– Коннел остановился, недовольный тем, что начал спорить с таким типом, как Рэнд. – Что-нибудь еще есть?
– Что тебе еще надо? Предупреждение из Вашингтона? Странно, что твой любимчик полковник Френч тебя не предупредил. Но его же не найдешь, когда он нужен, верно?
Коннел повесил трубку и потом позвонил пресс-атташе Мэри Константин.
– Разбудил? – извиняющимся тоном спросил он.
– Вы по поводу бомбежки?
– Уже знаете? Что именно? Место?
– Пока неизвестно.
– Звоните знакомым журналистам.
Ройс нашел номер дежурного в госдепе, но он не отвечал – верный признак того, что происходит что-то безобразное. Фишлок подал ему дымящуюся кружку черного кофе. Ройс набрал номер Джилиан.
– Это секретарь мисс Лэм? – спросил он, когда она подняла трубку.
– Сама мисс Лэм в вашем распоряжении.
– Проснулась и уже встала! – воскликнул Коннел. – На Ближнем Востоке какая-то американская акция. Поспрашивай. Если будет что-нибудь, позвони...
– А почему ты решил, что я еще сплю? – прервала она его. – Как только ты отсюда удрал, начались телефонные звонки, Ройс... – Она помолчала. – Это очень плохо.
– Бомбовый удар? – У него что-то сжалось внутри, словно кто-то собрался ударить его.
– Мы еще точно не знаем. Произошло это в Дамаске. Есть жертвы... – Она помолчала. – Все выглядит так, будто удар нанесен изнутри. Бомбы взорваны в густонаселенных районах. Много погибших детей, Ройс.
– Но послушай...
– Мне уже позвонили трое, включая моего продюсера, который интересуется... – Она опять сделала паузу, не зная, стоит ли говорить. – Который спросил, подходит ли нынешний момент для передачи об Америке и ее Дне независимости.
– Джилиан, а почему ты думаешь...
– В Дамаске волнение. Всеобщие антиамериканские настроения. Напали на консульство. Жгут американские флаги. Они...
– Пожалуйста, – прервал он ее. – Будем рассуждать здраво. Он постарался говорить уверенно. – Официальные обвинения есть? Кто-нибудь обвинил США, кроме уличной толпы?
– Разве это необходимо? – спросила она. – Ройс, бомбы на спящий город? Это же... – Она снова сделала паузу. – Это как фирменный знак!
В тишине Ройс долго смотрел в пол, чувствуя себя так, словно удар в живот он все-таки получил. Они были любовниками всего две ночи, но эти ужасные события с новой силой пробудили его опасения насчет близости с ней. Было бы легче, если бы она была американкой? Стала бы она произносить вслух то, о чем и подумать невозможно?
– Извини. – Услышал он ее голос. – Но ты должен знать, как на это смотрит мир. Я на твоей стороне.
Он попытался улыбнуться. Напряжение начало спадать.
– Спасибо, – только и смог он сказать тихо. – Огромное тебе спасибо, моя дорогая. – Тут он впервые улыбнулся. – Правда, правда.
Попрощавшись с ней, он вызвал свою машину, принял душ и как всегда подумал о том, что надеть. Он готовился к приему в час дня. Светло-желтый костюм, темно-голубая рубашка, решил он, вязаный галстук... Под стать Дамаску.
Он поморщился и выключил душ. Растираясь полотенцем, он подумал: День независимости будет отмечаться по всему миру – и вдруг убитые дети, в Дамаске. О чем только думают в Вашингтоне?
Зазвонил телефон.

Глава 27

В девять утра четвертого июля два маленьких фургона телевидения появились у северных ворот Уинфилд-Хауза. Незадолго до них туда подъехал «метро», за рулем которого сидела Джилиан Лэм, готовая обольстить своей неотразимой улыбкой старого сторожа у ворот, уже влюбленного в нее.
