Слава Богу,
им не дано понять, какие штуки я советую проделывать с этими прелестными
малышками."
Он прекратил петь и стал ждать. Мужчина, выглядевший старшим в
отряде, заговорил. Очень спокойно, но решительно. Молодая женщина робко
приблизилась к Симусу и дотронулась до арфы. Когда она убедилась, что
пришелец не возражает, то деликатно забрала ее и стала перебирать струны.
О'Нейл был выше ее на голову.
"Ну что же, музыка им несомненно известна", - подумал О'Нейл.
Судя по изящному телосложению, мужчины бойцами не были. Безусловно,
они были привлекательны, но эта привлекательность скорее напоминала
обаяние таранских юношей.
"Я могу легко справиться с целой оравой таких, как они. В считанные
секунды разоружить всю компанию. Отколотить мужчин и похитить девушек.
Возможно даже, что девушки охотно пошли бы со мной. По-моему их
очаровал шестифутовый рост и рыжая борода.
Симус О'Нейл, ты просто кретин, если тебе в голову лезут такие мысли.
Думать - то об этом ты можешь, пока не устанешь, но не более.
Закон запрещает использовать в своих целях аборигенов, касается ли
это сексуального аспекта, или любого другого. Бог мой, Симус, ведь ты
всегда свято чтил Закон."
Все его пленники были одеты в бирюзового цвета накидки, обернутые
вокруг тела, с жетонами. Эта одежда напоминала юбку шотландского горца.
Судя по жетонам, скорее всего это была униформа. У мужчин она держалась на
талии, у женщин - под руками. Несмотря на жару и высокую влажность, легкая
ткань выглядела свежей и неизмятой.
"Должно быть, у них не возникает никаких проблем с раздеванием.
Послушай-ка, Симус О'Нейл, а как же Закон?
Да ведь я думаю об этом только потому, что решительно не представляю,
как шпионить. Должен же мужчина владеть собой!"
Местный с ружьем подошел к нему и начал говорить на очень мелодичном
языке. О'Нейл пытался дотянуться до ручки настройки универсального
транслятора, находившейся в дюйме от его груди. Он поднял руки и широко, с
видом победителя, улыбнулся.
Молодая девушка дотронулась до его бороды.
"Что они, никогда не видели такого?"
Вооруженный мужчина сказал что-то очень резко. Она залилась краской,
отдернула руку и опустила глаза, что-то бормоча. Симусу показалось, что
она извиняется.
- Все нормально, все нормально, - утешил Симус. - Даже таранским
женщинам нравятся рыжебородые мужчины.
Девушка залилась краской еще сильнее.
"Ну, не удивительно ли, что одной интонацией можно выразить так
много?"
Напряжение Симуса постепенно спадало. Возможно, в задачу полицейского
патруля и не входило лишать его жизни, если он и проявит агрессивность.
Прогноз Гармоди сбывался. Они были в нерешительности. Мужчина отдал
распоряжение, и женщина с сединой опустила копье. Верх ее униформы был
причудливо украшен множеством золотых полосок, и это совсем не портило ее
полной груди, совсем не портило.
Скорее всего, это были знаки отличия или принадлежности к медицинской
службе. Выглядела она солидно, внушительно. Чувствовалось, что она
привыкла отдавать распоряжения и привыкла, что они выполняются. Из кармана
туники она вынула что-то, похожее на шприц.
"Полицейский доктор", - неторопливо подумал О'Нейл для того, чтобы на
"Ионе" было легче воспринимать. - "Очевидно, они хотят парализовать или
усыпить меня."
Женщина приближалась к О'Нейлу медленно и боязливо, с марлевым
тампоном в одной руке и с иголкой в другой. Остальные подступили на шаг
ближе, с копьями наготове.
Ее голова приходилась ему на уровне груди. Подняв выразительные карие
глаза навстречу взгляду его голубых, казалось, она умоляла его не
причинять ей вреда. Их взгляды встретились. Она быстро отвела глаза. Потом
снова решительно взглянула на него. Ее темно-карие зовущие глаза были еще
более испуганными на этот раз.
Для этой исполненной ужасом женщины О'Нейл был просто сосунок.
"Она годится мне в матери."
У нее были круги под глазами, едва заметная сеточка морщин, тронувшая
кожу у подбородка. Но это не портило ее. Она была прекрасно сложена и
удивительно привлекательна.
- Не бойтесь меня, - О'Нейл дотронулся до ее щеки. - Я не собираюсь
причинять вам боль. Но видеть ваш испуг для меня мучительно.
Она опустила иглу и ждала, словно давая ему время для ритуального
приветствия.
- В отличии от вас я не язычник, - засмеялся Симус.
Она легко засмеялась в ответ, возможно сочтя, что это входит в
порядок ритуала.
