– За твое здоровье, – и он поднял свой стакан.
– Будем, – самодовольно улыбнулся Сергей. Алкоголики, привыкшие к дешевым спиртным напиткам, лебезили перед ним, даже называли спонсором, что не могло не тешить самолюбие Казакова. С ними он ощущал себя вождем, предводителем.
– Закусывай, – барским жестом предложил он, когда опорожнили содержимое стаканов.
В дверь, которую собутыльники предусмотрительно закрыли изнутри, кто-то нетерпеливо постучал.
– Славик, узнай, кому это я так срочно понадобился, – небрежно бросил Сергей и тот побежал исполнять просьбу, с таким рвением, словно ему доставляло истинное удовольствие служить спонсору.
– Кто нужен? – грубо поинтересовался Славик, думая, что заявился кто-нибудь из желающих выпить на дурачка.
– Открывай! – потребовал суровый голос.
– Что это еще за гусь выискался… – начал было возмущаться алкаш.
– Заткнись, – оборвал его сторож, который узнал голос Сутулого. – Открой.
Широким и энергичным шагом в помещение вошел Павел.
– Я тебя предупреждал, чтоб ты не пил на работе, – метнул он взгляд на Казакова, который мгновенно скинул маску вождя.
– Только в те дни, когда у нас… – он не мог подобрать нужного слова. – Ты и сам понимаешь.
– Сегодня именно такой день, – огорошил его Сутулый. – Проводи друга.
– Ты иди, Славик, – обратился сторож к собутыльнику. – Придешь в следующее мое дежурство.
– Мы же не допили, Серега. – Он переминался с ноги на ногу и бросал косые взгляды на бутылку.
– Забирай водку с собой и проваливай, – вмешался Герасимов. Обрадованный Славик не заставил себя больше ждать, схватил «смирновку» и был таков.
– Пошли, поможешь мне принести коробку из-под телевизора, – позвал Сутулый подельника.
– Зачем? Какую еще коробку? – не понял сторож. Сутулый не ответил и молча вышел из помещения.
Сергею ничего не оставалось, как последовать за ним. Когда же они извлекли из коробки донора, Казаков даже начал заикаться от волнения и удивления.
– Э-т-то Га-га-рр-ик, – с трудом выговорил он, а на лбу выступила легкая испарина.
– Без тебя знаю, – усмехнулся Павел, вызывая холодок на спине собеседника.
– Н-н-но п-п-по-ч-че-му?
– Не задавай идиотских вопросов, – с раздражением отозвался Сутулый. Но потом все же смилостивился и пояснил: – У него, – он кивнул на Игоря, который уже лежал на стеллаже, – с твоей сестрой произошла стычка. Она пырнула его ножом. Надеюсь, что дальнейшее объяснять не нужно. Уже взрослый и все понимаешь.
Сергей учащенно закивал головой. Он вдруг представил, что и сам мог оказаться на месте мужа сестры. Ему сделалось страшно за собственную жизнь, а где-то в глубине подсознание подсказывало, что всех их ждет не лучшая участь.
– Спокойно! – Сутулый хлопнул его по плечу и тот от неожиданности вздрогнул. – Не трясись, все образуется.
Люба вошла бесшумно и решительно приступила к операции, за время которой ни слова не произнесла. В душе она, однако, переживала и старалась не смотреть на лицо мужа, когда делала укол, который навсегда останавливал жизнь когда-то родного, близкого и горячо любимого человека.
– Прости меня, Господи! Если конечно такое возможно, – не выдержала она под конец. У всех участников преступления в душе остался неприятный осадок, они понимали, что отныне не могут доверять друг другу. Казакова, захватив контейнер, также бесшумно покинула сообщников. Сутулый, опасаясь, чтобы Сергей не совершил какой-нибудь оплошности, остался помогать ему уничтожать следы. Они перенесли и положили тело на специальный стеллаж, который задвигался в печь.
– Чем вы тут занимаетесь? – Преступники забыли за Любой запереть дверь и теперь собутыльник сторожа застал их врасплох. По его побелевшему лицу было видно, что он и сам не рад, что появился здесь.
– Зачем ты вернулся, Славик? – спросил Сергей чуть ли не шепотом, но тот услышал его.
– Я видел, как отъехала машина и думал, что ты один, – оправдывался перепуганный на смерть алкоголик.
Свой автомобиль Сутулый загнал во двор крематория, поэтому его Славик не видел.
– Зря ты не послушался совета своего приятеля, придти в его следующее дежурство. – Павел двинулся в направлении незванного гостя.
– Я ничего не видел, – пролепетал Славик. – Клянусь!
Он даже не пытался бежать. Сутулый наложил ему на шею кисти своих огромных рук и сдавил горло. В это время в помещение вбежали еще двое…
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Александр Вершков очнулся, когда ему накладывали шов на порез и порывался встать, но его удержали сильные руки.
