– Сейчас там пять утра, поэтому нет никого, кто мог бы сказать что-нибудь вразумительное. На звонки отвечают дежурные клерки, которые говорят, что мы знаем больше, чем они.
– Можно, я позвоню? – спросил Нед, потянувшись к одному из телефонов Коннела. – Есть лишь два варианта: либо мы невиновны, либо мы все же сделали это. Кто дал санкцию сбросить бомбы – Пентагон или Компания. Тот и знает об этом. – Говоря это, он набирал длинный номер своей штаб-квартиры в США. Нед долго ждал, прежде чем услышал сонный голос.
– Кто дежурный? Говорит полковник Френч, посольство в Лондоне.
– Нед, это Рафферти.
– Том, что известно по Дамаску?
– Мы думаем, что это кто-то на месте сделал. Во всяком случае, полеты в том направлении не были запланированы.
– Ты же знаешь, что они все на нас валят.
– Так это ведь всегда бывает. Передай привет Лаверн.
– Пока. – Он повернулся к Ройсу. – Воздушного налета не было, так что лучше поговорить об этом с Рэндом. Меня всегда так и подмывает намылить ему морду.
– А почему ты считаешь, что эти взрывы организовала Компания?
– Разве я это говорил? – возразил Нед.
– Хм... Хорошо. Думаю, что вас уже заждались в Уинфилде. Я туда подъеду попозже. Надо следить за развитием ситуации, пока не будет ясно, что же все-таки произошло.
Выйдя из кабинета Коннела, Нед передал ключи от своей машины Максу Гривсу.
– Возьми мой маленький белый «рено 5-TS» и жди у телефонной будки на Дюк-стрит неподалеку от Окфорд-стрит. Мне надо забежать к себе в офис.
– Зачем?
– Точнее, в офис Шамуна. Он... У него там есть маленький приемничек. Я думаю, что нам тоже надо быть в курсе того, что на самом деле произошло в Дамаске.
– Зачем? – снова спросил Макс.
Нед с недоумением уставился на фэбээровца.
– Ладно, иди к машине, Макс.
Только один человек мог ответить по телефону, напечатанному на карточке, лежавшей в бумажнике Неда.
Он не имел понятия, где находился этот телефон, в офисе или в квартире. В любом случае по этому номеру не стоило звонить из канцелярии.

* * *

– Глеб, – начал он, – этот парень, Фаунс. Могли бы...
– А стоит ли вообще с вами говорить? – оборвал его Пономаренко.
– Что?
– Слышали новости из Дамаска?
– Фаунс, – повторил Нед.
Послышался тяжелый вздох, похожий на дыхание вьюги в бескрайних просторах Сибири.
– Неважно, ты или нет, ответственность всегда падает на большие страны. Теперь вы в нашей компании, да? Не слишком завидная репутация.
– Глеб, обещаю встретиться с вами на следующей неделе и развить эту животрепещущую тему, а сейчас опишите мне Фаунса.
– Среднего роста. Полноват. Растрепанные жесткие волосы. Выпученные глаза. Сероватый цвет лица. Иногда с усами, иногда – нет.
– Акцент есть?
– Очень легкий, американский, но не уроженца Штатов.
Недалеко от телефонной будки маленький белый «рено» подъехал к тротуару. Гривс с любопытством уставился на Неда.
– Я должен вам один...
– Вы должны мне десять.
– Когда-нибудь.
– Когда-нибудь ваши люди перестанут создавать для меня проблемы? Понимаете ли вы, что теперь я должен накропать десять тысяч слов о том, какой гнев и возмущение испытывают рядовые англичане по поводу варварского террористического акта, совершенного дядей Сэмом?
– Идите к черту!
Нед повесил трубку и взглянул на Макса Гривса, сидевшего за рулем его старой машины. Они собирались отдать эту машину Лу Энн, когда ей исполнится восемнадцать.
Не слишком ли велика любезность Пономаренко? Вроде он не просил ничего слишком серьезного. Надо при случае показать, что он не чувствует себя так уж обязанным. Стаканчик виски, вот и все.
Он включил маленький, чуть больше пачки сигарет, приемничек Шамуна. Прижав его к уху, направился к машине и сел в нее.
«...Волна негодования прокатилась по всему исламскому миру, включая страны, где мусульмане составляют меньшинство. А в это время в Москве...», – говорил диктор.
– Поехали в Уинфилд, Макс. Сначала дела, а уж потом все остальное.

