Обслужили супер, рекомендую друзьям
дабы снискать себе вины прощенье, –так был злосчастным курган ограблен;слугу хозяин за то помиловал,ибо впервые 2285 он видел подобнуювещь издревнюю. Дракон проснулсяи распалился, чуждый учуявна камне запах: не остерегсяграбитель ловкий – слишком близкоподкрался к чудовищу. 2290 (Так часто случается:кому не начертана гибель, тот можетизбегнуть горя, спасенный Господом!)Златохранитель в подземном залеискал пришельца, в пещеру проникшего,покуда спал он; 2295 потом и пустынювблизи кургана змей всю исползал,но ни единой души не встретив,он, ждущий битвы, сражения жаждущий,вернулся в пещеру считать сокровища –и там обнаружил, 2300 что смертный чашупосмел похитить, из зала золото!Злоба копилась в холмохранителе,и ждал он до ночи, горящий мщениемревнитель клада, огнем готовыйкарать укравших 2305 чеканный кубок.Едва дождавшись вечерних сумерек,червь огнекрылый палящим облакомвзлетел с кургана – тогда-то над краембеда и грянула, напасть великая,а вскоре и конунг 2310 с жизнью расстался, … а вскоре и конунг // с жизнью расстался, нашел кончину. – И это важнейшее событие поэмы, как и исходы остальных сражений Беовульфа, предсказывается заранее (ср. примечание к ст. 700 след.).
нашел кончину. Огонь извергая,жизнекрушитель зажег жилища;пламя взметнулось, пугая жителей,и ни единого не пощадилатварь огнекрылая, 2315 и негде былов стране обширной от злобы змея,от пагубы адской гаутам скрыться,когда безжалостный палил их жаром;лишь на рассвете спешил он в пещерук своим сокровищам, 2320 а ночью сноваогнедыханием людей обугливал.(И все же напрасно крепость курганнуюон мнил неприступной!) Внедолге и Беовульфсам изведал гибельность бедствия;дом с престолом 2325 вождя гаутскогов потоках пламени сгорел и расплавился; Дом Беовульфа сгорает так же, как задолго до того спасенный им Хеорот. Параллелизм деталей и перекличка эпизодов не позволяет поэме распасться на множество отдельных кусков. И в главном сюжете, и в многочисленных отступлениях есть цементирующее начало. Оно может ускользнуть от современного читателя, но незаметно для него и даже помимо его воли создает необычайно сильный художественный эффект.
оплакал старец сердопечальныйсвое злосчастье; и думал всемудрый,что Бог гневится, … и думал всемудрый, что Бог гневится… – Беовульф еще не знает, чем вызван гнев дракона, и принимает случившееся за божью кару. Но, с теологической точки зрения, причина все равно в воле Всевышнего. Однако остается неясным, в чем грешен Беовульф и какую заповедь он нарушил.
Создатель караетза то, что древние 2330 не блюл он заповеди,и сердце воина впервые исполнилосьнедобрым предчувствием. … сердце воина // впервые исполнилось недобрым предчувствием. – Начиная с предсказания в ст. 2308–2310, поэт использует различные средства подготовить трагический финал.
Дом дружинный,испепеленный палящим змеем,дворец в пучинах пожара канул,но конунг ведеров 2335 ратолюбивыйзамыслил мщенье, и повелел он,военачальник, невиданный выковатьжелезоцельный щит обширный,ибо не выдержит щит деревянный,тесина ясеневая, 2340 жара пламени,дыханья драконьего, а вождь был должендни этой жизни в битве окончить,убив чудовище, издревле хранившееклад курганный! Почел бесчестьемкольцедаритель 2345 вести дружину,рать многолюдную на огнекрылого:единоборства он не страшился,не веря ни в силу, ни в отвагу змея.Немало опасностей герою выпалов дальних походах, 2350 в грозных игрищах,с тех пор как Хродгара воитель странствующийизбавил от Гренделя, очистил Хеороти женочудище в битве осилил.Не легче было ему и в схватке,где сгибнул Хигелак, Поэт вновь возвращается к последнему походу Хигелака и, как всегда, рассказывает что-то новое.
