— Один необдуманный шаг или слово, и здесь начнется перестрелка. Но первая пуля будет твоей — в этом можешь не сомневаться, и тогда все остальное перестанет тебя интересовать. Поэтому веди меня к выходу и будь хорошим мальчиком.
— Куда мы идем?
— К капитану, естественно. Мне придется напомнить ему о том. что он забыл сообщить мне пароль.
Спустя полчаса Ротанов вернулся обратно. В морозилке стало на одного пленного больше, а он обогатился знанием пароля, с помощью которого можно было не просто отключить боевых роботов, но и заставить их выполнять его собственные команды.
Правда, для того, чтобы получить пароль, ему пришлось вновь снизить температуру в морозилке до тридцати градусов мороза, но теперь это уже не имело никакого значения — он давно преступил черту законных действий, и сейчас любой его поступок может быть квалифицирован как организация бунта, и даже белая карта ему не поможет. Применение пыток карается по федеральному законодательству весьма строго.
Добравшись наконец до двери с номером тридцать два, он осторожно постучал в нее, стараясь не обращать внимания на продолжавшуюся вокруг суету. Он давно усвоил одно непреложное обстоятельство: если человек, облеченный определенной властью, уверенно совершает какое-то действие, на него редко обращают внимание. У команды хватало своих проблем, никто не остановил Ротанова, не спросил о том, что он тут делает, но все это не имело особого значения, инспектор знал, что настоящие трудности начнутся после того, как откроется дверь.
Так и случилось. В ответ на его стук дверь немедленно распахнулась, и робот, загородивший проход и больше всего походивший на металлическую бочку, к которой наспех приделали несколько клешней и пулеметных стволов, голосом Горюнова произнес одно-единственное слово, за которым в случае неверного ответа или слишком долгого молчания должна была последовать пулеметная очередь.
— Пароль?
Несколько секунд Ротанов не мог проглотить застрявший в горле комок и произнести нужные слова — только сейчас ему пришло в голову, что пароль может быть неверен… Это был простой и безотказный способ избавиться от него, и если бы у капитана хватило мужества и выдержки… Так или иначе, теперь ему придется это проверить…
— «Авакс сорок восемь».
— Программа выключена. Готов к приему команд!
— Обезоружьте всех находящихся в комнате людей и освободите пленных!
Линда и Хорст сидели на угловой койке, оба были связаны и взволнованны, но ничего серьезного с ними пока что не произошло, он успел вовремя.
Впрочем, освободить пленных и захватить каюту — это только половина дела, причем не самая трудная.
Гораздо сложнее будет вывести их отсюда, и даже боевые роботы ему не помогут. Как только он выведет пленных в коридор и они попадут в поле обзора сканеров, Ристалов, первый помощник капитана, чей голос то и дело доносился из репродукторов громкой связи, сможет отключить выведенных из его подчинения роботов, воспользовавшись распределителем энергии на главном пульте управления.
Постепенно порядок в коридорах восстанавливался, и с каждой минутой шансы Ротанова прорваться с пленными через два уровня становились все более призрачными.
Теперь все преимущества были на стороне того, кто владел капитанской рубкой. Но пробиться к ней практически невозможно. Какое-то время, благодаря охранным роботам, они, конечно, смогут продержаться в захваченной каюте, но не слишком долго. Если у Ристалова хватит ума не торопиться со штурмом, он вполне может взять их измором. Без пищи, без воды, с отключенным электричеством они долго не протянут и будут вынуждены сдаться…
В какой-то момент у Ротанова мелькнула мысль обратиться к команде с приказом подчиниться ему, как федеральному инспектору, но он тут же отбросил ее, хорошо понимая, что такие приказы действенны лишь там, где их можно подкрепить силой. Сейчас же сила была не на его стороне.
Единственный выход, позволяющий им уцелеть, — сдаться. Придя к этому неутешительному выводу, Ротанов спрятал бластер в кобуру и направился к двери, собираясь осуществить свое намерение и понимая, что он проиграл эту схватку по всем статьям из-за собственного просчета. Начинать следовало именно с захвата рубки, а уж потом заниматься освобождением пленных В этом случае у него был шанс успешно завершить операцию. Но мысли о Линде Гердт, беспокойство за ее судьбу и желание разобраться в тайне, которую она от него скрывала, толкнули инспектора на необдуманный шаг с захватом каюты, которая оказалась для него западней.
Подойдя к двери, Ротанов обернулся и посмотрел в сторону Линды, вполне возможно, он видит ее в последний раз.
Даже сейчас, несмотря на бледность, на разорванную и испачканную одежду, она была по-прежнему красива, только теперь ее красота уже не казалась ему такой парадной и неестественной.
