Да-а… Бывают дни, когда не везет ни в жизни, ни на трамвае. Кавайка сделала бесцельный круг по мостовой, выбрала скамеечку и уселась горевать. Таю она так и не заметила.
– …Ириней, – слышалось тем временем из окна. – Я ведь знаю твою тайну. Эта клетка тебя держит, хотя и не должна. А все потому, что твое истинное лицо…
– Хватит! Я пока помогаю тебе. Чего ты еще хочешь?..
– Одобрения. Ты ведь меня мразью считаешь… Подонком. И правильно считаешь. – Бат уселся перед решеткой на корточки, преданно глядя на узника. – Ну, а сам-то кто?.. Сидишь в звериной клетке, герой доминиона, и трясешься: как бы о тебе правду не узнали. Что у тебя за душой? Кинкарран должен быть разрушен? Люди – жить без страха? Слав-те-гос-споди! Ир, проснись! Люди тебе ничего не должны. А вот ты – напротив. Задолжал порядочно. И мне должок отдашь.
– Чего ты хочешь, Бат?
– Совета хочу. – Осторожно, чтобы не коснуться плазменных линий, директор протянул узнику кипу распечаток: – Об этой девчонке. Мы же ее не так просто парню сунем, это не модно. Надо модифицировать. Вот типовые метаморфозисы. Нанобот-пластика, имплантаты. Ты же умный, людей насквозь видишь. Что понравится принцу, скажи? – И добавил торопливо: – Извини, что я накричал тогда, Ир… Очень я к тебе привязался.
Узник отложил карты в сторону и взялся за распечатки.
– Где девчонка? – спросил он.
– Здесь, в декорации. Я ей полкубика гипноргии вколол. Спит как убитая и видит реалистичные сны.
– Ты обещал мальчишку из моего сна.
Джиакомо усмехнулся:
– Чтобы он тебя освободил?
Вместо ответа узник развернул бумаги и принялся их изучать.
…Джиакомо с надеждой смотрел на Иринея. Он и сам не понимал, насколько зависим стал от узника, запертого в клетку. Жизнь одного и смерть другого слились воедино.
Страница, другая. Север перелистал распечатки и отложил в сторону.
– Мусор, – брезгливо сообщил он. – Отчего вас, людей искусства, так на сортирный юмор тянет?
– Так ведь… ан масс… требование народа.
– Можно встроить ей десинхронизатор нервных импульсов. Простенько, но со вкусом. Она сохранит рассудок и память, ее тело останется неизменным, вот только двигаться будет, как кукла. Принцу это понравится. Искалеченная подружка, которой некуда бежать.
– Так-так… А может, вырастить у нее на лбу… ну, орган?
– Какой орган? – Ириней с изумлением посмотрел на комедианта.
Тот стушевался:
– Я же так… для смеха. Олигархам Малокитайщины нравилось.
– Джи, я все не пойму, шутишь ты или в самом деле такой.
– Ладно-ладно. Что ты предлагаешь?
– Преврати ее в заколдованную птицу над башней. Вынь кости и замени их льдом, чтобы лишь один человек во Вселенной мог согреть ее. Дай ей глаза иного мира. Тайна и сострадание – вот ключ к сердцу принца.
– Как-то все пафосно это… Романтика-хромантика…
– Так, а для кого стараемся? Цинизма наш друг-принц сам уж как-нибудь добудет. Возраст такой.
– Может, просто ампутировать ей руки-ноги? Потом вшить крылья, усики… Один эмир на Хаджаллахе как-то заказал бабочку для гарема. Заплатил щедро… молчу, молчу! Продолжай, Ир.
– Продолжаю. Принц не должен ее видеть. Гнаться за мечтой – но отставать на шаг. Настигнув – не обладать. Обладая – терять каждый миг. Это придаст его жизни остроту.
– Остроту… – Джиакомо пожевал губами, словно пробуя слово на вкус. – Хорошо, Север. Сделаю, как скажешь.
