Они приближались к линии огня, когда у входа в пещеру появилась
Иллиана. Мысли Еремиуса мгновенно оставили баталию и переместились на
ее очарование , каждый элемент ее красоты предстал перед ним.
Моментом позже он увидел свою судьбу. Иллиана подняла руку и
линия огня исчезла. Сжала руку Боры и позволила ему раскрутить пращу.
Только один камень пролетел, но Трансформированные взвыли , будто
этот камень летел прямо в них. Их твердая линия нарушилась. В ее
бегущие остатки врубились Циммериец и воительница.
Вначале они вынуждены были пробивать себе дорогу, но потом
Трансформированные поняли, что их враги атакуют только стоящих у них
на пути. Уйти с пути людей, казавшихся непобедимыми, было достаточно
просто,- несколько шагов, затем еще несколько, каждый шаг с большей
скоростью.
Но не все Трансформированные бежали, как мертвые листья перед
штормом, достаточно много продолжали сражаться. Циммериец и
Боссонианка спускались по холму как мстящие боги.
Еремиус сорвал кольцо с руки. Он пока не смел произнести заклятье
оставляющее ему последний шанс слишком близко к себе. Он отбросил его
на землю. Золото зазвенело по камням звон казалось продолжался,
наполняя его уши стуком огромного гонга.
Колдун прижал руки к ушам. Приглушив звук, он еще раз попытался
направить мысли на заклятье.
Если бы он смог это сделать , больше бы ничего не потребовалось.
Если он провалится, ничего больше не поможет.
* * *
Конан никогда в своей жизни не бегал с такой скоростью, по
крайней мере после длительного сражения. Несмотря на свое горной
происхождение, он боялся, что его подведут ноги. Споткнуться сейчас
будет хуже чем просто смертельно, это будет унизительно.
Наконец он почувствовал под ногами уровень земли. Впереди он
видел Еремиуса6 кольцо с Камнем у его ног и руки прижатые к ушам. Что
слышит колдун, а он не слышит , он не знал и не беспокоился.
Он только знал, что еще несколько шагов и он подберет Камень.
Конан покрыл уже половину расстояния, когда кольцо поднялось в
воздух. Камень не горел, он делал нечто гораздо более худшее.
Он пело.
Он пел на тоскливой, заунывной ноте голосом, не произносившим
слов, но обладающим огромной мощью, чтобы нарисовать картины в голове
Конана. Конан видел Циммерийскую шлюху с глубоким лоном и его самого
сцепившихся в любви перед ослепляющим огнем. Он видел уютную хижину с
детьми, играющими пред тем же огнем. Он видел темно волосых мальчиков,
чертами напоминающих его самого, обучающихся искусству охоты и кинжала
у своего отца. Он увидел самогосебя с поседевшии волосами, проводящего
решения на деревенском собрании.
Камень казалось говорил, все к чему ты повернулся спиной , могло
бы быть таким. Ему надо было лишь повернуться спиной к Еремиусу.
Конан замедлил шаг. Он повернулся спиной к Циммерии с открытыми
глазами, но сейчас эти глаза грозили затуманиться от сожаления по
потерянному. Он знал , что это было неестественное сожаление, но мощь
этого вымела остатки его знаний.
Еше кто-то пробивался к мозгам Конана. Камень Иллианы кричал
песнь триумфа. Одинаково ослепительные картины вошли в его сознание-
скакание на лошади во главе армии по городу башен с позолоченными
крышами под по-северному голубым небом. Светились белые облака, на
него сыпались цветы,цепляясь за гриву скакуна, восторженные крики и
хлопанья в ладоши толпы поглотили болтовню встречи Циммерийской
деревни.
Будто захлопнув двери перед лицом непрошенных гостей, Конан
выбросил оба Камня из своих мозгов. Совершенно не важно, что каждый из
них предлагал в качестве награды. Оба одинаково считали, что его можно
купить. И оба ошибались, а вместе с ними и их хозяева.
Конан не нуждался в подбадривании, чтобы уничтожить создателя
Трансформированных. Что он сочтет возможным сделать с Иллианой он
оставит на будущее.
Сабля Конана взмахнула. Ее острие прошло через кольцо. Острый
клинок подпрыгнул к небу, где снова собирался туман. Кольцо и Камень
соскользнули к эфесу.
"Люди , бегите!"
Последнее, что Конан увидел поворачиваясь бежать, как Еремиус
тяжело осел на землю, закрывая лицо руками.

Часть двадцать вторая
Они были на полпути из долины, когда Иллиана споткнулась и упала,
по всем признакам безсознания. Конан приблизил ухо к ее губам и
заметил слабое дыхание. Затем он передал кольцо с Камнем Раине,
которая надела его на свою левую руку. Засунув саблю в ножны, Конан
поднял колдунью и продолжал подъем.
"Позволь мне пройти вперед и разыскать более легкий путь,
капитан," попросил Бора. "Ты горец, как и я, но мне в эту ночь не
пришлось драться на руках с Трансформированными."
