Больше он не приходил.— У Валерки кличка есть? — спросил Мазуров.— Есть, погоняло Бычок, а по зоне его больше Свинорезом звали.— Почему? — удивились все.— Любил Валерка рассказывать, как свиней с батей колол. Хвалился, что с одного удара укладывал.— Так ты точно его больше не видел? — настаивал Колодников.— Нет, — отрезал Батон. — Я из дому-то почти не выхожу, «тубик» у меня в открытой форме. Не был он больше у меня.— Я его видел, — неожиданно подал голос притихший было Демин.— Неужели наш герой заговорил? Давай-давай, тебе за оказание сопротивления скостить надо, — подбодрил бывшего боксера Колодников.— Когда? — спросил Мазуров.— Сегодня, часа в четыре.Майоры переглянулись и начали задавать вопросы бывшему боксеру.— Где?— В центре, на Ленина. Он вылез из. машины и пошел в сторону универмага.— Что за машина была?— Синяя «десятка».— Номер не запомнил?— Нет, она боком ко мне стояла, потом развернулась и уехала.— Сколько человек было в машине?— Да хрен его знает, там стекла тонированные. — Дема чуть задумался, потом припомнил еще кое-что:— Мне показалось, что Бычок психованный был.— Почему?— Ну, походка у него такая, дерганая, как на пружинах, и когда вылезал из машины, что-то сказанул, резко так. Я и обратил внимание, думаю, кто это так разошелся. Обернулся он, и… В общем, послал кого-то в машине. А уж дверцей хлопнул! Я думал, оторвется на хрен.— Понятно. Ну молодец, может, я тебе даже прощу эту драку, — поощрил рассказчика Мазуров, потом обернулся к Батону. — Ты не видел, у брательника твоего нож был?— Да он с пером и на зоне-то редко расставался. Только что в баню с ним не ходил. Тут я у него тоже кнопарь видел, сало он им резал.— Выкидной? — переспросил Колодников, переглядываясь с Михалычем.— Да, небольшой такой, лезвие узкое. Два усика.В это время в комнате появились еще трое: два милиционера и высокий парень в штатском. Черты его лица можно было назвать классическими, но какими-то женственными: прямой нос, брови вразлет, большие миндалевидные глаза, густые, волнистые волосы — любая девушка такой внешности позавидует. Но при этом романтическом облике — нордическая невозмутимость. Чаще всего оперуполномоченного УГРО капитана Зудова звали просто Паша, внешность располагала.— Ну, чего тут у вас? — спросил он красивым, грудным голосом.— Паш, с тебя калым. Загляни в соседнюю комнату.Район, в котором находилась квартира Батона, входил в поле деятельности Зудова. Осмотрев вещцоки, он с присущей ему невозмутимостью заключил:— Ну, дел пять я сегодня свалю. Колеса точно свинчены с «жигуленка», который позавчера раздели.— Тогда принимай клиентов, а мы займемся своими делами.Колодников с Мазуровым отошли в сторону.— Ну, что дальше делать будем? Здесь тоже голяк.— Сначала отпустим участковых, чего они с нами мучаются.— Я могу и остаться, — предложил подошедший Мысин. — Меня дома никто не ждет.— Ты не женат, что ли?— Нет, с матерью живу.— Ну вот, а говоришь, никто не ждет! Как раз матери больше всего и ждут, — сказал Мазуров и кивнул Колодникову. — Тогда тех отпускаем, а Андрюха с нами поедет.Скоро в «уазике» стало просторно. «Как в лимузине», — пошутил Колодников.Никто уже не жаловался на отдавленные коленки. В машине продолжили разговор.— Так что, у нас тупик? — спросил Мазуров.— Почему тупик, есть одна зацепка. Синяя «десятка», — отозвался Колодников.— Ну-у! Нашел тоже мне зацепку. Сколько их у нас по городу мотается. И каждая вторая синяя.