https://wodolei.ru/catalog/unitazy/ido-trevi-7919001101-53777-item/
Быть может, поэтому она и отправила их домой. У ее четырех девочек была маленькая разница в возрасте. Лу Энн было сейчас восемнадцать, а младшей – Салли – почти пятнадцать. Плодовитость, связанная, по ее мнению, с сексуальностью, возбуждала в Лаверн чувство вины. Впрочем, от нее не зависело ни то, ни другое. Когда-то Неду достаточно было прикоснуться к ней, и она беременела.
Лаверн удивляло, что Нед ни разу не поинтересовался, почему она перестала беременеть после рождения Салли. Лаверн никогда не призналась бы, что ей перевязали трубы; этот грех, совершенный ею, был тайной от мужа.
Мужчины.
К счастью, девочек жестко контролировали бабушка и дедушка в Кэмп-Либерти, где они находились среди друзей генерала Криковского. Лаверн понимала, что там вокруг девочек всегда будут виться мужчины, как продолжали они виться вокруг нее. Но, слава Богу, в Кэмп-Либерти окружение было известным; именно ее отец следил за этим.
Лаверн перевернулась на спину и уставилась в потолок. Внезапно она представила себе, как мускулистое, упругое тело Неда прижимает ее к кровати, когда они занимаются любовью. Только это давало ей удовлетворение. Он предлагал ей и другое, но она не хотела. В этом мужчины знают толк – типично для них, не правда ли, осквернить то, что установлено Богом? – но она не хотела в этом участвовать.
Мужчины.
Внизу у входной двери зазвенел звонок. Она накинула светло-серый шелковый халат Неда, мягко ступая босыми ногами, спустилась вниз, включила скрытую камеру, позволявшую наблюдать за входом, и сказала в микрофон:
– Кто там?
Мужчина отвернулся от объектива телекамеры, но Лаверн успела заметить, что он моложе и немного выше человека, обычно доставлявшего почту, а волосы у него светлее.
– Почта, – ответил мужчина, лица которого так и не было видно. – Пакет не пролезает в прорезь для писем.
Она внимательно наблюдала за ним, думая о том, как он сказал «не пролезает».
– Ничего. Оставьте на ступеньках.
Он колебался.
– Хорошо.
Потом скрылся из виду, а когда снова показался в объективе, уже шел от дома, неся маленький пакет с собой. Лица его по-прежнему не было видно. Сумки, которую обычно носят английские почтальоны, при нем не было.
Открыв надежно запертую входную дверь и не обнаружив ничего на ступеньках, она не удивилась.
Лаверн заперла дверь и быстро подошла к телефону в прихожей. Частые двойные гудки донеслись из трубки. После восьмого гудка ответил Мо Шамун, помощник Неда:
– Офис военного атташе.
– Мо, это Лаверн Френч. Нед на месте?
– Сейчас нет.
– Попроси срочно позвонить, когда появится.
– Я могу чем-нибудь помочь?
Она уже собиралась положить трубку, когда услышала голос Мо.
– Что ты говоришь, Мо?
– Я говорю, что не надо храбриться, Лаверн. Я могу помочь?
– А что ты вообразил?
– У тебя такой голос... Он как-то странно срывается.
– Это от твоей близости, – сказала Лаверн и оборвала разговор.
Хитрый ливанский прохвост. К чему придет американская армия, пополняя кадры разведки этими арабами? Лаверн запахнула халат Неда и не спеша спустилась в подвал. Предыдущий жилец, тоже шпион из посольства, оборудовал пятидесятифутовый тир, хорошо звукоизолировав его, чтобы не тревожить соседей. Лаверн покрутила диски на стенном сейфе и достала полицейский шестизарядный кольт тридцать восьмого калибра. Надев специальные наушники, она зарядила его, включила свет у мишеней.
Она взяла рукоятку в правую руку и, поддерживая ее снизу левой, тщательно прицелилась и плавно надавила курок. Ее босые ноги зарылись в ковер.
Пуля попала в десятку. Лаверн сделала паузу, мрачно усмехнулась и выпустила еще пять пуль в одну точку.
