.. А я этого не люблю! Если был он шестеркой на зоне, он и на воле шестерка. А то понтовать: да я на пересылке смотрящим был! Какой к х… смотрящий, спасибо, что не опустили, я за него тогда слово замолвил, все же земляк Витька был.— А что это ты с собой целый арсенал таскаешь? — спросил Астафьев, разглядывая второй, более хитроумный нож. Это оружие абсолютно не сочеталось с обликом Рваного, помятого и самой жизнью, и годами, проведенными в тюрьме. Ему больше соответствовала потертая, изготовленная в шестидесятых годах на зоне «белочка», с тонким от постоянной заточки лезвием. Рваный не сразу, но ответил:— Это вообще не мой кнопарь.— А чей?— Да один чудак на днях у меня в шалаше ночевал, там и выронил.— И как его зовут?— Да не знаю я! Валеркой назвался.Мазурову показалось, что Рваный несколько переиграл, ответ прозвучал неестественно.«Знает он его, но говорить не хочет», — предположил майор.— Постой, это какой Валерка? Случайно не Сергеев? Тот, что раньше числился Быковым?, — Не знаю я его, — отрезал Рваный и в знак того, что не хочет больше говорить, отвернулся к окну.Оперативники переглянулись.— Слушай, Владимир Яковлевич, — бархатным голосом начал Мазуров. — Если это был Сергеев, то на этом ноже кровь как минимум двух человек. Сейчас мы отправим его на экспертизу, и завтра все будем знать точно. Сам знаешь, это у нас умеют делать хорошо и быстро.— Ты ведь не хочешь, чтобы на тебя повесили еще два убийства? — продолжил мысль старшего товарища Астафьев.Этот довод дожал Рваного. Длинно и с душой выматерившись, он начал давать показания.— Свинореза этот нож. Покнацались мы как-то с ним на пересылке. А вчера вечером он по темноте вышел к моему шалашу — ночую-то я там, — узнал меня, побалакали за жизнь, чифирку глотнули. А утром он ушел.— Куда?— Дальше, вниз по течению.— Не темни, говори куда именно? — исходил от нетерпения Мазуров.— В Константиновку. Собирался на попутках добраться, там у него старый кент живет.— А что ж ножичек свой у тебя оставил?— Забыл он его. Он же колется. Вот поутру ширнулся, глаза залил и ходу.Потом я в шалаш полез, а там его кнопарь лежит.Мазуров коротко взглянул на Астафьева и кивнул в сторону двери. Лейтенант без слов понял его и чуть ли не бегом рванул в сторону дежурной части. Через пять минут в Константиновке уже знали о визите «гостя».Только в девятом часу они закончили допрос и, сдав Рваного работникам изолятора временного содержания, сокращенно ИВС, подвели итоги.— Ну и что мы теперь имеем? — начал Мазуров. — Про то, что он поронул мента, Свинорез рассказал Рваному охотно, а вот про девку смолчал, почему?— Не козырная карта, — предположил Астафьев.— Может быть. Мало того что не убил, но и потом не достал. А с Мелешкиным… тут все-таки до мента добрался, заслуга! Что участковый жив, наверняка не знает.Мазуров потянулся:— Несмотря ни на что, я доволен этим днем. Столько всего удалось.Его уверенность резко поубавилась бы, знай он, какой сейчас разговор идет в кабинете этажом выше. Глава 9 Разговор в кабинете Мамонова шел неторопливый и деловой. Высокий, светловолосый милиционер с погонами капитана подробно рассказывал подполковнику о ходе расследования дела Орловой. Когда он закончил, подполковник вынес резюме:— Ну что ж, дело идет, только я не думаю, что Колодников с ним справится.— Мамонов поднялся из-за стола, прошелся по кабинету:— Он не видит того, что лежит на поверхности. Ищет похитителей, а они у него фактически были в руках.Да-да, не удивляйся. Этот… как его, Афонькин и экскаваторщик, могильщик этот, они и есть одна шайка. Все просто. Встретили ночью красивую девушку, сами пьяные, увезли в сторожку, силой удерживали. А чтобы она не рыпалась, дали по голове. Может, она оклемалась, угрожать начала, вот они для полного порядка еще и ножичком пырнули. В этой же компании был и этот Сергеев — Свинорез. Я думаю, именно он ее резанул, а когда Бурлак увидел, что из этого получилось, испугался и привез Орлову в больницу. Сам Сергеев в это время, скорее всего, отправился в город за наркотиками. Он ведь на игле сидит.Мамонов покосился на капитана, но лицо того оставалась бесстрастным. Есть люди, при встрече с которыми возникает ощущение, что ты видел этого человека раньше. Лицо капитана Касьянова словно сошло с плаката с изображением идеального советского милиционера. Чересчур правильные черты лица, русые, зачесанные назад волосы, честный, но равнодушный взгляд. Словно желая подтвердить это сходство, Касьянов всегда ходил в форме, едва ли не единственный среди оперативников, предпочитавших работать в штатском. В Кривове он жил недавно, переехал из Казахстана, и Мамонову казалось, что он успел полностью понять этого человека. Касьянов молчал, и подполковник убедительно продолжил свои рассуждения:— Все просчитывается очень просто. Вернувшись, Сергеев узнает, что девушка в больнице, и в ярости идет ее добить. Еще бы, такой свидетель! Когда это ему не удается, он возвращается в сторожку и убирает Бурлака — свидетеля. Как считаете, Николай Фомич, хорошая версия?