накладная раковина в ванную
Но сейчас все это не имеет значения, Виктор Николаич.
— Ну ты и хитрец! Ладно, проси, пока я на свободе. Из психушки мои приказы выполняться не будут.
— Сначала о мелочах. Надо узнать, кто имел доступ к архивам Бражникова.
Генерал выдвинул ящик стола и выложил книжку в мягком переплете. Название говорило само за себя: «Мститель-виртуоз».
— Тираж пятьдесят тысяч, выпуск девяносто седьмого года. Написано журналистом Метлицким со слов осужденного Савелия Бражникова.
— Ясно. Кстати, о словах. Мне хотелось бы получить на руки недельки на две все научные работы, вплоть до диссертации, майора Колодяжного. Но так, чтобы он об этом не знал. И никто другой.
— Заметано, завтра получишь. С его руководством мы уже побратались. Ну а без мелочей?
— Мне нужен очень толковый парень, опытный, внимательный, кропотливый, для командировки в Сочи на пару недель. Желательно не из вашего управления.
Генерал прищурился, но долго не думал.
— Есть такой. Тебе нужен Палыч. Спец высшего пилотажа, гниет в райотделе. Я его уже привлекал однажды. Этот тебе подойдет. Позвоню сегодня полковнику Саранцеву, думаю, мы сторгуемся.
— День ему понадобится, чтобы с делом ознакомиться, а потом я дам ему инструкции — и вперед. Но на Петровке об этом никто знать не должен.
— Как скажешь. Колдуй, Трифонов, на тебя вся надежда. Мои ребята уже выдохлись. По лицам вижу.
***
Трифонов колдовал недолго. Человека, которого генерал уважительно называл Палычем, звали Михаилом Павловичем Гореловым. Трифонов сам к нему поехал в райотдел. На кабинете висела табличка: «Оперуполномоченный М.П.Горелов. Старший оперуполномоченный Г.В.Раков». Трифонов постучал и вошел.
— Здравствуйте! Вы разрешите, я посижу у вас, подожду. В коридоре стульев нет, а у меня нога больная. Я мешать не буду.
— Конечно, садитесь, — ответил молодой человек, сидевший за одним из столов, которых в кабинете стояло четыре.
Трифонов сел у дверей, как бедный родственник, и сложил руки на коленях. Паренек в погонах старшего лейтенанта что-то старательно писал, изредка грызя кончик ручки, думая над следующей фразой. «Ему бы больше подошел пионерский галстук, а не форма, — подумал Трифонов. — Совсем докатились, скоро из яслей в милицию брать начнут». Худенький, рыженький, с веснушками, желторотый губошлепик. Так и будет всю жизнь бумажки писать, а к пенсии до генерала допишется. А потом удивляются, что у нас в милиции нет профессионалов…" Мысль оборвала открывшаяся дверь. В кабинет просунулась лысая голова.
— Палыч! Полковник сказал, что к тебе какая-то шишка из прокуратуры едет.
Голова скрылась, дверь захлопнулась. Никогда еще Трифонов не чувствовал себя большим идиотом, чем сейчас. Ну Черногоров, ну засранец! Издеваться вздумал!
— Это вы Горелов?
— Он самый, — тихо ответил лейтенант.
— А я шишка из прокуратуры.
Парень встал из-за стола. Ну хоть бы рост у него был нормальным, а то и в этом подкачал. Ну кто с ним будет разговаривать в Сочи? Трифонов взял свой стул и придвинул его к столу хозяина кабинета.
— Извините, я вас не таким себе представлял, когда генерал Черногоров мне описывал ваши подвиги.
— Какие там подвиги! А я о вас тоже слышал от крестного.
— От крестного?
— Помните полковника Сычева из красноярской прокуратуры?
— Алешу?
— Да, Алексея Денисыча. Три года назад бежал опасный преступник из колонии. Вот Сычеву и подсунули меня в помощники. Следы нас тогда в Москву привели. Два месяца мы вместе работали. У него и прошел свои первые университеты. Это Алексей Денисыч окрестил меня Палычем и порекомендовал в МВД. Вот уж три года, как здесь служу. Диплом юридического получил. Алексей Денисыч мне рассказывал о вас.
— Да, брат, вот так история. Рекомендовал, значит? И Палычем окрестил? Ну если сам Сычев твой крестный отец, то извини. Снимаю шляпу.
