Птицын вздрогнул. В течение нескольких минут он не мог сдвинуться с места. Ноги налились свинцом, а челюсть свело. Внезапно сработал какой-то механизм, и неподвижный манекен превратился в ракету.
Птицын вылетел из квартиры и, перепрыгивая через три ступени, помчался вниз. Бежал он долго и не понимал, куда бежит, пока не уткнулся в подъезд собственного дома. Сергей сел на ступени лестницы и обхватил голову руками. Вряд ли он осознавал все происходившее. Он судорожно пытался вспомнить, где лежат ключи от дачи. Там его не достанут. Никто о даче не знал, и он никогда о ней никому не говорил. Самому бы найти ее в этой чертовой деревне…
Он встал и медленно поднялся наверх. В свою квартиру заходить побоялся. Позвонил соседу и попросил его посмотреть электрический чайник. Другого повода найти не смог. Голова отказывалась соображать. Пока сосед занимался чайником, Птицын искал ключи. Ему повезло. Он их нашел. Кроме денег, ничего брать с собой не стал… Его пугала даже собственная машина, и он оставил ее во дворе, решив ехать на электричке. Жаль, что дача не находится в Приморском крае. Чем дальше, тем лучше. Как он устал! Ему хотелось покоя, водки и спать. В электричке он все же заснул.
Побег в никуда, побег от собственной тени. А разве можно убежать от судьбы?
***
Лабораторией руководил Игорь Дмитриевич Сутягин, он и встретил Трифонова в своем кабинете.
— Рад с вами познакомиться, Александр Иваныч! Новое лицо в нашей прокуратуре. Все следователи у нас побывали, а вас я вижу впервые.
— Ничего удивительного, я прикомандированный. Что называется, человек случайный.
— Скромничаете, уважаемый. У генерала Колычева случайные люди не работают.
Сутягин проводил гостя к столу и предложил устроиться в кресле.
— Мне требуются некоторые уточнения, Игорь Дмитриевич. Много времени я у вас не отниму. Несколько вопросов, связанных с ядом, получившим странное название «разрывной алмаз». Как мне доложили, этой отравой занималась ваша лаборатория.
— Совершенно верно. Яды — наша специализация, вот поэтому я и знаю всех следователей прокуратуры и ФСБ. В этом деле мы монополисты. С чего начнем?
— С общих характеристик.
— Яд органический. О нем матушка-природа позаботилась. В общем-то, он известен давно, со времен средневековья, но у нас появился недавно. Зафиксировано несколько случаев его использования. Возможно, их больше, но, что называется, невскрытых. Сейчас патологоанатомы знакомы с его разрушительной силой, но далеко не все, разумеется. Если не исследовать кровь в лабораторных условиях, то вполне вероятно, что врачи поставят диагноз, связанный с инсультом или обширным инфарктом. Тут подходят многие сосудистые заболевания. Так что сказать с уверенностью, будто мы знаем обо всех случаях, когда применялся этот яд, невозможно. Но уверен, что таких случаев единицы. И вот почему. «Взрывной алмаз» — яд уникальный, малодоступный. Это не что иное, как закристаллизовавшийся сок серебряного ядовитого плюща, по-научному «сколперсия». Сок он дает в период цветения в январе. Очень похоже на, то, как мы добываем березовый сок весной или как добывают каучук. Но плющ дает сока в сотни раз меньше, чем, скажем, наша березка. Как только сок попадает на свет, он тут же свертывается, кристаллизируется — своего рода самозащита. С одного куста вы наберете четверть стакана сока, который в течение получаса превратится в рассыпчатую соль. Кристаллическая оболочка безвредна, но сам сок сохраняется под оболочкой. В воде стенки оболочки не растворяются. Для них нужно более сильное воздействие и отсутствие света. Желудочный сок разрушает оболочку в пределах двадцати — тридцати минут. Если вы хотите отравить человека или любое живое существо с кровеносной системой, вам понадобится соответствующий раствор — ну скажем, хлористый кальций, в котором кристаллы растворятся. И то при том условии, что сосуд для растворения не будет прозрачным. Выпив такую смесь, человек умрет мгновенно.
— Яд, который можно использовать как гранату или как мину замедленного действия. Уникальная штука.
— Это вы правильно заметили, Александр Иваныч. Уникальность и редкость, я бы добавил. Серебряный плющ произрастает только в восточных районах Кении у побережья Индийского океана в непроходимых джунглях. Он столь же редкое растение, как женьшень в юго-восточной Сибири. Поиски плюща в джунглях — весьма опасное занятие. Это одиночный кустарник, не подлежащий размножению. Серебряным его назвали за цвет ствола, похожего на стальные ветки. Когда-то местные племена травили им испанских захватчиков, но те в свое время вырубили весь плющ на побережье, и теперь его можно найти только в самых сокровенных уголках, куда нога человека боится ступать. И не мешает напомнить, что сок будет выделяться плющом только в январе. Отсюда можно сделать вывод, что себестоимость «взрывного алмаза» намного превышает стоимость настоящих алмазов. Об импорте-экспорте и говорить не приходится.