— А если подумать? — обернулся к нему Колодников. — В такое дело люди со стороны вряд ли ввяжутся. Скорее всего, это кто-то из антоновской братвы. У них сейчас мода на синий «десятки».— Ну не скажи! — парировал Мазуров. — Многие из наших барыг ездят на «десятках». Тот же Ахмедов, Мирзоян.— Ты все пытаешься связать их с Орловой?— Ну да.— А мне кажется, что из этого дела торчат уши братвы. Кто из них раскатывает на «десятках»?— Мизунов. Триста тридцать три; АО. Сопрыкин, пятьсот пятьдесят пять, тоже АО. Да еще не то трое, не то четверо недавно купили. У самого Антоши «десятка» была, правда, зеленая.— У него же джип «чероки»? — возразил Колодников.— И «десятка» тоже, но он на ней почти не ездил. Все больше жена его, Татьяна, раскатывала.— Продал он ее тому же Ахмедову, — подал голос Мысин.— А ты откуда знаешь? — удивился Мазуров.— Знаю, — коротко отрезал парень, но потом все-таки пояснил:— Сам видел, как он ее отогнал от дома Антонова. Зато Антоша своей жене купил «опель», цвет серебристый металлик.Аркадий Антонов был крупнейшим в городе предпринимателем, но одновременно и «бригадиром» самой первой в Кривове группировки. Сначала Антоша был простым рэкетиром, а потом потихоньку прибрал к рукам несколько магазинов, бензоколонку, станцию автосервиса. Самое забавное, что с Колодниковым они были погодками, и оба учились в одной школе и даже некоторое время в одном классе.Майор давно точил зуб на бывшего одноклассника, но подобраться вплотную не мог.Ему удалось лишь слегка пощипать первого мафиози Кривова, посадив пару его братков по разным мелочам.Когда подъехали к зданию ОВД и посмотрели на часы, выяснилось, что уже второй час ночи и разыскивать синюю «десятку» без помощи ГАИ нет смысла. Да и головы у всех троих соображали с трудом, поэтому решили разъехаться по домам.Утром Колодникова, как говорят, совесть загрызла. Едва он зашел в свой кабинет, как зазвонил телефон.— Да, Колодников.— Я тебя убью!Несмотря на свирепую ярость, изменившую голос, майор мгновенно узнал звонившего. Он хлопнул себя по лбу и взмолился:— Юр, прости, ради бога! Совсем вчера замотался.— Пристрелю как собаку! — в том же тоне продолжал лейтенант.— Юр, Юр, не спеши, я еще замолю свои грехи. Кстати, ты где сейчас?— А ты не догадываешься?! — Голос Астафьева был предельно язвителен.— Юр, я сейчас вызову двух своих орлов, и они сменят тебя. Слушай, пока ты там, найди в хирургии врача по фамилии, сейчас, — он порылся в своей пухлой записной книжке. — Сударушкин. Как раз в его смену привезли Орлову, может, он что-нибудь новое расскажет. Юр, я тебе с получки литр поставлю, ей-богу!— Нужен мне твой литр, — Астафьев покосился на сидевшую в метре от него медсестру и сказал, не вдаваясь в подробности; — Ты мне вчера такой кайф обломал.Вчера вечером Юриного прихода ждала суперкрасивая женщина, которую Астафьев добивался более полугода. И когда она наконец-то решилась изменить своему мужу-бизнесмену, отбывшему в командировку, неожиданно со своей просьбой вмешался Колодников.Минут через двадцать прибыла смена, два веселых оперативника, почти неразлучных по работе. Самсонова и Онищенко все звали Вовчик и Левчик, как всероссийски известную пару — певца и сатирика. Вовчиком был только один из милиционеров, второй по документам значился как Леонид. Были они толстячки-весельчаки и зубоскалить начали еще с порога.— Герою патрульно-постовой службы наш пламенный пионерский привет! Плывут пароходы: привет Юрашу!— Награждаешься орденом Сутулого первой степени с непременным и экстренным вручением пинком под задницу.