– Лежите. Вам нельзя вставать, – предупредил его властный голос хирурга, который занимался раной.
Вершков внимательно посмотрел на хирурга и не признал в нем человека, сделавшего ему укол на шоссе.
– Как я здесь оказался? – устало поинтересовался он. В том, что он находился в руках медиков, сомнений не оставалось.
– Вас подбросили к дверям приемного покоя больницы с неглубоким порезом на правом боку брюшной полости, – объяснил хирург. – Я уже заканчиваю свою работу, а через недельку кроме небольшого шрама ничего не останется.
– Ничего не помню, – глядя в потолок, произнес Вершков.
– Вы находились в бессознательном состоянии, очень похожем на наркотическое опьянение.
– Но мне сделали укол в мышцу ноги. Это я как раз хорошо помню.
– Ноги я ваши не рассматривал, но на вене руки остался свежий след от укола. – Доктор закончил шить.
– Если меня намеревались убить, то почему оставили в живых? – рассуждал вслух больной. – А если убивать не хотели, то к чему вся эта комедия?
– На такие вопросы отвечает следователь, – улыбнулся хирург. – Желаю скорейшего выздоровления, – и он направился к выходу из помещения, оставив Вершкова на попечение медсестер.
– Я сам следователь, – крикнул ему Александр вдогонку.
– Тогда самому и придется отвечать на поставленные вопросы, – обернувшись уже у двери, ответил врач, подбадривающе подмигнул и вышел.
В Саратов Александр вернулся из отпуска с большим опозданием и рассказал начальнику о своих приключениях.
– Не отсюда ли тянется ниточка? – предположил командир.
– Вряд ли, мне бы с вами уже не пришлось разговаривать, – не согласился молодой следователь. – Но мне не терпится докопаться до истины.
– Как говорится: карты в руки. Перевод в твое отсутствие я подготовил. – Глеб Сергеевич помолчал и добавил: – Надеюсь, когда-нибудь вернешься к нам. Жаль расставаться.
От последней беседы с командиром у Вершкова осталось впечатление, что честных и порядочных служащих в их рядах еще много.
В родном городе, который приносил Александру только несчастья, его ожидало очередное разочарование. Несмотря на то, что ему быстро подвернулась подходящая квартира, бабушке там пожить вместе с ним уже не было суждено. Агриппина Матвеевна тяжело заболела и уже не вставала с постели. Все свое свободное время он проводил в доме престарелых, у изголовья больной, как бы отдавая дань прошлому.
– Ты должен мне пообещать кое-что, – тяжело дыша, обратилась Агриппина Матвеевна к внуку.
– Все, что в моих силах, – не задумываясь, ответил Вершков.
– Я хочу, чтобы ты нашел свою мать, – голос старушки слабел.
– Но она сама меня бросила.
– Это просьба умирающего человека. К тому же, мне кажется, что она должна быть положительной, потому что яблоко от яблони недалеко падает.
– Она поступила со мной подло, – продолжал настаивать на своем Александр.
– Разное в жизни случается. – Она перевела дух и добавила: – Совсем один останешься, нет у тебя больше родственников.
– Ну что ты, бабушка? Мы с тобой еще кадриль спляшем! – подбодрил умирающую Александр, хоть прекрасно понимал, что ей совсем немного осталось жить.
– Отплясала я свое. – Агриппина Матвеевна нашла в себе силы улыбнуться внуку. – Пообещай, – прошептала она одними губами, кончики которых еще напоминали улыбку. – Мне легче будет.
– Обещаю, бабушка, обещаю. – Александр наклонился и поцеловал ее лоб, а когда оторвался, зрачки умирающей уже начинали тускнеть…
Похоронил Вершков Агриппину Матвеевну рядом с родным отцом, Казаковым Леонидом Николаевичем. По чистой случайности именно здесь оказалось свободное место.
Служил теперь лейтенант Вершков вместе с Василием Крупениным. И до этого дружные, молодые офицеры сблизились еще больше. Александр поведал Василию о всех своих бедах и они решили вначале провести расследование по поводу его пореза своими силами, а затем приступить к поискам родителей.
– Перечисли знакомых в нашем городе, – искал малейшую зацепку Крупенин.
– Кроме бабули, которая умерла, и тебя никого не знаю, – разрушил Вершков единственную зацепку друга. – Мне кажется, что виновных нужно искать среди работников медицины.
– Это ты из-за укола решил? – возразил друг. – Так сегодня таких специалистов – каждый второй.
– Есть у меня серьезная версия, но сначала хотел бы проконсультироваться с опытным хирургом.
– У меня на примете есть один знакомый профессор, – обнадежил Василий.
К вечеру они уже беседовали с Абрамом Семеновичем Элькиным в его кабинете. При виде Вершкова заведующий отделением гемодиализа привстал из-за письменного стола своего кабинета и даже присвистнул, чем немало удивил посетителей.
