Честно говоря, Игорь втайне от себя самого предполагал в Изнанке не изощрённую технику, и даже не те изящные системные концепции, которыми она в конце концов оказалась. Он смутно мечтал приобщиться к духовным основам своего боевого искусства, ожидал встретиться с настоящими чудесами, тщательно засекреченными от посторонних. Конечно, скажи ему кто-нибудь такое — рассмеялся бы в лицо; Игорь с юности слыл практичным маловером и скептиком — отчасти заслуженно, отчасти просто потому, что ему нравилась такая репутация. Но всё же, всё же какой-то частью своей души он надеялся… Ну что ж, вот и ещё одна мечта оказалась сказкой. Мир удивителен и разнообразен, но по сути своей прост и объясним. Других правил у него для нас нет, будем и дальше жить по этим…
* * *
Тот же Всеслав первым удивился: «И зачем ты променял поясник? Впрочем, тебе решать, парень, но учти — с этой громадиной особо не побегаешь!»
— А я бегать и не собираюсь! — улыбнулся учителю Ингвар.
Дед Олег был прав. Клинок прошел сквозь ножны, словно их и не существовало, но будто зная, что эти дерево с кожей — его временный дом, меч не разрушил собственного жилища, да и плечо Игоря осталось целым. Первое обстоятельство Игоря порадовало — да обрадовался не он, а некто другой, старый и опытный, побывавший в тысячах схваток, державший в руках десятки мечей, простых и магических, знавший немереное число всяких премудростей об оружии и способов боя им. Однако этот кто-то исчез также быстро, как появился в сознании Игоря. Ни Игорь, ни Ингвар не обратили на Третьего внимания. Они сражались, две души, заключенные в одной земной оболочке по имени «тело».
— Ингвар! Ты молодец! Ты и в самом деле кое-что можешь! — похвалил Игорь то ли себя, то ли другого, в ком сидело его Я.
Сначала трогать «жертвы» нельзя, надо привыкнуть к балансировке меча, его «парусности», к узору на рукояти. Игорь вел бой с семеркой воображаемых противников, которые нападали со всех сторон сразу. Он то отгонял передних длинными маховыми ударами, одновременно бросаясь вперед и разворачиваясь, чтобы уйти от атак задних, то жестким срезающим движением выбивал одного из боковых врагов, тут же переходя на нижний уровень и, выкувыркиваясь из смертельного круга, по пути «подметал» ноги тем, кто захотел бы ему помешать, то резко останавливался, сбивая противников с толку, и быстро вгонял хищно вытягивающееся острие в самого ближнего…
Когда тело налилось яростным жаром, а меч стал казаться продолжением рук, Игорь понял — пора заняться «снарядами».
Теперь враги решили взять его живым с помощью огромной сети, накинутой издалека. Сеть следовало иссечь раньше, чем она скажется на его подвижности, а это требовало умения наносить стремительные и легкие разрезающие удары, способные справиться с обманчиво мягкой пенькой.
Ингвар-Игорь прыгнул прямо в центр колючих зарослей и, взвыв от тысячи уколов, крутанулся на месте классической «косарской саженью». К его удивлению, заросли не смялись, как в случае стандартной ошибки начинающих, пытающихся вкладывать силу в движение, требующее совсем другого, и не легли ровным полукругом, как ложились десятки раз в той, другой жизни Игоря. Они просто разлетелись в труху, словно сгнили на корню уже сотню лет назад и каким-то чудом сохранились до этого времени, непонятно как устояв перед штормами Холодного моря.
Этого Игорь не ожидал, однако виду не подал. Ингвар же пребывал в боевом трансе, в котором (как, впрочем, по возможности и в обычной жизни) нельзя вести себя предсказуемо — предсказуемо для противника, а, значит, и для себя. Обычная реакция человека, неожиданно столкнувшегося с чем-либо из ряда вон выходящим — застыть на месте. Именно поэтому Игорь не встал как вкопанный, чтобы рассмотреть остатки кустов получше, а сначала прошелся колесом за пределы зарослей, что было весьма рискованным, ибо оружия он из рук при этом не выпускал.
Там, где остался Всеслав (тот — мертвый, еще не родившийся? Ну, не этот же!), подобные фокусы приходилось проделывать каждому ученику, претендующему на место в Кругу Старших. Конечно, вся акробатика отрабатывалась с безопасным учебным инвентарем, а никак не с реальными мечами, еще и магическими вдобавок…
Заросли представляли собой очень странное зрелище. Большая их часть выглядела, словно облитая кислотой. Кусты не выдержали вторжения Игоря, буквально рассыпавшись в пыль. И даже сейчас их уцелевшие собратья с едва слышным треском разваливались на глазах от легких прикосновений морского ветерка. Коснувшись земли, отломившиеся ветви распадались, переставая существовать.