Дело сделано, подумал Берт, уходя прочь от дома Френча. Он повернул за угол и, поняв, что его уже не видят, бросился бежать. Он пробежал две улицы в восточном направлении. Потом остановился, сорвал адрес с пакета и бросил уже ненужный пакет в ближайший мусорный бак. Это был единственный, хотя и рискованный, способ выяснить систему защиты дома полковника. Берт вошел в вестибюль узкого дома с террасой, поделенного на крохотные квартирки. Хефте снимал квартиру на верхнем этаже с выходом на крышу.
Хотя Берт презирал технику, установленную в доме Френча, он должен был проявлять осторожность по отношению к этому человеку, главному своему противнику. Поднимаясь по крутой лестнице, он слышал, как постепенно нарастает шум утреннего движения, доносящийся с Веллингтон-роуд. Он становился все отчетливее и громче. Уже явственно различим был приглушенный вой тяжелых грузовиков и больших красных автобусов.
Берт услышал вдалеке едва пробивающийся сквозь крик муэдзина с Большой мечети первый из пяти дневных призывов к молитве. Между тем рабочая неделя великого Сатаны началась, как всегда, в дикой спешке, устремляясь к бесплодному разрушению, хаосу и смерти.
Он улыбнулся. Увидев свое отражение в зеркале, он, вероятно, смутился бы. Его маленькое лицо, загоревшее под лучами солнца пустыни, стало того же цвета, что у его арабских товарищей по оружию. Оно казалось добродушным, и многие из его собратьев по исламу принимали это за признак слабости. Берт был профессионалом, то есть человеком без нервов, выносливым и жестким, как рифленые подошвы его ботинок. Он поднимался по лестнице, размышляя о полковнике Френче. Берту и Хефте, такому же, как и он, руководителю группы, Френч продемонстрировал огромную изобретательность по части выходов и входов, отъездов и приездов, костюмов и машин. Это было забавно и походило на пьесу под названием «Сто способов заставить террористов угадывать».
Утренний шум все нарастал, будто шел из чрева левиафана Левиафан – в мифах разных народов огромное морское чудовище, противостоящее Богу.
, усиленный гигантскими динамиками размером с китов. Берт прикрыл глаза, перед ним возникли видения. Стресс большого города – а он был в Лондоне уже месяц – всегда вызывал в нем эти беспорядочные кадры.
Он вспоминал, как ребенком в Штутгарте играл совсем рядом с несущимися мимо машинами в пустых, заросших сорной травой воронках, оставшихся со времен войны от разрывов бомб. Это было еще до того, как город стал похож на кольцевой лабиринт, словно специально спланированный, чтобы заманивать людей в пиратскую пещеру, откуда можно выбраться только с ненужными покупками.
Он снова прикрыл глаза. Видения, слова, картины в голове возникали помимо его воли. Быть может, из-за напряженной борьбы с другим профессионалом – Недом Френчем. Они даже были похожи – Берт и американец, – лишенные особых примет, не толстые и не худые, чьи лица мгновенно растворяются в толпе любого европейского города.
Берт наконец поднялся на верхний этаж. У двери слева он остановился, два раза постучал, сделал паузу и стукнул еще. Подождал. Для молодого человека, которому не было и тридцати, Берт ждал с неслыханным терпением, свойственным разве что неодушевленным предметам. Стоя у двери, он медленно и тщательно рвал на мелкие кусочки обрывок бумаги с адресом от пакета. Скоро он услышал движение за дверью.
– Да? – спросил осторожный, как всегда, Хефте.
– Иншалла.
Щелкнули замки, но, когда дверь приоткрылась, тяжелая стальная цепочка все еще придерживала ее изнутри. Рыжевато-коричневые глаза Хефте напоминали цветом блестящую шкуру молодого тюленя. Он снял цепочку, и Берт проскользнул мимо него в комнату. Хефте, араб по происхождению, был ниже Берта. Красивое лицо, орлиный нос или скулы делали его непохожим на других, хотя он менее всего стремился к этому.
– Привет, камикадзе. Что, выполнил свою смертельную миссию? – спросил он саркастически.
– Не шути, брат.
Хефте не стал больше язвить, а занялся обоймой, которую держал в руке. Потом снова взглянул на Берта.
