Наверняка право управлять роботами имеет доверенный представитель компании, до сих пор хорошо замаскированный под обычного члена судовой команды. Если не удастся вовремя его вычислить, упредить его действия, инспектор понимал это, — все, что он пытался осуществить, может обернуться трагедией для него и доверившихся ему людей.
Немного передохнув, Ротанов двинулся дальше, он старался спуститься на самые нижние палубы, где встреча с бодрствующими членами команды казалась наименее вероятной.
Спустившись на третий грузовой уровень, инспектор заметил железную дверь, покрытую по краям инеем. Очевидно, здесь находится какой-то холодильник, место показалось Ротанову подходящим для предстоящей беседы с капитаном «Разгона».
С помощью универсального электронного ключа, висевшего на цепочке на шее капитана, он без проблем открыл дверь холодильника. В лицо Ротанову пахнуло облако морозного пара.
Камера рефрижератора оказалась довольно обширной. Не менее пятнадцати квадратных метров пространства были заставлены стеллажами с продуктами.
Здесь хранились вовсе не осточертевшие всей команде концентраты. Настоящие свиные окорока висели на крюках под самым потолком, колбасы, покрытые толстым слоем инея, соблазнительно поблескивали своими толстыми боками. В ящиках Ротанов обнаружил еще более крутые деликатесы. Здесь была даже натуральная лососина, которую он не видел в самых лучших ресторанах уже лет десять.
Вероятно, это был личный продуктовый склад мистера Горюнова, и закупить всю эту роскошь на черном рынке по баснословном ценам на капитанскую зарплату было, разумеется, невозможно.
Это открытие лишний раз подтвердило мнение Ротанова о Горюнове как о порядочном мерзавце, не брезгавшем никакими методами, чтобы набить собственный карман.
Тем лучше — легче будет вести предстоящий разговор, не мучаясь неуместными сейчас угрызениями совести. Еще раз тщательно проверив помещение и убедившись, что здесь нет коммуникатора связи, Ротанов привязал не пришедшего в сознание капитана к одной из стоек, сдернул с него рубашку и уселся на ящик с продуктами в ожидании результата этой терапевтической процедуры.
Долго ждать ему не пришлось, мороз быстро вывел капитана из бессознательного состояния.
Когда в мутных глазах Горюнова появился осмысленный блеск, Ротанов, не теряя времени, задал свой самый главный вопрос:
— Где пленники?
— Вы за это ответите! Это насилие! Развяжите меня немедленно!
Горюнов яростно задергался, стараясь разорвать веревки, и закричал, пытаясь вызвать охрану.
— Не спешите, капитан. Здесь нет микрофонов. Я проверил. И не пытайтесь от меня избавиться слишком быстро. Нам о многом надо побеседовать. Вы нарушили нашу договоренность в ее главном пункте и не собирались высаживать меня на Ароме, не так ли?
Только теперь до Горюнова дошло, в каком незавидном положении он оказался. Мороз в холодильной камере достигав не менее тридцати градусов, и обнаженная кожа на груди капитана уже покрылась мурашками.
— Вы ошибаетесь! У меня приказ доставить вас на Арому и не препятствовать вашей высадке.
— Вот как? Тогда зачем понадобилось устраивать похищение моих людей?
— Это не ваши люди! Линда — дочь президента крупнейшей компании, нашего основного спонсора, я обязан вернуть ее отцу. Об остальном мы с вами договоримся. Вам незачем было врываться в рубку! Вы ведете себя, как дикарь! Нормальные люди всегда могут договориться! — Капитан все еще хорохорился, всем своим видом пытаясь доказать, что он не собирается уступать Ротанову в начавшемся между ними психологическом поединке.
— Знаете, милейший, я не привык оставлять своих людей на произвол судьбы. Говорите, где они?
— Этого я вам не скажу!
— Ну что же… Тогда мне придется искать их самому. Корабль большой и совершенно для меня незнакомый. Я буду искать их долго, очень долго! А вы пока посидите здесь. Здесь хорошо, прохладно. Вы почувствуете, как от мороза у вас занемеют руки, но это будет продолжаться недолго. Постепенно вы перестанете их чувствовать, вы вообще перестанете чувствовать что-либо и заснете. Это будет очень глубокий сон и очень долгий.
— Выпустите меня отсюда! Вы за все ответите! — В голосе капитана послышались истерические нотки, и Ротанов понял, что почти сломил его сопротивление.
— Ну что вы! Я ни за что не буду отвечать. Несчастный случай. Человек зашел за контрабандными деликатесами и случайно здесь задержатся. Я позабочусь о том, чтобы рядом с вашим телом лежала пустая бутылка из-под виски. Нравится вам такая перспектива?
