После грубого металла и тесных проходов «Африки» все здесь несло в себе неизъяснимую отраду.
«Этот корабль обустроен с большой любовью и массой прилежания, – подумал Питер. – А занимались всем этим люди, которые точно знали, чего они хотят и как этого добиться. Все здесь так безупречно, что даже не верится». Последнюю мысль он тут же отбросил, решив, что не стоит раньше времени каркать и портить себе настроение. Если тут имелся какой-то подвох, это вскоре должно было выясниться.
Они поднялись на лифте на несколько уровней, а дальше пошли по коридору; Редеру показалось, они пару километров протопали, прежде чем молодой матрос остановился перед дверью со скромной латунной табличкой. На табличке значилось: «Капитан Роджер Каверс».
– Для флотского авианосца «Непобедимый» не так уж велик, – заметил Питер. – Но внутри он довольно просторный. Разве тут соединительных лифтов не предусмотрено?
Авианосцу полагалось иметь большой корпус, чтобы служить базой для более мелких судов, что гнездились внутри него точно рой смертоносных ос. Это обычно означало также более объемные отсеки для команды, тогда как, к примеру, в истребителе капитан должен был радоваться, если ему между своей койкой и дальней стенкой худо-бедно развернуться удавалось. Поэтому авианосцы, как правило, имели внутри различные трубки и эскалаторы, быстро доставлявшие людей в нужное место в случае экстренной необходимости.
– Тут их достаточно, коммандер, – заверил его Камель. – Но капитан Каверс настаивает, чтобы эскалаторами в пределах одной и той же палубы пользовались только если время совсем поджимает. Он говорит, что это уменьшает заторы, а людей в надлежащей форме поддерживает.
Любезным кивком Редер поблагодарил молодого матроса за информацию, и тот постучал в дверь.
«А капитан, похоже, поборник строгой дисциплины», – подумал Питер и приготовился к тяжелой баталии. С поборниками дисциплины у него обычно проблемы бывали.
– Войдите, – отозвался глухой голос.
Камель открыл дверь и отступил в сторону, пропуская Редера.
– Отнесите вещи коммандера в его каюту, – велел ему капитан.
– Есть, сэр, – буркнул Камель и удалился.
Редер отдал честь, вытянувшись по стойке смирно и разглядывая своего нового командира. То, что он видел, ему нравилось. Пока что. Каверс был примерно его роста, около метра восьмидесяти. Над его строгим лицом с орлиными чертами белел ежик седых волос. У него был загар астронавта – такой, какой обычно получаешь на всю оставшуюся жизнь от многих выходов в открытый космос или высадок на планеты с горячим солнцем. На рукаве у него имелась маленькая серо-голубая нашивка бывшего офицера Топографической Службы.
Капитан изучал своего подчиненного с прямотой хищной птицы, которую он так напоминал, и от острого взгляда его серых глаз Питеру стало не по себе.
– Вольно, коммандер, – сиплым голосом произнес Каверс. Его акцент Редер определил как североамериканский, где-то ближе к западу. – Прошу садиться.
Пока Редер усаживался, он понял, что это личный кабинет капитана, составляющий часть его личных апартаментов. На стенах висели голограммы с изображениями кораблей. Был там и истребитель устаревшего типа, и исследователь дальнего космоса из Топографической Службы, неказистый и функциональный, и тяжелый крейсер. «Модели кораблей, которыми он раньше командовал, – подумал Питер. – Не столь уж необычная склонность для капитана». А затем он замер и привстал на стуле, увидев голограмму, что висела как раз у Каверса над головой.
– Это… ведь это «Непобедимый», сэр? – спросил Питер, не в силах оторвать глаз от изображения. Корабль был именно таким, каким он мечтал его увидеть. Разве что еще красивее.
Роджер Каверс улыбнулся. Так можно было назвать то смутное, почти тайное выражение, которое молнией промелькнуло по его суровому лицу. «Годишься, парень», – подумал он. До этого он слегка тревожился; летчики-истребители обычно бывали очень замкнуты в своем кругу и испытывали преданность прежде всего к своей эскадрилье, а уж потом ко всему остальному. Но Редеру явно удалось от этого уйти; во взгляде молодого бортинженера на свой новый корабль безошибочно угадывалась любовь. Он душой и телом принадлежал «Непобедимому». «Ты отлично подойдешь», – удовлетворенно заключил капитан.
– В контрразведке вас прилично задержали, – заметил он.
– Так точно, сэр, – кивнул Редер.
– Их, разумеется, тот инцидент с пиратами заинтересовал.
Каверс с интересом наблюдал, как лицо коммандера приобретает ту же кротость и невинность, что и мальчика-певчего из церковного хора.
– Так точно, сэр, – еще раз кивнул Питер. – У них сложилось впечатление, будто у Торгового Флота есть новое оружие, которым они с Космическим Отрядом не делятся.