– А я тоже вернулся с дела, – спокойно сказал он по-арабски. – Я приобрел новое оружие. Наш арсенал постепенно увеличивается.
Берт скорчил гримасу, словно проглотил какую-то гадость.
– Мне пришло в голову... – Он на секунду прервал себя. – Часть оружия уже была в употреблении, даже патроны подозрительны, потому что их могли плохо хранить. Как это проверить? Мы не можем идти в бой с неисправным оружием.
– Но ведь раньше ходили, – мягко возразил Хефте. – Мы избрали небезопасную жизнь, не так ли, мой брат? Все мы предали свои бренные тела в руки Аллаха.
– Мектуб, – согласился Берт. – Но, Хефте; разве в священных книгах написано, что мы не можем использовать наши мозги во имя Аллаха? Я предлагаю взять образцы на одну из загородных конспиративных квартир и там испытать оружие.
Хефте долго и сосредоточенно молчал. Оба услышали, как кто-то насвистывает на другом этаже.
– Разумно, – наконец согласился Хефте. – Мы пошлем Мамуда и Мерака. – Это будет гораздо безопаснее, чем твое утреннее приключение с потаскухой Сатаны.
Берт усмехнулся.
– Слышу его, того, кто якшается с дьяволицами.
– Полковник все продолжает задавать свои загадки? – спросил Хефте, переводя разговор на другую тему.
– Он каждый день возвращается к своему секс-манекену, как он называет жену. А раз так, все загадки бессмысленны. Ты заметил, что окно его спальни выходит на заднюю часть дома?
– Да, с нашей крыши это видно.
– Как ты думаешь, сколько времени нужно двум братьям, чтобы отправить семь килограммов взрывчатки за двести метров в окно спальни Френча?
Лицо Хефте озарила неприкрытая радость. Он даже хлопнул в ладоши.
– Вот еще одно подтверждение правильности учения Пророка. В мужских делах женщины всегда помеха. Смотри, как два брата дружно работают, если рядом с ними нет женщины.
Они торжественно обнялись, потом, посмотрев друг другу в глаза, еще раз обнялись, на уже более порывисто.
Руки Берта на мгновение задержались на сильных плечах Хефте. «Heute London, – подумал он. – Morgen die ganze Welt».
Дрожь пробежала по его плечам, такая сильная, что Берту показалось, будто и Хефте вздрогнул в эту секунду. Они были настоящими братьями, братьями по крови.
– Сегодня Лондон, – повторил Берт по-арабски, выпуская Хефте из объятий, – а завтра – весь мир.
Аккуратно, как все, что он делал, Берт отнес обрывки листа с адресом Френча в ванную и спустил их в унитаз.
* * *
Выйдя из офиса Коннела, Нед взглянул на часы – семь сорок. Он встряхнул их и посмотрел на электрические часы на стене коридора, который шел вдоль канцелярии. На самом деле было ровно девять. Видимо, часы его остановились, когда он ударил рукой по дверце «мини-майнора».
Он задумался, вспомнив, как глупо вели себя все участники инцидента: кретин водитель, пытавшийся улизнуть с места происшествия, его собственная бредовая идея остановить движущийся автомобиль. Но, черт возьми, разве можно допустить, чтобы люди смывались, натворив такое? Кто знает, сильно ли пострадал бегун? Паранойя Неда на этот раз промолчала.
Нед выглянул из окна коридора, выходившего на Гросвенор-сквер, и заметил, что Наблюдатель уже появился. Так прозвал он долговязого неуклюжего человека с увядшим лицом, на котором оставили следы годы тревог и лишений. Наблюдатель стоял с непокрытой головой на лужайке перед канцелярией. Сзади и спереди на нем висели длинные плакаты, придававшие ему сходство с бутербродом.
У него возникли какие-то проблемы с Соединенными Штатами, но какие именно, было неизвестно. На плакатах красной краской были выведены большие буквы U и S S – сокращенное английское написание названия США.
, а по бокам был написан длинный затейливый текст, все слова которого включали в себя буквы US, суть же сводилась к тому, что некие несправедливые и опасные силы злоупотребили доверием гения.