Горюнов сломался окончательно. Несмотря на мороз, на его бледном лице выступили крупные капли пота. Оставалось добавить самую малость.
— Я не советую вам тянуть время. Я знаю, на что вы надеетесь, — в рубке найдут биоробота с прожженным черепом, поднимут тревогу, начнут поиски. Наверно, все так и будет — но вам-то что с того? О вашей тайной морозильной камере команде наверняка ничего не известно, сюда никто не придет, и ваши вопли через теплоизоляционные плиты никто не услышит. Но даже если услышат, вам это не поможет. Видите, у вас уже синеет кожа, еще десять—пятнадцать минут в атмосфере, охлажденной до минус тридцати, и воспаление легких вам гарантировано — никакие врачи не помогут!
Кажется, Ротанов угадал насчет тайной морозилки, и последний удар достиг цели.
— Чего вы хотите?
— Где пленники?
— Второй уровень, каюта номер тридцать два, будьте вы прокляты!
— Вам придется подождать, пока я проверю, не изменила ли вам память.
— Вы хотите меня убить?
— Вовсе нет. Вот, накиньте эту одежду. Температуру я сейчас подниму до минус четырех, за полчаса ничего с вами не случится. Если вы меня обманули, я вернусь, и мы все начнем сначала.
— Я сказал правду! Но я знаю, вы все равно оставите меня здесь подыхать!
— Зачем мне это? Вы мне еще пригодитесь для беспрепятственной высадки на Арому.
Когда Ротанов осторожно выбрался в коридор, тщательно заперев за собой дверь морозильной камеры, вокруг все по-прежнему было тихо. Тревога, если она и поднялась, еще не достигла нижних уровней, однако теперь ему предстояло подниматься наверх, туда, где уже вовсю идут поиски пропавшего капитана. Интересно, станут они будить остальную команду или ограничатся своими силами? В любом случае операция пробуждения из глубокого сна занимает не меньше четырех часов, и время у него еще есть. Ему предстояло не просто найти и освободить пленников, но и разработать план дальнейших действий. Как только Горюнов окажется на свободе, он отомстит за собственное унижение. Выходит, его придется держать в изоляции до самой высадки на Ароме. Задачка не из простых, но ничего другого не приходило инспектору в голову. Эту тайную морозильную камеру придется переоборудовать в тюремную.
Для того чтобы выйти из сложнейшей ситуации, в которой он оказался, необходимо знать, кто из членов команды поисковика заменит исчезнувшего Горюнова на его посту. Если они будут следовать космическому кодексу, то место капитана должно перейти к его первому помощнику, но Ротанов знал, что при большом удалении от базы кодекс соблюдался не слишком строго и чем больше было расстояние от дома, тем меньше внимания люди обращали на выработанные земными чиновниками параграфы и постановления, призванные регламентировать поведение команды в любых экстраординарных ситуациях.
Значит, выбрать на место капитана могут кого угодно… Хотя, с другой стороны, вряд ли им окажется случайный человек. Представитель компании наверняка учитывал возможность неожиданного развития событий на корабле. Следовательно, надо быть готовым к самому худшему варианту.
Но это все потом. Сейчас его первоочередная задача — освобождение пленных. Ротанов уже решил Для себя, что будет добиваться их освобождения любой ценой — даже если придется убить тех, кто попытается его остановить.
Семь бед — один ответ, он уже вступил на тропу войны и не собирался останавливаться на полпути. Не он первым нарушил закон на этом корабле.
ГЛАВА 8
Второй уровень находился под капитанской рубкой. Здесь располагались жилые помещения и некоторые технические службы.
Сейчас длинный коридор палубы номер два напоминал растревоженный улей. Командиры подразделений выкрикивали отрывистые команды, большинство дверей было распахнуто, и почти вся команда, кроме тех, кто нес вахту у реактора и на других важнейших технических постах, занималась поисками террористов, похитивших капитана.
Боевые роботы охраны бестолково метались по коридору. Ими никто не занимался, и предоставленные самим себе машины, не получая целевых команд, только еще больше усиливали неразбериху.
Ротанова никто не останавливал, за две недели полета он успел познакомиться со всеми членами команды и сейчас делал вид, что вместе с ними занимается поисками. Однако долго это не могло продолжаться — в первую очередь под подозрение должны были попасть люди, недавно появившиеся на корабле. Пока он пробирался среди техников и матросов, ему никто не препятствовал, эти парни изначально были приучены к тому, чтобы не проявлять инициативу и лишь исполнять приказы командиров.