– Я впервые в жизни сталкиваюсь с подобным сходством, – объяснил он свое необычное поведение.
Лицо Василия выражало недоумение, а Александр еще сильнее изумил профессора.
– Вы знакомы с Любовью Казаковой?
– Она моя сотрудница, – машинально ответил Элькин. Он понятия не имел, что следователи пришли консультироваться на счет пореза, нанесенного Казаковой.
Для Вершкова подобное совпадение показалось подозрительным и лишний раз подтверждало версию, которую он пока скрывал от напарника.
– Как Вам уже известно, – начал он осторожно, незаметно подмигнув Крупенину, – мы пришли получить консультацию.
– К вашим услугам, – кивнул Абрам Семенович. – Не сочтите нескромным, но и у меня есть вопрос.
– Откуда я знаю Казакову? – закончил за него Вершков.
– Именно.
– Я познакомился с ней у ее брата в Саратове и поверьте, тогда был не меньше вас удивлен поразительным сходством. – Заметив, что ответ удовлетворил профессора, он продолжил: – Оттуда меня перевели служить в ваш город, но перед самым отъездом случилось вот это, – и он показал на порез. – Меня сначала отключили, а в бессознательном состоянии ранили.
– Покажите рану, – сказал профессор, который догадался, что от него требуется.
Вершков поднял форменную рубаху и повернулся боком, а Элькин внимательно изучил тоненький шрам.
– Порез нанесен хорошо заточенным, острым, металлическим предметом, – вынес заключение Абрам Семенович.
– Этот предмет мог быть скальпелем? – как бы между прочим спросил Вершков.
– Не исключено, – не замечая подвоха, согласился профессор.
– Скажите, Абрам Семенович, для какой операции характерен разрез в этой области? – Вершков заметил, как собеседник слегка побледнел и чуть замешкался.
– По размеру вашей раны трудно говорить о какой-то операции, – отозвался Элькин с большим опозданием. Что-то удерживало его от откровенного разговора на эту тему, но и молчать не имело смысла. Найдется и другой консультант.
– И все-таки? – не унимался настырный посетитель. – Если разрез углубить и удлинить?
– В этом месте делается операция на почку, – коротко бросил заведующий отделением.
– Спасибо, – Александр поблагодарил за обоих профессора и они покинули его кабинет.
– Почему эти вопросы меня так насторожили? – размышлял Абрам Семенович, оставшись наедине сам с собой. – Возможно это как-то связано с нашим делом, – мелькнула мысль. – Но с другой стороны, мне приходится делать более десяти официальных операций в месяц по пересадке почек. А может это связано с его внешними данными, – вспомнил он лицо Вершкова. – Старым становлюсь, нервишки пошаливают. Какая-то шантрапа порезала человека в другом городе, а я принимаю на свой счет. Но почему он так подозрительно посмотрел на меня, когда я чуть замешкался с ответом? С Крупениным я знаком, но его напарник вел себя, по меньшей мере, странно…
– Что здесь делали эти двое? – В кабинет буквально ворвалась Казакова, закрыв дверь на щеколду. Она чуть ли не нос к носу столкнулась с Александром в коридоре, но все же заметила его первой и успела повернуться спиной, делая вид, что рассматривает плакаты. Те прошли мимо, не обратив на нее внимания.
– Приходили консультироваться. – Поведение Любы не вызывало у Элькина оптимизма.
– На счет раны в правом боку? – Своей осведомленностью Люба пугала профессора.
– Откуда тебе известно? – спросил Абрам Семенович. Но сам ответил на поставленный вопрос: – Он говорил что-то о вашей встрече в Саратове у твоего брата. Значит его порезали, когда ты была там?
– Так ему известно, что я здесь работаю? – Вопрос одного был ответом другому.
– Я сказал ему об этом, – признался профессор. – Ваше сходство… – он не смог подобрать слов, а только развел руками.
– Еще бы! – воскликнула Люба. – Тебе когда-нибудь приходилось слышать, что с близнецами частенько такое случается?
– Он твой родной брат? – Элькину казалось, что все сегодня сговорились свести его с ума.
– Только он еще этого не знает. Но сейчас важнее другое.
– Что? – Профессор приготовился к самому ужасному, хотя сомневался, что еще что-то могло его удивить.
– Мой брат обманул тебя. – Его порезали не в Саратове, а в нашем городе, более того, это я сделала.
Абрам Семенович никогда в жизни не раскрывал глаз так широко.
– Значит он должен был стать донором? – догадался он наконец. – Не зря меня насторожили его вопросы. Он нас подозревает.
– Я придерживаюсь такого же мнения, – согласилась Казакова. – Поэтому, пока я не выясню с ним родственных отношений, деятельность с нелегальными донорами придется свернуть.
– Но мне только сегодня звонили из Москвы, что очередной клиент уже выехал к нам. Я связан обязательствами.
– Хорошо, но на ближайшее время он будет последним, – закончила разговор Казакова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36