2355 войсководитель,гаутский конунг: в пылу сраженияна поле фризском потомок Хределяпал наземь, мечами иссеченный,но спасся Беовульф! пловец искусный,он вплавь через хляби 2360 один возвратилсяи тридцать тяжких вынес доспеховна берег моря; и не хвалилисьпобедой хетвары, Хетвары – древнеанглийский вариант племенного названия хаттуариев (см. ст. 1204 след.).
противуставшиеему в сражении щитоносители, –из них немногие 2365 с поля вернулись,домой из сечи. С недоброй вестьюон, одинокий, приплыл, сын Эггтеова,к земле отеческой, и Хюгд поклониласьему дружиной, казной и престолом,ибо не верила, 2370 что сын ее в силахпо смерти Хигелака спасти державуот ратей враждебных; но тщетно в страхеони, бессчастные, молили воителяпринять наследье и править народомпомимо Хардреда, 2375 стать хозяиномв землях гаутских, – однако, мудрый,он не покинул советом юноговладыку, покуда мужал вождь ведеров.Когда же явились морескитальцы,наследники Охтхере, Здесь и дальше рассказывается история шведско-гаутских войн. По обыкновению, эта история дана не компактно, а в отрывках, разделенных основным повествованием. То, что так неудобно для современного читателя, было, видимо, естественно для людей, привыкших воспринимать на слух большие эпические поэмы. Чаще всего в песнях сказителя им были знакомы не только сказочные, но и исторические сюжеты (между которыми не делалось различий, ибо приход чудовища из соседнего болота или прилет дракона с берегового кургана казался такой же реальностью, как нападение соседей). И экспедиция Хигелака, и повесть о древнем кладе, и жизнеописание Беовульфа, и пожар Хеорота рассказаны клочками. Этим усиливался интерес к каждой линии: ничего нельзя было забыть, ибо в любой момент давно оборванный ход мог возобновиться и повести слушателей дальше. Ниже для полноты картины дается суммарное изложение шведско-гаутских войн и генеалогия, как они представлены в «Беовульфе». Первые схватки относятся ко времени, когда королем гаутов стал Хадкюн, сын Хределя и старший брат Хигелака (см. ст. 374, 2473 след., 2922 след., 2964 след.; ср. также примечание к ст. 2427 след.). Шведы под предводительством Охтхере и Онелы постоянно нападают на своих южных соседей (особенно часты стычки на холме Хреоснаберг), забирают добычу и возвращаются домой. Впоследствии Хадкюну и Хигелаку удается нанести ответный удар. (Но неясно, кто возобновил военные действия: в ст. 2471–2472 названы шведы, но ср. ст. 2926–2927.) Вначале их кампания идет успешно, и гауты даже берут в плен жену старого шведского конунга Онгентеова, но Онгентеов не только возвращает пленников, но и убивает Хадкюна, а его дружину загоняет ночью в Воронью рощу, грозя поутру повесить и зарубить всех оставшихся в живых. Однако на рассвете приходит подкрепление – отряд Хигелака, и это решает дело. Шведы бегут, а Онгентеова убивают братья Эовор и Вульф (эти имена, видимо, нарочито условны: Вепрь и Волк). По возвращении Хигелак («победитель Онгентеова») щедро наградил братьев, а Эовору отдал в жены свою единственную дочь. Но вскоре Хигелак сам погиб у франков, и ему наследовал Хардред, сын Хигелака от Хюгд. Королем же шведов после смерти Онгентеова видимо, стал Охтхере. Однако потом (может быть, после смерти старшего брата) трон захватил Онела, а сыновья Охтхере – Эанмунд и Эадгильс – бежали к гаутам (своим наследственным врагам!). Хардред дал приют обоим принцам, но Онела напал на гаутов и, хотя не захватил их земель, убил Хардреда и Эанмунда. Несколько позже Эадгильс, поддержанный гаутской ратью, отомстил своему дяде. Его победный поход стоил Онеле жизни и вернул Эадгильсу трон. Как говорилось (примечание к ст. 349), Онела, возможно, представлял продатскую партию при шведском дворе, а принцы – прошведскую, и это обстоятельство, кроме обычной борьбы за власть, усугубляло раздор внутри династии. Во всей этой истории, как она реконструирована выше, самое загадочное то, что Беовульф и Хардред поддерживают наследников Охтхере против Онелы, т. е. сторонников шведской, а не датской ориентации. После бегства Эггтеова к Хродгару и тем более после победы Беовульфа над родом Гренделя невозможно себе представить недружеские отношения между гаутами и данами. Хотя Хродгар, расставаясь с Беовульфом, вспоминал какие-то давние распри, которым не суждено вернуться (ст. 1858 след.), в принципе данов и гаутов всегда объединяла общая ненависть к шведам. См. далее примечание к ст. 2601 след.
