Меня сейчас встретят… – дамочка ответила чистым приятным голосом и поджала пухленькие губки. У нее оказался маленький рот, живые глаза, и она была довольно высокого роста: почти с меня. Правда, ей помогали и высокие тонкие каблуки.
– Девушка, неужели я похож на похитителя чемоданов? – продолжал я свою атаку.
– Мне кажется, вы больше похожи на похитителя дамских сердец, – пошутила девушка, – а так как мое сердце давно похищено, то я очень сожалею…
– Девушка, я вам помогу добраться до первого транспортного средства. Подсоблю хотя бы пройти через вокзал, на стоянку такси… – я поставил свою сумку у ног, и протянул руку к ремням ее багажа. – А с другой стороны, почему бы мне не познакомиться с такой очаровательной дамой, каковой являетесь вы? Именно для этого я, может, и приехал сюда, – я не переставая говорил. Моя рука все более уверенно тянулась к ремням ее сумки. Я взял эти ремешки в ладонь, потянул их и… почувствовал, что сумка не сдвигается с места, В сумке явно лежали не одна, а две тридцатидвухкилограммовые гири.
– Слушай, не свалил бы ты в сторону? – неожиданно резко произнесла девушка, глядя в упор, пытаясь вырвать ремни своей сумки из моих рук.
– Понял, не дурак, – игривым тоном сказал я, не желая обострять обстановку и совсем не позорно ретировался метров на сто. Сел на скамейке с таким видом, будто бы за мной вот-вот подъедет личный шофер на «Роллс-ройсе». И стал ждать, кто же все-таки встретит девушку? Я не боялся нарваться на неприятности, поскольку слишком свежи были мои афганские впечатления и навыки. Но девушку они, похоже, не заинтересуют.
Я купил вчерашнюю московскую газету и сидел теперь в тени, а дама пеклась на палящем солнце. Я даже на некоторое время забыл о существовании этой мадам, вчитавшись в газету, которую, правда, уже читал в поезде. А когда поднял глаза, то увидел, что Девушка, согнувшись в три погибели, пытается тащить свою сумку. Ей это было, конечно, не под силу, и она остановилась. Тут мне стало жутко "интересно, а что же у нее в сумке?
Там могли быть книги – томов двенадцать БСЭ, либо почти все ПСС, или банок пять-шесть консервированных огурцов; в крайнем случае, килограммов двадцать-тридцать твердокопченой колбасы. Неужели здесь, в благословенном краю с плодородной почвой и тучными пастбищами не найдется настоящего джигита, который угостил бы такую даму сочным кусочком настоящего шашлыка? Я расправил грудь и поднялся.
Девушка все еще стояла в одиночестве. Вереницы людей проходили туда-сюда, и не находилось никого, кто бы помог ей управиться с поклажей.
Тогда я снова подошел к ней. Бровки ее удивленно изогнулись, но лицо казалось недовольным.
– Девушка, вы меня простите, я не хочу показаться слишком назойливым, но вам в одиночку не справиться с этим грузом. Поэтому давайте я вам все же помогу, – на устах у меня был мед.
– Да нет, за мной приедут… Меня встретят… Не надо… – девушка явно нервничала, и прежней уверенности в ней не наблюдалось.
Несмотря на протесты, я перебросил свою сумку через плечо и вновь попытался завладеть ее сумкой. Милашка ненавистным взглядом отшила меня. Ладно, сказала бы что-нибудь обидное, а то просто глянула, как огнем обожгла. Мне опять пришлось ретироваться.
Девушка снова с большим напряжением оторвала сумку от земли и поволокла. Через метров двадцать она неожиданно бросила ее и со злостью топнула ногой.
Она была прекрасна во гневе, чем еще больше разожгла и мое любопытство, и мое мужское достоинство. Я медленно подошел к ней. Молча потянул ремни сумки из ее рук. На этот раз красотка смирилась.
Сумка действительно была чертовски тяжелой. Но я не позволял себе иронизировать над этим.
– Пройдем к стоянке такси? – осторожно предложил я, понимая, что всякое неловкое слово может вызвать новый взрыв упрямства.
– Ни в коем случае! И вообще, чего ты привязался ко мне? Мало тебе других девушек? Посмотри вокруг, сколько их! – и она указала глазами на сновавшие толпы разодетых в легкие пестрые платья девиц. Их было так много, как птиц на птичьем базаре. Среди них – и высокие, и низкорослые, и худые, и толстушки, и мрачные, и хохотуньи. Глаза уставали, когда глядели на это внутривидовое разнообразие.
– Да, девушек много, согласен. Но согласитесь и вы, что среди них нет более симпатичной… – сказал я вкрадчивым голосом, и глазами указал на нее. Комплимент был из разряда опереточных, но всегда действовал безотказно, как «Калашников» советского производства.
– О Боже! Ты часом не псих? – воскликнула девушка, уже с неподдельной жалостью глядя на меня.
