– Ну вот, – продолжил Редер. – Вы тут за главного, лейтенант, пока я не вернусь. А теперь уберите всех отсюда, чтобы грейферная команда могла проделать свою работу.
– Пока он не вернется? – прошептала Синтия ар-Рашиду, уходя от коммандера.
– Лучше не спрашивайте, – глядя прямо перед собой, отозвался старшина.
Синтия сильно помрачнела, но больше ничего не сказала и вернулась к своей работе.
Доставить спасательную шлюпку к одной из пусковых дорожек оказалось достаточно легко; грейферные команды теперь уже здорово насобачились. Изучая незнакомый для него пульт управления, Редер почувствовал резкий спуск и поворот. «В этих штуковинах явно защита от дурака предусмотрена, – подумал он. – Все предельно просто – всего несколько кнопок на панели. И я уверен, что эта спасательная шлюпка не маневренней бегемота в пустыне». Тут Питер почувствовал, как грейфер хватает шлюпку и начинает легонько ее потряхивать. Внутри этого космического автобуса все казалось как-то не так. Питеру отчаянно не хватало привычной как собственная кожа защитной оболочки «спида». Считанные мгновения спустя жестокое ускорение вжало его в примитивное и не очень ему подходящее перегрузочное кресло. Во рту у него тут же появился соленый привкус крови, а в глазах потемнело. Никакой специальный костюм не сжимал ему конечности, никакой полужидкий гель не служил подушкой. «Или я просто практику потерял», – подумал Редер.
Его ладони плясали на примитивном пульте управления. Рой брошенных спасательных шлюпок был далеко впереди, и в равной степени примитивная система датчиков показывала его лишь в виде секундных промельков на экране. «Непобедимый» тормозил, его корма и мощное облако сияющей плазмы тянулись в противоположную сторону. «Неустрашимый» тоже тормозил, его бортовой компьютер по-прежнему старался согласовать скорости с «Непобедимым». Ему это уже не требовалось, а вот спасательная лодка при определенной удаче еще могла попытаться.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Редер присвистнул, когда «Неустрашимый» приблизился на расстояние, достаточное для визуального наблюдения. Одно дело было услышать фразу «тяжелые повреждения», а совсем другое – воочию увидеть крупный боевой корабль, который выглядел как «спид», вернувшийся из ближнего боя с достойным противником. Целые секции корпуса были ободраны аж до шпангоута, а ведь обшивка сама по себе составляла важнейший структурный элемент корабля. Оставалось только гадать, как вся эта штуковина не сложилась подобно гармошке, когда они попытались врубить главные моторы. Местами Редер запросто мог заглянуть внутрь и увидеть каюты экипажа или машинные помещения, как будто это была модель или компьютерная имитация. В других секциях виднелись характерные звездчатые воронки и выжженные узоры от ядерных боеголовок направленного разряда, корявые оплавленные дыры от плазменных выплесков и длинные резаные отметины тяжелых лазеров. Когда он подобрался еще ближе, моторы как раз вырубились, и стало видно, как жутко ободраны выхлопные раструбы и как от них все еще отлетают куски, чтобы, крутясь и поблескивая, медленно отправиться в собственный полет по вселенной.
Тут Редер опять присвистнул – или, скорее, попытался. Во рту у него совсем пересохло, и не без причины – корабль мог в любую минуту взорваться. «Как же мне тогда не повезет, – подумал он. – Не говоря уж о том, что день окончательно будет испорчен». Как, впрочем, и вся его жизнь. Хотя, если вдуматься, никакой разумной причины пугаться больше, чем в любой другой опасной ситуации, у Редера не было. Если бы антиматерия все-таки рванула, он бы даже ничего понять не успел. Но подсознание все равно отчаянно сжимало некоторые его жизненно важные органы в предчувствии взрыва масштабов столь чудовищных.
Не отрывая глаз от приближающегося корабля, Редер поражался не столько степени нанесенных ему повреждений, сколько той невероятной удаче, которая держала его на ходу. Попади хоть один из пяти главных ударов, которые ему пришлось принять, на метр дальше или ближе, его бы сейчас тут не было. «И если мы не уладим ту маленькую проблемку с антиводородным баком, – подумал Питер, – его тут тоже вот-вот не будет».
Он направил спасательную шлюпку к открытым воротам полетной палубы, но тут же понял, что сесть там будет непросто. Сами ворота получили жуткие повреждения, толстый металл был покорежен и порван подобно дешевой игрушке. Местами он вообще испарился и снова частично затвердел, образовав причудливые узоры наподобие сплавившихся снежинок. «Прямое попадание из плазменной пушки, – понял Питер. – Похоже, и сама палуба тоже проломлена. Весело будет тут садиться». К счастью, он захватил с собой аварийные средства, так что вполне способен был здесь передвигаться.