2380 восставшие противморского конунга в державе Скильвингов,сыны-изгнанники пришли из Швециик гаутам, за море, ища прибежища, –тогда-то Хардред гостеприимныйубит был Онелой 2385 наследник Хигелака,приют им давший, а сын Онгентеова,убийца Хардреда, бежав от гаутов,в свой дом возвратился; остался Беовульфединовластным вождем над ведерами,то добрый был конунг! 2390 За смерть предместникаотмстил он, как должно, в недолгом времени –на помощь Эадгильсу, вождю одинокому,сыну Охтхере, в знак дружбы он выслалдружину за море, рать и оружие;и враг, застигнутый 2395 зимним походом, … зимним походом… – Есть основания думать, что именно зимнее сражение имеется в виду под словами подлинника «холодными горестными походами» и что слово «холодные» употреблено в своем прямом значении. Знаменитая битва между Эадгильсом и Онелой (в скандинавской традиции: Адилом и Али) происходила на льду озера Венерн. Хотя в «Младшей Эдде» и сагах Онела не шведский, а норвежский король и вовсе не брат Охтхере (Оттара), персонажи наверняка те же. Характерно, что и в скандинавских источниках Адил получает помощь со стороны (но там от Хрольфа).
сгинул Онела. Невзгоды многиепреодолевший, несокрушимыйвершитель подвигов, так дожил сын Эггтеовадо дня урочного, и в час предначертанныйс драконом сведался. 2400 Владыка гаутов,а с ним одиннадцать его соратниковискали змея. Первопричинулюдских несчастий и смертоубийствавождь знал Об истории клада будет рассказано еще в строках 3046 след. и 3069 след., и вкратце она сводится к следующему. В давние времена клад зарыли и наложили на него заклятье. Потом его обнаружили и использовали другие. Их племя погибло, и последний оставшийся в живых вновь закопал клад в землю. Там его и нашел дракон, пролежавший на золоте триста лет вплоть до кражи чаши (а может быть, тот последний человек сам превратился в дракона, ибо дракону положено охранять клад, а охраняющий клад становится драконом; так случилось с Фафниром из «Старшей Эдды»). Спасая свой народ от разъяренного дракона, Беовульф гибнет, но убивает и чудовище, так что оба испытывают на себе силу древнего заклятья. Безутешные гауты закапывают клад в курган вместе с останками своего вождя.