Мне стало стыдно. Зачем я вяжусь к этой даме? Раз нет, значит нет. Обидно, конечно, что тебя отшивают. Но свет не сошелся клином на вот этих надутых губках. Я пробормотал:
– До сих пор таковым не считался. Хотите, справку из психдиспансера покажу?
– Ладно, я пойду позвоню, – улыбнулась, наконец, дама.
Ее долго не было. Потом она появилась. Вид у нее был очень озабоченный.
– Посади меня на автобус… – попросила девушка.
Это было уже кое-что.
Ни о каких автобусах даже не в столь поздний час и разговора не могло быть. Автобусов попросту не было. Как всегда на юге. За вокзалом стояла огромная толпа. Такси, казалось, должны были идти нарасхват, но на удивление очень длинная вереница желтых «Волг» с шашечками наверху скопилась на стоянке.
Автобусов не было, как я узнал, уже третий час. Словно одновременно все водители заболели гриппом.
– Они что, автобазу напоили? Идемте на такси… – пошутил я, но, вероятно, неудачно, так как девушка хмыкнула что-то невнятное.
А я любовался ею. Наверное, у нее просто неважно обстояли дела, и мне хотелось развлечь ее, поднять ей настроение. Сколько я затрачу на это сил и времени? Вокруг расхаживали девушки, бесцеремонно заглядывали мне в лицо и, наверное, думали, что мы с моей спутницей – поссорившиеся муж и жена, которые только мучают друг друга взаимным присутствием…
Тогда я подумал, что только теряю время, и стоит мне отойти на шаг в сторону – и я окажусь в ином измерении. Каши с этой капризной дамочкой все равно не сварить. Пусть катится ко всем чертям со своей чертовой сумкой, а у меня свои дела.
– Вынужден вас огорчить, у меня не осталось времени, так что разрешите откланяться… – я не верил своим ушам, что они слышали! Целый битый час или больше восхищаться очаровательным созданием, и вдруг все бросить в один момент. Наверное, нервы мои все еще не совсем правильно функционировали.
– Больно надо… – холодно и невпопад бросила дамочка.
Губки у нее надулись, щеки порозовели. Было очень душно, и она помахивала ручкой возле лица. Что я хотел от этой капризной бабенки? Завлечь ее к себе в гостиницу, оставить ночевать, трахнуть, завести близкое знакомство, чтобы было с кем гулять вечерами по морскому мокрому песку? По природе я не дамский угодник, а у такой придется в ногах ползать, разве нет? В час ночи она может заказать глазунью из пингвиньих яиц. «Вольно надо»!
Я повернулся и пошел к стоянке такси.
За рулем сидел плотный немолодой человек с хитрым и даже хищным лицом, брови вразлет. С такими лицами люди должны заведовать оптовыми базами, ювелирными мастерскими, а это простой таксист, но у него наверняка имеется огромный дом, растолстевшая жена, трое детей и четыре приятельницы. И каждая вот с такими буферами! Впрочем, насчет приятельниц я не особенно настаиваю, поскольку возраст у водителя был если не почтенным, то близок к этому.
– Садись, дорогой, подвезу, куда надо. Только сегодня у нас плата изменилась. За бензин плати, гаишникам плати… – услышал я обыкновенную в таких случаях тираду.
– Меня не интересует ваша ставка… – мне хотелось во что бы то ни стало уехать в такси на глазах у капризули, сколько б это ни стоило.
Я влез в такси и уселся рядом с водителем.
– Куда тебе, дорогой?.. – ласково спросил водитель.
Я назвал адрес.
– Двадцать пять, дорогой, – как ни в чем не бывало сказал таксист.
Услышав цену, которая в средней полосе составила б в пять раз меньшую, я не повел бровью. За гостеприимство надо платить. На руке у таксиста я увидал массивные золотые печатки. Водил он автомобиль прекрасно. И вообще был какой-то особый человек. Ему даже кивали все встреченные нами милиционеры. «Местный старожил», – подумал я и перестал обращать внимание на особу водителя.
Но чем ближе я приближался к своей гостинице, тем большее беспокойство овладевало мной. Из головы не выходила капризная девушка. Едва ли она дождется автобуса. Таксисты взвинтили цены и держат их. Своя мафия.
– Подождите, мне надо обратно к вокзалу… – сказал я водителю.
– Еще двадцать пять… – невозмутимо сказал таксист.
Я быстро заполнил карточки на вселение, взял ключ и побежал наверх в свою комнату – бросить вещи. Та располагалась на втором этаже, оказалась, как и обещали в путевке, одноместным номером. Если и не шикарным, то достаточно просторным, чтобы было где помахать руками и сделать пару сотен приседаний.
Когда я приехал на вокзал, девушка все еще была там. Грустная и усталая, она оседлала свою сумку и сидела, равнодушно поглядывая по сторонам. Привокзальная площадь почти опустела. Приехавшие – кто побрел пешком, кто скрепя сердце был вынужден раскошелиться и «сбив» компании, чтобы меньше платить, по трое, по четверо уезжали.
