"А ведь ему еще нет пятидесяти, - мелькнуло в голове у Геннадия. Хотя почему пятидесяти? Сел он в двадцать пять, это я точно помню, Михай сам в зоне говорил. Отсидел он пятнадцать и уже пару лет на свободе. Боже мой! Ему же только-только перевалило за сорок!"
Между тем действие на базарчике развивалось своим чередом. Бабка, уже
изрядно "прокачанная" соседками, испуганно смотрела на приближающегося варнака. Остыл немного и ее дед, хотя по инерции продолжал хорохориться.
- Ну так что, деревня, хвостом бьем, на дурика прокатить желаем?- не торопясь начал свою речь Михай.
- А чего это мы еще и тебе должны платить? - заерепенился дед, выпячивая грудь, туго обтянутую зеленой солдатской рубашкой. - За место мы заплатили, а тебе с какого рожна еще платить?
- Вань, может заплатим? - начала дергать старика за рукав жена.
Морщинистое лицо старого уркагана не выражало никаких эмоций. Глаза
из-под кустистых бровей казались блеклыми, словно голубизна их повыцвела от времени и лишений. Но промелькнуло в них что-то вроде молнии, передернулось судорогой лицо, и с неожиданной яростью Михай обрушился на зеленую пирамидку нехитрого урожая старых крестьян. В несколько пинков старый зэк раскидал вилки под ноги прохожим, в небольшую лужу, оставшуюся после ночного дождя, под колеса стоящих за прилавками автомашин.
- Ты что, сволочь, делаешь?! - кинулся на Михая дедок, но, получив неожиданно сильный толчок в грудь, отлетел назад и, споткнувшись, обрушился задом на собственные овощи, окончательно завершив этим полный разгром своего торгового места.
- Милиция! Убивают! - закричала старуха, отчаянно оглядываясь по сторонам.
Нечаю тоже казалось, что совсем недавно на другом конце базарчика маячили сизые форменные рубашки, но увы. Представители закона как в воду канули.
Завершив свою миссию, Михай, тяжело отдуваясь, отошел в сторону и остановился, опершись обеими руками на свою клюку. Бабка же начала взывать к представителям медицины. Старику явно было плохо. Он никак не мог подняться и сидел на асфальте, прижав ладонь к сердцу и периодически тяжело постанывая.
Между тем колючий взгляд старого уголовника нашел в толпе любопытствующих Нечая.
- Эй, Нечай, подойди-ка сюда, орел!
Геннадий не торопясь подошел, почтительно склонив голову, пожал вялую
руку старого уголовника. Они встречались в свое время на зоне, даже жили в одном бараке, правда не долго, месяца два. И тогда, и теперь Михай относился к Нечаю настороженно. Хотя держался Нечай правильно, ни в стукачах, ни в "активистах" не числился, но не было в нем высшего, блатного шика. Не мог он на поверке заблажить ни с того ни с сего, понося "волков" из охраны или, кольнуть в ногу
раствор махорки, чтобы обезножить и получить на месяц пансион в лазарете. А Михай три раза подвергался операции по извлечению "креста". Он связывал резинкой два гвоздя, втыкал их в хлеб и проглатывал. Через пару часов хлеб растворялся и распрямившийся "крест" отправлял своего хозяина на операцию и давал недолгую передышку от надоевшего распорядка зоны.
- Как здоровьишко, Михай? - вежливо поинтересовался Геннадий.
- Как у побитой суки после родов. Сдох дня два назад, да никто закопать еще не догадался, - ворчливо ответил старик и кивнул на другую сторону дороги, где вовсю кипела нечаевская стройка. - Скоро что ли твои обормоты тошниловку доделают?
- Через месяц откроем.
- Смотри, не забудь "погреть" старичка, Юрик.
- Ну что ты, разве можно. Я законы знаю, - Нечай деланно рассмеялся. Вообще-то его не забавлял смысл сказанного "пастухом", как раз наоборот, "подкармливать" старого уголовника ему не хотелось. А вот имя, прозвучавшее из уст Михая, Геннадий почти забыл. Юрой его звали еще на зоне.
Пока они так беседовали, из толпы любопытствующих вызвался доброволец,
погрузивший дедка в собственную машину и отбывший вместе с селянами в ближайшую больницу. На асфальте остались сиротливо раскиданные кочаны капусты.
- Эй, ты, шкет! - Михай крикнул невысокого парнишку, лет тринадцати, судя по соловым глазам и заплетающемуся языку, плотно сидевшему на игле. Занеси-ка мне парочку "гарбузов" домой.
Пацан прихватил два кочана размером побольше и, приволакивая ноги, поплелся позади Нечая к подъезду его дома. Как-то незаметно, но очень быстро исчезла и остальная капуста.
Проводив прищуренным взглядом старого уголовника, Нечай глянул на часы
и заторопился к машине. Не стоило срывать такую важную встречу со Спириным.