И только теперь Трифонов заметил, что забыл снять кепку, войдя в помещение.
— Ну ладно, Палыч, вечер воспоминаний мы еще устроим, а сейчас делом займемся. Ты ознакомился с бумагами?
— Вроде ничего не упустил. Вопросов, конечно, много, но я понял, мне не все надо знать, а отрабатывать какое-то отдельное звено.
— Молодец, все понял правильно. Копнуть тебе придется на два года в глубину. В театре «Триумф» существует гастрольная группа, состоящая из актерской элиты. Именно эти актеры и погибают от рук убийцы самым невероятным образом, можно сказать, по схеме или хитроумному плану. Причины в Москве найти не удается, а без причин, как понимаешь, убивать не будут. Мне удалось установить, где и когда они гастролировали. Я дал запросы по городам. Мне выслали криминальные сводки. Самое интересное случилось два года назад в Сочи. Туда театр приехал из Тбилиси и гастролировал три недели. Жили они в гостинице «Жемчужина», и в тот же период в этой гостинице произошло убийство. Вроде как по пьянке, но что очень странно, преступление совершено в номере 1313. А в нем был прописан руководитель театра «Триумф» Антон Грановский. По сводкам ничего не поймешь. Запросы-ответы — дело волокитное. Нужно во всем разобраться на месте, в деталях. Пойми, Палыч, печенкой чую, что собака зарыта в Сочи, в этой самой «Жемчужине». Сам бы поехал, но тут работы невпроворот. Хорошо бы только следствие, а то ведь нет. Ходит еще по ниточке как минимум пара жертв. Надо их найти и попытаться спасти.
— А что по серебру?
— Молодец! Оно имеет какое-то значение, не основное, но действует как путеводная звезда. Это как стрелка в небо. Указывает куда-то, а куда — не видно.
— Когда выезжать, Александр Иваныч?
— Хорошо бы сегодня. И лучше самолетом. Билет уже заказан.
— Так я чемоданчик с пожитками с собой на работу принес.
Трифонов почесал затылок.
— Ну ты действительно Палыч!
Глава IV
Не повезло Москве с ее климатом — зима не зима и лето не лето. Зато в Сочи в октябре просто рай. Горелов это почувствовал, как только сошел с самолета. Взять вот так просто и в одночасье вернуть лето!
В аэропорту Адлера его встретила машина из сочинского управления внутренних дел. Почесть слишком высокая для старшего лейтенанта из столичного райотдела. Капитан Золотухин, приехавший за гостем в аэропорт, рассказал, что из Москвы звонил генерал Черногоров и попросил местное начальство оказывать Горелову всяческое содействие в работе. Так что Золотухина отдали в полное распоряжение высокому гостю и выделили оперативную машину. Но и это еще не все, как любят говаривать в рекламных роликах: «К чайной ложке за сто долларов совершенно бесплатно прилагается ситечко!» Перевести это можно так: в сочинскую прокуратуру также поступил звонок из Москвы, и тоже просили оказывать необходимую поддержку. Лейтенанту был заказан одноместный номер в «Жемчужине», где произошло преступление, давно всеми забытое. К приезду Горелова дело подняли из архивов, и Золотухин успел с ним ознакомиться.
Сочи — город небольшой, но криминальных историй в нем хватает, милицейский состав обновляется постоянно. Многие слишком быстро зарываются. Коррупция в органах правопорядка — вещь естественная, слишком много соблазна. Тех, кто начинает наглеть, убирают быстро и тихо. Умеренных не трогают, иначе вообще никого не останется.
Капитан Золотухин был старожилом, прослужил в органах курортной зоны пятнадцать лет и дослужился до капитана в свои сорок семь. Выше капитана не прыгнешь. Для местных эта планка очень высокая. Все начальство — ставленники краевого масштаба. Меняли их часто, чтобы особо не привыкали к вольной жизни. За свою службу у Золотухина поменялось шесть начальников управления. Взял свое, — подвинься, уступи место товарищу.
Номер в гостинице показался Горелову шикарным. Главное, что в каждом номере имелся балкон.
— Расскажите, Юрий Максимыч, — обратился Горелов к Золотухину, оглядывая свое пристанище, — в общих чертах, разумеется, кто, кого и за что убил здесь два года назад в июле.
