Поэтому мы пользуемся при охране одним боевым пистолетом, который при смене дежурства передаем друг другу, как эстафету. Для собственной охраны мне достаточно кулаков.
У Курочкина, моего напарника, правда, огромный газовый пистолет, но им он ни разу так и не воспользовался, если не считать выстрелов по собакам.
Боевик Курочкин вытирает сопли деткам. Хотя, говорят, что ни делается, все к лучшему. Может быть, и хорошо, все-таки это не склады ночью охранять. Тут и в тепле, и не под дождем. Вот только квалификация может пойти коту под хвост.
Квалификацию Курочкин не потерял. Троих кавказцев он заметил сразу. Я в это время успел позвонить Беркутову и сообщить, что выезжаю в город. Но не успел выехать. Наверное, натренированный глаз Курочкина сразу определил, что у «черных» под пиджаками оружие. Он подтолкнул студентку педвуза, нанятую гувернанткой, в сторону подземного перехода:
– Уходите, быстро!
До последнего мгновения он надеялся, что ничего не произойдет, что деловые чучмеки заняты своими мандаринами. Но как только девочка с гувернанткой сделали несколько шагов в сторону перехода, кавказцы ускорили шаг и почти побежали. Молниеносным движением Курочкин вырвал из подплечной кобуры пистолет. Руки нападавших тоже метнулись за борта пиджаков. Но разве кто-то может соревноваться с Курочкиным в ловкости? Кавказцы еще не вытащили свои стволы, а уже трижды грохнули пистолетные выстрелы. Кавказцы получили три одинаковые большие дырки в переносицах. Гувернантка завизжала, прижав к себе Алесю. Курочкин поднял левую руку, чтобы успокоить ее, сказать, что все позади, но не успел: пуля, выпущенная сзади, вошла ему в затылок.
Как потом сообщили очевидцы, еще два кавказцы выскочили из подъезда: не обращая внимания на своих погибших, оттолкнули гувернантку, схватили Алесю, которая завизжала и пыталась убежать, задержали мальчугана и прыгнули в тормознувшую рядом машину. Автомобиль сразу резко взял с места.
…Тем же днем произошло еще одно убийство. На этот раз убили гувернантку детей директора банка. Прямо на квартире. Были похищены двое детей. Выкрали ребенка у депутата горсовета. Всего за сутки похитили шестерых детей.
Федор бегал запыхавшись. В его управлении начальники места не находили.
– Графиня пошла в атаку, это ее дело! Они будут делать «Дисней-ленд». Масса аттракционов. Теперь понимаешь, там живые деньги будут крутиться… Сколько они смогут отмыть левых… А теперь вот послушай последнюю пленочку… – и Федор предложил мне магнитофонную запись с прослушивающего устройства.
Говорили мужской и женский голоса.
– …К сожалению, я в этом не разбираюсь, господин Сивицкий, но ваше предложение меня крайне заинтересовало.
Я сразу узнал голос. Это была Графиня. Графиня была сама любезность:
– При необходимости мы, конечно, наймем лучших специалистов, а в ближайшем будущем поможем вам построить и оборудовать в Петербурге филиал вашей клиники под видом… Ну, скажем, благотворительной клиники…
– Моя фамилия не должна фигурировать…
– О, разумеется, господин Сивицкий… Признаюсь честно, подобное предприятие мне и в голову не пришло бы, да и не могло прийти – такова специфика нашего бизнеса. Вы открываете для нас целый рынок.
– За успех нашего предприятия. Совместного. И если когда-нибудь вам лично понадобится помощь моей клиники, можете на меня рассчитывать. У нас есть и хорошие пластические хирурги. – Прозвучал звон бокалов.
– Благодарю, но лучше бы не понадобилось… Ладно, господин Сивицкий, медицинская компьютерная разведка будет нами налажена в самое ближайшее время, и мы скоро сможем начать набирать банк данных. А когда откроем первый пункт по консервации…
– В первое время это удобнее сделать при каком-нибудь кладбище, морге, крематории…
– …а когда откроем пункт, вы сможете получать органы по заказу, с подбором совместимости, господин Сивицкий. Я думаю, вся оргработа займет три-Четыре месяца, не больше, но мне не хотелось бы делать такой перерыв в живой работе. Что вас интересует сейчас? Что мы можем сделать для вашей гамбургской клиники уже сегодня?
– Мне трудно сказать, госпожа Рашидова… Вообще-то могут понадобиться детские органы. Дело в том, что детский организм…
– Это не важно, ваши биологические объяснения я все равно не пойму. Но вам повезло, у нас как раз есть подходящая партия товара. Если возьмете оптом, можете говорить о снижении цены.
– Э-э-э… А сколько?..
– Шесть…
– Возраст?
– От пяти до тринадцати.
– Нормальный возраст. Чем младше, тем даже лучше. Как вы собираетесь доставлять товар?
– В живом виде. Вы можете помочь с транспортом, господин Сивицкий?