, поскольку слуга, положившийк ногам хозяина 2405 ту чашу краденую,был тринадцатым в его отряде, –виновник распри и злополучияне доброй волей, но покорный приказу,корчась от страха, он вел дружинук тому подземелью, 2410 к холму, что высилсяблизко от бурных вод океана,где кольца золота тонко витыехранил надменный ревнитель, сторождревнего клада, в подземном логове, –взять те сокровища 2415 сумел бы смертныйлишь ценой непомерной! Златодаритель,на холм взошедши, воссел, дабы словопромолвить гаутам, проститься с ними:он сердцем предчуял соседство смерти,Судьбы грядущей, 2420 уже готовойстарца приветить и вместе с жизньюизъять из тела душу-сокровище. –недолго будет дух войнолюбыйтомиться в плоти; и молвил Беовульф,потомок Эггтеова: 2425 «Перевидал янемало с молодости сеч и усобиц –и все помню! Семь зим мне было,когда державный Семь зим, мне было, когда державный… – В этом отступлении рассказывается и о самом Беовульфе, и о том, как Хадкюн случайно убил на охоте своего старшего брата Херебальда. Гибель первенца свела в могилу Хределя. Не меньше, чем потеря наследника, угнетала его невозможность отомстить (непреднамеренное убийство было наказуемо, но, конечно, не внутри собственного рода). Здесь, как и везде в древнегерманской поэзии, кровная месть – источник основных трагических коллизий. Здесь же мы впервые узнаем, что Эггтеов отдал семилетнего сына на воспитание тестю («аталычество» широко практиковалось у скандинавов, но, судя по сагам, более почтенный человек отдавал своего ребенка человеку, который был менее богат и пользовался меньшим уважением; в «Беовульфе» же ситуация иная). Таким образом, дружба Хигелака и Беовульфа восходит к давним годам. Беовульф, перечисляя своих дядей (ст. 2434), говорит «мой Хигелак», и в устах германца, еще совершенно не знавшего сентиментальных оборотов более поздних времен, это слово звучит как ласкательный эпитет. «Моим» называет и Вальхтеов Хродульфа (ст. 1181).
меня от родителейвзял владыка: казна и пищамне шли от Хределя, 2430 и воспитал меняконунг, мой родич; в его чертоге,дитя чужое, в глазах правителяя был не хуже, чем дети родные,чем Хадкюн и Херебальд и добрый мой Хигелак.И так случилось, 2435 что младшего братасвалил брат Хадкюн на ложе смертистрелой, сорвавшейся с упругого лукав игре, на охоте без злого умысла, –братогубительству была причинойстрела неверная, 2440 поэтому Хредельне мог по праву воздать за сынадругому сыну – без отомщенияостался Херебальд! Так некий старец, Так некий старец, увидевший кровного // чада тем… – По мере того как Беовульф приближается к смерти, тон поэмы становится все более и более мрачным. Рассказ замедляется и движется не столько вперед, сколько назад, к прошлому. В конце поэмы отступления связаны только с гибелью людей и целых родов. Теперь фон для основного рассказа – это уже не подвиги Сигмунда или состязанье отважных пловцов, а прощание с кладом, печальная судьба Хределя и Херебальда, история отца, сидящего перед трупом повешенного сына. Беовульф готов совершить последний подвиг, но ему уже не дано пережить врага. Так же бессилен в последнем эпизоде Хредель, и его бессилье самое страшное, которое мог себе представить поэт: некогда могучий конунг, основатель славной династии, лишен права отомстить за сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
нашел кончину. Огонь извергая,жизнекрушитель зажег жилища;пламя взметнулось, пугая жителей,и ни единого не пощадилатварь огнекрылая, 2315 и негде былов стране обширной от злобы змея,от пагубы адской гаутам скрыться,когда безжалостный палил их жаром;лишь на рассвете спешил он в пещерук своим сокровищам, 2320 а ночью сноваогнедыханием людей обугливал.(И все же напрасно крепость курганнуюон мнил неприступной!) Внедолге и Беовульфсам изведал гибельность бедствия;дом с престолом 2325 вождя гаутскогов потоках пламени сгорел и расплавился; Дом Беовульфа сгорает так же, как задолго до того спасенный им Хеорот. Параллелизм деталей и перекличка эпизодов не позволяет поэме распасться на множество отдельных кусков. И в главном сюжете, и в многочисленных отступлениях есть цементирующее начало. Оно может ускользнуть от современного читателя, но незаметно для него и даже помимо его воли создает необычайно сильный художественный эффект.
оплакал старец сердопечальныйсвое злосчастье; и думал всемудрый,что Бог гневится, … и думал всемудрый, что Бог гневится… – Беовульф еще не знает, чем вызван гнев дракона, и принимает случившееся за божью кару. Но, с теологической точки зрения, причина все равно в воле Всевышнего. Однако остается неясным, в чем грешен Беовульф и какую заповедь он нарушил.
