И вид у нее был довольно побитый. «Еще бы, – подумал Питер. – Ведь все орут на нее и обвиняют в том, что все портится. А потом орут за то, что она старается все это починить. И ей, естественно, в кошмарном сне не могло присниться, что, помимо технической стороны дела, ей еще и за пятьсот человек придется отвечать. Так что бедный ребенок сейчас крутую полосу препятствий преодолевает».
Конечно, как офицер Космического Отряда Содружества, Синтия Роббинс должна была преодолеть массу всяких полос, прежде чем ее на эту поставили. С другой стороны, люди по самым разным причинам в вооруженные силы вступают. «И я сомневаюсь, – подумал Питер, – что ее причиной была быстрая дорога к славе и могуществу».
Несмотря на все ее старания добиться противоположного, Редер вдруг понял, что эта девушка ему нравится. Она явно старалась как-то справиться с тем тяжелым положением, в котором она оказалась. И единственной загвоздкой для Редера оставалась неотвязная мысль, что лейтенант Синтия Роббинс вполне могла сама создать ситуацию, которая ее в это положение поставила.
– Ну ладно, – сказал он, вставая. – Пожалуй, мне пора предпринять обход главной палубы и начать знакомиться с людьми.
Роббинс и ар-Рашид тоже встали.
– Вы не будете против, если старшина… – начала Роббинс.
– Отставить, – оборвал ее Редер. – Предполагается, что вы будете моим заместителем, лейтенант Роббинс. Мы должны научиться работать вместе. Кроме того, мне требуется кое-какая техническая информация о наших объектах, и я полагаю, что именно вы должны мне ее предоставить.
– Есть, сэр.
– Не беспокойтесь, лейтенант, все будет совсем не так страшно. Я только что школу закончил, и оценки у меня совсем неплохие.
Тут Редеру показалось, что на лице ее мелькнула улыбка, и он взглянул на ар-Рашида.
Глаза старшины просияли, и он губами обозначил слово «кнут».
«Ладно, старшина, – подумал Питер, – пусть будет кнут. А ты про пряник не забывай».
ГЛАВА ПЯТАЯ
Редер уже привык питаться в одиноком великолепии офицерской кают-компании, пока «Непобедимый» находился в Транзите. Разумеется, такие роскоши мирного времени, как стюардессы, остались теперь только адмиралам и прочим большим шишкам, и все же кают-компания была чудесным местечком. Кто-то даже успел украсить ее серией фресок, милых старомодных вещиц с лунными пейзажами и видами колец Сатурна. На новом корабле ароматы еды и кофе только-только начинали преобладать над запахами сохнущей замазки и синтетики, в равной мере приятными для астронавта. Редер также привык запихивать в себя куда больше одной порции. Он улыбнулся, вспоминая вчерашний день – как он благожелательно кивнул стоящей на раздаче девушке, нагружая свою тарелку сосисками, яичницей с ветчиной, сияющей жареной картошечкой…
И как эта девушка закрыла глаза и постаралась задержать дыхание, а хлебный сухарик застыл на полпути к ее губам.
«Ужасно, должно быть, – подумал он тогда, – быть вынужденной готовить для сотен человек, когда тебя от одного вида еды тошнит». И особенно когда почти все, кроме Питера Редера, ничего, кроме хлебного сухарика, и не хотели.
Впрочем, не этим утром. Прошлой ночью они вышли из Транзита, и сегодня все уже хорошенько подготовились наверстать пропущенные трапезы. Питер припозднился на раздачу, и теперь там почти ничего, кроме сухарей, не осталось. Зато все столы были упакованы локоть к локтю.
Питер с горестным вздохом положил себе на поднос хлебный сухарик. Еще ему перепала маленькая сосиска в тесте, а также чайная ложка яичницы, которую он сумел наскрести с горячей сковороды. «Надо было пораньше прийти, – грустно подумал он. – Разумно было предположить, что все зверски проголодались. И очень сомнительно, что меня удостоят хоть капли сочувствия, если я пожалуюсь».
Он присел рядом с квартирмейстером, который посмотрел на его тарелку и самодовольно ухмыльнулся.
– Вообще-то я хотел и это забрать, но потом решил хоть что-нибудь вам оставить.
– А знаете, Ларкин, – начал Питер, неотрывно глядя на три сочных котлеты на тарелке квартирмейстера, – после поста много есть вредно. Вот был у меня один знакомый, так он, царствие ему небесное…
– Уберите ваши бесстыжие глаза от моей тарелки, Редер! – прорычал Ларкин, отодвигая свой поднос подальше от Питера. – У вас последние двое суток было и первое, и второе, и пятое, и десятое. Теперь настала пора всем взять свое.
Тогда Питер посмотрел через стол на Ашли Люрман, которая поверх горы омлета ответила ему взглядом голодной волчицы, защищающей своего детеныша.