— Однако он к нам попал, и вы провели такое глубокое исследование.
— Вы же в курсе дела, Александр Иваныч. В девяносто восьмом году отравили жену студента из Танзании. Кристаллы остались на дне стакана, из которого она пила молоко. А потом они попали к нам, а мы послали запрос танзанийским ученым. Нам понадобился год, чтобы разобраться с серебряным плющом до конца. Случай в театре «Триумф» второй в Москве. Других не зафиксировано.
— А где такие случаи зарегистрированы?
— Посланца из Танзании, присланного султаном для решения проблем в России, звали Али Хасан Курба. После того как он отравил жену строптивого студента, двинулся на юг. Его арестовали в аэропорту Адлера через три недели. Следствие установило, что он посетил еще двоих поданных султана, осевших в России. В Туапсе был отравлен сын одного из приближенных султана, а в Анапе — дочь вождя племени из Кении. В обоих случаях пришлось прибегать к эксгумации и делать повторное вскрытие. Местные патологоанатомы поставили стандартные диагнозы. Вряд ли Али Хасан Курба собирался еще кого-то травить. Кристаллов при аресте у него не нашли. Прямых улик не было, и его депортировали из страны. Иными словами, помогли вернуться на родину, что он и сам намеревался сделать. Других случаев с отравлениями серебряным плющом я не знаю. Прошло три года, и вдруг «взрывной алмаз» вновь появился в нашей лаборатории. Честно скажу, меня этот факт шокировал. Мы о нем успели забыть.
— История интересная. Огромное вам спасибо, Игорь Дмитриевич.
— Благодарить вам меня не за что. Боюсь, все, что мне удалось для вас сделать, так это заморочить вам голову, не более того. Вы правильно заметили — история. Но она не сможет продвинуть следствие вперед. Если не предположить, будто кровожадный опальный султан вновь не прислал в Россию своего палача Али Хасана Курбу травить артистов, не претендующих на танзанийский престол.
— Каким образом он провозил кристаллический порошок? — спросил Трифонов вставая. Сутягин улыбнулся.
— На этот вопрос я вам могу ответить.
Трифонов застыл от неожиданности.
— Вы и это знаете?
— По чистой случайности. Обыск в квартире танзанийского студента и его погибшей жены провели очень грамотно. Надо отдать должное студенту, это он настоял на экспертизе и дал своего рода наводку. В мусорном ведре нашли пакетик от сахара, и в нем были обнаружены кристаллы. Такие пакетики подают в самолетах вместе с кофе или чаем. Ничего подозрительного он вызвать у таможенников не может, если кристаллы перемешать с сахаром. Они не имеют запаха. А наша таможня делает упор на наркотики. Попробуйте положить к себе в карман пару пакетиков с чаем и несколько с сахаром. Вполне мирный набор, если он не пахнет героином. И летите себе на здоровье, куда хотите.
***
На Петровку Трифонов приехал под впечатлением от посещения химической лаборатории. В бюро пропусков ему передали, что подполковник Крюков в архиве и ждет его. Трифонов тут же направился в архив.
Полковник Миронов со свойственной ему деликатностью встретил следователя-консультанта в дверях и провел к столику, где они с Крюковым пили чай.
— Не откажетесь от чая, Александр Иваныч?
— Не откажусь. Продрог до нитки. Погода мерзопакостная.
— Присаживайтесь на диван.
Трифонов обменялся рукопожатием с Крюковым.
— Сбор труппы удалось организовать, Денис Михалыч?
— Пытаемся, только выловить никого не можем. Капитан Забелин засел за телефон с утра, но разбудить никого не смог. Артисты встают поздно, он взял машину и решил всех объехать по адресам.
Чай налили, и Трифонов с удовольствием пригубил горячий напиток.
— Мы тут одну проблему обсуждаем, — пояснил Крюков. — И кажется, пришли к определенным выводам. Но лучше, если о них вам расскажет сам Андрей Сергеевич.
— Весь внимание.
Полковник Миронов отличался от остальных сотрудников тем, что не разговаривал телеграфным языком. Он не докладывал, а рассуждал, не используя казенную терминологию.
