Ты трус! Трус!
– Замолчи, иначе…
– Что иначе?! Ну что иначе?! – Люба встала с дивана, подошла к мужу, вырвала у него книгу и бросила на пол. – Ну?! Что иначе?! – она перешла на крик.
Игорь вскочил, замахнулся, но передумал и не ударил. Люба не отклонилась, а смотрела на супруга в упор.
– Иначе я уйду от тебя, – и он опустил руку.
– Скатертью дорожка! Да кого ты из себя строишь, дурак бездомный. Я забрала тебя из общежития, мой брат подарил нам квартиру. Теперь я из тебя делаю состоятельного мужика. А кто тебе дал образование?! – Упреки сыпались, пока тот собирался и Люба замолчала только тогда, когда хлопнула входная дверь.
Она в нерешительности замерла посреди комнаты, прислушиваясь к удаляющимся шагам Игоря. Когда же они стихли, она прошла на кухню, достала из холодильника бутылку водки «Абсолют» и выпила две рюмки подряд. Затем прикурила сигарету и выругалась вслух: «Идиот неблагодарный!»
Люба не докурила сигарету и затушила ее в пепельнице. У нее в голове промелькнула идея, она вернулась в комнату, сняла телефонную трубку и набрала номер профессора Элькина.
– Да, – услышала она женский голос. Вероятно трубку взяла Марина Сергеевна.
– Я слушаю.
– Пригласите к телефону Абрама Семеновича.
– А кто его спрашивает?
– Казакова, его сотрудница.
– Здравствуйте Люба, – раздался голос профессора после короткой паузы.
– Абрам Семенович, ты меня еще любишь? – Водочные пары уже начинали действовать. Люба надумала подобным образом отомстить мужу.
– Люба, зачем так потешаться над чувствами пожилого человека?
– Так любишь или нет? – буквально потребовала ответа собеседница.
– Да, – тихо, но твердо произнес Элькин в трубку.
– Тогда приезжай ко мне немедленно!
– Ты одна? Вы поругались? Гарик дома? – засыпал он ее вопросами.
– Приезжай, узнаешь, – и она положила трубку. Профессор приехал через полчаса с цветами, с коробкой конфет и бутылкой шампанского.
– Ты собираешься угостить даму минеральной водичкой? – поинтересовалась хозяйка пьяным голосом, глядя на шампанское. – Мы сегодня с тобой будем пить водку.
– Но… – начал было гость.
– Возражения отметаются! Проходи в комнату, я все принесу туда. – Не успел Элькин и глазом моргнуть, как Люба вернулась с подносом и поставила его на журнальный столик.
– Уравняем состояние, – и она налила гостю водки в фужер для шампанского.
– Я один пить не буду, – попытался Абрам Семенович возразить.
– Не имеешь права отказываться от штрафной!
– Я не узнаю тебя сегодня, – сказал Элькин, принимая фужер из рук хозяйки.
– А чего больше ты жаждешь: любви или обладания моим телом? – бесцеремонно спросила пьяная женщина.
Чтобы оттянуть время, профессор, не спеша, осушил фужер и закусил ломтиком соленого огурца. Он чувствовал себя неловко.
– Ну?! – поторопила его перевозбужденная Казакова.
– В свое время я до тебя пальцем не дотронулся. Каких доказательств ты еще требуешь?
– Вот так не дотронулся! А по чьей милости я тогда потеряла невинность?
– Это уже потом было. – Абрам Семенович опустил голову. – Я не смог справиться с ревностью. – Он оправдывался, словно школьник перед учителем.
– Я теперь ты меня уже не ревнуешь?
– Глупо ревновать к законному мужу. – Он выдержал короткую паузу и добавил: – Но люблю по-прежнему.
– Выходит, в тебе осталась только духовная любовь, – продолжала Казакова допекать гостя. – А от тела, стало быть, отказываешься.
Водка уже начала действовать и на Элькина, он больше не прятал глаз, в которых появился какой-то особенный, игривый блеск.
– Я этого не утверждал, – ответил он с легкой, блуждающей улыбкой.
– Тогда считай, что сегодня тебе повезло и ты можешь воспользоваться моим телом, с моего же добровольного согласия. Уверяю, что будет куда приятнее, чем в прошлый раз. Вот только любви душевной по-прежнему не обещаю.
– Ну зачем ты со мной так? Я понимаю, что у вас с Гариком произошла размолвка и не намерен пользоваться ситуацией. – Он поднялся. – У тебя нервный срыв, завтра все образуется. До свидания. – И уже на ходу добавил: – На работу завтра можешь не выходить, даю тебе отгул.
– Подожди! – крикнула Люба. Но он не среагировал. – Значит не желаешь утешить любимую женщину. Ну и уходи! Только, если ты меня сейчас покинешь, я лишу себя жизни, – последнюю фразу она произнесла совсем тихо, но именно она остановила Элькина, который уже держался рукой за ручку входной двери. Он не долго раздумывал и вернулся. Уселся на прежнее место и скомандовал:
– Наливай!
– Кто в доме мужчина? – Люба постаралась переложить эти обязанности на него.
