже не сомневайся, — принялся меня успокаивать Жека.
На журнальном столике Клавкиной гостиной затрещал телефон. Мы молча уставились друг на друга, словно спрашивая, кто возьмет трубку. Решился Сергей. Я смотрела на него во все глаза, пытаясь понять по выражению лица, что ему сейчас говорят. Но это была совершенно бесполезная затея, Сергей оставался невозмутимым, на лице его не дрогнул ни один мускул. Он лишь кивал и в заключении разговора коротко бросил:
«Хорошо. Спасибо». Я с облегчением выдохнула воздух из легких, такие слова обнадеживали.
— Она в больнице, — сказал Сергей, — сказали, что опасность ее здоровью не угрожает.
Сотрясение мозга. Едем туда прямо сейчас!
— Так что же с ней все-таки произошло? — беспокоилась я.
— Это мы спросим у нее.
Я закрыла дверь, калитку и забралась на заднее сиденье машины, в которой уже были Жека и Сергей. По дороге я пыталась понять, каким же образом подруга там очутилась. С того момента, как я потеряла ее из виду, прошло около трех часов, а казалось, что неведение длилось целую вечность.
* * *
Больница стояла в настоящем лесу. Здание было старым, с облупившейся штукатуркой, а парк вокруг ответил бы самым смелым фантазиям какого-нибудь консервативного англичанина.
Любовь жителей туманного Альбиона к диким неухоженным садам, их стремление придать всему запущенный вид общеизвестны. Здесь ничего не нужно было приукрашивать — запущенность в чистом виде. Здоровые деревья перемежались с валежником, в притененных уголках буйствовал сорняк. Газонами и не пахло. Разве что это насторожило бы британцев, и они уличили бы нашего брата в бесхозяйственности. А зачем тут хозяйствовать? Все и так разрослось, дальше некуда. Виноград поднялся по решеткам на больничных окнах и дополз в некоторых местах аж до четвертого этажа! Кусты шиповника, посаженные здесь когда-то для обрамления дорожек, приняли произвольные формы их никто не стоит, и им было хорошо. Туи напоминали косматые веники, так как из-за недостатка солнечных лучей (весь свет забрали платаны-гиганты и дубы) уже не росли стремительно вверх, а ориентировались по ситуации. Парк Юрского периода, да и только! И садовника Юры нигде не видно, ушел в запой еще в начале восьмидесятых. Мне понравилась такая игра слов.
Режим в больнице был строгим, по этой причине к Клавдии пустили только одного человека — меня, и то лишь потому, что я назвалась ее сестрой. Ребята остались ждать внизу у машины, Из палаты, на которую указала мне дежурная медсестра, вышла худенькая девушка, похожая на подростка, и уверенной походкой пошла в ординаторскую, хотя белого халата на ней не было.
Вот и весь порядок, своим можно и без халата, так получается? Я оглянулась на дежурную медсестру. Выражение моего лица, видимо, было столь красноречивым, что та громко шепнула:
— Следователь из милиции. Врачи из неотложки вызвали.
— Зачем?
— Так положено, если нападение. Вашу сестру по башке огрели. Ой, извините, — она осеклась.
— Ничего, не извиняйтесь. А жить будет?
— Господи, да конечно же! Отлежится маленько и будет как новая.
Только я собралась войти в палату, как из ординаторской вышла следователь и направилась ко мне.
— Здравствуйте, — очень молодым, но твердым голосом сказала она. С открытого скуластого лица на меня смотрели большие голубые глаза. — Вы подруга потерпевшей?
— Сестра она, — вмешалась дежурная медсестра.
— Да, подруга, — ответила я, понимая, что, разговаривая с представителями закона, врать ни к чему.
— Вы пообщайтесь минут десять, не больше.
А потом я должна буду с вами поговорить. — Она улыбнулась, обнажив щербину между верхними передними зубами.
Мне всегда казалось, что добрые следователи бывают только в телевизионных сериалах. Я внимательно рассмотрела ее. В вельветовой юбочке по колено и рубашке цвета хаки, она выглядела как студентка. Волосы были обесцвечены, причем стриглась она явно у недорогого мастера.
Ногти по-детски коротко острижены и покрашены голубоватым лаком. Ей, наверное, от силы года двадцать три, и она мне определенно нравилась.
— Я подожду вас внизу, — сказала следователь, ничуть не смутившись под моим внимательным взглядом.
* * *
Подруга лежала на высоких подушках с закрытыми глазами. Пахло лекарствами. Кровать слева от Клавы пустовала, на нее я и присела. , — Клава, — тихонько позвала я. Та открыла " глаза и слабо пропела:
— А-а, это ты, Ляля?
— Клавочка, что произошло? Ты испарилась так внезапно, что я даже ничего не поняла.
— Меня ударили по голове. Что-то тяжелое опустилось мне на голову. Больше я ничего не помню… Пришла в себя уже тут.
Подруга снова закрыла глаза. Я встала.
— Ладно, давай отдыхай и поправляйся. Завтра я к тебе приеду.
— Детям ничего не сообщай. Скажи, что срочно уехала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28