ГЛАВА 9
Они встретились за городом на месте, прозванном в городе "Блядской аллеей". Удобный съезд и густые кусты, хорошо прикрывавшие авто с влюбленными парочками, сделали эту лесопосадку очень популярной. Но час пик здесь будет позже, вечером, а пока им никто не мешал.
Нервно оглянувшись по сторонам, Спирин за руку поздоровался с Нечаем
и предложил:
- Пойдем пройдемся.
Некоторое время они шли молча, наконец Виктор спросил:
- Прошлый раз, говоря о людях способных на... - Он неопределенно повертел в воздухе ухоженными пальцами, но все-таки сумел найти достойную формулировку. - ...на многое, вы имели в виду прежде всего себя? Я правильно понял?
- Конечно, - легко согласился Нечай, вытаскивая из кармана пачку "Бонда" и зажигалку. Он предложил сигарету своему собеседнику, но тот отрицательно покачал головой.
- Спасибо, я привык к своим, - и Виктор достал из кармана пиджака "Кэмел". В отличие от Геннадия, пальцы у него чуть дрожали.
- Какие вы ставите условия? - сделав первую затяжку, спросил Спирин.
- Пятьдесят процентов доходов от будущего рынка. Естественно я вложу
определенные средства в его строительство. Затем трудоустройство своих людей на законном основании, охрана и прочее. К нему ведь сразу протянет руки вся окрестная братва. Еще мне нужно здание ближайшего кинотеатра.
- "Шипки"? - удивился Спирин. - Но он не рентабелен.
- Вот и хорошо. Я переоборудую его под ночной клуб. Ресторан, казино, ну и все остальное.
- Это в нашем-то городе? - хмыкнул Спирин. - У нас даже ресторан Шамсудова еле-еле концы с концами сводит.
- На город я и не рассчитываю. Что нужно барыгам после того, как они скинут товар, отмоются и отоспятся? Расслабиться. И в этом мы им поможем.
- Понятно, - кивнул головой Спирин, убедившись, что у его собеседника все продумано.
- Еще мне нужно здание общежития педучилища. Его выставили на аукцион, а мне хотелось бы получить его по минимуму. Я сильно потрачусь на рынок, а мне хотелось бы получить его.
- А что ты собираешься сделать из этого "борделя"? - с любопытством спросил Виктор. Его интересовал сам ход мыслей этого человека.
- Именно то, что ты и сказал. Бордель, или гостиницу на одну ночь, или на один час.
Спирин в который раз за эту встречу удивился.
- И что, такое может окупиться?
- А как же. То, что предлагают ваши деятели из мэрии просто глупо. Вы сами-то там бывали?
Спирин отрицательно покачал головой. За общежитием педучилища в городе давно закрепилось исконно русское название, аналогичное европейскому слову "бордель". Об этом двухэтажном приземистом здании имелся целый свод устных преданий в стиле "Декамерона". В этом году училище закрыли, и все его помещения отошли в казну города.
- Стоит оно на окраине, - продолжал развивать свою мысль Геннадий, сыплется уже все. Клетушки, в которых девки жили, ни один предприниматель под офисы не возьмет. А вот тридцать номеров для озабоченных парочек - это то, что надо.
Спирин почувствовал, как удивление, вызванное деловой хваткой Нечаева, начинает переходить в уважение. Геннадий излагал свои планы, с невозмутимым спокойствием покуривая, он разглядывал окружающую природу, словно это и было основной целью его загородной поездки. И это спокойствие невольно передалось Спирину. Виктор вдруг поверил, что все о чем они договариваются, свершится.
- Хорошо, - согласился он. - Это не проблема. Что еще?
- Пока все, - Геннадий выкинул окурок, Спирина же резануло это слово "пока", но он постарался заглушить это неприятное чувство.
- С чем будет трудно, так это с пятьюдесятью процентами, - после некоторого раздумья ответил Спирин. - Половина прибыли должна отходить городу, есть еще заинтересованные лица, Шумсудов, например. Тридцать пять процентов вас устроят?
Теперь задумался Нечай. Он потер подбородок, прищурился, а потом, усмехнувшись своим мыслям, согласился:
- Хорошо. Значит, договорились?
- Да, - Спирин выкинул свою сигарету и подумал о том, как быстро они нашли общий язык. Судьба мэра решилась в краткие минуты, не дольше пары выкуренных сигарет. Он был еще жив, но жизнь его не стоила теперь и этих двух окурков. - Ну, а что вы можете предложить взамен? Надеюсь, это будет не тривиальная стрельба в подъезде?
- Нет, но мне нужно знать о нем все. Где его можно взять голыми руками?
К концу их беседы на траве остались еще два окурка. А менее чем через две недели в охотничьем домике прозвучали роковые выстрелы.
ГЛАВА 10.
Похороны Гринева сильно отличались от подобного рода мероприятий. Хотя гроб пришлось заколотить еще в морге, но для приличия его привезли на два часа в здание городского дома культуры. Народу поглазеть пришло много, вся площадь перед ДК оказалась заполненной. Пробираясь к крыльцу, Спирин чувствовал насмешливое настроение толпы. Выйдя через полчаса на крыльцо и встав перед микрофоном, Виктор увидел в сотнях направленных на него глаз ехидно-насмешливый вопрос: ну и что ты нам теперь скажешь о смерти своего начальника?