Нед стоял и уже не первый раз вглядывался в послание Наблюдателя. Его отвлекли звуки, которые донеслись из огромного здания канцелярии, оживающего после уик-энда. Он никогда не рассказывал и не расскажет об этом никому, кроме, быть может, Джейн, но ему подчас казалось, что само здание издавало звук, состоящий из легкого шума кондиционеров, неравномерного рокота голосов за дверями, приглушенного стрекота пишущих машинок и удаленного, почти космического посвистывания гудков и писков компьютеров, факсов, телефонов и другой техники. Надо только тихо постоять и послушать. Звук наполнял воздух и пронизывал окружающее пространство.
По понедельникам, когда все в своих офисах разгребали завалы работы, скопившиеся за выходные, Нед по привычке обходил здание и перебрасывался словами то с тем, то с другим, а с кем-то только здоровался. Такие внушали ему чувство громадности здания.
Сегодня утром из-за проблемы, подкинутой ему Коннелом, у него не было времени на неторопливую прогулку. Френч чувствовал себя не в своей тарелке, если не совершал ее. Он, конечно, не был психом, но больше доверял своим впечатлениям от разговоров с людьми, чем папкам с секретными докладами.
На этот раз из-за спешки он миновал административную секцию – одну из шести, на которые было разделено посольство. Эта секция обеспечивала работу посольства кадрами, оборудованием, вела финансовые дела, распоряжалась транспортом, занималась безопасностью здания и линий связи. Именно здесь работал и шеф безопасности Карл Фолетт, который как раз сейчас смылся в отпуск.
В секцию по связям с общественностью он тоже не стал заходить этим утром. После воскресного дня, наводнившего секцию газетами и журналами, там все, конечно, заняты вырезыванием статей. Эта секция работала со средствами массовой информации, вела программы обменов, финансировала лекции и разные конференции. Была здесь и справочная библиотека для тех, кто занимался исследованиями американской политики и текущих событий.
Нельзя было ограничиться короткими визитами в политическую секцию, а также и в ту, что ведала экономическими и коммерческими вопросами. Слишком много важного происходило здесь, чтобы можно было обойтись коротким трепом. Отчеты, которые готовила секция и разрабатываемые ею проекты, в конце концов доберутся до его стола. Он подождет.
Нед напомнил себе, что сегодня нужно найти время, чтобы как обычно заскочить к ребятам из налоговой службы и к тем, кто занимается банками и таможней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Лаверн удивляло, что Нед ни разу не поинтересовался, почему она перестала беременеть после рождения Салли. Лаверн никогда не призналась бы, что ей перевязали трубы; этот грех, совершенный ею, был тайной от мужа.
Мужчины.
К счастью, девочек жестко контролировали бабушка и дедушка в Кэмп-Либерти, где они находились среди друзей генерала Криковского. Лаверн понимала, что там вокруг девочек всегда будут виться мужчины, как продолжали они виться вокруг нее. Но, слава Богу, в Кэмп-Либерти окружение было известным; именно ее отец следил за этим.
Лаверн перевернулась на спину и уставилась в потолок. Внезапно она представила себе, как мускулистое, упругое тело Неда прижимает ее к кровати, когда они занимаются любовью. Только это давало ей удовлетворение. Он предлагал ей и другое, но она не хотела. В этом мужчины знают толк – типично для них, не правда ли, осквернить то, что установлено Богом? – но она не хотела в этом участвовать.
Мужчины.
Внизу у входной двери зазвенел звонок. Она накинула светло-серый шелковый халат Неда, мягко ступая босыми ногами, спустилась вниз, включила скрытую камеру, позволявшую наблюдать за входом, и сказала в микрофон:
– Кто там?
Мужчина отвернулся от объектива телекамеры, но Лаверн успела заметить, что он моложе и немного выше человека, обычно доставлявшего почту, а волосы у него светлее.
– Почта, – ответил мужчина, лица которого так и не было видно. – Пакет не пролезает в прорезь для писем.
Она внимательно наблюдала за ним, думая о том, как он сказал «не пролезает».
– Ничего. Оставьте на ступеньках.
Он колебался.
– Хорошо.
Потом скрылся из виду, а когда снова показался в объективе, уже шел от дома, неся маленький пакет с собой. Лица его по-прежнему не было видно. Сумки, которую обычно носят английские почтальоны, при нем не было.