– Ваши документы, мисс, – строго попросил сержант морской пехоты, протягивая руку.
– О Господи. Боюсь... Я знаю, они где-то здесь. – Джилиан безуспешно рылась в своей сумочке. Она подняла глаза и подарила сержанту улыбку, проникающую в самое сердце. – Но вы, конечно, знаете меня, сержант?
– Я бы с удовольствием с вами познакомился, но сначала предъявите документы.
Эта фраза подействовала на Джилиан совершенно неожиданно, заставив ее покраснеть, хотя от этого ее очарование стало еще сильнее. Наконец она нашла свой пропуск и подала ее сержанту. Тот внимательно изучал его, что было ясно: он никогда раньше ее не видел.
– Спасибо, мисс Лэм. – Морской пехотинец отметил ее фамилию на листе, в начале которого значился 458
Нед Френч. – А что это за фургоны с вами? У всех там есть пропуска?
– А почему бы вам не спросить их об этом? – ответила она язвительно и въехала на территорию Уинфилда.
В это же самое время к южным воротам, открытым для транспорта специально по случаю сегодняшнего приема, подъехали два больших фургона с теми же буквами TV. Водитель переднего фургона показал документы морскому пехотинцу и спросил:
– Покажите мне хорошее тенистое местечко возле дома?
– Тенистое? А почему тенистое?
– Много оборудования, чувствительного к перегреву. Надо, чтобы оно было в прохладном месте.
– Попробуйте встать вон там. – Морской пехотинец показал рукой направление.
Стоя на террасе Уинфилд-Хауза, Нед наблюдал за перемещениями обеих групп фургонов. Впервые ему пришло в голову, что группа «Лэм на заклание» могла бы поинтересоваться насчет других фургонов. Он было собрался выйти на дорогу, когда миссис Крастейкер, не повышая своего густого голоса, позвала его из большой комнаты:
– Телефон, полковник.
– Нед, это Макс Гривс. Мы начинаем развозить официальные приглашения. Мне не хотелось тебя беспокоить, но Шамуна здесь все еще нет.
– Как вы организовали рассылку?
– Обычный лондонский курьер на мотоцикле. Здесь же у каждого пацана есть мотоцикл. Доставив приглашение и получив расписку, он вернется и возьмет следующее.
– Прекрасно, Есть необходимость кого-нибудь подключить к тебе?
– Пару наших ребят.
– Хорошо. Макс, у меня две просьбы. Посмотри, нет ли у тебя досье на человека по фамилии Фаунс. Потом брось все, чем занимаешься. Заменишь Мо, о'кей?
– Заменить Мо? – Голос фэбээровца чуть не сорвался от неожиданности, но задавать вопросы он не не стал. – Буду у тебя через полчаса.
– Не надо... Я сам приеду в канцелярию. Подожди меня.
Нед повесил трубку и, обернувшись, обнаружил, что к высокой и солидной миссис Крастейкер присоединилась бледная, похожая на ребенка крошка.
– Я предпочла бы работать с капитаном Шамуном, – холодно объявила Пандора. – Где он?
– В другом месте, – сказал Нед. – Но вы не беспокойтесь. Когда я вернусь, Мо заменит Макс Гривс, симпатичный малый, вы помните? Он вам понравится.
– Ну это мы еще посмотрим.
В это утро Пандора положила на лицо только часть грима – основу и тени у глаз. Она еще не воспользовалась, хотя Нед не заметил этого, помадой, тушью для ресниц, румянами и карандашом для бровей. Возможно, поэтому у нее был бледный вид и голодное вопросительное выражение лица, как у сиротки Оливера Оливер – герой одноименного кинофильма, снятого по мотивам романа Ч. Диккенса.

, держащего пустую миску для каши.
– Да нет, вам понравится Макс, – уверил Нед ее, приятно улыбаясь. – Он не принадлежит к разряду коррумпированных военных, которых вы так не любите. Он гражданский, миссис Фулмер. Вы с ним поладите. – Нед направился в сторону террасы.