— Речь пойдет о серебре как о материале для мастера. Не будем сейчас говорить о необычном составе всех серебряных предметов. Пусть это будет пластилин. Не имеет значения. Важен творец. Пуля и пузырек — вещи примитивные, но портсигар оценен экспертом как ювелирное изделие высочайшего качества. Однако ювелир допускает непростительную халтуру — он ставит современную защелку и клинышки в петельки. Тут даже выводов сделать невозможно. Если он хотел продать вещь с клеймом Фаберже за оригинал, то проделал работу добросовестно. Либо он очень торопился, либо продавал халтуру, заранее зная, что к нему претензий не будет. Что можно сказать о таком ювелире? То, что он человек гордый и держит марку. Он получил заказ от дилетанта, но сделал свою работу виртуозно, как для самого себя. А вот на механику решил плюнуть. Мелочи его не интересовали, и он понимал, что заказчик не придерется к малозначительным деталям.
Так оно и произошло. Мы же знаем, что заказчик продал портсигар за гроши мужу Хмельницкой. Надо сказать, что Хмельницкие достаточно поверхностно разбирались в подлинности раритетов. В их квартире немало подделок. Расчет себя оправдал, как мы знаем из последствий. Но заказчик не будет обращаться к нескольким ювелирам, чтобы отлить пулю, пузырек и сделать портсигар. Все вещи делал один человек, мастер экстракласса. Но какой уважающий себя ювелир согласится отливать пузырьки? Только тот, который имеет определенную заинтересованность. В чем? В деньгах? Нет, денег у этих людей хватает. Вот тут есть над чем подумать.
Первое, что мне пришло в голову, — это клеймо Фаберже. Я покопался в архивах и навел кое-какие справки, полистал каталоги. Подделок Фаберже не встречалось по меньшей мере лет двадцать. Я говорю о Москве на данный момент. Клеймо настоящее, и эксперты подтвердили его подлинность. Таких в мировом масштабе наберется не больше трех-четырех экземпляров, и стоит оно немереных денег.
А теперь вернемся к нашему мастеру. Повторюсь, мы имеем дело с высококлассным ювелиром, добросовестным, но нечистым на руку, если он согласился лепить подделки. Таких людей единицы. Их работы на рынок не выбрасываются, они хранятся в частных коллекциях. Вот я и подумал о том, что наш ювелир сбагривает свой товар частникам. Мы с подполковником Сорокиным попытались соединиться с некоторыми любителями ювелирного искусства. Но все совершенно однозначно ответили, что Фаберже им никто не предлагал, а если его работы у кого-то появляются, то привозятся из-за кордона с аукционов. Моя идея заключается в следующем. Ювелир-мистификатор согласился на выполнение заказа не за деньги, а за клеймо Фаберже. И теперь, я думаю, ювелирных побрякушек с этим клеймом в Москве появится в достаточном количестве и из соответствующего материала, а не из сплава экзотического Востока.
— Интересный ход мысли, — промычал Трифонов. — Если мы найдем ювелира, то сможем узнать, сколько жертв наметил убийца.
— Гениальный вывод, Александр Иваныч! — хлопнул в ладоши Миронов. — Постараюсь вам помочь. Искать начнем в радиусе Москвы. Я нашел пятерых ювелиров нужного нам уровня и мастерства. Один сидит за скупку ворованного золота. Второй умер год назад. Третий переехал к дочери в Крым, старику понадобилось сменить климат. Четвертый живет и здравствует в Москве. Это Ираклий Иосифович Ахвледиани. Ему шестьдесят пять лет. Когда-то он работал на Кузьму Ильича Вересова, знаковая личность в конце шестидесятых. Погорел на валюте, получил пятнадцать лет и уже не вышел, но в конце шестидесятых он гремел по всей Москве. Впаривал подпольным миллионерам тех времен предметы искусства, в том числе и ювелирные изделия. Ахвледиани начинал свой промысел в Грузии, занимаясь чеканкой, и быстро вырос до статуса ювелира. Дар Божий, никуда не денешься. Вот он и начал в те времена выполнять заказы для Вересова. Работал по фотографиям из привезенных каталогов и делал только те украшения, которые считались утерянными. Попался случайно.
В Москве разразился скандал, тихий, подпольный скандальчик. У одного подпольного коллекционера хранилась золотая статуэтка Наполеона работы французского мастера Рилье. Музейный экспонат, считавшийся утерянным. И вдруг у другого коллекционера появляется идентичный Наполеон, купленный у Вересова. Подделку можно распознать лишь по составу золота. Коллекционеры наехали на Вересова, как сейчас говорят, и прижали к стенке. Ведь он многих снабжал самопальным товаром. Но коллекционеры тогда не знали, что Кузьма Ильич ходит под колпаком КГБ. И они, сами того не понимая, засветились и попали в поле зрения комитета. Началась цепная реакция. Тогда многие погорели, в том числе и Ахвледиани. Он отделался пятью годами, после чего пропал. И сейчас мы его с подполковником Сорокиным вычислили. Живет он в Малокозихинском переулке возле Малой Бронной. Советую вам его навестить. Если я в своих расчетах обманулся, то у меня в запасе есть еще один адресок. Но туда далековато ехать. Начнем с ближнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40