Открыв надежно запертую входную дверь и не обнаружив ничего на ступеньках, она не удивилась.
Лаверн заперла дверь и быстро подошла к телефону в прихожей. Частые двойные гудки донеслись из трубки. После восьмого гудка ответил Мо Шамун, помощник Неда:
– Офис военного атташе.
– Мо, это Лаверн Френч. Нед на месте?
– Сейчас нет.
– Попроси срочно позвонить, когда появится.
– Я могу чем-нибудь помочь?
Она уже собиралась положить трубку, когда услышала голос Мо.
– Что ты говоришь, Мо?
– Я говорю, что не надо храбриться, Лаверн. Я могу помочь?
– А что ты вообразил?
– У тебя такой голос... Он как-то странно срывается.
– Это от твоей близости, – сказала Лаверн и оборвала разговор.
Хитрый ливанский прохвост. К чему придет американская армия, пополняя кадры разведки этими арабами? Лаверн запахнула халат Неда и не спеша спустилась в подвал. Предыдущий жилец, тоже шпион из посольства, оборудовал пятидесятифутовый тир, хорошо звукоизолировав его, чтобы не тревожить соседей. Лаверн покрутила диски на стенном сейфе и достала полицейский шестизарядный кольт тридцать восьмого калибра. Надев специальные наушники, она зарядила его, включила свет у мишеней.
Она взяла рукоятку в правую руку и, поддерживая ее снизу левой, тщательно прицелилась и плавно надавила курок. Ее босые ноги зарылись в ковер.
Пуля попала в десятку. Лаверн сделала паузу, мрачно усмехнулась и выпустила еще пять пуль в одну точку.
Дело сделано, подумал Берт, уходя прочь от дома Френча. Он повернул за угол и, поняв, что его уже не видят, бросился бежать. Он пробежал две улицы в восточном направлении. Потом остановился, сорвал адрес с пакета и бросил уже ненужный пакет в ближайший мусорный бак. Это был единственный, хотя и рискованный, способ выяснить систему защиты дома полковника. Берт вошел в вестибюль узкого дома с террасой, поделенного на крохотные квартирки. Хефте снимал квартиру на верхнем этаже с выходом на крышу.
Хотя Берт презирал технику, установленную в доме Френча, он должен был проявлять осторожность по отношению к этому человеку, главному своему противнику. Поднимаясь по крутой лестнице, он слышал, как постепенно нарастает шум утреннего движения, доносящийся с Веллингтон-роуд. Он становился все отчетливее и громче. Уже явственно различим был приглушенный вой тяжелых грузовиков и больших красных автобусов.
Берт услышал вдалеке едва пробивающийся сквозь крик муэдзина с Большой мечети первый из пяти дневных призывов к молитве. Между тем рабочая неделя великого Сатаны началась, как всегда, в дикой спешке, устремляясь к бесплодному разрушению, хаосу и смерти.
Он улыбнулся. Увидев свое отражение в зеркале, он, вероятно, смутился бы. Его маленькое лицо, загоревшее под лучами солнца пустыни, стало того же цвета, что у его арабских товарищей по оружию. Оно казалось добродушным, и многие из его собратьев по исламу принимали это за признак слабости. Берт был профессионалом, то есть человеком без нервов, выносливым и жестким, как рифленые подошвы его ботинок. Он поднимался по лестнице, размышляя о полковнике Френче. Берту и Хефте, такому же, как и он, руководителю группы, Френч продемонстрировал огромную изобретательность по части выходов и входов, отъездов и приездов, костюмов и машин. Это было забавно и походило на пьесу под названием «Сто способов заставить террористов угадывать».
Утренний шум все нарастал, будто шел из чрева левиафана Левиафан – в мифах разных народов огромное морское чудовище, противостоящее Богу.
, усиленный гигантскими динамиками размером с китов. Берт прикрыл глаза, перед ним возникли видения. Стресс большого города – а он был в Лондоне уже месяц – всегда вызывал в нем эти беспорядочные кадры.