Обменявшись рукопожатиями, Левчик опять подколол Астафьева:— А нам сказали, что ты уходить не хочешь.— Я думаю, мы зря приехали, — поддержал его Вовчик.— Идите вы на фиг, — отмахнулся от них усталый, злой и голодный лейтенант.— Палата номер пять. Глядя вслед коллеге, Левчик сказал:— Нет, ну совсем парень чувство юмора утерял.— Это верно. Но главное, чтобы нас с тобой здесь так же не замариновали на сутки.— Не, ты что! Я Фомина с кровати подниму, что Фомина, министра. «Алле, это Грызлов? Мать твою, когда смена будет…»Астафьев разыскивал хирурга Сударушкина. В прежние времена он с легкой душой послал бы Колодникова с этой просьбой на три буквы и пошел домой спать, но сейчас какая-то неведомая сила толкала его вперед. Позевывая на ходу, он сначала поднялся наверх, в хирургию, потом спустился вниз, в приемное отделение, и только в травматологическом отделении нашел молодого круглолицего врача Сударушкина, рассматривающего рентгеновский снимок.— Лейтенант Астафьев, уголовный розыск, — представился Юрий. — Скажите, вы позавчера принимали Орлову?— Да, я.— А вы случайно не знаете человека, который привез ее в больницу.— Случайно знаю.Юрий от неожиданности выронил из рук папку.— К-как? Откуда? — спросил он, не глядя сгребая в кучу вывалившиеся листы, продолжая смотреть на хирурга снизу вверх.— Это могильщик с кладбища.— Откуда вы знаете?— Я прошлой осенью хоронил отца, поневоле пришлось познакомиться с этой личностью. Там их двое было: один постарше и этот парень.— И где мне его искать? — машинально, сам себя спросил Астафьев. — На кладбище?— Скорее всего, именно там. Насколько я понял, он и живет там же, в сторожке. Кажется, его зовут Бурлак, — доктор наморщил лоб припоминая. — Да, точно! Бурлак.— Спасибо, большое спасибо.Забыв об усталости, Астафьев бегом спустился с крыльца и с удивлением увидел «уазик» патрульно-постовой службы. Свистнув, он остановил его и, ввалившись в салон, спросил двух сержантов:— Вы куда сейчас?— В управление.— И мне туда же, и побыстрей.Мазуров был, естественно, на месте, с озабоченным видом перебирал на столе какие-то бумаги. Не здороваясь, Астафьев хлопнул ладонью по этим бумагам.— А, Юра, — пробормотал Мазуров. — Я уже слышал, как тебя заарканили…— Я нашел того парня, — прервал его Юрий.— Какого? — не понял майор.— Того, что привез Орлову.— И кто же это?— Могильщик. Могилки роет на кладбище, там и живет, в сторожке. Зовут Бурлак, не то кличка, не то фамилия.Мазуров даже покраснел от неожиданности, снял очки.— А я ведь знаю его, — признался он, — помогал нам эксгумировать Поморцева, помнишь? Ах да, это ж до тебя было. Как же я не узнал его по описанию? А ты как выяснил?— От врача, Сударушкина.Мазуров схватился за телефон:— Колодникову не звонил?— Да хрен ему, — хмыкнул лейтенант.— Колодникова мне, — сказал Мазуров в трубку. — А где он? Понятно. Поехал к мужику тому на синем «Москвиче», — сказал он, опуская трубку. — Ждать его не будем, поехали. Глава 7 Казалось, в этот день им везет во всем. Сразу же нашлась машина, «Жигули», а на первом же перекрестке они чуть не столкнулись с «уазиком» Колодникова.Тот, пообщавшись с владельцем «Москвича», тоже спешил на кладбище, так что дальше ехали в одной машине.— Он говорит, что этот самый парень перегородил ему дорогу. А тут еще девица голая лежит, — возбужденно рассказывал Колодников. — Говорит, и связываться не хотел, но могильщик этот с ходу сунул ему сотенную и попросил довезти до больницы. На это он и купился.