Создатель караетза то, что древние 2330 не блюл он заповеди,и сердце воина впервые исполнилосьнедобрым предчувствием. … сердце воина // впервые исполнилось недобрым предчувствием. – Начиная с предсказания в ст. 2308–2310, поэт использует различные средства подготовить трагический финал.
Дом дружинный,испепеленный палящим змеем,дворец в пучинах пожара канул,но конунг ведеров 2335 ратолюбивыйзамыслил мщенье, и повелел он,военачальник, невиданный выковатьжелезоцельный щит обширный,ибо не выдержит щит деревянный,тесина ясеневая, 2340 жара пламени,дыханья драконьего, а вождь был должендни этой жизни в битве окончить,убив чудовище, издревле хранившееклад курганный! Почел бесчестьемкольцедаритель 2345 вести дружину,рать многолюдную на огнекрылого:единоборства он не страшился,не веря ни в силу, ни в отвагу змея.Немало опасностей герою выпалов дальних походах, 2350 в грозных игрищах,с тех пор как Хродгара воитель странствующийизбавил от Гренделя, очистил Хеороти женочудище в битве осилил.Не легче было ему и в схватке,где сгибнул Хигелак, Поэт вновь возвращается к последнему походу Хигелака и, как всегда, рассказывает что-то новое.
2355 войсководитель,гаутский конунг: в пылу сраженияна поле фризском потомок Хределяпал наземь, мечами иссеченный,но спасся Беовульф! пловец искусный,он вплавь через хляби 2360 один возвратилсяи тридцать тяжких вынес доспеховна берег моря; и не хвалилисьпобедой хетвары, Хетвары – древнеанглийский вариант племенного названия хаттуариев (см. ст. 1204 след.).
противуставшиеему в сражении щитоносители, –из них немногие 2365 с поля вернулись,домой из сечи. С недоброй вестьюон, одинокий, приплыл, сын Эггтеова,к земле отеческой, и Хюгд поклониласьему дружиной, казной и престолом,ибо не верила, 2370 что сын ее в силахпо смерти Хигелака спасти державуот ратей враждебных; но тщетно в страхеони, бессчастные, молили воителяпринять наследье и править народомпомимо Хардреда, 2375 стать хозяиномв землях гаутских, – однако, мудрый,он не покинул советом юноговладыку, покуда мужал вождь ведеров.Когда же явились морескитальцы,наследники Охтхере, Здесь и дальше рассказывается история шведско-гаутских войн. По обыкновению, эта история дана не компактно, а в отрывках, разделенных основным повествованием. То, что так неудобно для современного читателя, было, видимо, естественно для людей, привыкших воспринимать на слух большие эпические поэмы. Чаще всего в песнях сказителя им были знакомы не только сказочные, но и исторические сюжеты (между которыми не делалось различий, ибо приход чудовища из соседнего болота или прилет дракона с берегового кургана казался такой же реальностью, как нападение соседей). И экспедиция Хигелака, и повесть о древнем кладе, и жизнеописание Беовульфа, и пожар Хеорота рассказаны клочками. Этим усиливался интерес к каждой линии: ничего нельзя было забыть, ибо в любой момент давно оборванный ход мог возобновиться и повести слушателей дальше. Ниже для полноты картины дается суммарное изложение шведско-гаутских войн и генеалогия, как они представлены в «Беовульфе». Первые схватки относятся ко времени, когда королем гаутов стал Хадкюн, сын Хределя и старший брат Хигелака (см. ст. 374, 2473 след., 2922 след., 2964 след.; ср. также примечание к ст. 2427 след.). Шведы под предводительством Охтхере и Онелы постоянно нападают на своих южных соседей (особенно часты стычки на холме Хреоснаберг), забирают добычу и возвращаются домой. Впоследствии Хадкюну и Хигелаку удается нанести ответный удар. (Но неясно, кто возобновил военные действия: в ст. 2471–2472 названы шведы, но ср. ст. 2926–2927.) Вначале их кампания идет успешно, и гауты даже берут в плен жену старого шведского конунга Онгентеова, но Онгентеов не только возвращает пленников, но и убивает Хадкюна, а его дружину загоняет ночью в Воронью рощу, грозя поутру повесить и зарубить всех оставшихся в живых. Однако