Редер вырубил моторы, худо-бедно припарковал шлюпку и принялся надевать скафандр. Скафандр этот был ядовито-оранжевый и очень легкий. Но даже при всем при том неделю жизни в абсолютном вакууме он железно обеспечивал. «Только бы не пришлось в этом на него положиться», – горячо пожелал Редер. Он быстро переоделся, пристроил катетер и все такое прочее, после чего аккуратно загерметизировал шлем и вернулся в кресло пилота. «Еще одна из многих оказий, – подумал он, – когда я благодарю Бога за то, что он меня мужчиной создал».
И «Неустрашимый», и маленькая шлюпка понемногу дрейфовали, так что Питер теперь оказался чуть дальше от того места, куда он прибыл. «Нет, так не пойдет, – сказал он себе, задумчиво оглядев открывшуюся перед ним гигантскую дыру в корпусе. – Надо на главной палубе счастья попытать. Вокруг любого из этих проломов все будет задраено. А вот если с внутренними воротами порядок, тогда я с главной палубы запросто куда надо доберусь». Зона хранения антиводорода располагалась одной палубой ниже, и туда легко было попасть при помощи лифта. Если же лифты не работали, Питер мог воспользоваться одной из аварийных лестниц.
Он поиграл пальцами над клавишами панели, точно пианист перед исполнением виртуозной симфонии. Внезапно раздался какой-то тонкий вой. Спасательная шлюпка начала опрокидываться – медленно-медленно, с легким покачиванием, она поворачивалась вокруг своей длинной оси. Редер недоверчиво посмотрел на главный экран. В левом верхнем углу вспыхивала красным маленькая иконка с гироскопом.
Тут голова у него кругом пошла. «Как кораблем без гироскопов управлять?» – задумался Питер. Ответ был поразительно прост: следовало использовать движки корректировки положения для уравновешивания основного мотора и одновременно удерживать нос на нужном тебе курсе… а эти две вещи друг другу противоречили.
Редер с трудом сглотнул слюну.
А, ладно. Виртуозы мы. Ща исполним.
Его пальцы ловко и нежно застучали по клавишам. Движки корректировки испустили визгливый вой. Краем глаза Питер следил за уровнем горючего, который уже был низок и все понижался. Спасательные шлюпки не обладали ничем таким капитальным, как плазменные токи от главного мотора; там попросту использовался сжатый газ. Причем очень ограниченный запас сжатого газа, который Питер расходовал весьма расточительно, пока маленькое суденышко дергалось, виляло и угрожало опрокинуться, судорожными рывками приближаясь к открытым воротам главной палубы. Сила Кориолиса терзала его внутреннее ухо, настойчиво убеждая Питера в том, что он на самом деле плывет на маленьком паруснике по бурному морю. И такое использование движков корректировки до предела затрудняло контроль за направлением… В чем он наглядно убедился, когда попытался увернуться от зазубренного куска металла, прямиком на который шла его шлюпка, и без всякого результата.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы без всякого результата. Результатом стало то, что громадный выступ в форме варежки отколупал от шлюпки хороший кусок крыши, после чего направил ее прямо на занесенное копье разодранной палубы.
«Мать моя женщина!» – раздраженно подумал Питер, чувствуя себя полным идиотом. Это была последняя мысль, что мелькнула у него в голове, прежде чем навык взял свое. Выключив два движка по правому борту, он зарядил на полную левый борт. Лодка нырнула вперед, поворачиваясь на ходу. Тогда он совсем отрубил энергию, понимая, что идет слишком быстро и что столкновение неизбежно. Зубы его рефлекторно издавали громкий скрип.
«Но если повезет, внутренние ворота я не проломлю», – подумал Питер. Поскольку если бы он это сделал, корабль автоматически отреагировал бы на подобную пробоину задраиванием всей зоны главной палубы. «И отнял бы у меня много времени, – подумал он. – Не говоря о жизни».
Столкнувшись с одной из боковых стенок, суденышко отскочило, крутясь точно гигантская тарелка «фрисби». Привязные ремни, что притягивали Питера к креслу пилота, напряглись, не сдюжили, когда шлюпка врезалась в дальнюю стенку, после чего обрушилась на идеально ровный участок палубы и беспомощно заскользила к пролому. «Что ж, – подумал Питер, – вот и ответ на тот вопрос. Гравитация на корабле все еще есть». Тут тарелочное кручение перешло в беспорядочное кувыркание. Шлюпка словно бы головокружительно завертелась вокруг пилота. «По крайней мере, в некоторых местах корабля», – добавил он к своему заключению о гравитации.
Наблюдая, как его несет назад к звездам, Питер мысленно проклинал даром потраченное время и прикидывал, как ему теперь развернуть чертову шлюпку и снова попасть на корабль. Кровь текла у него из носа и изо рта. Система жизнеобеспечения вовсю гудела, всасывая алую влагу.
