Последним донором оказался Гарик…
– Зачем тебе понадобилось врать профессору? – поинтересовался Василий у Вершкова после посещения отделения гемодиализа при Первой городской больнице.
– Когда-то в голову мне пришла бредовая идея, – начал делиться своими мыслями друг. – Что кто-то занимается неофициальной пересадкой органов.
– Дикий бред! – воскликнул Крупенин.
– Выслушай до конца, – попросил его Александр.
– Поначалу мне тоже так показалось. Но укол в мышцу ноги, внутривенный наркоз, сам порез подтверждали подобные предположения.
– Причем здесь рана?
– Она не похожа на удар ножом, потому что тонкая, ровная и аккуратная, словно нанесена скальпелем опытного хирурга.
– Но если поверить в твою версию, – перебил Василий. – Тебя не должны были оставить в живых или по меньшей мере, лишить какого-нибудь органа, – резонно заметил он, но с доводами друга уже не мог не считаться.
– Верно, – кивнул Вершков. – Данное обстоятельство вызвало у меня сомнения, которые сегодня отпали. Более того, в нашем расследовании появились подозреваемые, – интриговал он коллегу. Они сидели на кухне его новой квартиры за чашкой кофе.
– И ты мне их назовешь.
– Разумеется, только нет доказательств. – Вершков отпил из чашки, и не спеша, поставил ее на стол.
– У нас в городе занимаются пересадкой только почек и только в том отделении, где мы сегодня консультировались. Поэтому я заранее подозревал работников этого отделения. Когда ты сказал, где именно договорился о консультации, я даже в некоторой степени обрадовался, но на крупную удачу не надеялся. Двух человек, как мне кажется, я уже знаю.
– На профессора намекаешь? – Василию казалось, что он выслушивает сказки, но логическая цепочка выстраивалась и он вынужден был со многим соглашаться.
– Мне показалось странным, что он увиливает от прямого ответа. Но главное другое.
– Что?
– Ты заметил женщину, которая стояла в коридоре спиной к нам и рассматривала плакаты?
– Не обратил внимания, – пожал плечами коллега.
– Я тоже сделал вид, что не заметил ее. Но, надеюсь, помнишь, как профессор упоминал о моем удивительном сходстве с одной из его сотрудниц?
– Конечно.
– Так вот это была она. Я успел заметить испуг на ее лице, когда она поспешно повернулась к нам спиной, хотя мы знакомы и могла бы поздороваться. Мы прошли мимо и я оглянулся. Она сломя голову вбежала в кабинет заведующего. Я даже слышал, как что-то щелкнуло и даю голову на отсечение, что они закрылись.
– Элемент странности в ее поведении конечно присутствует, но мало ли по каким еще причинам она не захотела с тобой здороваться, – возражал Крупенин.
– Уверяю, если бы мы встретились на улице или еще где-то, только не в этом отделении, она сама бы подошла ко мне, даже не заметь я ее.
– Но почему?
– Думаю, что благодаря ей моя почка осталась целой и невредимой. Не хочу вдаваться в подробности, но сложилось впечатление, что эта женщина оберегает меня. Не исключено, что наше сходство не случайно, и тайна, которая известна ей, для меня пока неведома. – Александр выдержал небольшую паузу и добавил: – Хотя имеются соображения и на этот счет.
– Какие? – в глазах Василия был неподдельный интерес.
– Нелегко мне придется, если подтвердятся догадки. Но думать об этом сейчас не хочу, потому что обязан прекратить деятельность преступной группы. Ты мне поможешь?
– Мы же это уже давно решили, – даже обиделся сокурсник.
– Ладно, ладно, – похлопал его по плечу Вершков. – Это я так, к слову пришлось.
– Какие планы на будущее? – Крупенин полностью отдавал инициативу.
– Мы будем следить в свободное от службы время за Казаковой и, рано или поздно, она нас выведет на остальных членов банды.
– Если вообще таковая существует.
– Естественно, – грустно улыбнулся собеседник. – Лучше бы я ошибался.
Несколько вечеров они продежурили у дома Казаковой, сидя в машине Крупенина, которую ставили за два подъезда от Любиного. При себе у них было табельное оружие и переносная рация, на всякий случай.
В этот трагический вечер, когда Люба пырнула ножом своего мужа, они находились на обычном месте своего добровольного дежурства. Когда тихо подъехала «девятка», из которой вылез Сутулый, Вершков сразу узнал его.
– Этот человек и сделал тогда мне усыпляющий укол, – шепнул он напарнику.
– Это серьезный факт, подтверждающий твою версию, – ответил Василий. Они видели, как преступники вынесли коробку и закрепили на багажнике машины.
– Тяжелая, – подметил Крупенин.