Прикосновение к ее лицу, теплому и нежному доставило удовольствие. Не
отдавая себе отчета в том, что он делает, он слегка погладил ее, сначала
кончиками пальцев, потом всей ладонью. Женщина едва заметно подалась к
нему, словно полностью доверяя.
Симус оглядел всех. Остальные не выглядели возмущенными. Они
наблюдали, как завороженные.
Он был уверен, что не нанесет никакой обиды, и поцеловал ее в лоб.
Женщина от неожиданности напряглась, но не отшатнулась от него. Ее друзья
затаили дыхание.
"Похоже, что они не оскорблены, а скорее ошеломлены", - подумал он.
"Оставь женщину в покое", - сказала Святая Настоятельница, - "и
отойди от нее, слишком уж играет в тебе молодая кровь."
Прекрасно, но ведь она не протестовала против приветственного поцелуя
вначале. Кроме того, какой же я буду бард с Тары, если не прикоснусь
губами к ее губам.
Его поцелуй был мимолетным. Ее дрогнувшие губы были упруги и теплы.
Глаза ее расширились, лицо вытянулось. Она склонила голову. Симус с
интересом заметил, как под тканью униформы напряглись твердые соски.
"О, а ведь это был не лучший поцелуй. И все же, тебя еще никогда не
целовал рыжебородый гигант."
Сдавленное дыхание остальной шайки свидетельствовало скорее о
зависти, чем о чем-либо другом.
"Полюбуйтесь, Ваше Святейшество, я довольно ловко справляюсь со
шпионскими обязанностями. Правда, поцелуй не избавил меня от опасений,
однако, я совершенно не боюсь, совершенно.
Ну, во всяком случае, гораздо меньше, чем это бедное создание."
С некоторой нерешительностью женщина подняла шприц и покосилась на
него, словно заручилась согласием.
- Все в порядке. Никаких проблем.
Симус взял ее руку и приблизил к своей. Он почувствовал ее дрожь и
учащенный пульс и представил себе, как бьется ее сердце.
- Не стоит опасаться, - он засучил до плеча рукав одежды и показал на
свой бицепс. - Вы здесь хотите уколоть?
Она с сомнением покосилась на него. Видимо, полной уверенности в том,
что он не отшвырнет ее не было.
Он уже стал подумывать о том, не поцеловать ли ее еще раз, но вместо
этого взял ее руку в свою и заставил ее сделать то, что она собиралась. Он
почти не почувствовал иглы, когда она входила в руку.
Когда ноги уже подкашивались, Симуса стало одолевать смутное
беспокойство по поводу того, выдержит ли гениальная программа, заложенная
в него на "Ионе" проверку страстью.
Зилонгцы не должны догадываться о том, как он реагирует на
великолепных представительниц медицинской комиссии.
"Возможно, они и не будут возражать против таких обменов. Ведь до сих
пор возражений с их стороны не последовало. Возможно даже, что они не
будут возражать и против мимолетных связей с таинственными гигантами из
внешнего мира ни теперь, ни потом.
Даже если я первый, кого они когда-либо видели."
О'Нейл чувствовал себя умиротворенным. Его одолевала сонливость, и он
стал клониться к земле. Медичка обхватила его руками и криком подозвала
остальных. Очень осторожно они опустили его на дерн, на котором он еще так
недавно располагался.
"Пока все идет по плану. Разве это не великолепно?"
Предпоследняя его мысль была не о зилонгских женщинах, и не о его
миссии. Эта мысль была о капитане корабля, Святой Настоятельнице монастыря
Дейдре Кардинал Фиджеральд.
Последняя - о том, что внезапно стало очень темно.
"Как бы там ни было с ритуальным поцелуем, докторша пытается убить
меня."

2
- Комендант О'Нейл прибыл для прохождения последней инструкции, Ваша
милость, - доложил Симус, небрежно салютуя. Его тон содержал достаточно
подобострастия, чтобы скрыть дерзость.
На этот раз мадам скажет всю правду, а не полуправду, как она часто
делает по политическим соображениям, даже когда ее уклончивость
нецелесообразна.
Настоятельница сняла руку с кварцевого кристалла, передающего
физические импульсы на огромный экран, расположенный в ее тронном зале.
Изображение Зилонга поблекло, толстые красные шторы опустились. В
открытых бортовых иллюминаторах все еще были видны холодные звезды,
безучастно мерцающие в абсолютной темноте. О'Нейл, не любивший темноты,
вздрогнул и отвернулся от иллюминатора.
- О, да, Симус, - сказала она рассеянно. - Входи.
При его появлении в ее глазах всегда появлялся легкий блеск. Симус
знал, что был для нее почти сыном, вместо ее трагически погибших детей.
