Когда наконец мы выбираемся наверх, нам преграждает путь овраг с крутыми склонами затвердевшей земли.
– Сомнения нет, придется рубить ступеньки, – говорю я несколько озадаченному Ребюффа.
– Я предпочел бы лед!
Представляется удобный случай посмотреть, как выйдут из положения шерпы. Путаркэ идет впереди с ледорубом в руке. Прекрасно сохраняя равновесие, он быстрыми ударами рубит ступени. Панзи следует за ним, чувствуя себя вполне уверенно. Нам остается только идти по их следам.
За этим оврагом мы ожидали найти травянистые склоны, но, выйдя наверх, видим перед собой второй овраг, затем третий и так далее… Таким образом, нам приходится добрый час рубить ступени, прежде чем мы выходим на более легкие травянистые склоны. Спускаемся вниз по огромным осыпям, глиссируя в клубах пыли.
Уже за полдень. Мы останавливаемся у прозрачного источника в нижней части ущелья и устраиваем короткий завтрак. Идти вдоль берега трудно, и подчас нам приходится подниматься на 100–200 метров, чтобы найти путь сквозь густые заросли.
Это совершенно иной мир, чем в долине Тукучи. Здесь намного теплее, растительность гораздо богаче и рельеф более пересеченный. Время от времени встречаются цветущие деревья, придающие окружающему пейзажу мягкий и привлекательный вид.
Человек уже проник сюда: едва заметные следы теперь превращаются в подобие тропы.
До Манангбота еще далеко, а так как у нас нет с собой палаток и очень мало продуктов, необходимо дойти до него в этот же вечер.
На повороте тропы неожиданно встречаем несколько жилищ. У входа в деревню Кангзар стоит буддийский шортен Религиозный памятник, обычно имеющий форму перевернутого колокола

, украшенный молитвенными лентами.
Ребятишки, увидев нас, бросаются навстречу. Впервые в жизни они видят белых людей и с любопытством рассматривают эти призраки, сошедшие с гор. Они не могут понять, что мы пришли с той стороны хребта. Они вообще не подозревают о существовании другой стороны. Единственная дорога, известная местным жителям, – это тропа паломников в Муктинат, которая проходит через Торунгзе.
Панзи требует субу; шумная толпа ведет нас переулками. Суба выходит нам навстречу. Он не выражает ни малейшего удивления: в течение многих веков Будда учит искусству сохранять безразличный вид при самых необычных происшествиях. Я прошу субу достать тзампы для наших носильщиков, оставшихся в горах. Охая и причитая, он уверяет нас, что Кангзар очень беден: нет ни килограмма лишней тзампы, ни горстки риса и ни единого цыпленка. Мы должны идти дальше в Манангбот, – это всего в часе ходьбы, уверяет он нас, – и там сагибы найдут абсолютно все, что им нужно. Манангбот тотчас же начинает представляться раем, и без дальнейшего промедления мы продолжаем свой путь, несмотря на жару, голод и жажду.
За деревней нам попадается совершенно высохший скелет яка, лежащий поперек тропы. Никому не приходит в голову передвинуть эти священные кости: они лежат здесь уже много месяцев и будут лежать, пока не обратятся в прах. Каждый из нас почтительно их обходит.
Ступеньки, выбитые в скале, а затем очень крутой склон вновь приводит нас вниз к реке. Мы быстро идем вдоль берега.
– Манангбот! – говорит Панзи.
Город расположен на отвесных скалах наподобие древних городов Тибета. Отсюда нам видны лишь стены города, и впечатление такое, как будто мы приближаемся к крепости. Перекинутая через реку доска показывает, что мы находимся теперь в цивилизованной стране. Начинаем подъем.
Миновав несколько узких переулков, мы выходим к центру города, где видим огромную молитвенную стену длиной около 50 метров. Жители, сбегаясь со всех сторон, окружают нас: как обычно, ребятишки, старуха с очень любопытной портативной молитвенной мельницей, которую она безостановочно вращает, и молодые люди, как правило, очень красивые, с лицами другого типа, чем в районе Тукучи.
Все местные жители буддисты. Все они что-то кричат, не могу разобрать, что именно, но меня это не волнует. Я уже успел убедиться, что в этой стране простое «здравствуй» выглядит как длинная речь, к тому же выкрикиваемая громким голосом. После пятнадцатиминутной дискуссии один из мужчин отправляется на поиски субы. Между тем Панзи уже подыскал нам жилище – чердак на втором этаже. Мы взбираемся туда по забавной лестнице в виде толстой доски с зарубками. Снимаем рюкзаки и вдвоем с Гастоном возвращаемся на площадь.
Жители города толпятся вокруг, жестикулируя:
– Американцы?
– Нет, французы!
– …?
– Да, французы.
Теперь как будто ясно, все понимающе кивают: "Американцы!"
– Нет, есть американцы, и есть англичане, но мы французы.
– Конечно, конечно. Но вы все же американцы. Я сдаюсь…
Большинство местных жителей составляют гурки, служившие в британской армии. Мы – первые белые, которые проникли сюда.
Аннапурна? Ничего не известно!
Эта история с Аннапурной начинает казаться мне странной. Вершину высотой 8000 метров нельзя не заметить. Даже если она находится в дальней части хребта, местные жители должны были бы, по крайней мере, знать о ее существовании. Возможно, здесь называют ее иначе, в честь какого-нибудь другого божества.
Солнце садится, оно уже скрылось за этой великолепной вершиной – нашим треугольным пиком, возвышающимся над Манангботом. От Панзи, который подробно расспросил местных жителей, мы узнаем, что эта гора – Гангапурна.
Две другие вершины слева – Чонгор и Сепшия.
Возвращаясь с прогулки по узким улочкам наконец-то успокоившегося города, мы с Ребюффа встречаем наших шерпов, разочарованно сообщающих, что городишко крайне беден. Достать продовольствие будет чрезвычайно трудно.
В этот момент появляется суба – неглупый на вид старик с длинной бородой, очень просто одетый. Нас представляют, и мы садимся. Разговор немедленно принимает самое деловое направление. Суба может дать нам десять килограммов тзампы, не больше. Он приводит столько разных доводов, что сам в них запутывается. Никаких кур, только четыре до смешного маленьких яичка, ни молока, ни риса. Тзампы, столь необходимой нашим носильщикам, оставшимся на перевале Тиличо, слишком мало.
Эти важные новости вынуждают меня на следующее утро первым делом послать Путаркэ обратно на перевал, Я набрасываю записку Ишаку.
"Манангбот. 11 мая. 5 часов
Дорогой Мата!
Путаркэ сейчас отправляется обратно к вам. Добираться сюда очень, очень долго.
Что нам удалось узнать.
За большим треугольным пиком – Гангапурна находится другая ледовая вершина – Чонгор, высотой более 7000 метров. Затем хребет как будто спускается в долину примерно в двух километрах отсюда, около впадения реки Шундикиу, рядом с маленькой деревушкой Шинди. На правом берегу Шундикиу видна еще одна большая вершина – Сепшия.
Но где же Аннапурна? Загадка! Здесь никто ничего о ней не знает. План действия: Гастон, Панзи и я выходим б Шинди в надежде раскрыть эту тайну. Если полученные сведения позволят уточнить местоположение Аннапурны, изучить подходы и оценить трудность восхождения, мы немедленно возвращаемся через Муктинат Дорога на Муктинат сокращает путь на один день