– У меня для вас те же пожелания, – процедила молодая женщина, – только в двойном размере.
– Доброе утро, лейтенант, – любезно поздоровался Редер. Она лишь испустила какое-то кошачье шипение и снова обратила все свое внимание на омлет.
– Бросьте, ребята, да не собираюсь я прямо у вас с тарелок еду забирать! – широко раскрыв невинные глаза, воскликнул Питер. «Зато на ленч я приду первым», – подумал он. Это не должно было стать проблемой, поскольку большинству офицеров «Непобедимого» предстоял напряженный день, тогда как Редеру требовалось только следить за всеми остальными и поддерживать свои «спиды» в идеальной готовности.
Двухдневный Транзит доставил их на главный полигон Содружества. Сегодня оружию «Непобедимого» впервые предстояло выстрелить по-настоящему, а учитывая необычайно высокие темпы поломки большей части оборудования, напряжение в кают-компании висело такое, что даже челюстями тяжело было шевелить.
«Хотя, – подумал Редер, скорбно наблюдая за работающими челюстями других офицеров, – лично мне ими и шевелить особенно незачем».
– Ну как, – бодро поинтересовался он, – все готовы?
– Как никогда, – лаконично отозвался Оджи Скиннер, даже не нарушая ритма работы своих челюстей.
– Тебе легко говорить, – с ухмылкой заметил Труон Ле. – Для тебя все самое сложное уже позади, – добавил он, имея в виду их высокоскоростной круиз по системе Антареса и транзитный прыжок к полигону. – Сегодня для тактической группы будет работенка.
Оджи погрозил начальнику тактической группы вилкой.
– Инженерам всегда работа найдется. Правда, Редер?
– Истинная правда, Скиннер.
– Если я когда-нибудь скажу, что моя работа закончена, – продолжил главный механик в адрес Труона Ле, – это будет значить, что я в отставку ухожу.
– Согласен, – с улыбкой отозвался Труон Ле.
– Порой мне кажется, этот парень откуда-то из другого измерения прибыл, – качая блондинистой головой, прошептал Редеру Ларкин. – То есть, я, по-моему, тоже своему делу предан, но я иногда могу встать из-за стола и сказать: все, рабочий день закончен.
– Ну да, – негромко согласился Редер. – Но «Непобедимый» не окажется в опасности, если вы моржовые бобы забудете заказать.
– Хотел бы я с вами согласиться. Но если вы когда-нибудь с разочарованным фанатом моржовых бобов столкнетесь, – тут Ларкин выразительно развел руками, – будет такая бойня, что даже не описать.
– Я пошел, – сказал Труон Ле, вставая. – Всем удачи.
– Удачи, – дружно отозвались все. Один за другим они стали заканчивать свой сверхплотный завтрак и расходиться по рабочим местам. Наконец в кают-компании остались только Редер и Ларкин.
– Я чувствую себя виноватым, – сказал Ларкин. – Самая тяжелая часть моей работы уже закончена.
Он имел в виду титанические усилия по заказу и хранению многих тысяч предметов, требовавшихся для жизни и работы на корабле таких размеров, как «Непобедимый». Не считая боевой ситуации, их распределение происходило почти автоматически.
– А моя работа до завтра реально не начнется, – отозвался Редер. – Но нам обоим надо быть наготове.
Квартирмейстер иронически хмыкнул.
– Да уж. Никогда не знаешь, что Старику потребуется. Представить себе не могу, чтобы он даже в разгаре сражения аварийный инвентарь запрашивал.
– Служба у нас такая, – обтекаемо отозвался Редер. Затем он искоса глянул на квартирмейстера. – Я так понимаю, моржовые бобы у нас все-таки есть.
– У нас есть не просто моржовые бобы, – сказал Ларкин, вставая, – у нас есть новые, улучшенные, самонаводящиеся моржовые бобы с лазерным прицелом. Если такой боб рванет, все мокаки сразу на колени падут!
– Надо полагать, это наше спасительное оружие? – в деланном ужасе спросил Питер, прижимая к груди салфетку.
Ларкин с серьезностью посмотрел ему в глаза.
– Кто знает, что Старик еще мог запросить.
– Боже мой, – произнес Редер и залпом допил остатки кофе. – Тогда я, пожалуй, рад, что я на нашей стороне.
На главной палубе лейтенант Роббинс явно испытывала проблемы; потея и пританцовывая, она тянула за что-то у себя на комбинезоне. Редер сделал на своем служебном мониторе близкий план и ухмыльнулся. «Да, – подумал он, – это просто классика». Кто-то завернул немного специальной вакуумной замазки в тонкоплас и положил этот комочек на дно одного из инструментальных кармашков на рабочем комбинезоне лейтенанта. Стандартная процедура – ярой сторонницей которой была Роббинс – заключалась в том, чтобы в самом начале вахты вынимать каждый инструмент из кармашка и вставлять его назад. Как только кончик многоцелевого манипулятора проткнул тонкоплас, инструмент оказался намертво прикреплен к ткани…
Теперь Роббинс придется сбегать в свою каюту и переодеться. Конечно, никакого реального ущерба. И, разумеется, ему придется ее поддержать. Редер ткнул кнопку на пульте.