"Не сейчас," сказала Раина. "Мы хорошо слышали конец Еремиуса.
Что касается его созданий-"
Из клубящегося тумана долины донеслись дикие крики, не
человеческие по качеству, но явно из человеческой глотки. Злоба, ужас
и боль соединились неправдоподобно в криках.
Затем вой Трансформированных превратился в кошмарный хор,
поглотивший крики человека.
"Что , именем Митры, это было?" проговорил Бора.
"Как сказала Раина, мы слышали конец Мастера еремиуса," сказал
Конан. "Готов поспорить, что это был он, когда из него делали легкий
ужин для его Трансформированных."
Боря передернул плечами. "Держи свою пращу на готове," добавил
Конан. "Это единственное из оставшегося оружия способного поражать на
расстоянии."
"Кроме того, оно единственное, которого не каслось заклять е
Иллианы," почти в трансе произнесла Раина. Конан уставился на нее
удивленно.
"Что с тобой?"
"После всего, на что я насмотрелась эти дни, даже магия Иллианы
кажется несколько иной. И все, происходящее с участием Камней...." Она
встряхнула головой. "Я буду думать об этом, когда у меня будет
достаточно свободного пространства в голове."
Они выкарабкивались из долины в молчаниии. Кроме того, их
окружала темнота, которой Конан был признателен. Темнота и
восстановившийся туман прятали их от Трансформированных, а Камням
давали возможность спать.Они могли быть так же измождены, как их
спасители, или даже их новая хозяйка.
Туман остался позади в Долине Демонов. Ко времени, когда Бора
увидел Повлителя Ветров, возвышающегося на фоне звезд, Иллиана снова
могла идти. Она дрожала на ночном ветру.
Бора понял, что поддерживавшая ее в тепле магия закончилась. Он
стащил рубашку и подал ее Иллиане. Она поспешно надела ее, склонив
затем голову с грациозностью королевы.
"Мы тебе признательны," сказала она. Конан нахмурился и казалось
хотел что-то произнести, затем решил прежде еще раз обдумать. Снова
они двигались в молчании.
Поведение его компаньонов удивило Бору. Циммериец и Раина должны
находиться на пределе своих сил. Иллиана сражалась с Еремиусом, не
менееопасным противником, чем Трансформированные, и едва ли привыкла
бродить по горам с голыми ногами.
Внизу они находились почти в пределах видимости места, где они
оставили свой багаж. Они опустошили бурдюки с водой, снова их
привязали и повернули к последнему склону.
Вдруг Конан резко поднял руку вверх.
"Стоп. Всем спрятать ся. Я пойду один." Говорил он тихо, будто
кругом могли прятаться вражеские уши.
"Мы желаем знать-" начала Иллиана.
Снова Конан нахмурился. Затем он произнес с изысканной
вежливостью, "Вы узнаете тогда, когда и я. А пока , я взываю к вашей
доброй воле."
Раина и Конан обменялись взглядами. Затем Раина положила руку на
спину Иллианы и легко подтолкнула ее к кустам. Когда Бора последовал
за женщинами, Конан уже карабкался по склону путем, скрывающим его от
глаз внизу. Снова Бора удивился как тихо этот гигиант может
передвигаться.
Бора не успел стать нетерпеливым, как вернулся все также тихо
Конан. Первым признаком его возвращения послужил мягкий птичий свист.
Затем в кустах появилась черноволосая голова.
"Шестеро полоумных, которых еремиус использовал как патрульных.
Они сидят около нашего багажа. Сабли, дротики, луков нет. Они выглядят
настороже."
"Мы должны убить еще слуг Мастера?" спросила Иллиана почти
дерзко.
Конан пожал плечами. "Я думаю мы могли бы их оставить для армии,
как Трансформированных. Но вы же не собираетесь идти всю дорогу до
Форта Жеман в таком виде?"
"Это совсем необязательно необходимо."
"Бородой Эрлика! Как-?"
"Не богохульствуй."
Если бы Иллиана говорила на Стигианском, Конан не выглядел бы
более ошеломленным. На этот раз нахмурилась Раина, затем заговорила.
"Прости нас госпожа. Мы думаем только о вашем комфорте."
"Это благородно. Очень хорошо. Мы даем наше согласие." Она вяло
махнула вниз рукой. "Выполняйте свои обязанности."
Снова Боре показалось, что он слушает королеву. Королева - или по
крайней мере управляющий одной женщиной и двумя Камнями.
Не обеими камнями. О, боги, пожалуйста не обеими.
Бора привел мысли в порядок и принялся искать под кустами камни
для пращи.
Боевой клич Циммерийца казалось парализовал половину мужчин.
Остальные подпрыгнули. Они умерли первыми. Конан зарубил двоих,
третьего Раина.
Один из сидевших завалился на бок с разломанными ребрами и
остановившимся от камня сердцем. Его товарищи поднялись, один, чтобы
сбежать, второй - ткнуть дротиком в Конана. Это вынудило Конана
пригнуться к земле, затем он разрубил древко дротика саблей.