— Два с половиной, если быть точным. Ничего особенного. Странно, что Москву заинтересовало такое заурядное дело. Если коротко, то история выглядела так: в номере 1314 на третьем этаже гуляла веселая компания, молодежь от двадцати до двадцати трех лет. Девять человек — пять парней и четыре девчонки. Трое из Москвы, двое из Питера, двое из Ростова, одна девочка из Киева и один парень из Тюмени. Ну там всякие трали-вали, выпили изрядно, танцевали. Многие познакомились на пляже, у молодых это просто.
Во втором часу ночи один из парней поругался со своей девчонкой. Его звали кирилл, двадцать два года, студент из Питера. Девушку звали Катей, она из Москвы, но тоже училась в Питере, вроде бы на юг они приехали вместе, правда жили отдельно — она с подругой, а он с приятелем. Снимали хибару в частном секторе. Номер принадлежал Денису и Маше, мужу и жене из Ростова, единственная семейная пара. Кирилл приревновал Катю к кому-то из ребят и, обозвал ее шлюхой. Девчонка треснула ему по морде и выскочила из номера. Никто за ней не пошел, Кирилл выпил еще и приблизительно через полчаса пьяный жь шел искать свою подружку.
На этом сцена в номере 1314 заканчивается. Тревогу поднял сосед из номера 1313 в четыре утра, режиссер из Москвы Грановский. Он вернулся после гулянки в свой номер и обнаружил следующую картину. Девушка лежала на полу с проломленным черепом. Ее ударили по голове тяжелым предметом. Потом следствие установило, что не ударили, а в нее запустили этот предмет. Называется эта железяка «жезл», принадлежала хозяину и лежала на тумбочке у кровати. Перед тем как девочка погибла, ее изнасиловали. Кирилл валялся возле кровати. Он просто поскользнулся, упал и сильно ударился головой об угол деревянной спинки. Не очень сильная травма, но сознание потерял, к тому же и без того едва держался на ногах. Тут же вызвали милицию. Приехали оперативники и следователь из прокуратуры. Завели уголовное дело по двум статьям: изнасилование и умышленное убийство.
— А как Кирилл и Катя попали в номер режиссера?
— Дело в том, что весь состав театра жил на одном этаже. Они занимали несколько номеров по нечетной стороне. В этот вечер артисты отмечали день рождения в номере 1307, через три комнаты от 1313, где жил режиссер. Он просто забыл запереть свой номер. Ключи торчали в замочной скважине снаружи. Как они туда попали, понятно — открыли дверь и зашли. Эксперты установили, что смерть наступила около двух часов. Кирилл вышел следом за Катей, затащил ее в чужой номер, изнасиловал, а когда она попыталась сбежать, запустил в нее железякой, Я думаю, что попал он в нее случайно. От кровати до дверей больше трех метров. Девушка умерла сразу и свалилась у порога. Он засуетился, поскользнулся, упал, ударился сам и потерял сознание. Через два часа возвращается хозяин в свой номер и видит кошмарную картину. Он зовет своих артистов, и они вызывают милицию.
— Кто вел следствие?
— Майор Куликов. Он сейчас уже полковник. Сидит в главном управлении в Краснодаре. И следователь Рачковский из сочинской прокуратуры. Где он сейчас, я не знаю. Давно о нем ничего не слышал.
— У меня к вам просьба, Юрий Максимыч. Установите, пожалуйста, где конкретно я могу найти каждого участника следственной бригады, чтобы поговорить с ними. Готов ехать по домашнему адресу. То же самое касается свидетелей, кроме тех, что живут в Москве.
— Понял, постараюсь.
— Дело вы привезли с собой?
— Да, у меня в портфеле. А вы не поедете в управление?
— А что мне там делать? Я лучше в номере посижу и дело полистаю. Чем кончилась вся эта история?
— Парня приговорили к пятнадцати годам строгача.
— Хорошо, Юрий Максимыч. Когда вас ждать?
— Завтра с утра буду. Раньше вы все равно пять талмудов не прочтете, и отдохнуть с дороги надо.
— Отдыхать мне еще рано. И я хочу, чтобы вы поняли главное, Юрий Максимыч: времени у нас мало, а нам придется заново провести следствие по остывшим следам. Два года в таких делах — как целая эпоха в историк.
