Но вот сигнальщик вернулся в кабинет и передал дежурному запись полученного ответа.
— Флаг-секретарь хочет знать, — сказал тот, — какой характер носит визит, частный или официальный?
Джирард решил, что теперь уже ему нечего приуменьшать значение своей персоны. Перспектива добираться до флагманского авианосца вплавь вовсе ему не улыбалась.
— Я представляю президента Соединенных Штатов, — заявил он. — И дело у меня очень срочное.
На этот раз сигнальщикам для обмена телеграммами потребовалось минут пять.
— За вами выслан катер командующего, — сообщил дежурный, с почтением посматривая на Джирарда.
Изящный катер с тремя нарисованными серебряной краской звездами почти бесшумно подошел к стенке, к тому месту, где его поджидал Джирард. Младший боцман встретил Джирарда на сходнях и провел в прекрасно обставленную каюту. У одной из переборок стоял письменный стол красного дерева; несколько вращающихся, обитых кожей кресел были наглухо прикреплены к полу. На бортовых иллюминаторах висели жестко шелестевшие маленькие синие занавески. Каждая металлическая деталь блестела, словно какая-нибудь драгоценность.
Делая узлов пятнадцать, адмиральский катер шел к возвышавшейся впереди громаде «Эйзенхауэр». Гигантский корабль, лишь слегка покачиваясь на зыби, стоял, как гора где-нибудь на юго-западе США. Позади корабля, там, где за Алхесирасом солнце быстро опускалось в море, полыхало зарево заката. Аккуратными рядами на полетной палубе выстроились реактивные истребители и бомбардировщики-штурмовики. Входя на катере в прохладную тень авианосца, Джирард услышал мерный гул — слившиеся воедино пестрые звуки большого военного корабля, готовящегося к ночи.
Одинокий штатский на борту военного корабля, среди обилия разнообразных видов вооружения и механизмов, являл собой поистине жалкое зрелище. Взбираясь по деревянным ступеням носового трапа с выступившей на них местами морской солью, Джирард чувствовал себя потерпевшим аварию космическим путешественником. Корпус авианосца казался чудовищно огромным. Внизу подпрыгивал на волнах адмиральский катер, похожий отсюда на детский кораблик в пруду.
На палубе у трапа загорелый молодой лейтенант, по всем признакам дежурный офицер, лихо отдал честь, а стоявший здесь же капитан 3 ранга, видимо флаг-секретарь, протянул Джирарду руку.
— Приветствую вас на нашем корабле, сэр, — сказал он. — Я сейчас же провожу вас к адмиралу. Прошу следовать за мной.
Группа моряков, наблюдавших, как Джирард, направляясь к надстройке, пересек полетную палубу, не увидела ничего интересного. Неуверенной сухопутной походкой по палубе шагал неуклюжий человек с маленьким чемоданчиком в руках. Высказывались догадки, что это какой-нибудь маленький правительственный служащий или технический представитель одной из самолетных либо ракетных фирм. Только вахтенный на сигнальном мостике, принимавший телеграммы с берега, рассматривал его с любопытством. Матросы видели, как адмирал Барнсуэлл в накрахмаленной сорочке, на уголках воротничка которой поблескивали по три звездочки, вышел из своей каюты и, приветствуя гостя, протянул ему руку.
— Рад видеть вас здесь, сэр, — услышали моряки слова адмирала. — Рад, что мы можем предложить вам настоящую средиземноморскую погоду, а не ту мразь, что иногда посылает нам Атлантика.
Джирард и Барнсуэлл вошли в каюту.
Шли часы. На небе одна за другой загорались яркие звезды, пока не усыпали все ночное небо. Вахтенный офицер, не спускавший глаз с каюты адмирала, знал только, что шеф приказал подать обед на двоих.
Прошло более четырех часов, прежде чем вахтенные на мостике увидели, как распахнулась дверь адмиральской каюты. Барнсуэлл и штатский распрощались без шуток, обменявшись быстрым, небрежным рукопожатием. Никто из них не улыбался.
Вахтенный офицер заметил суровое выражение на лице штатского, когда тот неловко, спиной вперед, чтобы не потерять равновесие, спускался по трапу. Мягко урча, адмиральский катер повез его на берег.
В порту Джирард отказался от «джипа» и спросил, как пройти в город. Некрасиво выбрасывая ноги, длинными шагами он углубился в лабиринт улочек со множеством кафе и лавчонок, приютившихся у подножия скалы. Джирард заглянул в несколько баров, прежде чем заметил в одном из них телефон-автомат. Он уселся за столик и заказал хозяину в белом фартуке рюмку хереса, а потом вошел в телефонную будку, захватив рюмку с собой.
Прошло некоторое время, пока его соединили с Белым домом. По расчету Джирарда, в Вашингтоне было семь часов вечера и большинство телефонисток еще дежурило на коммутаторах. Он сказал, что ему нужна Элен Червейси и, услышав ее голос, обратился к ней с просьбой подтвердить, что его телефонный разговор будет оплачен. Червейси так и сделала и тут же соединила Джирарда с Эстер Таунсенд.