– Правда? Расскажите подробнее.
Внезапно Питеру показалось, будто он на минное поле ступил. Инстинкт подсказывал ему, что Каверс знал все; поэтому лучше было все ему рассказать. Все? Вот ведь каверзное какое дельце.
– Итак, сэр, как я сообщил дознавателю…
Где-то на середине своей истории Питер начал слегка потеть. Досадно было рассказывать, видя на лице собеседника лишь неизменное выражение вежливого интереса.
Не подавая никакого вида, Каверс с удовольствием размышлял о растущем разочаровании коммандера. Внешне оно, впрочем, никак не проявлялось; Редер по-прежнему был сама кротость и невинность.
– А что там с грейфером? – после секундного молчание поинтересовался Каверс.
– С грейфером, сэр? Это который на тележке?
– Это который для буксировки «Провинции Квебек» использовался. Вы мне об этом расскажите. Обычная практика торговцев в подобной ситуации – отцепить грейфер и дать деру. Нет смысла рисковать другим кораблем ради того, который уже не спасти… если только где-то поблизости какого-нибудь психа с молотком не окажется.
Питер неловко кашлянул. Итак, его заложили. Очевидно, капитан Бетаб и капитан Роджер Каверс были в чертовски славных отношениях. Впрочем, прикажи Каверс напрямую, Питеру пришлось бы во всем сознаться. Даже если бы это означало неминуемую отставку. Но пока что он этого не сделал. А значит, можно было и дальше кругами ходить.
– Должно быть, кожух механизма не до конца закрылся или еще какое-то микроскопическое повреждение случилось. Так, во всяком случае, инженер «Африки» все это оценил. Мне именно так сказали. – Редер в одно и то же время пытался выглядеть и незаинтересованно, и профессионально, и невинно.
«А он молодчина, – думал Каверс. – Может, просто приказать ему всю правду выложить? Но я, по-моему, и так уже знаю, в чем там дело было. Кроме того, тогда мне придется как-то со всем этим разбираться, а никаких благ для „Непобедимого“ я здесь не вижу». Благо «Непобедимого» шло у него на первом месте. В конце концов, он просил, чтобы ему дали кого-то умного, независимого, принципиального и отважного. «Как же я могу жаловаться, что именно такого и получил?» – спросил себя капитан. Даже если принципы Редера становились несколько эластичными, когда речь шла об отстаивании того, что он считал благом более высокого порядка. «Быть может, – прикинул Каверс, – не следовало тогда „независимого“ просить?»
Положив подбородок на ладонь и теребя нижнюю губу указательным пальцем, капитан изучал своего нового бортинженера. «Нет, все было верно, – подумал он. – Это не линкор. „Непобедимый“ не будет действовать как часть флота или даже атакующей флотилии. Мы будем сами по себе».
– Не желаете ли немного перекусить, коммандер? – наконец предложил он.
– Так точно, сэр, – отозвался Питер, несколько удивленный. Очевидно, капитан уже что-то насчет него решил. «И это несмотря на то, что про мое маленькое приключение с пиратами ему все рассказали, – подумал он. – Интересно, почему Каверс мою откровенную диверсию так запросто игнорирует?»
Капитан нажал кнопку на столе, и из внутренней двери вышел его личный адъютант.
– Что вы предпочитаете, коммандер? – спросил Каверс. – Чай? Кофе?
– Лучше кофе, сэр. Благодарю вас.
Капитан кивнул адъютанту, а затем начал обсуждать с Редером его биографию. Задавал вопросы, отпускал комментарии, расспрашивал про общих знакомых из офицеров.
Вскоре кофе прибыл, и когда адъютант ушел, Каверс откинулся на спинку кресла, потягивая роскошный напиток и поверх чашки изучая Редера.
Наконец он спросил:
– Скажите, коммандер, вы не задумывались, почему вас выбрали для данного конкретного назначения?
«Вот и каверзы начались, – подумал Питер. – Прекрати! – тут же приказал он себе. – : Если не закончишь эту игру с капитанской фамилией – со всякими там «каверзными» проблемами, – рано или поздно это наружу выскочит. А хороший капитан вряд ли такой юмор оценит».
– Так точно, сэр, задумывался, – ответил он после того, как сделал глоток. – Уверен, были и другие кандидаты.
– Да, действительно, – согласился Каверс. – Люди старше вас по званию и куда более опытные. – И с такими фундаментальными проблемами в личных делах, что капитану даже на одной палубе с ними находиться не хотелось. В душе он был убежден в том, что вовсе не из-за срочности ему предложили такой откровенный список мазил. Но затем подвернулся сравнительно молодой и неопытный Редер. С превосходными служебными характеристиками и блестящим послужным списком. Возможный риск в данном случае, говоря откровенно, особенно большим не казался. – Но вот ведь в чем дело, – продолжил капитан, подаваясь вперед. – Ситуация здесь очень специфическая. И она потребовала специфического кандидата.