— Справимся, дело-то понятное.
— Ошибаетесь. По-вашему рассказу ничего не понятно. Никто ничего не видел. Вышел один, потом второй, и через три часа нашли одного мертвым, второго в невменяемом состоянии. Ответьте мне на один простой вопрос, если вам все понятно. Девушка дала по морде парню, выбежала за дверь и что? Осталась в коридоре ждать, пока он напьется до чертиков и выйдет следом за ней через полчаса? Она бы убежала домой. Вы обратили внимание, что туалетов в коридоре нет, куда можно пойти и отреветься. Они есть в номерах. И где в это время находилась дежурная по этажу?
— Спала. В подсобке спала.
— А это значит, что у нас нет ни одного мало-мальски стоящего свидетеля. Человека, который мог бы твердо сказать: «Да, я все видел своими глазами!» Я не хочу огульно охаивать все и вся, в том числе и следственную бригаду, но моя задача получить ответы на все вопросы. На все!
— Да я что, против, что ли?
— Ладно, не обижайтесь. Вы местный и в милиции не первый год, вас наверняка в гостинице знают, да и вы тут неплохо ориентируетесь. Попросите администратора, чтобы они нашли регистрационную книгу позапрошлого года за июль и принесли ее в мой номер, а также нашли всех, кто сегодня работает в отеле и работал в день убийства. Ведь из теплых местечек не увольняются по собственному желанию.
— Одну такую я сам знаю. Она работала горничной на третьем этаже, а сейчас до официантки доросла. Загляну в ресторан, может, сегодня ее смена.
— На такую удачу я рассчитывать не могу. Но найти ее нам все равно придется. И пошлите запрос в управление по исполнению наказаний с выпиской из приговора суда и уточните, где убийца отбывает срок. Возможно, мне придется и в колонию съездить.
Золотухин понял, что в ближайшее время ему бассейна и пива с раками не видать.
***
Лика могла позволить себе не работать. К сожалению. К сожалению потому, что предложений хватало, и не просто предложений. Она окончила театральный институт и попала в московский театр. Девочка из Курска стала актрисой столицы. Повезло? Возможно, но дело в том, что после первого предложения посыпались новые, одно интереснее другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Ну ты и хитрец! Ладно, проси, пока я на свободе. Из психушки мои приказы выполняться не будут.
— Сначала о мелочах. Надо узнать, кто имел доступ к архивам Бражникова.
Генерал выдвинул ящик стола и выложил книжку в мягком переплете. Название говорило само за себя: «Мститель-виртуоз».
— Тираж пятьдесят тысяч, выпуск девяносто седьмого года. Написано журналистом Метлицким со слов осужденного Савелия Бражникова.
— Ясно. Кстати, о словах. Мне хотелось бы получить на руки недельки на две все научные работы, вплоть до диссертации, майора Колодяжного. Но так, чтобы он об этом не знал. И никто другой.
— Заметано, завтра получишь. С его руководством мы уже побратались. Ну а без мелочей?
— Мне нужен очень толковый парень, опытный, внимательный, кропотливый, для командировки в Сочи на пару недель. Желательно не из вашего управления.
Генерал прищурился, но долго не думал.
— Есть такой. Тебе нужен Палыч. Спец высшего пилотажа, гниет в райотделе. Я его уже привлекал однажды. Этот тебе подойдет. Позвоню сегодня полковнику Саранцеву, думаю, мы сторгуемся.
— День ему понадобится, чтобы с делом ознакомиться, а потом я дам ему инструкции — и вперед. Но на Петровке об этом никто знать не должен.
— Как скажешь. Колдуй, Трифонов, на тебя вся надежда. Мои ребята уже выдохлись. По лицам вижу.
***
Трифонов колдовал недолго. Человека, которого генерал уважительно называл Палычем, звали Михаилом Павловичем Гореловым. Трифонов сам к нему поехал в райотдел. На кабинете висела табличка: «Оперуполномоченный М.П.Горелов. Старший оперуполномоченный Г.В.Раков». Трифонов постучал и вошел.
— Здравствуйте! Вы разрешите, я посижу у вас, подожду. В коридоре стульев нет, а у меня нога больная. Я мешать не буду.
— Конечно, садитесь, — ответил молодой человек, сидевший за одним из столов, которых в кабинете стояло четыре.