Он вспоминал, как ребенком в Штутгарте играл совсем рядом с несущимися мимо машинами в пустых, заросших сорной травой воронках, оставшихся со времен войны от разрывов бомб. Это было еще до того, как город стал похож на кольцевой лабиринт, словно специально спланированный, чтобы заманивать людей в пиратскую пещеру, откуда можно выбраться только с ненужными покупками.
Он снова прикрыл глаза. Видения, слова, картины в голове возникали помимо его воли. Быть может, из-за напряженной борьбы с другим профессионалом – Недом Френчем. Они даже были похожи – Берт и американец, – лишенные особых примет, не толстые и не худые, чьи лица мгновенно растворяются в толпе любого европейского города.
Берт наконец поднялся на верхний этаж. У двери слева он остановился, два раза постучал, сделал паузу и стукнул еще. Подождал. Для молодого человека, которому не было и тридцати, Берт ждал с неслыханным терпением, свойственным разве что неодушевленным предметам. Стоя у двери, он медленно и тщательно рвал на мелкие кусочки обрывок бумаги с адресом от пакета. Скоро он услышал движение за дверью.
– Да? – спросил осторожный, как всегда, Хефте.
– Иншалла.
Щелкнули замки, но, когда дверь приоткрылась, тяжелая стальная цепочка все еще придерживала ее изнутри. Рыжевато-коричневые глаза Хефте напоминали цветом блестящую шкуру молодого тюленя. Он снял цепочку, и Берт проскользнул мимо него в комнату. Хефте, араб по происхождению, был ниже Берта. Красивое лицо, орлиный нос или скулы делали его непохожим на других, хотя он менее всего стремился к этому.
– Привет, камикадзе. Что, выполнил свою смертельную миссию? – спросил он саркастически.
– Не шути, брат.
Хефте не стал больше язвить, а занялся обоймой, которую держал в руке. Потом снова взглянул на Берта.
– А я тоже вернулся с дела, – спокойно сказал он по-арабски. – Я приобрел новое оружие. Наш арсенал постепенно увеличивается.
Берт скорчил гримасу, словно проглотил какую-то гадость.
– Мне пришло в голову... – Он на секунду прервал себя. – Часть оружия уже была в употреблении, даже патроны подозрительны, потому что их могли плохо хранить. Как это проверить? Мы не можем идти в бой с неисправным оружием.
– Но ведь раньше ходили, – мягко возразил Хефте. – Мы избрали небезопасную жизнь, не так ли, мой брат? Все мы предали свои бренные тела в руки Аллаха.
– Мектуб, – согласился Берт. – Но, Хефте; разве в священных книгах написано, что мы не можем использовать наши мозги во имя Аллаха? Я предлагаю взять образцы на одну из загородных конспиративных квартир и там испытать оружие.
Хефте долго и сосредоточенно молчал. Оба услышали, как кто-то насвистывает на другом этаже.
– Разумно, – наконец согласился Хефте. – Мы пошлем Мамуда и Мерака. – Это будет гораздо безопаснее, чем твое утреннее приключение с потаскухой Сатаны.
Берт усмехнулся.
– Слышу его, того, кто якшается с дьяволицами.
– Полковник все продолжает задавать свои загадки? – спросил Хефте, переводя разговор на другую тему.
– Он каждый день возвращается к своему секс-манекену, как он называет жену. А раз так, все загадки бессмысленны. Ты заметил, что окно его спальни выходит на заднюю часть дома?
– Да, с нашей крыши это видно.
– Как ты думаешь, сколько времени нужно двум братьям, чтобы отправить семь килограммов взрывчатки за двести метров в окно спальни Френча?
Лицо Хефте озарила неприкрытая радость. Он даже хлопнул в ладоши.
– Вот еще одно подтверждение правильности учения Пророка. В мужских делах женщины всегда помеха. Смотри, как два брата дружно работают, если рядом с ними нет женщины.
Они торжественно обнялись, потом, посмотрев друг другу в глаза, еще раз обнялись, на уже более порывисто.
Руки Берта на мгновение задержались на сильных плечах Хефте. «Heute London, – подумал он. – Morgen die ganze Welt».
Дрожь пробежала по его плечам, такая сильная, что Берту показалось, будто и Хефте вздрогнул в эту секунду. Они были настоящими братьями, братьями по крови.