Кто-то дернул Тайку за штанину джинсов. Девчонка чуть не заорала от испуга. Скатившись с табуретки, схватила ее за край и выставила ножками вперед:
– Не подходи! Стой!
Кавайка пошла красными пятнами от возмущения:
– Я не подходи? – Она присела и сжала кулаки. – Да ты кто такая вообще?!
Тая перевела дух. Вот уж принесла нелегкая!
– Кто-кто… – Сердце лупасилось в груди, словно кот, запертый в стиральной машине. – Конь в пальто.
Кавайка нахмурилась:
– А пальто где?
– В шкафу висит.
– Значит, ты конь в шкафу. Так бы и сказала.
Тая захихикала. Сперва чуть-чуть, а представила сконфуженную морду, выглядывающую из шкафа, и – в полный голос.
– Кто там? – послышался недовольный голос Бата. – Кто смеется в этой обители мрака и ужаса?
– Тс-с-с! – Кавайка прижала палец к губам. – Джиакомо рядом. Услышит – в зеркало превратит. Пойдем!
Табуретку Тая прихватила с собой. Пригодится. «Представляю, какой у меня видик», – мелькнуло в голове. Мелькнуло и забылось: не до того нынче.
– А ты откуда? – спросила кавайка.
– С Лувра. Меня Бат похитил.
Пока шли, Тая рассказала свою историю. Кавайка слушала правильно: в нужных местах охала, хваталась за щеки, делала круглые глаза.
– Все ясно, – сказала она, когда рассказ подошел к концу. – Бат и меня похитил, и Лисенка. И Марио с Пятиклассником… Он мечтает захватить весь доминион.
Тая глянула на кавайку с интересом. Какие дорожки привели ее к этой мысли? Бог знает… Жители Кавая – люди особенные и думать должны по-особенному.
– Ладно, – вздохнула она, – доминион подождет. Мне нужно найти портал. Ты поможешь?
– Порта-ал? Ни за что!
– Но почему?
– Я знаю лишь один выход к порталу. И я его боюсь.
– И чем же он страшен? – Тая огляделась. Уж после черного города, подумалось ей, бояться нечего.
– Ничем. Это, – Танечка быстро перелистала словарь, – эк-зи-стен-ци-альный ужас. Понятно?
Тая ничего не поняла, кроме того, что от кавайки больше ничего не добьешься.
– Ладно, – сказала она. – Давай выбираться отсюда. Что нужно сделать?
– Выбраться просто. Это декорация. Здесь все ненастоящее, – кавайка наморщила лоб, припоминая слово, – синтетическое. Нам надо лишь сесть на трамвай.
Глава 30
ЛУВРСКИЕ БЕСПОРЯДКИ
Посредственный археолог должен уметь найти курган. Хороший – определить по костям облик хозяина. И лишь лучшему предстоит догадаться, что кости когда-то принадлежали не кому-нибудь, а самому Чингизхану.
Шепетову выпала нелегкая задача. Ему предстояло по кости Чингизхана определить имена его любовниц, соратников и побежденных владык.
А вышло так. Покинув Кларовы Вары, Шепетов первым делом бросился искать видеофон. На курорте ничего подобного не держали: интернетоману только дай в сетку выйти. Он там все зачатит, забаянит, зафлудит. А кому это нужно?
Подключив генеральского жучка, Шепетов проверил несколько линий. Везде его ожидал отказ. Абонент то ванну принимал, то пищу, то любовницу. Безо всякой надежды Кобаль Рикардович подключился к секретному номеру.
Тот откликнулся сразу.
– Алло! – закричал генерал-майор, не особо заботясь о том, что его могут подслушать. – Господин губернатор? Господин губернатор, мне нужна помощь!
– Не звони никуда, – откликнулся зловещий голос. – Беда будет.
– Что за беда? Мне губернатора…
– Сказал: не звони, – рассердился голос и добавил: – Пусть тебя богомол простит, а не я за то, что губернатора тревожишь. Двурукий варан!
Генерал встревожился:
– Эй-эй! Что за шутки! Кто это говорит?