Трифонов сел у дверей, как бедный родственник, и сложил руки на коленях. Паренек в погонах старшего лейтенанта что-то старательно писал, изредка грызя кончик ручки, думая над следующей фразой. «Ему бы больше подошел пионерский галстук, а не форма, — подумал Трифонов. — Совсем докатились, скоро из яслей в милицию брать начнут». Худенький, рыженький, с веснушками, желторотый губошлепик. Так и будет всю жизнь бумажки писать, а к пенсии до генерала допишется. А потом удивляются, что у нас в милиции нет профессионалов…" Мысль оборвала открывшаяся дверь. В кабинет просунулась лысая голова.
— Палыч! Полковник сказал, что к тебе какая-то шишка из прокуратуры едет.
Голова скрылась, дверь захлопнулась. Никогда еще Трифонов не чувствовал себя большим идиотом, чем сейчас. Ну Черногоров, ну засранец! Издеваться вздумал!
— Это вы Горелов?
— Он самый, — тихо ответил лейтенант.
— А я шишка из прокуратуры.
Парень встал из-за стола. Ну хоть бы рост у него был нормальным, а то и в этом подкачал. Ну кто с ним будет разговаривать в Сочи? Трифонов взял свой стул и придвинул его к столу хозяина кабинета.
— Извините, я вас не таким себе представлял, когда генерал Черногоров мне описывал ваши подвиги.
— Какие там подвиги! А я о вас тоже слышал от крестного.
— От крестного?
— Помните полковника Сычева из красноярской прокуратуры?
— Алешу?
— Да, Алексея Денисыча. Три года назад бежал опасный преступник из колонии. Вот Сычеву и подсунули меня в помощники. Следы нас тогда в Москву привели. Два месяца мы вместе работали. У него и прошел свои первые университеты. Это Алексей Денисыч окрестил меня Палычем и порекомендовал в МВД. Вот уж три года, как здесь служу. Диплом юридического получил. Алексей Денисыч мне рассказывал о вас.
— Да, брат, вот так история. Рекомендовал, значит? И Палычем окрестил? Ну если сам Сычев твой крестный отец, то извини. Снимаю шляпу.
И только теперь Трифонов заметил, что забыл снять кепку, войдя в помещение.
— Ну ладно, Палыч, вечер воспоминаний мы еще устроим, а сейчас делом займемся. Ты ознакомился с бумагами?
— Вроде ничего не упустил. Вопросов, конечно, много, но я понял, мне не все надо знать, а отрабатывать какое-то отдельное звено.
— Молодец, все понял правильно. Копнуть тебе придется на два года в глубину. В театре «Триумф» существует гастрольная группа, состоящая из актерской элиты. Именно эти актеры и погибают от рук убийцы самым невероятным образом, можно сказать, по схеме или хитроумному плану. Причины в Москве найти не удается, а без причин, как понимаешь, убивать не будут. Мне удалось установить, где и когда они гастролировали. Я дал запросы по городам. Мне выслали криминальные сводки. Самое интересное случилось два года назад в Сочи. Туда театр приехал из Тбилиси и гастролировал три недели. Жили они в гостинице «Жемчужина», и в тот же период в этой гостинице произошло убийство. Вроде как по пьянке, но что очень странно, преступление совершено в номере 1313. А в нем был прописан руководитель театра «Триумф» Антон Грановский. По сводкам ничего не поймешь. Запросы-ответы — дело волокитное. Нужно во всем разобраться на месте, в деталях. Пойми, Палыч, печенкой чую, что собака зарыта в Сочи, в этой самой «Жемчужине». Сам бы поехал, но тут работы невпроворот. Хорошо бы только следствие, а то ведь нет. Ходит еще по ниточке как минимум пара жертв. Надо их найти и попытаться спасти.
— А что по серебру?
— Молодец! Оно имеет какое-то значение, не основное, но действует как путеводная звезда. Это как стрелка в небо. Указывает куда-то, а куда — не видно.
— Когда выезжать, Александр Иваныч?
— Хорошо бы сегодня. И лучше самолетом. Билет уже заказан.
— Так я чемоданчик с пожитками с собой на работу принес.
Трифонов почесал затылок.
— Ну ты действительно Палыч!