– Ар-Рашид! Я хочу знать имена тех, кто это проделал, с тем чтобы наложить на них дисциплинарное взыскание. В военное время – никаких шалостей!
Но в действительности это был всего лишь необходимый жест хорошего тона.
Его кабинет над главной палубой в первую очередь обеспечивал подачу материала с капитанского мостика; Редер снова переключился туда и приклеился глазами к монитору, демонстрировавшему происходящее на мостике, тогда как его люди временно работали без его надзора. Он напряженно вглядывался и прислушивался, пока «Непобедимый» приближался к своей первой мишени, неправильной формы астероиду добрых двенадцати сотен метров в длину. «Формой он почти как корабль», – подумал Редер. Затем он стал прикидывать, как именно они собираются его атаковать. Они были слишком близко, чтобы использовать ракеты без риска хотя бы частичного повреждения судовых датчиков. «Хотя взрыв был бы просто роскошный», – подумал он.
– Цель обнаружена, – нараспев произнес Труон Ле.
– Огонь по моей команде, – сказал капитан. – Огонь.
Внезапно передний лазер корабля воткнулся в мишень. В вакууме луч был невидим, но когда никель и железо сублимировались в пространство, он засиял красным в рассеянной пыли. Даже несмотря на включенные фильтры, на луч было больно смотреть, пока он аккуратно прорезал себе дорогу к центру астероида. Две половинки медленно распались, оплавленный камень по всей их длине почти мгновенно охладился до серой массы.
– Дальнейший курс, – приказал капитан.
– Курс введен, сэр, – отозвался рулевой.
– Цели обнаружены, – снова сказал Труон Ле.
– Огонь по моей команде, – негромко произнес капитан Каверс.
Две половинки астероида теперь уже разошлись на сотни километров друг от друга, хотя на экране их словно бы несколько метров разделяли. Капитан держал паузу, явно ожидая более существенного размежевания, чтобы проверить, сумеют ли его люди удержать цель.
– Огонь! – наконец сказал Каверс. И все двенадцать противокорабельных лазеров по правому борту выпалили одновременно, ударяя два продолговатых куска астероида поперек. Двенадцать алых копий вонзились в холодный камень и разрезали его как масло. Сравнительно мелкие куски закувыркались прочь друг от друга, когда высвободившийся газ понес их по непредсказуемым траекториям вдоль орбиты прежнего астероида.
– Готовность к развороту, – приказал капитан.
– Есть, сэр, – отозвался рулевой.
Наблюдая за тем, как в уголке экрана показывается мишень, Редер предвкушал изменение точки обзора, когда «Непобедимый» крутанется, чтобы привести в действие лазерную пушку по левому борту.
– Разворот, – приказал Каверс.
– Есть разворот, – отозвался рулевой.
Редер заметил небольшое изменение фонового шума, производимого моторами корабля, когда они урезали энергию для всего, кроме маневровых двигателей, которым предстояло развернуть «Непобедимый». На экране он видел непрерывно смещающуюся перспективу разрезанного на куски астероида, пока наружные камеры компенсировали изменение положения корабля относительно его мишени. Наконец угол стабилизировался, но они продолжали отходить прочь от астероида, и он становился все меньше. Затем внезапный запуск моторов остановил задний ход «Непобедимого» и после самой краткой из пауз повлек его вперед.
«Я всегда думал, что должен что-то чувствовать, когда мы это проделываем», – подумал Питер. В «спиде», которому недоставало гравитационных компенсаторов «Непобедимого», он бы прекрасно все чувствовал. «По части тактильных ощущений здесь явно досадная недостача», – решил Редер и резко встряхнулся, чтобы эту недостачу возместить. С другой стороны, ничто достаточно большое для установки компенсаторов не способно было потягаться с тем соотношением мощности и массы, которым мог похвастаться «спид».
Пока они приближались к мишени, Каверс спокойно произнес:
– Лазерная пушка по левому борту, готовность к залпу. Огонь, – немедленно скомандовал он.
Редер усмехнулся. Он мог побиться об заклад, что по крайней мере один канонир ожидал длинной паузы. И действительно, один из выстрелов вышел таким диким, что показалось, будто тот, кто его произвел, при этом со стула рухнул.
– Похоже, у нас осечка, – протянул капитан.
«Как пить дать», – мысленно согласился с ним Редер.
– Сэр, – произнес женский голос, при всем своем спокойствии заметно смущенный. Должно быть, это был кто-то из команды технического обслуживания орудий. – Мы обнаружили неполадку в лазере номер девятнадцать. Одна плата прицельного датчика была поставлена ошибочно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46