– Сегодня Лондон, – повторил Берт по-арабски, выпуская Хефте из объятий, – а завтра – весь мир.
Аккуратно, как все, что он делал, Берт отнес обрывки листа с адресом Френча в ванную и спустил их в унитаз.
* * *
Выйдя из офиса Коннела, Нед взглянул на часы – семь сорок. Он встряхнул их и посмотрел на электрические часы на стене коридора, который шел вдоль канцелярии. На самом деле было ровно девять. Видимо, часы его остановились, когда он ударил рукой по дверце «мини-майнора».
Он задумался, вспомнив, как глупо вели себя все участники инцидента: кретин водитель, пытавшийся улизнуть с места происшествия, его собственная бредовая идея остановить движущийся автомобиль. Но, черт возьми, разве можно допустить, чтобы люди смывались, натворив такое? Кто знает, сильно ли пострадал бегун? Паранойя Неда на этот раз промолчала.
Нед выглянул из окна коридора, выходившего на Гросвенор-сквер, и заметил, что Наблюдатель уже появился. Так прозвал он долговязого неуклюжего человека с увядшим лицом, на котором оставили следы годы тревог и лишений. Наблюдатель стоял с непокрытой головой на лужайке перед канцелярией. Сзади и спереди на нем висели длинные плакаты, придававшие ему сходство с бутербродом.
У него возникли какие-то проблемы с Соединенными Штатами, но какие именно, было неизвестно. На плакатах красной краской были выведены большие буквы U и S S – сокращенное английское написание названия США.
, а по бокам был написан длинный затейливый текст, все слова которого включали в себя буквы US, суть же сводилась к тому, что некие несправедливые и опасные силы злоупотребили доверием гения.
Нед стоял и уже не первый раз вглядывался в послание Наблюдателя. Его отвлекли звуки, которые донеслись из огромного здания канцелярии, оживающего после уик-энда. Он никогда не рассказывал и не расскажет об этом никому, кроме, быть может, Джейн, но ему подчас казалось, что само здание издавало звук, состоящий из легкого шума кондиционеров, неравномерного рокота голосов за дверями, приглушенного стрекота пишущих машинок и удаленного, почти космического посвистывания гудков и писков компьютеров, факсов, телефонов и другой техники. Надо только тихо постоять и послушать. Звук наполнял воздух и пронизывал окружающее пространство.
По понедельникам, когда все в своих офисах разгребали завалы работы, скопившиеся за выходные, Нед по привычке обходил здание и перебрасывался словами то с тем, то с другим, а с кем-то только здоровался. Такие внушали ему чувство громадности здания.
Сегодня утром из-за проблемы, подкинутой ему Коннелом, у него не было времени на неторопливую прогулку. Френч чувствовал себя не в своей тарелке, если не совершал ее. Он, конечно, не был психом, но больше доверял своим впечатлениям от разговоров с людьми, чем папкам с секретными докладами.
На этот раз из-за спешки он миновал административную секцию – одну из шести, на которые было разделено посольство. Эта секция обеспечивала работу посольства кадрами, оборудованием, вела финансовые дела, распоряжалась транспортом, занималась безопасностью здания и линий связи. Именно здесь работал и шеф безопасности Карл Фолетт, который как раз сейчас смылся в отпуск.
В секцию по связям с общественностью он тоже не стал заходить этим утром. После воскресного дня, наводнившего секцию газетами и журналами, там все, конечно, заняты вырезыванием статей. Эта секция работала со средствами массовой информации, вела программы обменов, финансировала лекции и разные конференции. Была здесь и справочная библиотека для тех, кто занимался исследованиями американской политики и текущих событий.
Нельзя было ограничиться короткими визитами в политическую секцию, а также и в ту, что ведала экономическими и коммерческими вопросами. Слишком много важного происходило здесь, чтобы можно было обойтись коротким трепом. Отчеты, которые готовила секция и разрабатываемые ею проекты, в конце концов доберутся до его стола. Он подождет.
Нед напомнил себе, что сегодня нужно найти время, чтобы как обычно заскочить к ребятам из налоговой службы и к тем, кто занимается банками и таможней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61