– Полковник!
Он остановился и медленно повернулся к ней.
– Да, миссис Фулмер?
– Совершенно очевидно, что мы с вами не поладим, – сказала она сурово. – Но сегодня нам это необходимо. Вы можете пообещать мне содействие?
Нед протянул ей руку.
– Даю слово.
Они торжественно пожали друг другу руки, и Неду показалось, что он увидел затаенную радость в глазах миссис Крастейкер до того, как она отвернулась, чтобы спрятать... улыбку? Наверное, непросто нянчить Пандору, подумал Нед, но наверняка это доставляет много веселых минут.
Снаружи случилось именно то, чего он опасался. Один из операторов Джилиан воинственно направился в сторону больших фургонов с надписью TV.
– Какого черта вы тут делаете?
Водитель-негр, переодетый армейский лейтенант, начал было отвечать, но заметил Неда, спешащего на помощь.
– Этот джентльмен все объяснит, – сказал он с сильным акцентом жителя штата Джорджия.
– Пожалуйста, проводите меня к мисс Лэм, – начал Нед. – Они не имеют отношения к английскому телевидению. Я ей все объясню.
– Чертовы янки приехали сюда перехватить нашу работу? – спросил оператор, направляясь с Недом в сторону второй группы фургонов. – Старая история!
– Я все объясню мисс Лэм.
– Объясните что? – спросила Джилиан. – Про эти два фургона? Они что, американские? Что происходит?
Нед отвел ее в сторону к деревьям у флагштока, намереваясь поговорить так, чтобы не слышала съемочная группа.
– Они вам доверяют? – спросил он. – Это ваша обычная группа?
– Да. Но они считают, что у них пытаются перехватить работу.
Нед посмотрел в тигровые глаза; лицо ее обрамляли шелковистые светлые волосы. Это был момент честности, а не очарования.
Не улыбаясь, он сказал ей очень тихо:
– Вы помните троянского коня?
– Что вы сказали?
Он подвинулся к ней так близко, что его губы касались ее уха.
– Эпизод с троянским конем помните?
Она искоса взглянула на него. В тигровых глазах застыло сомнение.
– Это что – шутка, полковник?
– В фургонах вооруженные солдаты. Надеюсь, что они не понадобятся. Вы должны иметь это в виду, а съемочной группе расскажите то, во что они поверят.
В ее взгляде теперь читался страх.
– Они будут заперты там целый день? Вот как вы обращаетесь со своими солдатами!
– Это необходимо. По крайней мере мы так считаем.
– Ройс об этом знает?
– Нет. Кроме вас об этом не знает никто.
Она с сомнением перевела взгляд с него на свою команду, издали наблюдавшую за ними, а потом на фургоны, с которыми они повздорили. Джилиан плотно сжала губы, но тем не менее выглядела великолепно.
– Вы можете убрать их подальше от глаз.
– Надо, чтобы они были вблизи от дома. А это что такое? – Еще два фургона медленно въезжали на территорию от главных ворот. На их боках было написано «Ходгкинс и дочь. Традиционные обеды».
– Стой! – крикнул Нед, побежав к первому фургону. Он остановил машину и потребовал, чтобы двое сидящих спереди вышли из нее.
– Документы, пожалуйста.
– Да мы только что их показали.
– Покажите снова.
Фургоны были набиты продуктами, тяжелым оборудованием для кухни и обслуживания гостей. Четыре человека на глазах у Неда выгрузили все, что находилось в фургонах. Они расставили невероятное количество тарелок, подносов, стаканов и бокалов, спиртовок, очагов для подогревания пищи и даже четыре туалетные кабины с надписями «Для мужчин» и «Для женщин». Нед открыл и проверил внутри каждую кабину.