на рассвете приходит подкрепление – отряд Хигелака, и это решает дело. Шведы бегут, а Онгентеова убивают братья Эовор и Вульф (эти имена, видимо, нарочито условны: Вепрь и Волк). По возвращении Хигелак («победитель Онгентеова») щедро наградил братьев, а Эовору отдал в жены свою единственную дочь. Но вскоре Хигелак сам погиб у франков, и ему наследовал Хардред, сын Хигелака от Хюгд. Королем же шведов после смерти Онгентеова видимо, стал Охтхере. Однако потом (может быть, после смерти старшего брата) трон захватил Онела, а сыновья Охтхере – Эанмунд и Эадгильс – бежали к гаутам (своим наследственным врагам!). Хардред дал приют обоим принцам, но Онела напал на гаутов и, хотя не захватил их земель, убил Хардреда и Эанмунда. Несколько позже Эадгильс, поддержанный гаутской ратью, отомстил своему дяде. Его победный поход стоил Онеле жизни и вернул Эадгильсу трон. Как говорилось (примечание к ст. 349), Онела, возможно, представлял продатскую партию при шведском дворе, а принцы – прошведскую, и это обстоятельство, кроме обычной борьбы за власть, усугубляло раздор внутри династии. Во всей этой истории, как она реконструирована выше, самое загадочное то, что Беовульф и Хардред поддерживают наследников Охтхере против Онелы, т. е. сторонников шведской, а не датской ориентации. После бегства Эггтеова к Хродгару и тем более после победы Беовульфа над родом Гренделя невозможно себе представить недружеские отношения между гаутами и данами. Хотя Хродгар, расставаясь с Беовульфом, вспоминал какие-то давние распри, которым не суждено вернуться (ст. 1858 след.), в принципе данов и гаутов всегда объединяла общая ненависть к шведам. См. далее примечание к ст. 2601 след.
2380 восставшие противморского конунга в державе Скильвингов,сыны-изгнанники пришли из Швециик гаутам, за море, ища прибежища, –тогда-то Хардред гостеприимныйубит был Онелой 2385 наследник Хигелака,приют им давший, а сын Онгентеова,убийца Хардреда, бежав от гаутов,в свой дом возвратился; остался Беовульфединовластным вождем над ведерами,то добрый был конунг! 2390 За смерть предместникаотмстил он, как должно, в недолгом времени –на помощь Эадгильсу, вождю одинокому,сыну Охтхере, в знак дружбы он выслалдружину за море, рать и оружие;и враг, застигнутый 2395 зимним походом, … зимним походом… – Есть основания думать, что именно зимнее сражение имеется в виду под словами подлинника «холодными горестными походами» и что слово «холодные» употреблено в своем прямом значении. Знаменитая битва между Эадгильсом и Онелой (в скандинавской традиции: Адилом и Али) происходила на льду озера Венерн. Хотя в «Младшей Эдде» и сагах Онела не шведский, а норвежский король и вовсе не брат Охтхере (Оттара), персонажи наверняка те же. Характерно, что и в скандинавских источниках Адил получает помощь со стороны (но там от Хрольфа).
сгинул Онела. Невзгоды многиепреодолевший, несокрушимыйвершитель подвигов, так дожил сын Эггтеовадо дня урочного, и в час предначертанныйс драконом сведался. 2400 Владыка гаутов,а с ним одиннадцать его соратниковискали змея. Первопричинулюдских несчастий и смертоубийствавождь знал Об истории клада будет рассказано еще в строках 3046 след. и 3069 след., и вкратце она сводится к следующему. В давние времена клад зарыли и наложили на него заклятье. Потом его обнаружили и использовали другие. Их племя погибло, и последний оставшийся в живых вновь закопал клад в землю. Там его и нашел дракон, пролежавший на золоте триста лет вплоть до кражи чаши (а может быть, тот последний человек сам превратился в дракона, ибо дракону положено охранять клад, а охраняющий клад становится драконом; так случилось с Фафниром из «Старшей Эдды»). Спасая свой народ от разъяренного дракона, Беовульф гибнет, но убивает и чудовище, так что оба испытывают на себе силу древнего заклятья. Безутешные гауты закапывают клад в курган вместе с останками своего вождя.