Касьянов высказал свое мнение, и голос его звучал ровно и бесстрастно:— В этой версии есть две неувязки. Пистолет, ковер и машина, на которой Орлову привезли в сторожку.— Если как следует поискать, то все свяжется…— Ну, машина… тот синий «Москвич», — начал Касьянов. — С чего это он появился в тех местах в такую рань? И пистолет надо бы найти.Полковнику казалось, что они поняли друг друга.— Найдется пистолет, не переживай, — успокоился Мамонов и добавил:— Не секрет, что скоро Фомин уходит в отставку. Да и Агеев не долго задержится…Майор Агеев был начальником уголовного розыска и сейчас находился в последнем, предпенсионном отпуске.— Если вы все добросовестно доведете до конца, — Мамонов ткнул пальцем в лежащую перед ним папку с делом Орловой, — я сразу подпишу вам представление на майора, а затем и назначение на должность начальника уголовного розыска. Только вы уж постарайтесь.Мамонов знал болевую точку Касьянова. По выслуге лет он уже должен был носить майорские погоны, но годы службы в суверенном Казахстане не прибавили ему звездочек: начальство отмечало в основном национальные кадры, и то, что предлагал ему Мамонов, было последним шансом сорокалетнего капитана наверстать упущенное.Касьянов кивнул русой головой и все тем же бесстрастным тоном сказал:— Сделаю все возможное.Глядя вслед уходящему капитану, Мамонов неожиданно почувствовал острый укол тревоги. Бесстрастный голос Касьянова, его голубые, льдистые глаза и прямая, как милицейская дубинка, спина внушали подполковнику чувство необъяснимой тревоги.«Такой не продаст, такой просто возьмет и подсидит. Далеко пойдет капитан, чувствуется — большие задатки у человека». * * * Следующим утром Астафьев с утра зашел по одному адресу, полученному вечером у Мазурова. Следовало проверить, не объявился ли там находящийся в бегах Михаил Болотников — старый уголовный кадр. Как и предполагал Астафьев, поход его не увенчался успехом, — не такой дурак Болотников, чтобы скрываться в городе.В свой кабинет Юрий попал только в десять утра. Там он застал Мазурова и Колодникова и по их обескураженным лицам понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее.— Здорово! Что это вы такие смурные? — спросил он.— А чему радоваться? — буркнул Колодников. — Сейчас вызывал Мамонов, разнес в пух и прах всю нашу работу, отстранил от дела и передал его Касьянову.— Касьянову? — удивился Астафьев. — Ну и что тут такого? Он неплохой оперативник.— Какой он оперативник, — пробурчал Мазуров. — Карьерист.— Да, подбивать показатели он умеет, — признал Колодников. — Я пару раз с ним работал.Их разговор прервал появившийся в дверях дежурный по отделению.— Мазуров, тебе из Константиновки звонят.Майор почти выпорхнул из кабинета с необычной для его грузного тела легкостью. Вернулся он быстро, сияя.— Молодцы ребята в этом селе, Бычка взяли.— Вот это да!— Быстро они! Как им удалось?— Навели справки, кто из местных сидел вместе с Сергеевым, — пояснил радостный Михалыч. — Там на хате его и повязали. Одна неувязка, у них нет бензина, чтобы его сюда доставить. Пойду попрошу Мамонова, может, пошлет нашу машину. Это ведь и в его интересах.— Вряд ли, они сейчас каждый литр бензина считают, — скептически заметил Колодников. — Я две недели не могу отправить в УВД ту бабу, которую из колодца вытащили, — говорят, бензина нет, на патрульные машины только хватает. Скоро у этой «купальщицы» хрен что восстановишь.По весне из заброшенного, высохшего колодца на окраине города извлекли тело женщины. Судя по сохранившимся наколкам на плече, жертва прошла лагеря. И давно надо было провести экспертизу по восстановлению отпечатков пальцев в областной лаборатории криминалистики, но не находилось то машины, то бензина.Мазуров ушел, но минут через десять вернулся с квадратными глазами.— Представляешь, он распорядился отправить машину в Константиновку прямо при мне.— Какую?— Воронок.— Вот это да! Не ближний путь! Расщедрился Мамон.— Значит, это ему выгодно, — решил Астафьев. Оба майора с удивлением посмотрели на молодого коллегу.— А лейтенант точно уловил суть дела, — хохотнул Колодников. — Мамонов ничего не сделает, если это ему не выгодно.