* * *

Несколько фургонов и грузовиков с надписями «Ходгкинс и дочь» ожидали перед главными воротами Уинфилда, когда Макс Гривс провел маленький «рено» мимо морских пехотинцев.
Нед вышел из машины.
– Припаркуйся здесь слева, Макс, а потом отправляйся к тем грузовикам и проверь их. Кстати, захвати сводный план Шамуна и прочеши территорию. Если увидишь Гарри Ортегу, скажи, чтобы он немедленно шел к северным воротам. Я буду ждать его там. Давай, действуй.
Он посмотрел вслед озадаченному фэбээровцу. Сравнение с Шамуном было явно не в его пользу. Но такого, как Шамун, больше не будет. Господи! Он же не сообщил еще ничего его родителям!
Нед направился в Уинфилд-Хауз, чтобы позвонить, но по дороге встретил Ортегу.
– Что случилось, полковник?
– Мы собираемся пропускать обслуживающий персонал по одному. Гарри, ты говоришь, что знаешь их в лицо. Нужна твоя помощь. Я буду проводить их мимо тебя. Если ты знаешь человека, поздоровайся, если видишь первый раз, молчи. Все ясно?
– Я должен проводить опознание. Все ясно.
– Гарри, когда ты пошел на госслужбу, детективные агентства потеряли большого мастера.
У калитки встали два сержанта морской пехоты. Все водители и обслуга из «Ходгкинс и дочь» быстро проходили по тенистой аллее. Когда они подходили к Ортеге, их останавливал Нед, и начальник охраны Уинфилда здоровался с теми, кого знал. После этого их распределяли на две группы.
Первые двадцать мужчин и женщин оказались знакомы Ортеге, но из следующих двадцати он узнал лишь четырех. Нед подошел к работникам фирмы и знаком подозвал двух морских пехотинцев и Ортегу.
– Мы договорились с мистером Фаунсом, – начал объяснять Нед спокойно, – что он пришлет тридцать человек. А здесь вас намного больше. Поэтому нам придется подождать, пока сам мистер Фаунс не приедет сюда.
Он говорил медленно и очень спокойно, чтобы по возможности сохранить мирную атмосферу.
– Вы, – обратился он к двадцати четырем «опознанным» людям, – проезжайте на территорию и принимайтесь за работу. А вы, – сказал он остальным еще более дружелюбно, – подождите мистера Фаунса. Сержант, – сказал он стоявшему рядом с ним морскому пехотинцу, – найдите большой грузовик и посадите в него этих людей, чтобы они не перегрелись на солнце.
– Слушаю, полковник.
Нед смотрел, как неопознанные влезали в большой фургон защитного цвета. Он пытался понять, отличаются ли они от тех, что прошли на территорию. Может, их форма лучше? Нет, разницу уловить не удавалось. Оставалось только быстро, пока они не опомнились, изолировать их.
– Сержант, – снова позвал он, – возьмите столько людей, сколько вам нужно, и поезжайте на юг по Аутер-Серкл вокруг Риджент-парка, потом поверните на север на Честер-Гейт, прямо перед собой вы увидите полицейский участок Олбани-стрит. Сдайте всех этих людей из грузовика инспектору Малвею. Скажете, что они задержаны по приказанию мистера Паркинса. Все ясно?
Люди в грузовике заволновались.
– Заприте двери, сержант. Быстро!
– Есть, сэр! Инспектор Малвей, правильно? И господин Паркинс, так?
– Поехали!
Нед повернулся и пошел в Уинфилд-Хауз. Войдя на этот раз через кухню, он подошел к телефону в безлюдном уголке у холодильных камер, взял карточку Паркинса и набрал один из написанных на ней номеров. Трубку подняли почти сразу. Когда он рассказал, что отправил в участок шестнадцать человек, Паркинс притих.
– С этими мы разберемся, – сказал он после паузы. – Вы все же не прислушались к моему совету? Не стали отменять прием?
– Это не в моей компетенции.
– А молитва в мечети будет?
– Пока не известно, – ответил Нед.
– К нам начали поступать сообщения о том, что в Лондоне планируются массовые демонстрации.
– В связи с дамасскими событиями? Но что же там все-таки случилось? Кто-нибудь знает об этом?
– А это и не нужно, полковник. Дело в ваших предыдущих акциях. Если что-то происходит с мирно спящими арабами, камень летит в ваш огород. Не возражайте, я знаю, что вы, может, и невиновны, но с этим вам придется свыкнуться.
– Послушайте, а еще кого-то я могу отправить к Малвею?
– У него нет больше камер, поэтому отправляйте в участок на углу Гринбери и Ньюкорт. Это недалеко от вас.
– Спасибо. Пока.
– Полковник! Может быть, все-таки отмените?!
– Я вам первому об этом сообщу. – Нед повесил трубку и, достав бумажник, вынул из него визитные карточки с большим количеством нужных ему телефонов. Сначала он позвонил родителям Шамуна в Сэндаски. Никто не отвечал. Да там же сейчас половина шестого утра! Он быстро повесил трубку. Такими новостями лучше никого не будить.
Потом он набрал номер адъютанта командира ближайшей роты квартирмейстеров.
– Капитан, говорит полковник Френч. Ваши повара и официанты готовы?
– И даже уже сидят в машинах.
– Все в белой одежде?
– Конечно. И без знаков отличия.
– Пусть держатся свободней.
Нед повесил трубку и взглянул на аккуратно отпечатанный план Шамуна. Он отметил карандашом несколько пунктов на первой странице. План напоминал проверочный лист командира корабля и второго пилота. Вверху второй страницы было написано: "Если температура поднимется выше 75 градусов по Фаренгейту, проверить «телевизионные фургоны».
Нед направился туда, где были припаркованы в тени два его «троянских коня». Он предъявил документы негру-лейтенанту, изображавшему водителя.
– Дышут пока?
– Пока не жалуются, сэр.
– Как они одеты?
– Защитные комбинезоны, береты. Легкая полевая форма. Знаков отличия нет.
– А как они потребности справляют?
– Химические туалеты. Это непросто для ребят.
Нед кивнул.
– Да и для туалетов тоже.
– Нельзя ли сделать так, чтобы они могли выйти наружу, размяться и воздухом свежим подышать?
– Лейтенант, если такая возможность будет, я вам дам знать. Все это может оказаться ложной тревогой.
– Лучше бы нет, – мрачно заметил лейтенант, – а то парни друг другу глотки перегрызут. Уж очень им хочется повоевать.
– С этим тоже надо потерпеть, как и с химическими туалетами.