, поскольку слуга, положившийк ногам хозяина 2405 ту чашу краденую,был тринадцатым в его отряде, –виновник распри и злополучияне доброй волей, но покорный приказу,корчась от страха, он вел дружинук тому подземелью, 2410 к холму, что высилсяблизко от бурных вод океана,где кольца золота тонко витыехранил надменный ревнитель, сторождревнего клада, в подземном логове, –взять те сокровища 2415 сумел бы смертныйлишь ценой непомерной! Златодаритель,на холм взошедши, воссел, дабы словопромолвить гаутам, проститься с ними:он сердцем предчуял соседство смерти,Судьбы грядущей, 2420 уже готовойстарца приветить и вместе с жизньюизъять из тела душу-сокровище. –недолго будет дух войнолюбыйтомиться в плоти; и молвил Беовульф,потомок Эггтеова: 2425 «Перевидал янемало с молодости сеч и усобиц –и все помню! Семь зим мне было,когда державный Семь зим, мне было, когда державный… – В этом отступлении рассказывается и о самом Беовульфе, и о том, как Хадкюн случайно убил на охоте своего старшего брата Херебальда. Гибель первенца свела в могилу Хределя. Не меньше, чем потеря наследника, угнетала его невозможность отомстить (непреднамеренное убийство было наказуемо, но, конечно, не внутри собственного рода). Здесь, как и везде в древнегерманской поэзии, кровная месть – источник основных трагических коллизий. Здесь же мы впервые узнаем, что Эггтеов отдал семилетнего сына на воспитание тестю («аталычество» широко практиковалось у скандинавов, но, судя по сагам, более почтенный человек отдавал своего ребенка человеку, который был менее богат и пользовался меньшим уважением; в «Беовульфе» же ситуация иная). Таким образом, дружба Хигелака и Беовульфа восходит к давним годам. Беовульф, перечисляя своих дядей (ст. 2434), говорит «мой Хигелак», и в устах германца, еще совершенно не знавшего сентиментальных оборотов более поздних времен, это слово звучит как ласкательный эпитет. «Моим» называет и Вальхтеов Хродульфа (ст. 1181).
меня от родителейвзял владыка: казна и пищамне шли от Хределя, 2430 и воспитал меняконунг, мой родич; в его чертоге,дитя чужое, в глазах правителяя был не хуже, чем дети родные,чем Хадкюн и Херебальд и добрый мой Хигелак.И так случилось, 2435 что младшего братасвалил брат Хадкюн на ложе смертистрелой, сорвавшейся с упругого лукав игре, на охоте без злого умысла, –братогубительству была причинойстрела неверная, 2440 поэтому Хредельне мог по праву воздать за сынадругому сыну – без отомщенияостался Херебальд! Так некий старец, Так некий старец, увидевший кровного // чада тем… – По мере того как Беовульф приближается к смерти, тон поэмы становится все более и более мрачным. Рассказ замедляется и движется не столько вперед, сколько назад, к прошлому. В конце поэмы отступления связаны только с гибелью людей и целых родов. Теперь фон для основного рассказа – это уже не подвиги Сигмунда или состязанье отважных пловцов, а прощание с кладом, печальная судьба Хределя и Херебальда, история отца, сидящего перед трупом повешенного сына. Беовульф готов совершить последний подвиг, но ему уже не дано пережить врага. Так же бессилен в последнем эпизоде Хредель, и его бессилье самое страшное, которое мог себе представить поэт: некогда могучий конунг, основатель славной династии, лишен права отомстить за сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16