Хотел добавить что-нибудь вроде «вас найдут» и «вы пострадаете», но одумался. Кто и кого найдет на засекреченной правительственной линии? Той, куда без специального гаджета и не достучишься?
Терзаемый предчувствиями, Шепетов вновь принялся названивать по всем номерам. С четвертой попытки откликнулся советник по безопасности:
– А, Кобаль, – протянул, глядя на генерала, как удав на лягушку, – ты, значит? Так-так… – и доверительно сообщил: – Дела у нас нехорошие. Гостя столичного поймали: шпионил гад и антиасурской пропагандой занимался. Диаспору взбаламутил. Ты ж понимаешь: мир пограничный, асуры рядом. Дела вел с ним?
– С кем?
– Ты мне дурку не валяй! С кем, с кем… С де Толлем!
– И в мыслях не было.
– Это хорошо… Хорошо, братка. Тебе чистым надо быть. Ой как надо… Что у тебя с асурами?
Кобаль что-то позорно залепетал, но советник и слушать не стал:
– Значит, так. Губернатору больше не звони, нет его больше. Все через меня. Понял?
– Понял, но… Как нет?!
– Инфаркт навылет. И с тобой то же самое будет, если что. Я не шучу.
Советник отсоединился.
Кобаль поежился от нехорошего предчувствия.
У губернатора инфаркт?! Но… но тогда получается, что руки его развязаны.
Он ни перед кем за Майю не отвечает.
А значит, наглую титаниду надо укротить.
Вызвав такси, Шепетов прыгнул на заднее сиденье.
– Остров, – бросил он водителю в вампирских черных очках.
Сам же достал планшетку и подключился к интернету. Его интересовали Луврские новости.
Первые несколько он пролистал безо всякого интереса.
«Лувр готовится к встрече юморарха всего доминиона», «Реконструирована собака Мичурина (фотографии)», «Обнародован список народных вопросов императору. Безусловный лидер: „Верите ли вы, что Ктулху заснет в этом году?“ – обычное развлекательное мельтешение.
Но вот дальше…
«На Лувр прибывает знаменитая актриса Луиза Асмодита».
Значит, жена уже прилетела? Так-так…
Легенды гласили, что прилет роковой актрисы на планету знаменуется катаклизмами и катастрофами. Шепетов пролистал новостную ленту дальше.
Предчувствия его не обманули: «Зверства асуров на Лувре», «Повар запек человеческую девочку в реблягу-аши» (фотографии)», «Виттенберг по колено залит человеческой кровью», «Котлета вечности» или «Шницель из человечности»?», «Куда смотрят комитеты расовой чистоты?
Шепетов тупо заглянул в статью с фотографиями. На первой оказалось здание вокзала, на второй – вывеска с асуроглифами «Котлета вечности», на третьей – нечто в разводах синего репчатого лука, напоминающее картину абстракциониста. Видимо, печеная девочка.
Выглянув в окно, генерал убедился, что на улицах спокойно. Прохожие гуляли, не боясь замочить в крови брюки.
Обычная рекламная кампания. Но как Луизе это удается?!
Послышались первые такты «Земли героев». Шепетов схватился за мобильник.
– Алло?
– Господин генерал-майор, – отозвалась та полковничьим голосом. – В корпусе ЧП.
– Гони быстрее! – махнул Шепетов таксисту.
– Что? – не поняла трубка.
– Это я не тебе. Докладывай!
Шаттл взвыл, натужно проворачивая под крылом океан. Сколько он выдавал махов, трудно было и представить.
– Ваша персональная «Вьюга» побита в крошку. Дежурные в лазарете, никто ничего не помнит. Ваш сын пропал.
– «Вьюга»? – показал таксисту генеральскую карточку с красным лампасом. (Тот кивнул.) – «Вьюга», ты сказал??? Что с ней?
– Ракетный залп. Несколько кресел катапультировалось, на одном из оставшихся – след асурской удавки.
– Кинкара-мать!
– И вот еще… касательно Майи.
– Что?
– На месте скажу, Кобаль. Не сейчас.