– М-м, скорее всего, нет. Но если очень надо…
– Детали, думаю, мы обговорим позже.
– Насчет денег не волнуйтесь, госпожа Рашидова. Деньги вы получите сразу, все сто процентов, авансом. Я думаю, завтра, или послезавтра. Я вам полностью доверяю, госпожа Рашидова. Мне о вас много рассказывали.
– Благодарю вас, господин Сивицкий. Лента сухо зашелестела.
…Встал вопрос о том, что необходимо передать эту информацию отцам похищенных детей. Иначе милиция может не найти, не успеть найти детей, и тогда их продадут на «запчасти». Вот тогда Федор мне и сказал: он, значит, располагает достоверной информацией о том, что именно Графиня причастна к взрыву автомобиля, при котором погибли дети и жена Фарида, а также Людмила. Если бы я тогда догадался, что Федор просто-напросто использует меня для своих целей? Но я в тот раз оказался тугодумом.
Отцы похищенных детей грозились повесить Графиню на собственных кишках. А для возврата детей условия были следующими – по сто тысяч долларов с головы.
Мне казалось, я должен спасти детей. Не потому, что это были дети. Мне казалось, пределы мести уже превысили все меры. При чем тут дети?
По крайней мере, мне надо попробовать попасть в ночной клуб, где я уже однажды побывал. Это можно сделать. Только там можно было выудить кое-что интересное. Я туда мог попасть только как охранник Беркутова. Но захочет ли Беркутов поехать туда? Не может же человек, у которого похитили ребенка, проводить время в такие дни в престижных заведениях! Без особой на то причины.
Я провел успешную предварительную работу. Днем, когда даже работники покидали помещения клуба, я пробрался в игорный зал, внимательно осмотрелся. Этот мой выход я решил обставить со всем шиком. Пусть я буду Палач. Тем более, что я обнаружил в канализации небольшой склад оружия. Никто из ребят, с которыми мы обыскивали подземные сооружения, не заметил его. Я вооружился из обнаруженного склада Палача крупнокалиберным пулеметом. Пулемет и ленты я доставил в вентиляционную шахту «Ночной фиалки».
…В тот вечер Беркутова потянуло поехать туда, в ночной клуб. Всегда, когда ему нужно было снять стресс, он играл в рулетку.
В ночном клубе «Ночная фиалка», легальном предприятии госпожи Графини, где нелегально приторговывали наркотиками, было все как всегда. Публика подбиралась довольно респектабельная. В большом центральном игорном зале, где по трем стенам стояли автоматы, а вдоль четвертой тянулась стойка бара, крутилась рулетка; Ничто не предвещало бури. Охрана бдила еще на входе.
Крепкие рязанские и псковские ребята с деревенскими рожами, но в смокингах и с набитыми кулаками, тенями прохаживались по помещению. Крупье крутил рулетку и со стуком запускал шарик.
С обилием табачного дыма не справлялась даже мощная вентиляция.
Я незаметно ушел от Беркутова, который просаживал сотню за сотней долларов. Я понимал, что мой уход грозит большими неприятностями, но сознательно шел на обострение отношений. Я вышел в коридор, ведущий на кухню, и забрался в вентиляционную шахту. Пулемет и ленты лежали на месте.
По запаху табачного дыма я определил местонахождение игорного зала. Большая вентиляционная решетка на потолке зала задекорирована подвесным витражом с изображением фиалок. Стараясь не чихнуть, я укрепил альпинистскую веревку за силовой кронштейн, натянул на голову капроновый чулок, вытащил решетку, поправил пулемет, предусмотрительно снятый с предохранителя, и нырнул вниз.
Вместе с грохотом и звоном упавших осколков витражного стекла я соскользнул на зеленое сукно рулеточного стола и сразу же заговорил мой пулемет, заполняя тесное для такого калибра помещение грохотом и пороховой гарью. Я стрелял поверх голов, по игральным автоматам, полкам с бутылками, по стенам.
Беркутов охватил голову руками и нырнул под стол. Гости с визгом ломились в двери, охрана попадала на пол и тоже поползла к дверям. Разрывные пули громили и разносили комнату по части. Вздрагивали, ломились, лопались, кренились набок разрушенные автоматы, летела щепа и Осколки, прыгали по зеленому сукну большие горячие гильзы, источая сизый дым. Я вертелся вокруг своей оси, кроша вкруговую двери, штукатурку, одна из пуль угодила в проводку, замкнула, заискрило, погас свет. Зал теперь освещался только уличными фонарями через окно.
Когда пулемет умолк, пропустив через себя длинную ленту, я бросил его на пол, спрыгнул со стола и рывком подняв первого попавшегося под руку парня в смокинге, крикнул ему прямо в ухо:
– Каждый день, пока дети у вас, будет вам очень дорого обходиться!
Выбив ударом ноги окно, я выпрыгнул во внутренний двор, припасенным заранее крюком приподнял тяжелую крышку люка и нырнул в канализацию.