Гарри Ортега, шедший мимо, увидел, как он выходит из кабины для женщин, и с издевкой спросил:
– Кто-нибудь стащил кучу дерьма, полковник?
– Очень смешно, Гарри. Я на некоторое время уеду, но обязательно вернусь к десяти тридцати. Я хочу, чтобы эти четверо немедленно убрались с территории вместе со своими фургонами. Задержи у ворот весь персонал и все машины от «Ходгкинса», пока я не приеду.
– Послушай, я знаю этих парней.
– Это здорово. Но все равно придержи их за воротами, пока я не приеду.
– Ну, я не понимаю, – сказал обеспокоенно Ортега.
– Все ты понимаешь, Гарри. Я только что все тебе объяснил.
Начальник охраны Уинфилда обрадовался.
– Ну, если это приказ, тогда другое дело. О'кей.
– Гарри, ты с каждым разом становишься все лучше.
Нед быстро направился на поиски Джилиан Лэм. Он заметил шапку светлых волос еще издали, а возле нее всю группу, которая, готовясь к съемкам, казалось, забыла об инциденте. Или отложила это.
– Что вы им сказали? – спросил он Джилиан.
– А что я могла им сказать? Все, что эти конкурирующие фургоны ни стали бы делать, мои парни сочли бы за вызов.
– И?
– И я просто попросила их довериться мне. – И улыбнулась.
Нед приложил руку к сердцу.
– Дорогая, даже я доверяю вам.

* * *

К десяти часам Макс Гривс и Нед просмотрели уже многие пункты подготовленного Шамуном сводного плана; он состоял из четырех страниц. Хотя Гривс и утверждал, что все предусмотрено, Нед с горечью почувствовал, что никогда уже не придется ему работать с таким толковым человеком, как Шамун, который к тому же почти всегда угадывал его мысли. Гривс, хотя и старательный, не годился ему в подметки.
Может, Бюро и не научило его толком бороться с преступностью, но благодаря ему он усвоил обычную дисциплину, которая теперь не позволяла ему задать вопрос, вертевшийся, как чувствовал Френч, на языке. Они убрали в карманы по экземпляру составленного Шамуном плана, и Нед решил, что был прав, не рассказав ничего о нем Гривсу. Это бы слишком расстроило его. Потом, если когда-нибудь будет «потом», он узнает правду или часть правды.
– Какие сведения дал компьютер о Фаунсе?
– Записей нет.
– Это значит, что мы не сможем достать его фотографию. – Нед взял фуражку и поднялся. – Пошли. Уинфилд слишком долго остается без присмотра.
Зазвонил его телефон.
– Заместитель военного атташе.
– Нед, – начал Ройс Коннел сразу, – я ищу тебя по всему Лондону. Зайди ко мне в кабинет, пожалуйста. Только сейчас же.
– У меня здесь Макс Гривс.
– Хорошо. Зайдите вдвоем. – Ройс повесил трубку.
Когда Нед и фэбээровец вошли в кабинет, Ройс просматривал толстую кипу телексов. Он сидел в сорочке, что было необычно. Нед догадался, что Ройс хочет сохранить свой светлый костюм до приема в Уинфилде в девственной чистоте. Пиджак висел на деревянной вешалке.
– У нас нет до сих пор ясной картины того, что случилось. Понятно, что в Дамаске произошло несколько взрывов. Были ли бомбы установлены на земле или сброшены с воздуха – неизвестно. Убитых в этом районе насчитывается двадцать семь. Все сирийцы, среди них и дети.
– Кого обвиняют в этой акции? Нас?
– Это случилось среди ночи, поэтому все говорят, что ночная бомбежка беззащитного города – фирменный знак США. Это наша манера расправлять плечи, – добавил Ройс с горечью. Но это повлекло за собой волнения: демонстрации, поджог автомашин и зданий. Все эти действия направлены против американцев. Результат – новые жертвы, главным образом сирийцы.
– Что говорит Вашингтон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61