Роботы, выполняя его приказ, освободили пленных от веревок, и Линда неожиданно рванулась к нему.
— Не делайте этого, инспектор! Не открывайте дверь! Вижу, вы собираетесь сдаться, но есть другой путь! Если вы дадите команде обещание взять тех, кто поддержит вас, с собой на Арому, многие согласятся, я знаю!
— Даже если я захочу это сделать, ничего не выйдет. Здесь нет канала внутренней корабельной связи!
— Зато он есть у роботов, которых вы подчинили себе!
Как мог он об этом забыть? Как, вообще, получилось так, что эта изнеженная девчонка, всю жизнь проводившая на роскошных курортах, смогла дважды подсказать ему правильное решение в сложнейшей ситуации?
Похоже, он недооценил ее с самого начала… И тут, когда он уже собрался приказать одному из роботов подключиться к внутренней связи, вмешался Хорст:
— Прежде чем ты это сделаешь, ты должен решить, каким образом эти люди смогут присоединиться к нам. Как ты себе это представляешь? Если они с оружием в руках попытаются перейти в нашу каюту, их расстреляют биороботы или их собственные товарищи, которые решат сохранить верность присяге.
Даже если ты придумаешь безопасный способ их перехода к нам, хотя я сам не вижу такого способа, так вот, даже если ты его придумаешь, в их число наверняка войдет несколько сторонников капитана с заданием в удобный момент покончить с нами. Ты об этом подумал?
Ротанову пришлось признать, что Хорст, обладавший большим опытом в разрешении сложных ситуаций, возникавших на кораблях в дальнем космосе, абсолютно прав. Все-таки его собственная стихия — колонии на планетах. Большое свободное пространство. Здесь и сейчас он часто чувствовал свою некомпетентность, постоянно наталкивался на подводные камни. Но теперь он уже зашел так далеко, что об остановке не могло быть и речи. Если их захватят люди, верные капитану, пленникам не удастся дожить даже до федеральной тюрьмы.
Поэтому, подавив в себе раздражение, вызванное собственной некомпетентностью, Ротанов лишь спросил:
— Что конкретно ты предлагаешь?
Это было самой сильной стороной инспектора. В любой ситуации, не считаясь с собственным самолюбием, он умел выслушивать дельные советы и извлекать из них максимальную пользу.
— Надо дать команде корабля возможность присоединиться к нам без всякого риска. Дождись начала активных действий. Выбери момент, когда в нашем коридоре сосредоточатся основные силы, а затем выведи обоих роботов наружу, возьми под прицел их пулеметов коридор и предложи этим людям перейти на нашу сторону. Уверяю тебя, под дулами пулеметов желающих окажется гораздо больше. Кроме того, у противника не будет времени подготовиться к противодействию. Даже если среди присоединившихся к нам сумеют затесаться несколько предателей — их будет относительно немного, и мы найдем способ вывести их на чистую воду.
— На их месте я, вообще, отказался бы от штурма!
— Ты не на их месте. Им приходится спешить. До Аромы остается всего неделя полета, и они очень опасаются, что тебе удастся ускользнуть вместе с нашей драгоценной пленницей.
На эту реплику Линда отреагировала немедленно.
— С чего вы взяли, что я ваша пленница?
— Ну за время нашего заключения я понял, что роль пленницы вам очень идет. Я был бы рад, если бы вы оставались в этом качестве как можно дольше. И совершенно не важно, кто именно будет осуществлять ответственную миссию, связанную с поддержанием вашего статуса пленницы.
Линда фыркнула, как рассерженная кошка, и Ротанов подумал, что за время, которое эти двое провели наедине друг с другом, между ними произошло что-то такое, что заставило старого капитана сменить свой обычный дружелюбный тон на эту жесткую иронию.
Слишком много загадок связывалось с Линдой, они наслаивались, увеличивались с каждым днем, и сейчас Ротанов лишний раз пожалел, что у него нет времени в них разбираться. Он не мог даже откровенно поговорить с девушкой наедине: каждое слово, произнесенное в каюте, фиксировалось записывающей аппаратурой роботов, и стереть эту запись или прекратить ее, не выведя роботов из строя полностью, не было никакой возможности.
Никто не знает, как в предстоящей схватке сложится судьба этих двух боевых машин, в чьи руки они попадут.
Нет, он не мог рисковать, хотя ему очень хотелось как можно быстрее выяснить, что за таинственную вещь так тщательно искали в вещах Линды люди, захватившие его спутников.