Возле моей дамы стояли двое небритых молодых людей, понятно, кавказской национальности. Когда я вышел из такси и проходил возле них, услыхал, как один из них сказал:
– Сэгодня сам хозяин ездыт…
Мой водитель поманил их пальцем, и оба небритых субъекта быстренько направились к нему.
– Вот такси, давайте не ерепениться – и поехали… – я не церемонился.
– Сказала, что не поеду на такси, значит, не поеду… – девушка была готова разреветься. Стало душно и начинало темнеть. Я пожал плечами и решил ждать.
Время шло, и, как ни странно, девушка наотрез отказывалась от такси, как я ни уверял, что деньги – не проблема.
Тут к нам подошли те самые небритые парни, которым что-то наговорил мой водитель. Один из них спросил:
– Куда ехать?
И довольно бесцеремонно пнул ногой чужую сумку. Потом сказал «ого!» и еще раз пнул сумку.
Я повернулся к нему и, не вынимая рук из карманов, процедил сквозь зубы:
– Слушай, парень, если еще раз ты дотронешься до этой сумки, то у нас с тобой испортятся отношения.
– Зачем ты грубишь, дорогой? – спокойно ответил другой парень, так как первый сразу направился к водителю, который подвозил меня, и стал что-то ему нашептывать. Грузный водитель на удивление грациозно выбрался из кабины и вместе с молодым подошел к нам.
«Опять приключения, – подумал я, – опять сбивать кожу на косточках. Когда же это кончится?»
Я был прав. Тройка начала требовать, чтобы мы показали содержимое сумки! Это что, такой местный обычай, когда приезжие должны выворачивать карманы и кошельки?
– Кто вы такие! – кричала девушка. Всю злость и негодование она вылила на этих приставал. Я молчал, но когда один из парней полез расстегивать молнию, я оттолкнул его. Двое молодых сразу набросились на меня, и тут же отлетели в стороны с кровоточащими носами.
Их предводитель сделал знак рукой водителям стоявших такси. Из машин вышли человек пять, семь, а может, и все десять. У некоторых в руках были аккуратненькие монтировочки.
– Милиция! Милиция! – испуганно закричала моя дамочка. Но никто на этот призыв не обращал внимания. Таксисты приближались.
– Расстегните сумку, – спокойно произнес водитель, который подвозил меня, – мы посмотрим, что там, и все будет в порядке.
Вот почему у него такое хищное выражение лица! Да он же грабитель! Вы попробуйте пару раз отобрать у ребенка его любимую игрушку и посмотрите потом на себя в зеркало. У вас лицо будет точно такое, какое было у этого немолодого негодяя.
Девушка съежилась, она вся побелела, а губы дрожали. Я вполне мог показать ей свое мастерство. Тащить ее сумку мог бы и очкарик. Но очкарику не справиться с толпой упитанных таксистов с монтировками в руках жарким вечером в Абхазии. Правда, я тогда не знал, что Абхазия накануне войны.
Я оценивал ситуацию. Мое сознание сконцентрировалось, дыхание участилось, накачивая кислородом и кровью мышцы и мозг. Теперь я видел их всех не только глазами, но и чувствовал своим телом расположение их тел в пространстве. Всех вместе их было одиннадцать человек. Мало того, из темных салонов стоявших такси вполне мог прогреметь выстрел. Поэтому надо было вести бой так, чтобы не подставлять себя со стороны стоянки.
Нападавших не интересовал лично я, их почему-то очень интересовало содержимое сумки. Шмыгая разбитым носом, небритый парень следил за мной (а я теперь опять стоял «руки в брюки»), потом потянулся к сумке.
Я понимал, что должен хоть раз получить по роже, иначе Робин Гуда из меня не получится.
Это сделал один из небритых. Когда я, не вынимая рук из карманов, надвинулся на наглеца, осмелившегося проверять вещи моей дамы, второй небритый неожиданно прыгнул и саданул ногой мне в грудь. Он метил в лицо, но не допрыгнул. Вырвав руки из карманов, я тотчас бросился в схватку.
Первым делом я локтем гвозданул отпрянувшего от страха наглеца, который лез к сумке. Затем с размаху нанес удар небритому, осмелившемуся меня ударить. Над моей головой мелькнула монтировка, но я вывернулся и с разворота поверг нападавшего на землю. Монтировка зазвенела на асфальте.
Тут они все закричали и кучей набросились на меня.
Если б это был настоящий бой, мне было бы легче, так как с каждым ударом численность противника уменьшалась бы. Но получив свою дозу небольшого увечья, таксисты, разъярясь, вновь бросались в драку. Краем глаза я видел, что небритые, воспользовавшись суматохой и тем, что мое внимание отвлечено, наседают на девушку. А она, вцепившись в сумку, отбивалась ногами, вооруженными каблуками-шпильками. Тогда я рубанул ребром ладони одного из самых назойливых таксистов и подпрыгнул к девушке.
Чертова сумка! Почему она так защищала ее?
– Золото у тебя там, что ли?
Девушка плакала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74