«Интересно, почему я вдруг пожалел, что меня не отвергли?» – спросил себя Редер.
– Ваш предшественник, – продолжил Каверс, – имел десятилетний опыт работы в качестве бортинженера. Он к нам с «Мерлина» поступил.
– Превосходный корабль, – осведомленно заметил Редер, чувствуя, что от него ожидается какая-то реплика.
– Да, корабль действительно превосходный. И коммандер Окакура был первоклассным офицером. Знающим, искренне преданным своей работе и в разумных пределах осторожным. Вот почему я нахожу его гибель столь необъяснимой. Он был не из тех, кто допускает элементарные ошибки.
Редер почувствовал, как по спине у него поползли мурашки, и на мгновение горло его отказалось проглатывать очередной глоток кофе. «Так он погиб? – вспыхнуло у него в голове. – Тот парень погиб?» Как можно умудриться погибнуть на только что вышедшем с завода корабле, с палубы которого всего несколько дней, как инженеры подрядчика ушли?
– А как именно он погиб, сэр?
– Судя по всему, он в выхлопной раструб «спида» забрался. – Капитан сделал паузу, чтобы перевести дух. – И, как мне сказали, внезапный сбой бортового компьютера заставил его запустить мотор.
Питер почувствовал, как лицо его белеет.
– А коммандер…? – начал он.
– Да. А коммандер тогда как раз в выхлопном раструбе находился. – Каверс сжал губы. То же самое и Питер. «Его как пить дать пришлось звуковыми очистителями от металла отскребать, – подумал он. – Углеродные атомы его тела крепко-накрепко с материалом связались».
– Окакура был очень славным человеком, – мрачно сказал Каверс.
Редер некоторое время молчал, а мозг его бешено работал. «Итак, капитан собирается предложить, чтобы я до самой сути этого дела добрался, – думал он. – По-моему, все предыдущее именно к этому ведет. Он убежден, что коммандера убили. – От этой мысли Питер внутренне содрогнулся. – Если так, то тому, кто это проделал, придется весь этот опыт со мной разделить».
– Капитан, – осторожно начал он, – у меня создается впечатление, что вы видите здесь нечто большее, нежели просто несчастный случай. – Тут Каверс так резко на него глянул, что он невольно подался назад. Затем Питер продолжил: – Или, быть может, смерть коммандера была столь ужасной, что лично мне сложно считать ее простым стечением обстоятельств.
– Ну что ж, – сказал капитан и сделал паузу. Затем он снова взглянул прямо в глаза Редеру. – С тех пор, как мы приступили к работе, у нас была необычайно высокая частота поломки деталей и сбоев компьютеров. В результате людей ранило, даже убивало. – Каверс с удовлетворением понаблюдал за тем, как коммандер без малейшей паники воспринимает эту информацию. – Я думаю, среди нас есть диверсант – убийца на борту этого корабля. На борту моего корабля, – прорычал он. – Было выдвинуто предположение, что именно вы можете оказаться тем человеком, который сумеет помочь мне выяснить, кто этот диверсант.
«Кем выдвинуто?» – задумался Редер.
– Сэр, у меня нет опыта разведывательной или полицейской работы… – начал он.
– Я знаю. Но до получения каюк-то достоверных доказательств я к ним обращаться не хочу. На данный момент у меня есть только высокий процент поломки деталей и несколько несчастных случаев, один из них со смертельным исходом. Но у нас тут новый корабль, новая команда, мы еще даже в первый рабочий рейс не выходили. В контрразведке мне скажут, что это вполне ожидаемо.
Питер кивнул. «Наверняка скажут», – подумал он.
– Но я уже очень давно служу в Космическом Отряде и точно знаю, что на моем корабле что-то подгнило. – Каверс буквально сверлил глазами Редера. – Вы здесь новенький, и у вас нет уз, привязанностей или конфликтов, которые могут вам помешать. Кроме того, мне сказали, что вы обладаете недюжинным мужеством и первоклассным инстинктом. Не думаю, коммандер, что насчет диверсанта я ошибаюсь. Хотя очень хотел бы. И если я все-таки ошибаюсь, надеюсь, вы поможете мне с этим справиться. А если нет – постараетесь выяснить, кто это.
Редер расправил плечи. С таким вотумом доверия – как он мог хотя бы помыслить об отказе? «Но я очень хотел бы знать, – подумал он, – кто еще в мой фан-клуб входит».
– Я сделаю все возможное, сэр, – сказал он.
– Не сомневаюсь, коммандер, – отозвался Каверс, снова призывая своего адъютанта. – Сегодня вечером по случаю вашего прибытия на борт у нас состоится «обед». В девятнадцать тридцать я пошлю старшину проводить вас в офицерскую кают-компанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46