– Я гость, – с улыбкой заметил профессор. – Ладно. Пусть будет по-твоему. – Не привыкшая уступать Люба налила водку в фужеры и подала один Элькину.
– Еще одна штрафная? – Он с опаской посмотрел на очередную дозу.
– На брудершафт! – Их руки сплелись и они поднесли к губам горячительную жидкость. Люба осушила фужер, бросила его о стену и тот разбился на мелкие осколки.
– На счастье! – выкрикнула хозяйка и впилась губами в губы гостя. С каким-то неистовством начала она рвать на себе одежду, пока не осталась совершенно обнаженной. При этом она заливалась безудержным смехом. Затем она набросилась на гостя и принялась лихорадочно раздевать его.
Пораженный ее стройной фигурой и все такой же надменной красотой, Элькин не сопротивлялся. Его руки то и дело нежно прикасались к ее телу, все чаще и дольше задерживаясь в интимных местах.
Успокаиваясь, Люба почувствовала, что ей приятны его прикосновения и стала отвечать на ласки партнера.
Незаметно страсть поглотила обоих и они уже не сдерживали взаимного влечения. Телевизор работал на полную громкость, шел концерт по заявкам телезрителей. Они не слышали и не видели, как вернулся Гарик и застыл в нерешительности в дверном проеме Он постоял в глубоком раздумье, затем развернулся и во второй раз за вечер покинул квартиру.
Домой Игорь вернулся через трое суток, с помятым, но веселым лицом.
– Пьянствовал? – спросила жена, скользнув по нему брезгливым взглядом.
– Беспробудно! И не только пьянствовал! – не трудно было догадаться по его настроению, что он перешагнул барьер супружеской верности.
– Что же тогда вернулся? Соскучился? – У нее вдруг промелькнула мысль: как она вообще могла любить такого слюнтяя.
– Я тут подумал, что нам нет смысла разбегаться. Бабенка ты видная, к тому же у нас общее поле деятельности для заработков. А гулять я теперь буду, когда захочу и сколько захочу. – Он прошел в комнату, не разуваясь, и плюхнулся в кресло, закурив сигарету. – А знаешь? Оказывается, женщины меня еще любят, – прихвастнул он.
– Не тебя, а твои набитые карманы, – заметила Люба, не глядя в его сторону.
– Пусть так, хотя это вопрос спорный, – ответил он, выпуская дым.
– Я не намерена обсуждать твои амурные дела и спорить. Единственное условие, чтобы ты не прикасался ко мне.
– Даже так! – В этот раз Гарик не собирался сдерживаться. – А профессору значит можно?!
– Так тебе уже все известно? – Любе не хотелось выяснять подробности, ее не интересовал источник его осведомленности. – Тем лучше! Только, как мужиков, я вас ставлю в один ряд. Вы оба меня не интересуете.
– А мне показалось, что тебе пришлись по вкусу лобзания престарелого поклонника. – На лице мужа блуждала злорадная улыбка. – Ты так стонала!
– Значит ты все видел? Как же я сразу не догадалась. – Люба подошла к журнальному столику, который располагался рядом с креслом Игоря и взяла сигарету.
– Это в твоем стиле. Вместо того, чтобы выставить любовника за дверь, ты сам трусливо бежал. – Она щелкнула зажигалкой. – Слюнтяй!
– Это уже слишком! – Игорь вскочил с кресла, схватил жену за руку и вывернул ее за спину. – Это из-за тебя я таким стал, – прокричал он ей в самое ухо.
– Отпусти! Больно! – Люба выронила сигарету на палас.
– Потерпишь, – процедил супруг сквозь зубы. – Тебе же не нравятся слюнтяи. А теперь слушай внимательно и запоминай. Я бы тебя бросил, но мы крепко повязаны. Поэтому отныне будешь меня слушаться и делать то, что прикажу. И первым делом прекратишь шашни с профессором. А до тех пор, пока ты моя законная жена, я не стану спрашивать, когда можно прикасаться к тебе, – и он задрал подол ее халата. – Я ясно выражаюсь?
– Горим, идиот! Неси воду!
Игорь выпустил руку жены и убежал на кухню. Палас воспламенился и огонь начал распространяться дальше.
Люба оттолкнула в стороны кресла, отбросила журнальный столик и принялась сбивать пламя накидкой кресла. От едкого дыма слезились глаза и трудно становилось дышать. Гарик вернулся с двумя ведрами воды. Пока он разбрызгивал воду из первого ведра, Люба намочила во втором накидку и накрыла ею практически весь очаг пожара.
– Вылей, на всякий случай, воду из второго ведра, – сказала она мужу.
Игорь наклонился и в это время супруга со всей силы ударила его пустым ведром по голове. Он не устоял на ногах и вытянулся на подгоревшем паласе. От удара пустым ведром Гарик не потерял сознание, но двоилось в глазах и гудело в голове. Журнального столика его голова уже не смогла выдержать, и на этот раз он отключился. Очнулся Игорь все на том же мокром паласе, связанный бельевой веревкой по рукам и ногам.
– Чего ты добиваешься? – спросил он уставшим голосом.