— А как же мы? — спросил Юрий. — Нельзя же дать им повернуть дело по-своему…Он хотел еще что-то добавить, но тут Мазуров вскочил и, замахав руками, как курица-наседка крыльями, вышел в небольшой тамбур, плотнее прикрыл дверь и прибавил громкость радиоприемника. Разговор продолжался под звуковое оформление классической музыки.— Тебя куда бросили? — спросил Мазуров Колодникова.— На эту, колодезную купальщицу.— Без экспертизы это полный висяк.— Я тоже так думаю, — согласился Андрей.— Может, тогда плюнуть на все и заняться делом Орловой?— Можно попробовать. Ты как, Юр?Астафьев молча кивнул.— С чего начнем? — спросил Мазуров. Колодников посмотрел на лейтенанта:— Прежде всего, ты навестишь свою крестницу….Через десять минут план был готов.Выйдя в коридор, Мазуров нос к носу столкнулся со «старым знакомым».Толика Афонькина в наручниках волокли под руки два милиционера. Увидев майора, невезучий любитель красивой жизни взвыл.— Иван Михайлович, вы же говорили, что я главный свидетель, а эти волки забрали меня как последнего урку!Майор только развел руками, ничего утешительного Афонькину он сказать не мог.— Плохой знак, — шепнул он Колодникову.— Это точно. * * * Визит Астафьева в больницу не принес положительного результата. В коридоре он встретил мать Ольги.— Добрый день, Анна Владимировна. Как Ольга? — спросил Юрий.— Ой, Юрочка, даже не знаю!— В чем дело? — встревожился лейтенант.— Ресницы у моей девочки задрожали, как будто глаза открыть хочет, я — бегом за врачами.— И что врачи?— Не знаю, они сейчас совещаются. Меня не пускают.Астафьев тихо вошел в палату. У кровати Ольги стояли два врача, один из них был знакомый Астафьеву Сударушкин. Лишь взглянув на девушку, Юрий понял, что она пришла в сознание: глаза ее были открыты, но выражение их было крайне испуганное, дыхание прерывистое.— Здравствуйте. Что случилось? — обратился лейтенант к Сударушкину — Не знаю, обрадую вас или огорчу: Орлова пришла в сознание, но у нее практически полная амнезия. Она ничего не помнит и поэтому напугана этим до предела, — ответил Сударушкин, отводя Астафьева в сторону.— Это надолго? Амнезия?..— На этот вопрос вам никто не ответит. Амнезия — непрогнозируемое состояние. Были случаи, когда память к больным вообще не возвращалась. Или возвращалась частично. В данном случае это последствие сильного удара по голове.Но Юрия интересовала одно.— Значит, в ближайшее время рассчитывать на показания Орловой нельзя? — все-таки переспросил он.— Я все объяснил. Девушка перенесла нервный стресс, и даже если бы к ней вернулась память, я вряд ли позволил бы вам сразу беседовать на тяжелую для нее тему. Сейчас ей необходим покой.— Доктор, я вас очень прошу, если к Орловой вернется память, хотя бы сообщите нам.— Хорошо, — согласился Сударушкин. — Но повторяю, это может произойти и не скоро.В палату внесли штатив для капельницы. Пока мед сестра устанавливала систему, Астафьев отвел Сударушкина к окну.— Вам насчет Ольги из нашего ведомства сегодня еще не звонили?— Пока нет.— Если позвонят, скажите то же, что и мне, но поменьше оптимизма. Для ее же пользы.Доктор с удивлением посмотрел на лейтенанта.— Тайны мадридского двора?— Есть некоторые сложности, — признался Юрий.— Хорошо, нет проблем. Сделаем в лучшем виде, — заверил доктор.В коридоре Астафьев покосился на сидевших на диванчике двух милиционеров.Один из них, позевывая, листал журнал, второй заигрывал с хорошенькой медсестрой. Никто из них не обратил внимания на то, что кто-то вышел из палаты.— Охрана, язви тебя! — пробормотал Астафьев, но одергивать бойцов не стал.Больше всего Юрий рассчитывал как раз не на них, а на родителей Ольги. Эти же двое перед дверью должны сдерживать убийц самим фактом своего присутствия. "Да, — размышлял он, — вроде бы есть главный свидетель, а в то же время и нет.Рассчитывать на Орлову пока нельзя". * * * Как и было задумано по плану, лейтенант отправился по адресам участников банкета. Сначала он решили опросить второстепенных лиц: официантов, поваров, администраторов. Увы, это ничего не дало. Работников сферы обслуживания интересовало только одно: как побольше урвать для себя с банкетного стола.Гораздо больше дали показания личного шофера самого Стародымова.Астафьев застал его в гараже рядом с мэрией. Мужчина лет сорока пяти неторопливо, копался в моторе черной «Волги», но охотно оторвался от своего занятия для разговора с оперативником. Себя он попросил называть просто Иваном.В тот памятный вечер он находился при машине и поневоле видел всех выходящих на крыльцо ресторана покурить.— В синем платье, говоришь? С блестками? — переспросил он Астафьева. — И на голове такая вроде как башня? Видел, как же. Она из девиц, наверное, единственная не курила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40