Если же выяснится, что нам следует провести намеченную разведку к вершине Большого Барьера, что, вероятно, будет несложно и что мы должны сделать вместе, тогда мы вернемся в лагерь 12-го, то есть завтра.
Если мы не вернемся 13-го утром, снимайте лагерь и возвращайтесь в Тукучи. Привет!
Твой Морис".
Между тем Ишак, проводив нас в Манангбот, в тот же день, около 9 часов, выходит с Анг-Таркэ из лагеря на перевале Восточный Тиличо. Он намерен подняться на вершину, расположенную к северо-востоку от лагеря На Муктинат-Гимал, против Большого Барьера

.
Дойдя до подходящего места примерно на высоте 5500 метров, он делает ряд снимков и засечек буссолью. Пока Марсель поглощен этим занятием, Анг-Таркэ сооружает тур Пирамида из камней

, и так искусно, что ухитряется воздвигнуть внушительный памятник высотой более двух с половиной метров. Тучи, закрывавшие небо на рассвете, теперь появляются снова, и группа вынуждена вернуться в лагерь.
Лежа на животе в палатке, Ишак со всей аккуратностью, какая только возможна в этих условиях, переносит сделанные им измерения на карту.
"Вот и все!.. Теперь ясно!"
Собранные им данные доказывают, что цепь, тянущаяся к югу от лагеря, которую мы называем Большим Барьером, в действительности является Аннапурной-Гимал. Пресловутый скальный пик – Черная скала, о важном топографическом значении которого мы догадывались, является началом бокового хребта, включающего Аннапурну! Аннапурна может находиться только с другой стороны Большого Барьера!


Орография массива Аннапурны по индийским картам (пунктиром показан несуществующий проход Тиличо)
Таким образом, мы с Ребюффа гонялись за вершиной-призраком. Как это глупо! Если бы мы только знали!..
Но такова уж судьба всех исследований: множество колебаний, сомнений, ошибок и затем, совершенно внезапно, открытие.
Ночью на перевале очень холодно. В палатку проникает рассвет, предвещая прекрасную погоду. Ишак пользуется хорошей видимостью, чтобы определить местоположение громадных вершин, виднеющихся за Манангботом, и среди них Манаслу – одного из восьмитысячников Непала, громадную пирамиду, доминирующую над остальными вершинами.
Появляются облака, поднимается ветер.
Нужно либо сидеть в палатках, либо высматривать в бинокль, не возвращается ли группа из Манангбота.