Глава IV
Не повезло Москве с ее климатом — зима не зима и лето не лето. Зато в Сочи в октябре просто рай. Горелов это почувствовал, как только сошел с самолета. Взять вот так просто и в одночасье вернуть лето!
В аэропорту Адлера его встретила машина из сочинского управления внутренних дел. Почесть слишком высокая для старшего лейтенанта из столичного райотдела. Капитан Золотухин, приехавший за гостем в аэропорт, рассказал, что из Москвы звонил генерал Черногоров и попросил местное начальство оказывать Горелову всяческое содействие в работе. Так что Золотухина отдали в полное распоряжение высокому гостю и выделили оперативную машину. Но и это еще не все, как любят говаривать в рекламных роликах: «К чайной ложке за сто долларов совершенно бесплатно прилагается ситечко!» Перевести это можно так: в сочинскую прокуратуру также поступил звонок из Москвы, и тоже просили оказывать необходимую поддержку. Лейтенанту был заказан одноместный номер в «Жемчужине», где произошло преступление, давно всеми забытое. К приезду Горелова дело подняли из архивов, и Золотухин успел с ним ознакомиться.
Сочи — город небольшой, но криминальных историй в нем хватает, милицейский состав обновляется постоянно. Многие слишком быстро зарываются. Коррупция в органах правопорядка — вещь естественная, слишком много соблазна. Тех, кто начинает наглеть, убирают быстро и тихо. Умеренных не трогают, иначе вообще никого не останется.
Капитан Золотухин был старожилом, прослужил в органах курортной зоны пятнадцать лет и дослужился до капитана в свои сорок семь. Выше капитана не прыгнешь. Для местных эта планка очень высокая. Все начальство — ставленники краевого масштаба. Меняли их часто, чтобы особо не привыкали к вольной жизни. За свою службу у Золотухина поменялось шесть начальников управления. Взял свое, — подвинься, уступи место товарищу.
Номер в гостинице показался Горелову шикарным. Главное, что в каждом номере имелся балкон.
— Расскажите, Юрий Максимыч, — обратился Горелов к Золотухину, оглядывая свое пристанище, — в общих чертах, разумеется, кто, кого и за что убил здесь два года назад в июле.
— Два с половиной, если быть точным. Ничего особенного. Странно, что Москву заинтересовало такое заурядное дело. Если коротко, то история выглядела так: в номере 1314 на третьем этаже гуляла веселая компания, молодежь от двадцати до двадцати трех лет. Девять человек — пять парней и четыре девчонки. Трое из Москвы, двое из Питера, двое из Ростова, одна девочка из Киева и один парень из Тюмени. Ну там всякие трали-вали, выпили изрядно, танцевали. Многие познакомились на пляже, у молодых это просто.
Во втором часу ночи один из парней поругался со своей девчонкой. Его звали кирилл, двадцать два года, студент из Питера. Девушку звали Катей, она из Москвы, но тоже училась в Питере, вроде бы на юг они приехали вместе, правда жили отдельно — она с подругой, а он с приятелем. Снимали хибару в частном секторе. Номер принадлежал Денису и Маше, мужу и жене из Ростова, единственная семейная пара. Кирилл приревновал Катю к кому-то из ребят и, обозвал ее шлюхой. Девчонка треснула ему по морде и выскочила из номера. Никто за ней не пошел, Кирилл выпил еще и приблизительно через полчаса пьяный жь шел искать свою подружку.
На этом сцена в номере 1314 заканчивается. Тревогу поднял сосед из номера 1313 в четыре утра, режиссер из Москвы Грановский. Он вернулся после гулянки в свой номер и обнаружил следующую картину. Девушка лежала на полу с проломленным черепом. Ее ударили по голове тяжелым предметом. Потом следствие установило, что не ударили, а в нее запустили этот предмет. Называется эта железяка «жезл», принадлежала хозяину и лежала на тумбочке у кровати. Перед тем как девочка погибла, ее изнасиловали. Кирилл валялся возле кровати. Он просто поскользнулся, упал и сильно ударился головой об угол деревянной спинки. Не очень сильная травма, но сознание потерял, к тому же и без того едва держался на ногах. Тут же вызвали милицию. Приехали оперативники и следователь из прокуратуры. Завели уголовное дело по двум статьям: изнасилование и умышленное убийство.
— А как Кирилл и Катя попали в номер режиссера?