Другая часть растительности, отделенная от первой удивительно правильной полукруглой границей, выглядела обычно, как ее и запомнил Игорь на момент прихода. Феномен кустов явно был необычен и заслуживал пристального изучения. Для начала Игорь решил еще раз осмотреть местность, на предмет поиска еще каких-нибудь странностей.
Тем не менее, больше вокруг ничего не изменилось, если не считать так же пострадавшую траву у самого берега, да странное обилие дохлой рыбы на берегу, как будто Игорь, увлекшись тренировкой, пропустил самый настоящий шторм. В этом Игорь сразу увидел практическую пользу; но его мечты об ухе рассеялись, как только он подошел поближе к одной такой рыбешке. Она протухла уже с неделю назад, никак не меньше, ибо источала однозначно интерпретируемый запах. С другими рыбами ситуация была еще хуже.
На мгновение! Всего лишь на краткий миг он почувствовал себя крохотной песчинкой, подхваченной могучими силами, заброшенной невесть куда, в мир, где могло случиться всякое. Казалось, что в посвисте внезапно налетевшего ветра, и в злобном шипении отступающих с берега волн, и в жалобном крике чаек, — везде сквозила угроза расправиться с чужаком.
Черный валун, валявшийся в полусотне шагов от Игоря, почему-то увеличился в несколько раз, вытянувшись к морю. Взрогнув, Игорь присмотрелся повнимательнее.
— Это всего лишь тень, дурак! — успокоил его Ингвар.
Тень! Ну конечно!
Пока он тут размахивал мечом, тень колдовского клинка хаотично скользила вокруг, прыгая на что попало, и отнимая жизнь у всего, чего касалась. Осталось проверить ее качества осознанно.
За каких-нибудь полчаса Игорь выяснил очень многое. Оказалось, что тень действовала на любую живую материю как скоротечная болезнь, или стремительно наступающая старость. Растения, которых она касалась, вяли мгновенно, через несколько минут высыхая. Собственно, влаги в них при этом, по-видимому, не убавлялось, но есть же разница между живым деревом, и намокшей гнилушкой. Древесина, на которую попадала тень, изменялась не так быстро, но прочность ее сразу падала, по крайней мере, раза в два-три, пораженное дерево при желании можно было повалить ударом ладони.
Животные, соприкоснувшись с тенью, гибли приблизительно по тому же механизму, умирая не мгновенно, но на глазах, разлагаясь. При этом обнаружилось что тень способна проникать на какую-то глубину в воду — что и привело в начале тренировки к уничтожению заплывших на мелководье рыб.
У Игоря оставались еще кое-какие вопросы, но он решил закончить свою первую в жизни тренировку с магическим оружием на другом. Надо было выяснить — любимое словечко Толкиена — куда все-таки приходятся удары клинка, столь произвольно меняющего форму. Ответ оказался очень простой — туда, куда хочешь попасть. Если считаешь, что бьешь прямым клинком, значит, он и ударит, как прямой; если думаешь, он изогнут — то и результат будет соответствующий.
Фантастическая способность тени отнимать жизнь, и чудесное свойства стали менять форму, меркли перед пробивной силой самого клинка. Когда Игорь нанес тяжелый проносной удар по огромной, почерневшей от времени коряге (про которую он точно знал, что тень меча ее пока что не касалась), он ожидал ощутить под клинком хоть какое-то сопротивление. Однако этого не произошло; коряга же развалилась пополам. Осмотрев половинки, Игорь обнаружил, что она не рассечена и не разрублена, а разломана вдоль движения оружия. Впечатление было такое, будто бы перед лезвием меча, опережая его на какой-то дюйм, двигалась непонятно чем вызванная трещина.
После некоторого колебания, Игорь попробовал разрубить валявшийся на берегу гранитный валун. Результат на этот раз был не столь впечатляющим, меч встретил сопротивление и завяз на половине пути, однако валун все равно оказался расколот; клинок легко вышел из каменной толщи. Камень, близкий к материи Нижнего Мира, казался колдовской стали более родным, и меч не горел желанием его разрушать.
Оставалось последнее, узнать — что будет с живой плотью, когда ее коснется коварное лезвие.
Солнца уже почти не видно, а сгустившиеся сумерки вот-вот сольются со стремящимися к Востоку тенями. Спасая обитателей моря от гибельного воздействия тени, он вложил меч в ножны и, бросив прощальный совестливый взгляд на разоренный им берег, побрел обратно…
И на следующий день, и через день испытания продолжались. Убийственный холод волшебной стали зачаровал даже привычного к оружию Ингвара. А Игорь, сжимая рукоять меча, чувствовал себя если не богом, то уж титаном — никак не меньше, в крайнем случае — спасителем мира, но и это немало.
Руги учатся владеть клинком с раннего детства. Отец кладет новорожденному сыну в колыбельку не погремушку, а верное оружие. Только оно и способно сохранить человеку жизнь взамен жизни вражьей.
Если Игорь и Ингвар владели колдовским мечом, правильным будет сказать, что кладенец сам всецело овладел своими недолговечными хозяевами. Магический металл знал лишь одного истинного Властителя.