Небольшая зазубренная кромка вокруг взорванного участка зацепила нос спасательной шлюпки и тем самым почти ее остановила, на тихом ходу отправляя ее в кучу какого-то непонятного мусора.
Редер немного подождал, убеждаясь, что маленькое суденышко впрямь утихомирилось. Затем он отпустил привязные ремни. «Акции этой компании я тоже куплю», – подумал он, отталкивая ремни в сторону.
Затем он схватил ранец и открыл люк. Подошвы ботинок скафандра липли к палубе, указывая на то, что гравитационная функция в этой зоне нарушена. «Ничего удивительного», – подумал Редер. Картина вокруг него была просто сюрреалистическая. Казалось немыслимым, что люди сперва построили такую грандиозную конструкцию, а потом взяли ее и разрушили. Царящий кругом хаос был в своем роде прекрасен, как хорошие сценические декорации. Если люди здесь и погибли, никаких признаков этого не наблюдалось. А вот над самим «Неустрашимым» нависла отчетливая угроза немедленной гибели. Оторвавшись от созерцания величественного зрелища, Питер направился прочь от пролома.
Его не на шутку раздражало то, что люди ради какого-то эзотерического верования готовы разрушать, да еще в таких чудовищных масштабах. «Каково будет этим мокакам, – задумался Питер, – если мы, плохие парни, как они заявляют, совсем наплюем на райские перспективы, заявимся к ним и всех их к чертовой матери разбомбим? Впрочем, ничего другого они от „бездушной мрази“, Космического Отряда то бишь, и не ждут. А, ладно, – подумал он затем, – „люди везде есть“, как моя матушка выражалась». И он потащился к аварийному выходу; над этим переходным шлюзом все еще горели зеленые огоньки. Стало быть, по ту его сторону по-прежнему оставался воздух…
Сразу за переходным шлюзом Редер избавился от скафандра. «При гравитации в нем нормально работать не получится, – решил он. – И цвет этот меня уже до упора достал».
После жутких разрушений на главной палубе целехонький коридор казался почти зловещим; кроме низкого гула системы жизнеобеспечения, ничего примечательного там не было. Впрочем, не совсем так. Из-за угла тянулась широкая полоса подсохшей крови, где кого-то волокли к спасательным шлюпкам. Лифты не работали, а на их контрольных панелях мигали однообразные сообщения «ПОЖАЛУЙСТА, ВОСПОЛЬЗУЙТЕСЬ АВАРИЙНОЙ ЛЕСТНИЦЕЙ». Которая на самом деле представляла собой вертикальный трап в узкой трубе. Закинув ранец за плечо, Питер стал спускаться. «А я еще думал, что я в приличной форме, – пробормотал он себе под нос. Когда он наконец добрался до подножия трапа со вздохом облегчения зашатался на ровном полу, его колени ныли, икры горели, а левая рука только что не отнималась. Пожалуй, мне стоит что-то подобное в свой моцион включить, – подумал он, поднимая взгляд, – а то потом еще раз, да к тому же вверх… просто жуть».
У выхода с аварийной лестницы имелась общая карта зоны которую данная шахта обслуживала. Обширный белый квадрат был обозначен как «ЗОНА ВЫСШЕЙ СЕКРЕТНОСТИ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Редер снял с плеча ранец и направился в ту сторону.
Он без труда эту зону нашел, но световой знак предупредил его о том, что без стерильной спецодежды туда никого не пропускают. При обращении с антиводородом любая пылинка могла представлять смертельную опасность. Питер поднял взгляд. В потолок были встроены датчики, которые легко определяли, кто стерильный, а кто не совсем.
Редер подосадовал на задержку. Впрочем, все было вполне разумно. Если бы хоть частичка его перхоти встретилась с молекулой антиводорода, результаты стали бы необыкновенно захватывающими.
Он устремился вдоль ряда шкафчиков, выдергивая оттуда белые комбинезоны и с досадой бросая их на пол. «Черт побери! – раздраженно думал Питер. – На этом „Неустрашимом“ все техники какие-то недорослые». Наконец он нашел подходящий комбинезон и в темпе его натянул. Он был не таким объемистым, как скафандр, без катетера и тому подобного, но тоже покрывал его целиком, от темной макушки до мозолистых пяток.
Гладкая белая ткань спецодежды и прозрачная лицевая маска были изготовлены из материалов, к которым попросту ничто не липло. К тому времени, как Питер вернулся к двери, все, что он оставил на ткани, уже с нее соскользнуло. За этой дверью должны были последовательно располагаться еще четыре, и каждая из них вела в более чистую среду.
В конце концов он попал в зону хранения антиводорода. Это было одно длинное помещение, сплошь серовато-белого цвета, не считая труб с цветной кодировкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46