– Заткнись и слушай! – На него смотрела не женщина, а настоящая волчица. – Я предупредила тебя, чтобы ты не протягивал руки. – В ее голосе звучала открытая ненависть. – Но ты не отнесся к этому серьезно. А зря! В одном ты прав, что мы с тобой крепко повязаны. И действительно нет выхода, но только односторонне – для тебя. Для меня же есть выход. Не забывай, что Сутулый близкий друг моего старшего брата, Сергей мой родной брат, ну а какую ценность я представляю для Элькина, не тебе объяснять.
– На что ты намекаешь? – выпучил на нее глаза муж.
– Только на то, что ты еще довольно-таки молодой, физически здоровый и вполне подойдешь на роль донора. Не глупый и в состоянии представить, что эта роль станет последней.
– Ты страшная женщина, – только и смог выговорить он. Во рту у него пересохло и ужасно хотелось пить, к тому же неудобно было лежать в мокрой одежде, которая липла к телу, вызывая неприятные ощущения.
– Не смотри на меня с таким мрачным видом, дорогой муженек. – Люба не упустила возможность поиздеваться над ним. – Просто я рассказала тебе страшную сказку на ночь, а если ты сделаешь правильные выводы, конец у нее может быть и счастливым.
– Да уж, подфартило мне с женитьбой. Развяжи, я все понял.
– Умница! – Люба изобразила на лице милую улыбку и перерезала кухонным ножом веревки, сдерживающие свободное передвижение супруга. Он был подавлен и унижен, а на обострение пойти больше не рискнул.
С этого момента у них установились особые отношения. Они практически не разговаривали и общались лишь в случае крайней необходимости.
Игорь сбросил с себя мокрую и перепачканную в саже одежду, свернул ее в рулон, сунул его себе под мышку и молча отправился в ванную комнату. Люба поставила одно кресло на прежнее место, подняла с пола телефон, который слетел с журнального столика, когда она откинула его в сторону при пожаре и набрала номер. На другом конце провода кто-то снял трубку и молчал, последнее время, такая привычка была у Ирины Анатольевны.
– Алло, мама, это ты? – дыхание ее участилось.
– Здравствуй, дочка, – услышала Люба ласковый голос матери.
– Наконец-то! – прокричала она в трубку. – Ты отсутствовала больше месяца, я уж ненароком подумала, что случилось что-нибудь.
– Я к сестре в Москву заезжала, хотела узнать новости про моего сыночка. – Последние слова она проговорила тихо и грустно. И еще тише добавила: – Но по-прежнему полная неизвестность.
– Не переживай, мам. Зато у меня есть для тебя приятное известие.
– Какое?
– Я сейчас к тебе приеду и мы побеседуем. Хорошо?
– Уже поздно и транспорт не ходит. Как ты собираешься добираться? – забеспокоилась мать.
– Не волнуйся, – успокоила ее дочь. – У меня есть своя машина. Я сегодня так закрутилась, что еще не успела отогнать ее в гараж.
– Откуда? – удивилась мать.
– Потом, все потом. Целую, – и она бережно опустила трубку.
Новенький «ВАЗ-2108» темно-вишневого цвета сверкал возле подъезда. Люба припарковала машину прямо под фонарем. Она села в автомобиль, пристегнула ремень безопасности, включила зажигание, габариты, сигнал поворота и только затем тронулась с места. Она временно ездила без водительского удостоверения, всего неделю назад она записалась на курсы водителей, поэтому тщательно соблюдала правила дорожного движения.
Инспектора дорожно-патрульной службы останавливали ее крайне редко, а в тех случаях, когда все-таки останавливали, не последнюю роль играли ее внешность и лучезарная улыбка. Гаишники покупались на это, делали вид, что верят в то, что красавица забыла права дома и, слегка пожурив, отпускали. Само управление автомобилем Казаковой нравилось. Более того, всякий раз за рулем она испытывала восторг, забывая обо всем на свете. Вот и теперь, она не заметила, как въехала во двор матери.
Ирина Анатольевна ждала дочь и открыла дверь, не успела та коснуться кнопки звонка.
– Можно было бы потерпеть и до завтра, – пробубнила она недовольным голосом. – Ты, наверное, машину водить не умеешь, как следует.
– Мамочка! – Люба чмокнула ее в щеку. – Ручаюсь: когда ты узнаешь, что у меня за новость, твое ворчание вмиг улетучится. – Они прошли в комнату.
– Ну, стрекоза, – всплеснула руками мать. – Рассказывай. – Люба покосилась на закрытую дверь в комнату брата и спросила:
– Ты одна?
– Одна, – кивнула Ирина Анатольевна. – Этот шалопай не женится, вот его и носят по ночам черти. Даже в день приезда матери не сидит дома. Я смотрю, за месяц моего отсутствия, вы тут разбогатели. Сергей тоже хвалился, что машину купит. Никак клад нашли?
– Об этом потом, для тебя важнее будет узнать, что я нашла своего брата.
– Какого брата? – Ирина Анатольевна смотрела на дочь немигающим взглядом.
– Твоего потерянного сына, – и Люба, не дав матери опомниться, выложила все подробности о Вершкове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36