— Дело в том, что весь состав театра жил на одном этаже. Они занимали несколько номеров по нечетной стороне. В этот вечер артисты отмечали день рождения в номере 1307, через три комнаты от 1313, где жил режиссер. Он просто забыл запереть свой номер. Ключи торчали в замочной скважине снаружи. Как они туда попали, понятно — открыли дверь и зашли. Эксперты установили, что смерть наступила около двух часов. Кирилл вышел следом за Катей, затащил ее в чужой номер, изнасиловал, а когда она попыталась сбежать, запустил в нее железякой, Я думаю, что попал он в нее случайно. От кровати до дверей больше трех метров. Девушка умерла сразу и свалилась у порога. Он засуетился, поскользнулся, упал, ударился сам и потерял сознание. Через два часа возвращается хозяин в свой номер и видит кошмарную картину. Он зовет своих артистов, и они вызывают милицию.
— Кто вел следствие?
— Майор Куликов. Он сейчас уже полковник. Сидит в главном управлении в Краснодаре. И следователь Рачковский из сочинской прокуратуры. Где он сейчас, я не знаю. Давно о нем ничего не слышал.
— У меня к вам просьба, Юрий Максимыч. Установите, пожалуйста, где конкретно я могу найти каждого участника следственной бригады, чтобы поговорить с ними. Готов ехать по домашнему адресу. То же самое касается свидетелей, кроме тех, что живут в Москве.
— Понял, постараюсь.
— Дело вы привезли с собой?
— Да, у меня в портфеле. А вы не поедете в управление?
— А что мне там делать? Я лучше в номере посижу и дело полистаю. Чем кончилась вся эта история?
— Парня приговорили к пятнадцати годам строгача.
— Хорошо, Юрий Максимыч. Когда вас ждать?
— Завтра с утра буду. Раньше вы все равно пять талмудов не прочтете, и отдохнуть с дороги надо.
— Отдыхать мне еще рано. И я хочу, чтобы вы поняли главное, Юрий Максимыч: времени у нас мало, а нам придется заново провести следствие по остывшим следам. Два года в таких делах — как целая эпоха в историк.
— Справимся, дело-то понятное.
— Ошибаетесь. По-вашему рассказу ничего не понятно. Никто ничего не видел. Вышел один, потом второй, и через три часа нашли одного мертвым, второго в невменяемом состоянии. Ответьте мне на один простой вопрос, если вам все понятно. Девушка дала по морде парню, выбежала за дверь и что? Осталась в коридоре ждать, пока он напьется до чертиков и выйдет следом за ней через полчаса? Она бы убежала домой. Вы обратили внимание, что туалетов в коридоре нет, куда можно пойти и отреветься. Они есть в номерах. И где в это время находилась дежурная по этажу?
— Спала. В подсобке спала.
— А это значит, что у нас нет ни одного мало-мальски стоящего свидетеля. Человека, который мог бы твердо сказать: «Да, я все видел своими глазами!» Я не хочу огульно охаивать все и вся, в том числе и следственную бригаду, но моя задача получить ответы на все вопросы. На все!
— Да я что, против, что ли?
— Ладно, не обижайтесь. Вы местный и в милиции не первый год, вас наверняка в гостинице знают, да и вы тут неплохо ориентируетесь. Попросите администратора, чтобы они нашли регистрационную книгу позапрошлого года за июль и принесли ее в мой номер, а также нашли всех, кто сегодня работает в отеле и работал в день убийства. Ведь из теплых местечек не увольняются по собственному желанию.
— Одну такую я сам знаю. Она работала горничной на третьем этаже, а сейчас до официантки доросла. Загляну в ресторан, может, сегодня ее смена.
— На такую удачу я рассчитывать не могу. Но найти ее нам все равно придется. И пошлите запрос в управление по исполнению наказаний с выпиской из приговора суда и уточните, где убийца отбывает срок. Возможно, мне придется и в колонию съездить.
Золотухин понял, что в ближайшее время ему бассейна и пива с раками не видать.
***
Лика могла позволить себе не работать. К сожалению. К сожалению потому, что предложений хватало, и не просто предложений. Она окончила театральный институт и попала в московский театр. Девочка из Курска стала актрисой столицы. Повезло? Возможно, но дело в том, что после первого предложения посыпались новые, одно интереснее другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40