У мужчины остался обрубок достаточной длины, чтобы использовать
его как дубинку. Он отразил первый удар Циммерийца и попытался
ответить ударом по колену.
Это проявление мастерства и мужества ни удалили ни сильно
оттянули судьбу воина. Раина проскользнула под блок, поставленный
импровизированной дубинкой, кинжалом. Он отклонился назад с истекающим
кровью бедром и не успел посмотреть вверх на опускавшуюся саблю
Конана.
Бора поискал сбежавшего и увидел, что он достаточно далеко ,
чтобы не достать его пращей. Затем он оглянулся. Конан не сомненно
заметил бы любых часовых, которые действительно могли быть начеку.
Вторая пара глаз никогда не вредила шансам на победу, как говорил
капитан Хадьяр.
Увидь Бора Мастера Еремиуса, поднимающегося по холму, он бы так
не удивился.
"Якоуб!"
Циммериец развернулся. Бора указал. Сабля Циммерийца подпрыгнула
вверх.
"Доброе утро, Капитан Конан," сказал Якоуб. Он говорил спокойно,
будто они встретились, чтобы посетить таверну. Затем он посмотрел на
тела своих людей. На мгновение спокойствие нарушилось и на лице
появилась горечь.
"Я не достаточно их выучил," все что сказал Якоуб. Затем он
обнажил свою саблю. "Я все еще могу отомстить за них."
"Мало шансов," произнес Конан. Через мгновение он засунул свою
саблю. "Якоуб, я бы не хотел смотреть в лицо твоему отцу, имея твою
кровь на своих руках. Я не имею больше ничего против тебя."
"Если бы ты хотел сказать, что не убивал моих людей"
"Твоих людей?" фыркнул Конан. "Ручных собак Мастера Еремиуса? Что
ты им должен?"
"Мою смерть или твою," сказал Якоуб.
"Эта навозная отрыжка-" начал Бора. Он потянулся к праще, через
мгновение он понял, что совершил ошибку, начав говорить, - мускулистая
боссонианская рука схватила его сзади за горло. Свободная рука Раины
вырвала у него пращу.
Неожиданно освободившись, он развернулся к лицу воительницы.
"Ты-! На чьей ты стороне?"
"Я против твоего обесчестивания Конана. Якоуб-"
"Якоуб обесчестил мою сестру! Он обесчестил мою семью!"
"Ты желаешь драться с ним?"
Бора оценил обеспеченность Якоуба, грацию его движений, легкость,
с которой он сжимал эфес сабли. "Нет. Он изрубит меня на куски."
"Тогда отойди и дай Конану решить проблему. Якоуб внебрачный сын
Старшего КапитанаХадьяра. Его нахождение здесь может означать
предательство командира Конана. Честь Конана здесь тоже замешана. Если
Якоуб не сбежит, он должен будет умереть в справедливом поединке."
"А если капитан Конан будет убит-?"
"Тогда я встану перед лицом Якоуба. Либо поклянись сохранятьсвою
пращу на привязи, либо я сейчас разрежу ее кинжалом."
Боа выругался бы, если бы знал слова дотойные его ярости. Наконец
он бросил. "Держи, ты - Боссонианская проститутка-!"
Удар нацеленный в Бору никогда не достиг его. Конан и Якоуб
прыгнули друг к другу, опускающееся солнце засверкало на их саблях.
После Бора признавал, что подумывал использовать пращу для
спасения Конана и отмщения за честь семьи. Он не мог поверить,
что Циммериец годился для боя один на один с сильным противником после
ночного боя.
Он не знал, что Конан также знает пределы своей силы.
Циммерийский прыжок в пределы досягаемости сабли был последним.
Остальную часть боя он двигался по возможности мало, создав невидимую
защиту из мелькающей стали. Якоуб был свеж и быстр, чтобы избегать
поражения саблей Конана. Он мог бы победить , располагай он на одно
мгновение четкой линией атаки.
Смертельный танец клинка Конана не предоставляли ему такой
возможности.
В некоторый момент драки вниз спустилась Иллиана. Через мгновение
она отвернулась, зевая, будто находила битву на смерть не более
интересной, чем спаривание свиней.
Присев, она открыла сумки и принялась одеваться. Бора на
мгновение пожалел, что такое прекрасное тело наконец спрятано. Раина
оставалась обнаженной, но ее лицо имело такое выражение, которое
заставило его усомниться кого она считала врагом, Якоуба или себя
самого.
Бора удивился как и Якоуб концом сражения. Он ожидал, что Конан
будет стоять пока Якоуб не обессилет. Вместо этого, Конан неожиданно
совершил ошибку и подставился так, что даже Бора мог обнаружить это,
для смертельного удара Якоуба.
Ни Бора, ни Якоуб не разгадали намерения Конана. Первым намеком
на это послужило падение Конана под лезвие Якоуба. Все же оно прошли
опасно близко от головы; полетели клочки покрытых кровью волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30