Это затрудняло взаимоотношения, но ни один из них не решался признаться в
этом.
С другой стороны, приятно сознавать, что в ее сердце есть уголок для
тебя.
Перебирая бумаги, она начала читать заключительный отчет.
- Этот отчет, Симус, составлен на основании четырех источников: а).
Рапортов путешественников, случайно высадившихся на Зилонге, обычно по
ошибке; б). Научных оценок, благодаря которым нам известно об общинных
утопических обществах со схожей природой; в). Нашего собственного
физического сканирования, которое, между прочим, осталось незамеченным
ими; и, наконец, г). Наше психическое считывание, которое, как и
физическое сканирование, более чем неудовлетворительно с такого
расстояния. Ясно?
- Да, - коротко ответил он.
Она порылась в бумагах.
- А теперь на основании обобщения материала я попробую
прокомментировать эти данные, хорошо?
- Уверен, что Вам не часто приходится выступать в роли социального
ученого.
- Я прибегаю к жаргону, когда считаю, что он уместен, - она слегка
порозовела. Это свидетельствовало о том, что в последней перебранке, а это
была излюбленная манера таранцев вести разговор, последнее слово оказалось
за ним, но и только.
- По всей вероятности, это утопическая культура, достигшая
завершающей фазы и перед полным разложением. Общинная направленность,
возродившая ее однажды, длилась очень долго.
Можно предположить, что прежде, чем притворное единодушие стало
пустым обрядом, прошло довольно много времени. Эта культура может быть
высоко цивилизованной, умелой и изящной до тех пор, пока никто не
оспаривает основополагающих принципов структуры реальной власти...
И не следует заблуждаться, Симус Финбар О'Нейл, эти
общинники-утописты располагали очень сильной властью с самого начала.
- И мы, конечно, точно не знаем, к чему они пришли спустя тысячу лет.
Да?
- На редкость тонкое умозаключение, - она подняла тонкие брови. - В
любом случае, они должны быть очень сплочены, но эта сплоченность скорее
вызвана социальным контролем. У них не достаточная свобода личности в
нашем понимании, не достаточная творческая активность.
- Не похожи на нас, - ухмыльнулся Симус.
Настоятельница не удостоила вниманием его замечание.
- Вряд ли они сильно отличаются от банды полусумасшедших
анархистов-индивидуалистов, за которых я призвана нести ответственность.
В глубокой задумчивости она перебирала изящными пальцами по крышке
стола.
- Мы вздорны, беспокойны, свободолюбивы, принимаем решение
меньшинством голосов...
- Кроме ежегодных перевыборов вашей милости.
- Это к делу не относится, - пальцы двигались все быстрее, - ...не
отличаемся воспитанностью и вежливостью, не очень образованы, и все же мы
не только не ограничиваем индивидуальную творческую активность, доходящую
до эксцентричности, как, например, в твоем случае, - она родительски
улыбнулась ему, словно избалованному ребенку, - мы активно усиливаем ее.
Мы, на самом деле, очень гордимся своей неординарностью и
эксцентричностью.
- Да уж, мы, наверное, последние представители такого племени.
- Да, мы последние, Симус Финбар О'Нейл. Наши манеры и мораль мало
изменились со времени про-кельтов на Таре. Мы слишком много пьем и слишком
много спорим, слишком много говорим, слишком часто сражаемся...
- К слову, прошу прощения у вашей милости, слишком часто занимаемся
проституцией.
Ее Преосвященство нахмурилась.
- Не совсем так. Зачастую наши мужчины довольно робки в этих
вопросах, больше говорят, чем делают, я попала в точку, Симус?
О'Нейл не нашелся, что ответить. Мадам, довольная тем, что последнее
слово осталось за ней, продолжала:
- Наши сексуальные отношения обычно сопровождаются бесконечным
словесным поединком.
- Ну, может быть не совсем так, не совсем, - Симус дружелюбно
ухмыльнулся. - Гораздо более миролюбиво.
- Мы слишком часто предаемся бесплодным мечтам и оправдываем это
мистицизмом. Мы часто молимся, но лишь потому, что считаем Бога Гэлом,
вроде нас. Мы постоянно принимаем души и ванны, все время в воде. Мы
создали фетиш из личной гигиены, и в то же время неисправимо неряшливы в
доме. Во всей Галактике не найдется более запущенного корабля. И все это -
н е с м о т р я на мои бесконечные усилия содержать его в чистоте и
порядке.
- Все-таки он выполняет свои функции, - Симус поднял руки, словно
прося пощады.
- Будем надеяться, что уже не долго осталось. Итак, на чем я
остановилась? Ах, да, мы научились ненавидеть, но и научились любить. Мы
поем, когда нам плохо, и плачем, когда мы счастливы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38