Орография массива Аннапурны по данным французской экспедиции 1950 года
Около трех часов появляется Путаркэ и передает Ишаку мою записку. Ишак быстро просматривает ее – он уже знает, что она не сообщит ему ничего нового. Он считает, что не имеет смысла подниматься на "несложную вершину" Большого Барьера, о которой шла речь. Лучше идти в другом направлении и, поднявшись как можно выше по мощному леднику, обнаруженному им накануне, попытаться увидеть наконец Аннапурну через Большой Барьер.
Утром 12-го погода изумительная. Ишак объясняет Анг-Таркэ, что они поднимутся вместе по направлению к Муктинат-Гималу. В 8 часов 30 минут, когда облака начинают затягивать небо, Ишак и Анг-Таркэ вступают на пологий ледник и начинают подъем. Лед покрыт слоем свежего снега, и это замедляет движение. Показания альтиметра постепенно растут. Начинается область трещин.
Они не собираются тратить время на преодоление трудностей, их задача – подняться как можно выше в кратчайший срок. То и дело приходится вырубать во льду ступеньки, но трудные участки невелики, и наконец они достигают верхних склонов. На гребень выходят в густом тумане.
Где же Аннапурна? Увы! Кругом ни малейшей видимости. Ишак даже не знает точно, где он находится. Он тщетно ждет улучшения погоды. Уже 12 часов 30 минут, альтиметр показывает 6200 метров. Дышать нетрудно. Это означает, что они начинают входить в форму. Место, до которого дошел Ишак, – наивысшая точка, достигнутая экспедицией, и наш первый шеститысячник!
Погода не улучшается, и в 13 часов 15 минут они начинают спуск, придерживаясь своих следов, которые еще видны, несмотря на снег.
В 16 часов 30 минут Ишак и Анг-Таркэ приходят в лагерь. Здесь они находят… начальника экспедиции, спокойно храпящего в своем спальном мешке.
Что же произошло?
В Манангботе на рассвете 11 мая маленькая группа с трудом просыпается.
После скромного завтрака Путаркэ, надев рюкзак, уходит с моим письмом к Ишаку, Вслед за ним Ребюффа и я вместе с Панзи отправляемся вниз по ущелью Марсианди-Кхола в поисках неуловимой Аннапурны.
Перед нами вдали виднеется пик, в котором мы узнаем Манаслу.
Мы намерены идти вдоль Большого Барьера насколько будет возможно. Но в этот же вечер нужно вернуться в Манангбот. Около полудня нам открывается вид на маленькую деревушку Шинди, за ней ущелье сужается, и я предполагаю, что там глубокая теснина.
Идти дальше было бы бесполезно. Я уверен, что мы не на правильном пути – Аннапурны в этом районе нет.
Местные жители и шикари, которых мы расспрашиваем, никогда не слышали о ней. Они довольно пространно объясняют, что это слово означает "богиня урожая".
Нам ничего не остается, как вернуться в Манангбот, и притом на голодный желудок, так как все продукты кончились.
Над Чонгором и Сепшией нависают тучи, мешающие нам сделать снимки, которые хотелось бы принести с собой в качестве документов. В надежде, что небо прояснится, мы решаем сделать небольшой привал. Каждый находит себе укромное местечко, а Ребюффа мгновенно засыпает сном праведника. Панзи докуривает свои последние сигареты. Я стою на страже, как часовой, готовый поднять тревогу, как только откроются наши вершины.
Наконец Чонгор и Сепшия выходят из тумана. Ребюффа фотографирует их, и мы отправляемся назад в Манангбот.
Стоит жара, и идти очень тяжело. Всякий раз, когда мы кого-нибудь встречаем, Панзи спрашивает насчет продовольствия, но бесполезно. Уже далеко за полдень мы доходим до своего чердака.
– Итак, мы вернулись с пустыми руками? – удрученно говорит Ребюффа.
– По крайней мере, мы знаем, что здесь ее нет.
– Нужно немедленно возвращаться.
– Здесь едва ли найдем какое-нибудь продовольствие. Забирай что есть, и убирайтесь с Панзи в Муктинат через Торунгзе. Это даст вам возможность не подниматься на перевал Тиличо, и вы вернетесь в Тукучу на день раньше. После такого путешествия на голодный желудок вы устанете, поэтому на оставшиеся рупии можете нанять пони.
– А как же ты?
– Не беспокойся, с плиткой шоколада я смогу добраться до лагеря Тиличо.
– Это дьявольски длинный путь!
– Я буду там завтра утром. Мне бы хотелось вместе с Ишаком подняться на эту несложную вершину.
Мы съедаем то немногое, что у нас есть, и отправляемся каждый своей дорогой.
Я оказываюсь совсем один.
Имея только плитку шоколада, мне следует спешить, чтобы подняться с 2800 метров выше 5000 метров.
Я решил идти как можно быстрее, даже, может быть, бежать, бежать до полного изнеможения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38