Нужно было еще успеть вернуться домой, принять душ и обязательно позвонить Беркутову, если он уцелел после бойни.
…Федор сразу позвонил мне. И вот мне приходится вновь ехать в клуб «Ночная фиалка». Теперь в качестве как бы общественного помощника следователя. Всю дорогу, пока мы ехали, я косился на своего напарника. Сейчас, поднятый с постели, он выглядел очень уставшим, издерганным, постоянно крутил головой.
Я очень зауважал коллегу после утреннего разговора в управлении. Господи, ну почему он сам не догадался? Почему никто до него не подумал об этом? Так просто! Почему раньше, полгода, три месяца назад я не мог досконально изучить прошлое Палача? Наверное, потому, что будучи другом Федора Чегодаева, я считал, что и без того хорошо его знаю. И был поставлен в тупик вопросом, который мне задал Федор.
– Ты знаешь, я догадываюсь, кто это.
– Ну и кто же?
– Не скажу.
Я и раньше думал, что Федор не захочет мне говорить своих предположений насчет того, кто является Палачом. Однако, он ведь многого мне не говорил! Тогда в который раз я сказал ему:
– Ищи Палача под землей!
– Конечно, под землей! Я идиот! Я-то думал: каким образом он столько взрывчатки проносит незамеченной! По вентиляции! Которая сообщается с ходами связи!
– И с канализацией, и с метро. И со старыми бомбоубежищами, – добавил я. – Я запрашивал данные от разных служб на пароль одного человека. Каждая служба имеет только карты и планы своих коммуникаций. Связисты не знают ничего о прохождении канализационных коллекторов, если, конечно, они не совмещены на каком-то участке. А в метро ничего не знают о тоннелях связи и о канализации. Полный план всех коммуникаций есть только в голове того, кто ими пользуется. Там можно скрываться очень долго. Пока на компьютере не составят сводные планы, мы в них не разберемся и не научимся перемещаться в подземельях… Этого Палача даже выкурить нельзя.
Я не удержался и похвалил Федора.
Вот и клуб. Даже после разгрома внешне он нештяк. Зато внутри полный хаос.
– Видимо, оба цинка расстрелял, – присвистнул Федор.
Мимо нас милиция провела двоих парней в наручниках. Лица у арестованных были явно не русские.
– За что их взяли? – спросил я.
– Сопротивление милиции, наркотики.
– Какие нехорошие лица кавказской национальности! – притворно ужаснулся я. – Как будете разыскивать детей?
– Детей никто не станет разыскивать… – мрачно сказал Чегодаев.
– Почему?
– Беркутов нажал на остальных, и те собрали деньги.
– А как выйти на момент передачи денег?
– Никак, Юрий. Беркутов приказал не лезть. Графиня с людьми там. Он решил договориться с ней.
– Беркутов тебе приказывает? Чегодаев ничего не ответил и отвернулся.
…Беркутов ничего мне не сказал про разгром в «Ночной фиалке». Словно я и не был его охранником. Он взял меня с собой на передачу денег.
– Им нельзя доверять, поэтому предлагаю надеть бронежилет, – настоял я на своем.
– Хорошо, – хмуро согласился Беркутов.
…Ровно в одиннадцать утра дверь кафе «Александрия» отворилась и вошла невысокая женщина, довольно полная, с необычайно пронзительными глазами. Это и была Графиня. Поговаривали, что она обладает экстрасенсорными способностями и, главное, умеет читать чужие мысли. Я вспомнил ее по первому визиту с Евгенией в ночной клуб. Как всегда, она шла в сопровождении свиты из охраны и секретарши.
Мы уже ждали ее. Сегодня за старшего был Беркутов.
Беркутов, одетый в бронежилет, чувствовал легкое беспокойство.
Почему эта обезьяна вынудила их собраться всех вместе? Опасается? А, с другой стороны, не будет же она организовывать массовое убийство в центре города, днем, в этом людном московском кафе?
Беркутов успокоился. Когда мы пришли в кафе за полчаса до назначенного срока и заняли угловой столик, то долго осматривались, ожидая подвоха. Я был послан на кухню проверить, все ли там в порядке. Там оказалось спокойно.
Приходили и выходили посетители, сновали официанты. Беркутов прислонил кейс к ножке стола и попросил сдвинуть два столика.
– Ко мне придут друзья, – пояснил он. Вскоре начали подтягиваться отцы похищенных детей – «новые русские» с одинаковыми черными кейсами. За три минуты до одиннадцати Беркутов вышел на улицу. Сновали прохожие, мимо него в кафе прошли очередные посетители – высокий господин с дамой. Они болтали невесть что. Беркутов окончательно успокоился и вернулся в зал. Я держал пистолет со взведенным курком.
Откуда нам было знать, что накануне к администрации кафе подошли два вежливых и богатых грузина. Они на весь день арендовали помещение кафе.
– Приедут наши друзья из Грузии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74