– Возможно там человек, – предположил Александр.
– Может возьмем их сейчас, – оживился напарник.
– Нет смысла. Они только усыпляют жертву, он им какое-то время нужен живым. Необходимо брать с поличным на месте преступления, – ответил Вершков.
– Возможно, в коробке совершенно не то, о чем мы думаем. Ведь она сама живет в этом подъезде. Не соседей же они подбирают в доноры.
– А если кого-нибудь пригласили домой к Казаковой и там усыпили. Не будем загадывать, давай за ними, – скомандовал Александр. Но на втором перекрестке Любина «восьмерка» проехала прямо, а «девятка» Сутулого свернула налево.
– За кем теперь? – растерялся Крупенин.
– Нас интересует содержимое коробки, – подсказал напарник.
Они еще долго преследовали Сутулого, который вывел их на окраину города и запетлял по узким улочкам, пока не потерялся совсем.
– Кажется, он заметил нас и выключил габариты, – с досадой воскликнул Крупенин.
– Будем искать, – не терял надежды Вершков. Они исколесили всю окраину города, но так и не обнаружили злополучной машины.
– Раззява, – упрекнул друга Вершков.
– В чем моя вина? У того «девятка», а у нас «шестерка», к тому же, в этих улочках сам черт заблудится. Еще есть какие-нибудь соображения?
– Подожди, подожди. У Казаковой есть брат. Ну-ка свяжись с отделом и запроси место его работы, – выдвинул Александр очередную идею.
Через несколько минут они получили интересующие их сведения.
– В крематории? – переспросил Вершков, хотя сам слышал сообщение дежурного.
– Да, – коротко подтвердил Крупенин.
– Мрачное место, но очень удобное для уничтожения всех следов. Знаешь, где он находится?
– Рядом, – кивнул Василий.
– Вперед.
К крематорию преследователи подъехали, когда Люба вместе с контейнером уже покинула его. Дверь с улицы оказалась закрытой. Стучать в нее и поднимать шум раньше времени сотрудники милиции не хотели, поэтому перемахнули через высокий забор во дворик мрачного строения. «Девятка» Сутулого говорила, что они на верном пути.
Крупенин и Вершков ворвались в помещение в тот момент, когда Павел душил пьяницу. Василий оглушил его рукояткой пистолета и когда тот упал, придавил его спину коленом и выдернул из своих брюк ремень, но связать преступника не успел.
Сергей находился в отдалении, около тела Гарика, которое они намеревались сжечь. Как только ворвались вооруженные люди, он незамеченным юркнул за угол печи. На соседней с печью стене снял вентиляционную решетку, сунул в окошечко руку и извлек пистолет. У него тряслись руки, но понимая, что попались они с поличным, решил рискнуть.
Пьяный сторож выскочил из укрытия и выстрелил в Крупенина, пуля лишь чиркнула того по ноге. Но его напарник резко развернулся и, навскидку, машинально два раза выстрелил в Сергея. Одна пуля угодила в грудь, другая в шею. Казаков выкатил удивленные глаза и рухнул замертво.
– Говорил я ей, что не стоит тебя отпускать, – процедил Сутулый сквозь зубы, когда немного очухался, тем самым развеивая последние сомнения у Вершкова относительно построенной им версии.
– У тебя теперь будет достаточно времени позубоскалить, – грубо оборвал Павла Крупенин. Александр взглянул на трупы Гарика и Сергея, узнав обоих.
– Неужели и этот мой родной брат, – мелькнуло у него в голове когда его взгляд остановился на Сергее. И он почему-то вспомнил, как Люба интересовалась его серебряной цепочкой с подковкой.
– Сашок, что дальше? – долетел до его сознания отдаленный голос напарника.
– Вызови наших и разберись тут без меня, – отдал Вершков распоряжение. – А я в Первую городскую больницу. – Уже на выходе добавил: – Не забудь и туда послать группу захвата.
Последнее, что он услышал, поющая место трагедии, был стон пьяницы, которого не успел придушить до конца Сутулый…
В отделении гемодиализа шла операция по пересадке почки. Делал ее профессор Элькин, ассистировала ему одна только женщина, кандидат медицинских наук Любовь Леонидовна Казакова, которую не покидали недобрые предчувствия.
На улице резко заскрежетали тормоза автомобиля. Женщина осторожно выглянула в окно и узнала Вершкова, который поспешно направлялся к входу в здание.
Она, не предупредив Элькина, бесшумно выскользнула из операционной и, сбросив на ходу халат, побежала к служебному выходу. Что профессора арестуют, она не сомневалась…
Ирину Анатольевну разбудил продолжительный и требовательный звонок среди ночи. Недоумевая, кто бы это мог быть в столь поздний час, она вышла в прихожую, накинув домашний халат.