Наибольшая опасность исходила от офицеров. Везение не могло продолжаться слишком долго. Рано или поздно в этой сутолоке он должен был наткнуться на кого-нибудь из них. Так и случилось. У каюты номер двадцать девять, за две двери до нужного ему помещения, Ротанова остановил второй помощник капитана Заносов. С этим типом у него не сложились отношения с первого дня появления на корабле.
Заносов, невысокий рыжеватый человек, с взлохмаченной шевелюрой и маленькими водянистыми глазками, стоял посреди коридора, помахивая своим электронным стеком и не принимая никакого участия в общей суматохе, лишь наблюдая за происходящим. Он давно заметил Ротанова и следил за всеми его перемещениями вдоль коридора.
Тяжелый настороженный взгляд, которым он встретил инспектора, говорил о том, что Заносов уже сделал определенные выводы насчет причастности Ротанова к инциденту в капитанской каюте.
Едва Ротанов приблизился к нему, как Заносов загородил ему путь, приподняв свой стек, конец которого угрожающе светился, свидетельствуя о боевом взводе и полном заряде его батарей.
Этот офицерский хлыст снабжался мощным парализатором, и Заносову достаточно было нажать кнопку на рукоятке, чтобы с расстояния в несколько метров лишить человека способности двигаться. Схватка, на виду у всей команды, в узком коридоре показалась Ротанову совершенно бессмысленной. У него не было ни одного шанса. Но цель была так соблазнительно близка! Он уже видел единственную во всем коридоре закрытую дверь, с нужным ему номером тридцать два… Всего один бросок отделял его от заветной цели!
Тем не менее он заставил себя остановиться и с печальной миной произнес:
— Доброе утро, лейтенант! Я уже знаю о постигшем нас несчастье. У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, кто из членов команды мог иметь отношение к этому печальному инциденту?
Проигнорировав его приветствие, Заносов прорычал:
— Где вы были в шестнадцать ноль—ноль корабельного времени, когда произошел инцидент? Мониторинг вашей каюты показал, что на месте вас не было все это время. Так где же вы были? Если у вас нет надежного алиби, которое подтвердит кто-то из моих людей, я буду вынужден вас арестовать на все время расследования!
Заносов тратил время на пустой разговор в тот момент, когда надо было действовать. Оказавшись совершенно неожиданно в роли главного на этой палубе, он чувствовал себя неуверенно и еще не выработал определенной линии поведения. Это было на руку Ротанову, и нужно было попытаться укрепить в нем еще больше чувство неуверенности, усилить растерянность.
— Алиби у меня нет, да оно и не нужно, поскольку вы не имеете никакого права заниматься полицейским расследованием, и уж тем более у вас нет полномочий на арест федерального инспектора.
Ротанов понимал, что его слов недостаточно и их придется подкрепить гораздо более вескими аргументами. Воспользовавшись тем, что он стоял почти вплотную к Заносову, он достал бластер, снял его с предохранителя на глазах у побледневшего Заносова и, уперев ствол ему в живот, произнес, улыбаясь:
— Терять мне особенно нечего, так что советую не дергаться, я могу случайно нажать на курок, и команда лишится хорошего офицера. — Развернувшись так, чтобы происходящее не было заметно пробегавшим по коридору матросам, и понимая, что рискует всем, он продолжал медленно теснить Заносова к заветной двери.
— Вы не имеете права! Немедленно уберите оружие! Это произвол!
— Конечно, произвол, но разве не худший произвол — попытка арестовать федерального инспектора? А теперь закрой пасть, подойди к двери номер тридцать два и открой ее!
— Откуда вы знаете… Но там же не простая охрана! Там два боевых робота, они изрешетят нас обоих, до того как мы переступим порог!
— Так прикажи им отключиться!
— Я не знаю пароль! Он известен только капитану и первому помощнику!
Ротанов почувствовал гнев от того, что Горюнов едва не провел его, как последнего мальчишку. Не предупредив о том, что помещение с пленными охраняется боевыми роботами, он послал Ротанова на верную смерть. Когда у этих механизмов есть четкий приказ или когда в них введена соответствующая программа — соревноваться с ними в быстроте реакции или меткости было равносильно самоубийству.
Сейчас он попал в весьма сложное положение. Со стороны они с помощником выглядели мирно беседующими людьми, но в любую минуту кто-нибудь из команды мог заметить бластер в руках Ротанова, и он прекрасно понимал, что не может просто так сунуть его обратно в карман и удалиться, поскольку Заносов немедленно воспользуется изменившейся ситуацией.
Поэтому он перебросил через правую руку с оружием свою куртку и, по-прежнему не снимая давление ствола с тела Заносова, не совсем вежливо попросил того медленно идти вдоль коридора к лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51