За несколько часов до ночного дозора Игорь по своему обыкновению бесшумно пробирался неприметной лесной тропой к месту тренировок. Внезапно едва уловимое ощущение тревоги заставило его замереть. Еще через пару секунд у руга не было никаких сомнений — впереди опасность. Шорохи, запахи, интуиция, в конце концов — все они говорили о присутствии «чужого», враг затаился рядом.
Меч выскользнул из ножен и тихонько заныл в предвкушении близкой жертвы, застонал, завибрировал так, что мышцы Ингвара вдруг стали вовлекаться в эту безумную тряску. Бицепс пульсировал, словно к оголенному мясу подвели электрический ток.
— Спокойно, приятель! Нам бы только их не проглядеть… — обратился Ингвар, может, к самому себе, может, к колдовскому оружию.
Он осторожно подполз к краю обрыва, за которым простирался берег и плескалось море. Врагов оказалось пятеро. На двух из них были широкие черные рясы. Один разглядывал, уже известные Игорю, круги пожухлой осоки, второй озирался по сторонам. Шагах в двадцати стояли трое с арбалетами наизготовку. А в двадцати пяти саженях от кромки прибоя покачивался на волнах дракар.
— Во, гады! Как это они меня вычислили?
Закончив осмотр, монахи направились к лодке, что стояла неподалеку, вытащенная на песок, дабы святые отцы не замочили ног. Арбалетчики медленно отходили следом, прикрывая господ. Все пятеро погрузились в шлюпку, и она стала быстро удаляться, благодаря энергичным усилиям гребцов. Как только даны взобрались на борт корабля, Ингвар вышел из укрытия и двинулся к воде, держа кладенец в левой руке, а правой подавая недвусмысленные знаки приветствия.
На судне тут же заметили смелого руга, но, как Ингвар и ожидал, несколько смутились, видя дружеские жесты.
Ему даже что-то крикнули типа:
— Кто ты такой?
— Yes! Yes! — ответил Игорь, путая языки и выигрывая драгоценные секунды, — Плохо слышно! — на этом его словарный запас английского, как и других иностранных языков, исчерпывался.
Слова его не дали врагам себя обмануть. Лязгнули арбалетные механизмы, то ли для острастки, то ли чтоб убрать нечаянного свидетеля. Но стрелы не сумели наказать дерзкого туземца.
Ловко извернувшись, он ушел от выстрелов, выпрямился и перечеркнул пространство клинком.
Тень полоснула по мачте: «Крак!», и расколола дракар на две половины. Безо всяких видимых причин к ужасу данов палуба выскользнула у них из-под ног и скрылась под водой.
Для верности он сделал еще два движения, стараясь положить тень на воду, убирая шероховатости.
Невозмутимая волна вынесла к ногам победителя обезображенную тлением отрубленную человеческую голову.
— Даже не вспотел, прах Чернобогов! — подумал Ингвар и брезгливо отступил в сторону.
Тут же на берег высыпало два десятка разгоряченных быстрым бегом воинов под предводительством Всеслава.
— А? Ингвар! Ты уже здесь? — удивился воевода.
— Пришел только что, — подтвердил парень.
— А даны?
— Какие даны? — покривил душой Игорь.
— Из Храма заметили вражеский корабль, и мы поспешили сюда.
— Но ведь эта часть острова с Холма не видна.
— У волхвов свои методы… — туманно возразил Всеслав.
— Если корабль и был, то его матросы, должно быть, слишком самоуверенны. Они налетели на рифы, и все погибли. Видишь — обломки.
— Лишняя проверка не повредит. Возьми десять воинов и обшарь те склоны, что справа — я с остальными пойду налево. И еще, чуть не забыл, — Любомудр очень зол, сам не понимаю, какая муха старика укусила. Хотел тебя завтра по утру с первым лучом видеть на Холме.
— Наверное, все из-за княжьего задания. Отец велел только с князем переговорить, а в Храм не соваться, — предположил Ингвар.
— Так-то оно так, но не все дела Лютобор решает, — согласился Всеслав.
— Дела ратные не для волхвов, вот жрец и злится, что не доложился ему, — обидчиво произнес руг.
— А ты не кипятись, Ингвар. И Любомудр, он и имя Тебе нарекал, и из ума вроде пока не выжил. Сходи, не гневи стариков. От тебя не убудет, — увещевал Всеслав.
— Мне в ночное с братьями. Кто знает — что случится?!
— Этой ночью ничего не случится, — ответил Всеслав уверенно, — в русалью ж неделю никто в темноте в воду не сунется.
— Так ведь, христианам наплевать на это.
— Тоже верно! — согласился воевода.
… Чуть Заря-Мерцана вырвалась из холодных объятий Подводного Властелина, Ингвар подошел к Восточным воротам Храма, следуя приглашению волхвов, более похожему на приказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43