Эстер была в веселом настроении, а слышимость оказалась хорошей.
— Я не ошибусь, если скажу, что там, в Испании, вы наслаждаетесь в обществе очаровательных синьорин? — спросила Эстер.
— Конечно, моя красавица! Зачем же иначе босс послал бы сюда холостяка?
— Сейчас я соединю вас с ним. За последние полчаса он уже дважды справлялся о вас.
— Поль? — послышался голос Лимена, и Джирард сразу почувствовал, как озабочен президент.
— Так вот, новости или превосходны, или отвратительны, босс, — заговорил Джирард медленно и отчетливо. — Все зависит от того, с какой стороны посмотреть.
— Это значит…
— Это значит, что наши подозрения подтвердились. Полностью. Здешний деятель человек ловкий. Точнее, настоящий угорь. Однако я получил все в письменном виде, мы оба подписались, а он даже и время проставил своей рукой.
— О боже! — воскликнул Лимен. Джирард ждал, но слышал лишь тяжелое дыхание президента.
— Босс?
— Да.
— Вы не беспокойтесь. Я все выяснил, хотя и мне это нравится не больше, чем вам. Все будет сделано. Я сейчас на пути домой.
— Ты можешь вернуться как можно скорее?
— В двадцать три часа пять минут по вашингтонскому времени я вылечу на самолете из Мадрида прямо в Вашингтон. К завтраку я обязательно буду у вас.
— А с пересадками не возникнут трудности? — по-прежнему озабоченно спросил президент.
— Нет. Меня ждет нанятый самолет. Быстроходная итальянская игрушка. Мне придется пока немного побездельничать в Мадриде.
— Эту штуку держи в кармане, — предупредил Лимен. — Не клади в портфель.
— Конечно, конечно. Вы помните тот портсигар, что подарили мне на день рождения? Табачок в нем мы сейчас не носим, держим только бумагу. Сегодня он как раз пригодится.
— А не получится так, что твой деятель возьмет да обратится к нашему… Ну, к тому, кто сейчас у нас тут?
— Никогда, босс. Вам нужно лично поговорить с этим парнем, чтобы получить о нем представление. Джигс прав. Этот человек всегда на стороне победителя… Самый гнусный документ, какой вы когда-либо читали.
— Ну что ж, Поль, будь осторожен. Мы созовем всех остальных, как только вместе с тобой прочтем твой документ. Кстати, подумай, что и как нам завтра нужно будет сделать.
— Хорошо. Встретимся за завтраком. Спокойной ночи, босс.
— Спокойной ночи, Поль.
Когда полчаса спустя маленький реактивный самолет Джирарда поднялся с аэродрома в Гибралтаре, Поль оглянулся и посмотрел вниз, на «Эйзенхауэр» — ярко освещенное пятно среди разбросанных по рейду огоньков. Сжимая левой рукой в кармане пиджака серебряный портсигар, Джирард поудобнее уселся в кресле.
Среда, вечер
Джигс Кейси проснулся, когда сквозь оконные занавески еще пробивался сумеречный свет угасающего дня. В комнате было душно, и все его тело покрылось липким потом. Кейси взглянул на часы: половина седьмого. Пора идти: в семь часов он должен быть у Шу.
Сняв утром номер в отеле «Шервуд», он тут же позвонил Элеоноре Холбрук на службу. Кейси не видел Шу два года, но сразу же узнал ее по слегка раздраженному тону и коротким беспорядочным фразам, которые она выпаливала единым духом.
— Привет, Шу, — начал он. — Помнишь парня по фамилии Кейси?
— Джигс!
— Во сколько ты кончаешь работать?
— Не торопитесь, полковник. — Кейси услышал, как она быстро втянула воздух, и вспомнил ее манеру глубоко затягиваться во время курения. — Я не рассчитываю на людей, которые исчезают с лица земли, а потом вдруг как с неба сваливаются.
— Я хочу с тобой пообедать, — сказал Кейси.
— Ах вот как? А что, полковник, если у леди назначено свидание? И кстати, так оно и есть.
— Фу ты! А нельзя ли его отменить? — Кейси понизил голос. Он почувствовал, что поступает подло, разыгрывая из себя влюбленного. Но ему обязательно нужно с ней встретиться. — Мне нужно с тобой поговорить, Шу, в самом деле.
— Бедненький! Что, жена надоела? — с насмешкой спросила она.
Он представил себе, как она в платье с короткими рукавами сидит за рабочим столом, как поблескивают золотистые волоски на ее обнаженной руке, когда она стряхивает пепел с сигареты, как-то нелепо зажатой между двумя пальцами. Он вспомнил ее каштановые волосы, взбитые надо лбом, маленький, тонкий нос, полные, всегда полуоткрытые губы. Ей, должно быть, теперь лет двадцать восемь, этой высокой, статной девушке, которая так торопится познать все в жизни. Она любила мечтать о сельском домике, но вполне приспособилась к бурному темпу нью-йоркской жизни — город гипнотизировал ее, был ее стихией. В течение короткого, недельного, их знакомства Кейси постоянно раздражала какая-то театральность Элеоноры, что в конце концов, и к счастью, охладило его чувства. Но жадное влечение девушки к огромному городу захватывало его, и волнение будоражило ему кровь, даже когда он сердился на нее. Да, это была настоящая дочь Нью-Йорка.