* * *

Хефте надеялся, что с крыши дома, в котором были сняты несколько комнат, он сможет через верхушки деревьев увидеть происходящее в Уинфилде. Дома в этой местности, обращенные задней частью к Примроуз-Хилл, действительно позволяли увидеть южную сторону, но сегодня Хефте считал неразумным привлекать к себе внимание, стоя на крыше.
Сейчас, потеряв Мерака, Мамуда и Берта, его группа состояла из сорока пяти человек. Все это были подростки с огнем в груди и чистыми верованиями ислама, питавшими их души.
Многие из них приехали из Ирана, где аятоллы воплотили ислам в форме джихада, самой активной и призванной стереть сатану с лица земли со всеми его дьявольскими кознями. Это были те, кто не погиб в юношеских батальонах во время сражений с Ираком. Теперь, закаленные в боях, они вливались небольшими группами по четыре-пять человек во всемирный джихад. Часть из них отправили дестабилизировать обстановку в Бейруте и Каире, другие нелегально пробирались в Израиль, третьи вливалась в другие исламские группировки, чтобы укрепить их, а некоторые, как Хефте, очутились в самом логове сатаны, пытаясь «вскрыть гнойник иудео-христианской заразы».
Хефте посмотрел на часы. Одиннадцать утра. Он взял четырех человек и вышел на улицу. Повсюду было припарковано полдюжины машин, угнанных его парнями в ранние воскресные часы. В них в две ездки вся группа соберется у мечети. Они будут одеты так же, как сейчас, подобно лондонским рабочим. У всех будут автоматы с запасными магазинами, у каждого пятого – гранаты, а у каждого десятого – гранатомет.
Уже сейчас у мечети был припаркован фургон с большим количеством оружия. Хефте и четверо его подчиненных разошлись в разных направлениях, желая убедиться, что припаркованные машины не привлекли внимания. Обстановка казалась спокойной. Типичное воскресенье, когда большинство семей за городом, а на улицах почти нет транспорта.
На Финсли-роуд Хефте вошел в телефонную будку и набрал номер квартиры Хаккада.
– Да? – ответил жесткий мужской голос.
– Это Хефте. Я хотел бы поговорить с американкой.
– Невозможно.
– Я же сказал, что это Хефте.
– Никаких телефонных разговоров. Это приказ.
– Тогда дайте поговорить со Сгрои. То есть с Фаунсом.
– Невозможно. – Телефон отключился.
Хефте почувствовал, как у него загорелись щеки. Он хотел было позвонить еще раз, но понял, что опять ничего не добьется. Как посмели с ним так разговаривать?! Только бы ему удалось добраться до Фаунса, уж он бы потребовал головы той собаки, которая обидела его! Фаунс ему сказал, что сейчас квартиру охраняет только один человек. Блондина отозвали для участия в захвате Уинфилд-Хауза.
Меньше чем через два часа начнется нападение. Впервые Хефте был предоставлен самому себе. Он оглядел небольшие дома и аккуратно подстриженные газоны.
В начале улицы остановился белый полицейский «ровер» с красно-желтой полосой. Водитель внимательно посмотрел на Хефте, и тот почувствовал страх и боль в животе. Казалось, что вот-вот начнется медвежья болезнь. Его прошиб пот. «Ровер» свернул за угол и уехал. Хефте судорожно сглотнул слюну. Аллах не оставит его в этот решающий час. Товарищи тоже рядом. Да какие – отборные парни! Пока они прячутся, но только и ждут момента для атаки.
Ему почему-то стало трудно дышать. Он набрал воздуха и медленно выдохнул его. Надо идти к группе, сказал он себе и, все еще еле дыша, не торопясь, пошел наверх в снятую квартиру, как старик с подорванным здоровьем.

* * *

– Как же я рада видеть вас, – тихо прошептала миссис Крастейкер на ухо Джейн Вейл, которая только что приехала в Уинфилд вместе с Биллом Боссом, его женой Бетси и другими сотрудниками посольства. Сейчас все прибывшие вертелись перед зеркалами, поправляли прически и галстуки, подкрашивали губы. Они напомнили Джейн любительскую труппу из маленького провинциального городка, которая в огромной гримерной готовится к предстоящему спектаклю. В основном именно эти люди должны были обеспечить безопасность приема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61