— Однако денежный этот могильщик, у нас на такси от Гусинки до Аксеновки три червонца стоит, — удивился Мазуров. — Как по-твоему, это он резанул Орлову?— Не знаю, сам голову сломал. Если он, то почему потом отвез ее в больницу? Испугался? Как она к нему попала? С банкета на кладбище? Да и не слишком подходящее общество для студентки университета.— Ужастик какой-то, — пробормотал Юрий. — Просто триллер.— Да чего гадать, сейчас он нам все сам расскажет, — убедил коллег Колодников.Они действительно уже подъезжали, и «уазик», свернув, остановился у ворот кладбища.Сторожка представляла собой деревянное ветхое строение, почерневшее от старости, выбитые стекла заколочены фанерками, остальные покрыл слой пыли.Когда Мазуров осторожно приоткрыл дверь, ни он, ни его спутники ничего толком не разглядели — свет почти не проникал в помещение. Лишь распахнув ее пошире и впустив яркий июньский свет, они увидели безрадостную картину. Бурлак лежал поперек старой широкой кровати и, судя по неестественной позе и окровавленной рубашке, был мертв.— Да, приплыли, — прокомментировал Колодников. Мазуров, стоя на пороге, продолжал осматриваться по сторонам.— Похоже, тут хорошая махаловка была, — сказал он, кивая на перевернутый стол и сломанную табуретку. На грязном полу валялись пустые бутылки, несколько железных кружек, растоптанный хлеб и сомнительного вида пряники.— На этом полу следов мы не найдем, — решил Колодников и махнул рукой Мазурову. — Подойди поближе.Они подошли к кровати и стали рассматривать труп. Астафьев понял, что это именно тот человек, которого они искали, слишком он подходил под описание: грубое лицо, неопределенного цвета торчащие волосы, широкие плечи, могучие, как у скульптурного пролетария, кулаки. Потрогав его лоб, Колодников сказал:— Давненько его грохнули, остыл совсем.— Как минимум четыре пули, — сообщил Мазуров.— И стреляли практически в упор, — добавил Колодников. — Надо вызывать экспертов.Он уже вытащил рацию, когда Астафьев нагнулся и спросил:— А что это у него в кулаке?Теперь все трое рассматривали правый кулак покойного.— Тряпка какая-то, — решил Мазуров.— Похоже, — подтвердил Колодников и осторожно потянул ее из пальцев могильщика. — Крепко держит.— Еще бы, трупное окоченение.— Да нет, он ее так еще при жизни зажал.— Может, подождем экспертов? — предложил Мазуров.— Да сколько их ждать-то? Все-таки интересно.Андрею все же удалось разжать пальцы мертвеца и вытащить материю. Это был кусок синей джинсовой ткани примерно с ладонь величиной. Судя по рваным краям, его выдрали из брюк или куртки.— Хорошая джинсовка, плотная, — сказал Андрей, пробуя ткань на прочность.Юрий так же повертел улику в руках и высказал свое мнение:— Фирма. Что-то типа «Рэнглер» или «Леви Страус». Мне такое не по карману.Что с ней теперь делать-то? — спросил он Мазурова.Тот покрутил тряпку в руках и вложил ее в пальцы покойного.— Ну вот, теперь можно и экспертов вызывать.Они вышли на крыльцо, закурили. Пока Колодников по рации вызывал дежурную часть, оперативники тихо переговаривались.— Спать хочешь?— Да нет, — Юрий кивнул в сторону трупа. — После такого не очень-то и заснешь. Не дай боже приснится.— Тогда поработаешь еще немножко. Я понимаю, что не хочется, уж больно интересное дело здесь закрутилось, однако старые тоже нельзя забывать. Надо по одному адресу съездить, там Вовку Жесткина вчера видели.— Рваного? Не ошиблись?— Нет, стукачок у меня проверенный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40