Поэтому он, проигнорировав предупреждение Хорста, отдал роботам команду включиться в линию внутренней корабельной связи и на время заставил себя забыть о Линде.
Но в тот момент, когда на плече одного из роботов замигал зеленый огонек, означавший, что микрофон включен, он вспомнил о командире планетарной охраны, лейтенанте Зарудном, с которым у него, еще до истории с похищением Линды, сложились почти дружеские отношения. Под командой Заруд-ного находилось особое подразделение специально обученных людей, предназначенное для охраны исследовательских групп во время посадки на вновь открытые планеты.
Эта элитная группа, состоящая из шести человек, подчинялась только лейтенанту и не входила в состав команды корабля. Со своим вооружением и снаряжением десантники внешней охраны никогда не расставались, и если ему удастся договориться с Зарудным, то вместе они справятся с остальной частью команды без лишнего кровопролития.
ГЛАВА 9
— Инспектор Ротанов вызывает лейтенанта Зарудного для переговоров!
Динамики внутренней связи разнесли голос Ротанова по всем помещениям корабля, и ответ не заставил себя долго ждать. За стенной обшивкой щелкнул коммутатор, подключивший к переговорному устройству отдельную изолированную линию, и голос Зарудного, слегка искаженный динамиком, произнес:
— Что вам нужно, Ротанов? Вы нарушили несколько параграфов полетного устава, и я рекомендую вам сдаться. В вашем положении это будет самым разумным решением.
— Похоже, вы правы. Но есть некоторые условия, которые я хочу обсудить при личной встрече. Мы ждем вас для переговоров, и я гарантирую вашу безопасность.
— Чтобы вы проделали со мной тот же фокус, который только что применили по отношению ко второму помощнику?
— Послушайте, Зарудный, вы ведь меня знаете. Я даю вам слово, неужели этого недостаточно?
— А если я дам такое же слово, вы согласитесь прийти к нам?
— Боюсь, что вы не можете отвечать за всю команду, сейчас именно она контролирует палубы, вас они пропустят, а меня нет.
— Ну хорошо… Посмотрим, что из этого получится, но помните, если я не вернусь через полчаса, мои люди начнут атаку с применением всех имеющихся в их распоряжении средств. Надеюсь, вы понимаете, что это означает.
Ротанов знал, что защитные скафандры десантников невозможно пробить обычным оружием, а лучевое на борту корабля применять неразумно из-за опасности повредить переборки и нарушить герметизацию. Но он не собирался устраивать здесь сражение, с помощью Зарудного он как раз и надеялся его избежать.
Несмотря на то, что Зарудный согласился прийти в каюту, где они держали оборону, одна серьезная проблема оставалась. Поговорить с этим человеком откровенно он не сможет до тех пор, пока не найдет способа избавиться от охранных роботов с их внутренними записывающими устройствами.
Придется отправить их на нижние, складские уровни. Но, как только будет прерван прямой контакт с человеком, знающим пароль, их смогут перепрограммировать. В конце концов, Ротанов решился рискнуть своим единственным серьезным оружием ради этих переговоров и надеялся, что Зарудный по достоинству оценит этот шаг.
Командир планетарных десантников был высок, строен и, пожалуй, слишком молод для той ответственной должности, которую занимал. Ему было всего лет двадцать. Еще в первую встречу Ротанову понравились его глаза. Глаза человека, который не умел или не хотел лгать. Когда Зарудный появился на пороге его каюты, увидев его прямой и честный взгляд, в глубине которого горел скрытый и невидимый для большинства огонь, Ротанов переменил свое решение и не стал предлагать командиру десантников соблазнительную для большинства людей возможность остаться на Ароме, а вместо этого рассказал правду. Рассказал все, как есть, — о своих сомнениях, о важности своего задания и о том, почему он решился пойти на такой необычный и отчаянный шаг, как попытка захвата корабля.
Зарудный думал минут пять, прежде чем спросил:
— Вы хотите, чтобы я и мои люди помогли вам?
— Я надеюсь на это. В создавшемся положении это было бы самым лучшим решением. Я должен попасть на Арому, и я не могу оставить на «Разгоне» Линду Гердт. Она что-то знает об Ароме, что-то очень важное, и, кроме того, она попросила меня о помощи.
Последний аргумент показался Зарудному наиболее убедительным, он усмехнулся и спросил:
— А что будет с моими людьми, если они вам помогут? Что с ними будет после возвращения «Разгона» на Землю?
Больше всего Ротанову понравилось то, что этот молодой лейтенант прежде всего поинтересовался судьбой своих людей, а не собственной. Впрочем, Ротанов уже почти не сомневался в том, что обрел в его лице надежного соратника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51