Произносить речи Спирин не любил, тем более ему не доводилось выступать перед столь обширной аудиторией. Как ни странно, но ему помогла подступившая к горлу ненависть ко всему этому сброду. Виктор хорошо знал, как неблагодарна людская память, она хранит лишь промахи и ошибки руководителей и забывает о заслугах. Он набрал в легкие воздух и почти прокричал в сторону этого людского стада:
- О человеке надо судить по его делам! Всю свою жизнь Анатолий Петрович Гринев посвятил нашему городу...
Спирин вспомнил жизненный путь покойного мэра, перечислил заслуги его
перед обществом, говорил резко, яростно, вкладывая душу в эти слова. И ему удалось ненадолго стереть с этих лиц выражение пошлого любопытства. А закончил Виктор вполне традиционно:
- Спи спокойно, дорогой наш Анатолий Петрович. Мы тебя никогда не забудем!
Отойдя от микрофона и чувствуя еще не прошедшее возбуждение, Виктор
услышал сзади басовитый шепот Южакова:
- А я и не знал, что ты у нас оратор.
Перед выносом тела толпу пришлось раздвигать, и похоронная процессия
продвигалась сквозь строй любопытных глаз. Рядом с Виктором шел бледный от ярости сын Гринева, дочь поддерживала не смеющую поднять глаз вдову мэра. Пришлось вести и еще одного человека: Юрик Кудашов, с утра пьяный, рыдал как баба, в голос, и слезы рекой лились по его истасканному и морщинистому лицу.
Среди безбрежного моря окруживших его людей Виктор вдруг увидел красивое девичье лицо, удивительно знакомое, только он никак не мог вспомнить, где же он его видел. Уже пройдя мимо, Спирин оглянулся назад, но девушка уже исчезла, заслоненная другими людьми. Виктор почувствовал непривычный укол непонятной тревоги, странное волнение, впрочем довольно быстро вытесненное из души соблюдением ритуальной скорби.
Уже после похорон и поминок его долго благодарила вдова убитого, и сын мэра с чувством пожал руку Виктору.
В тот же день, только на два часа раньше, в другом конце кладбища скромно похоронили Елену Ремизову. Присутствовали при этом только ее родители да с десяток друзей из гарнизона.
На следующий день состоялось расширенное заседание городской думы, на
котором Спирина утвердили главой администрации города. С предложением
утвердить его выступил сам Феддичевский, директор крупнейшего в Энске завода и по совместительству глава законодательного собрания, человек очень влиятельный и уважаемый в городе. Его поддержал Шамсудов, один из местных бизнесменов, а также городской прокурор. После окончания заседания те же действующие лица по очереди подходили к новоиспеченному мэру и желали всяческих успехов. Виктор без устали рассыпался в любезностях и заверениях.
Последним к нему подошел Шамсудов. Невзирая на мужиковатую внешность,
а лицо у Рашида Магомедовича, казалось, было вырублено топором, и выглядел он гораздо старше своих сорока лет, Спирин очень ценил этого человека. Ему принадлежала целая сеть магазинов и ларьков по всему городу, ресторан, станция техобслуживания, но самое главное, он чуть ли не единственный в городе из представителей частного бизнеса старался не только торговать готовым товаром, но и что-то производить. Небольшое предприятие по изготовлению автомобильного стекла и цех художественной керамики не приносили ему большого дохода, но он уже который год упорно тащил на себе это сложное хозяйство, часто себе в убыток. Шамсудов поддерживал идеи Спирина по оживлению экономики города, многие из них он сам и подсказал молодому заместителю мэра.
- Поздравляю, Виктор Николаевич, - улыбающийся Шамсудов крепко пожал руку Спирину. Чувствовалось, что он искренне рад за Виктора. - Как, господин мэр, ждать нам теперь от вас великих дел?
Спирин улыбнулся.
- Ну, я бы не сказал, что они такие уж великие.
- В масштабах нашего города даже очень, - Шамсудов огляделся по сторонам, народ уже почти разошелся, последние из думских деятелей спешили к выходу. - Поговорить бы надо с глазу на глаз.
- Пойдемте ко мне в кабинет, - предложил Виктор.
Пройдя по пустынным коридорам, они прошли в небольшой кабинет Спирина, расположившись по разные стороны стола и, не сговариваясь, закурили. Бизнесмен, сделав затяжку и выпустив струю дыма в сторону, первым начал разговор.
- Виктор, ты ведь знаешь, у нас есть своя небольшая компания деловых людей, мы регулярно собираемся по пятницам...
Спирин невольно улыбнулся, Шамсудов понял смысл его иронии и в ответ
рассмеялся.
- Да-да, в сауне. Насколько я помню, ты называл наше банное сообщество гильдией купцов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35