– Кто?
– Открывайте, милиция, – голос прозвучал сухо и официально.
Сильно состарившаяся, убитая горем женщина распахнула дверь и увидела прямо перед собой потерянного много лет назад сына, встречи с которым она так долго искала. За его спиной стояли еще два милиционера.
– Сынок! – Она бросилась ему на шею, расстегнула пуговицу на груди и поцеловала подковку. – Сам пришел.
Александр буквально оторопел, несмотря на то, что обо всем уже догадывался. Он протолкнул ком в горле и с горечью произнес:
– Мама!
– Он за мной пришел. – В прихожей, полностью собранная, появилась Люба.
Ирина Анатольевна повернула к дочери смоченное слезами лицо. Ничего не спросив, вновь обернулась к сыну и только теперь заметила за его спиной посторонних.
– Сынок?
– Он не виноват, мама. – Люба протиснулась к сопровождающим Вершкова. – Ведите, а он пусть останется. – Уже спускаясь по лестнице, она выкрикнула, подавляя желание заплакать: – Запомни, мама, он самый достойный из всех твоих детей и теперь единственный.
– Боже! Что она имеет в виду? – Обильные слезы капали на пол прихожей. Она приобретала и теряла одновременно. Близнецы волей судьбы менялись местами…
В эту же ночь в камере-одиночке Люба свела счеты с жизнью. По этому поводу еще долго ходили пересуды в тюремных казематах. У нее не было веревки или хотя бы шнурка, чтобы повеситься, не было острых и режущих предметов.
Она перетерла вены на руках о прутья решетки, закусив нижнюю губу и не издав ни единого звука. А утром охранники долго не могли разогнуть ее пальцы, которыми умирающая зацепилась за прутья. День уже давно наступил, а в глазах женщины застыла полная луна.
Герасимова Павла Игнатьевича и Элькина Абрама Семеновича ожидали следствие и длительный судебный процесс.
Гарика, после судебно-медицинской экспертизы похоронили как безродного. На невысоком холмике его могилы стояла лишь деревянная табличка с номером. Ни имени, ни фамилии.
Организацией похорон Казаковых, Любы и Сергея, занимался лично Александр Вершков…
ЭПИЛОГ
Еще довольно новый, но уже заброшенный парк на окраине города не привлекал горожан. Потрескавшийся, местами сколотый асфальт, прогнившие деревянные скамейки на аллеях, мусор и полное запустение отпугивали людей. Когда-то на месте парка была огромная яма, где располагался забытый Богом район – Шанхай.
Казалось, что это место проклято. Только молодые и стройные, набиравшие силу и рост деревья радовали глаз. Под тенью деревьев, на одной из скамеек грустила старая женщина.
У входа в парк остановилась легковая машина. Из нее вышел высокий, стройный и широкоплечий мужчина в форме майора милиции. На вид ему можно было дать лет тридцать с небольшим. Он легко пробежал по аллее и замедлил шаг перед старушкой.
– Я за тобой, мама.
– Знаешь, сынок, примерно на этом месте был наш дом, в котором родились все мои дети, – и она тихо заплакала.
– Жизнь состоит не из одних только потерь. У меня для тебя сюрприз. – Он поднял старую женщину на руки и, не обращая внимания на протест, отнес ее в машину, усадив на переднее сиденье.
Ирина Анатольевна устало опустилась в кресло в своей трехкомнатной квартире и вопросительно посмотрела на Александра.
– Я обещал тебе, что найду ее! – радостно произнес тот и крикнул: – Ксюша!
Из спальни в инвалидной коляске выехала улыбающаяся Ксюша.
– Внучка! Родненькая моя! – Они обнялись и загрубевшая от горя душа Ирины Анатольевны начинала постепенно оттаивать.
– Это не единственный сюрприз, – гордо сказал Александр.
– Извини, бабушка, совсем забыла, – и внучка кивнула в сторону спальни, где в дверном проеме застыл мальчуган лет четырех.
– Ты кто будешь? – всплеснула руками хозяйка.
– Алеша Крутояров, – заявил тот.
– Мой родной брат и твой внук, – пояснила Ксюша.
– Алешин сын!? – не поверила собственным ушам Ирина Анатольевна, на лице которой впервые за последние годы светилось неподдельное счастье. – Внук подбежал к бабушке, обнял ее за шею и крепко прижался всем тельцем к родному человеку. – Надо же! – воскликнула сияющая и помолодевшая на глазах женщина.
– Превратности судьбы, мама, – тихо сказал сын.
– Что? – не расслышала та.
Сын набрал полные легкие воздуха и громко повторил:
– ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36