Мобильник прошептал: «Не бойся, я с тобой» – и отключился. Экранчик успокаивающе поблескивал фосфорными циферками. Хороший мобильник, командирский… Таких нынче не делают.
Шепетов откинулся на спинку кресла.
Остров прыгнул из-за горизонта, словно жук-плавунец. Таксист сориентировался, направил к побережью.
– Куда теперь?
– К Шатону.
…Генерал запоздало вспомнил, что о сыне в этот момент думал меньше, чем о «Вьюге», и огорчился. За шестьдесят лет жизни он как-то привык думать о себе как о порядочном человеке.
По летному полю носился полковник с листком в руках. Известно, что полковникам бегать нельзя. В мирное время это вызывает смех, в военное – панику.
– Ступай с богом. – Генерал расплатился с таксистом, дав немалые чаевые за лихость.
– Премного благодарен, – отчего-то на ослябийский манер отозвался тот. – Ежели вздумаете еще полихачить, вот мой буклетик. – И протянул карточку, без зазрения совести тюхнув в генеральскую мобилку спам-вирус.
Генерал даже обидеться не успел.
– Кобаль, шей дело, – бросился к нему полковник. – Я понимаю, дружба доминионов… Но это ж ни в какие папки не лезет.
– Тс-с! Спокойней, полковник, спокойней. Чужие на поле.
Офицеры подождали, пока таксист уберется с поля. Когда авиетка превратилась в точку на горизонте, Кобаль с сожалением посмотрел на мобилку:
– Насовали спамья, сволочи. Расстреливать бы скотов… Что там у тебя?
– Шестеро дежурных – в коме, кадет Шепетов пропал, ищем. Жена моя исчезла. – Он достал пакет одноразовых салфеток, промокнул лоб. – Хотя о Фросе я бы не беспокоился. Ее на радаре видели.
Шепетов мысленно приплюсовал к жертвам Бурягина и начповоса, и только тут до него дошел смысл сказанного.
– Как на радаре? – поразился он.
– Это ты у нее спроси. В общем, с Майей надо кончать.
Генерал поник:
– Кончать…. Ты знаешь, что губернатора убрали?
– Как убрали?
– Я с советником разговаривал. Инфаркт, говорит, навылет. Леша, пойми: губернатора! А мы с тобой кто? Мелкие сошки. Прихлопнут и не задумаются.
– Но-но! Давай без истерик. Не баба. Вот, я тут бумагу подготовил, – и протянул лист, который держал в рука.
– Что это?
– Прошение об отставке. Чтобы действовать как частное лицо. Я эту гадину своими руками придушу. А ты, получится, и ни при чем.
Ответить генерал не успел. Зазвенел мобильник, и Кобаль торопливо прижал его к уху.
– Алло?
В трубке неразборчиво забился женский голосок. Полковник напрягся.
– Да… да, дорогая… Обязательно… Нет, нельзя… Сама понимаешь: режимное заведение. А я говорю, режимное! Направлю. Сегодня же. Как смогу… Ну, пока.
Спрятав мобильник, генерал-майор вытер пот:
– Ох… Час от часу не легче.
И порвал листок в клочки.
– Господин полковник, – объявил он. И поправился: – Леша. Никаких частных лиц. Действовать будем официально, но быстро. Где Майя, знаешь?
– Нет, но выясню. Случилось что?..
– Жена моя прилетает. Луиза Асмодита. – Генерал сморщился, катая на языке звучное имя. – Ой, как не вовремя… И парень пропал. Знаешь, – признался он со вздохом, – боевиков-безопасников так не боюсь, как ее. Такой шурум-бурум устроит – никакой Майе не справиться!
И офицеры посмотрели друг на друга с сочувствием.
Все официальное в корпусе начиналось с хранилища наглядных пособий. Неофициальное тоже. Морщась от боли в прокушенной руке, генерал запер дверь. Муляжи смотрели на офицеров с неодобрением, особенно «Бдительная пенсионерка».
Шепетов подошел к стеллажу с биологическим оружием. Близоруко прищурившись, начал читать ярлычки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50