Теперь, с тоской вспоминая прошлое, он ощущал какой-то трепет, и ему трудно было придумать веселый ответ, которого, как он знал, ожидала Шу.
— Ты что, язык проглотил?
«Наступление — лучшая оборона», — подумал он.
— Слушай, Шу. Я не какой-нибудь коммивояжер. У меня дома два сына и жена, которую я люблю. Но какое отношение это имеет к нам? Я хочу повидаться с тобой сегодня вечером.
— Где ты сейчас?
Он назвал ей номер своей комнаты в «Шервуде».
— Жди у себя, — коротко, по-деловому, ответила Шу. — Я позвоню тебе. Все равно мое сегодняшнее свидание полуделовое. Что-нибудь придумаю.
«Полуделовое? — подумал Кейси. — А мое-то совсем деловое, душечка. Во всяком случае, именно такое я имел в виду, когда тебе звонил. Черт бы побрал генерала Скотта, который впутал меня в это дело! Что я сделал вам плохого, генерал?»
Шу позвонила тут же.
— Приходи ко мне что-нибудь около семи, — сказала она. — Выпьем, а насчет обеда подумаем потом.
— Напомни мне свой адрес, Шу.
«Мардж была бы довольна хоть тем, что я забыл адрес», — подумал он.
— Ну тебя к черту, полковник. — Ее голос звучал грубовато и в то же время с нежностью. — Посмотри в телефонной книге, великий деятель!
Кейси нашел номер дома, записал его в блокнот и вышел из отеля на освещенную теплым майским солнцем Мэдисон-авеню. Обычно лихорадочная суета Нью-Йорка действовала ему на нервы, но сегодня южный ветер разогнал дымный туман, на душе стало веселее, и он с любопытством смотрел на торопливо проносящиеся мимо мрачные фигуры мужчин, на стройные ножки девушек, быстро мелькающие на тротуарах.
Кейси хотел было с пользой для дела провести оставшееся до встречи с Элеонорой время, но, когда он мысленно перебрал всех своих нью-йоркских друзей, ему пришлось оставить это намерение. Показываться знакомым офицерам нельзя, а немногие друзья из штатских имели самое отдаленное отношение к журналу «Шери», где служила Миллисент Сеньер, и к радиовещательной компании Ригел бродкастинг корпорейшн, где подвизался Макферсон.
Кейси бесцельно прошелся по Пятой авеню, дошел до угла Центрального парка, снова пересек Мэдисон-авеню и вернулся в отель. Он зашел в бар, заполнявшийся в этот полуденный час посетителями, и заказал двойной мартини.
«Остается только хватить как следует и хорошенько вздремнуть перед вечером», — решил он. За эту неделю он недобрал часов десять сна, и это основательно давало себя знать. И потом, куда это годится, если он вечером будет клевать носом?
Проспав часов шесть, Кейси почувствовал себя готовым к щекотливому свиданию с Шу Холбрук. Он надел легкий темно-синий костюм, еще раз побрился электрической бритвой и надел галстук в черную и красную полоску, тщательно завязав узел. Однажды Шу сделала ему замечание, что узел на его форменном галстуке слишком велик, и ей будет приятно увидеть, что он запомнил это.
«Господи, — сказал он себе, — кто бы мог подумать, что мне придется заниматься такими делами?»
Кейси взял такси и поехал к Шу. Она жила в многоквартирном доме в восточной части города, недалеко от парка. Швейцар, лифт с самообслуживанием, узкий коридор, покрытый серым ковром, номер 315 на ее двери — все это вновь напомнило те дни, которые, как он думал, ему удалось забыть.
Шу открыла дверь и протянула ему руку. Он заметил, что ее каштановые волосы все так же мягкими завитками обрамляли лоб, а носик мило сморщился от удовольствия, когда она его увидела. Как всегда, на ее лице почти не было косметики, если не считать накрашенных губ. На ней были серые узкие брюки, желтая блуза и сандалии на босу ногу.
Девушка отступила назад, подбоченилась и принялась разглядывать гостя.
— Никогда не видела тебя в штатском, — сказала она. — В форме ты выглядишь лучше. Джигс, но сойдет и так. Вполне сойдет.
Кейси усмехнулся и ткнул пальцем в узел на галстуке.
— Не велик, Шу?
Она быстро шагнула вперед, взяла в ладони его лицо и тихонько поцеловала.
— За то, что помнишь.
Они закурили и уселись на противоположных концах кушетки у окна. Посыпались вопросы: где он теперь работает, что делает в Нью-Йорке, любит ли еще мартини?..
— Люблю, но помню, что он бывает чертовски опасным для женатого человека. — Он мысленно перенесся на два года назад. В тот вечер они начали с мартини и так и не прикоснулись к еде. Сегодня, обещал он себе, все будет совершенно по-другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47