И в тоже время тебе было известно, что Джота войдет в мой кабинет ровно в 15. 10.
– Ты в этом уверен?
– Но Грег то точно знал. И ты хотела встретиться с ним… и пришла очень даже вовремя.
– Расскажи мне о Дине.
– А тебе известно что-нибудь о моей матери?
– Да. Она, кажется, больна чем-то?
– Ну, это можно назвать и так.
– А Дина?
– Тоже больна – если пользоваться твоими словами.
Хорошенькая, здоровая и спокойная. Но по развитию – она ребенок. И ребенком останется.
– Интересно.
– Что ты хочешь этим сказать?
Она села на диван, подобрав под себя ноги.
– Ты ведь совсем здоров – в этом смысле.
– Если даже и нет, я очень надеюсь, что это не заметно со стороны. Но у нас с Шейлой нет детей.
– Почему же?
– Не прикидывайся.
– Я думаю, что ты ошибаешься. Твои дети должны быть совершенно нормальными.
– А их дети?
Она пожала плечами.
– Ты ведь знаешь разницу между наследственностью и влиянием окружающей среды. Если среда, болезнь или другие внешние причины привели к безумию твоей матери…
– Этого не может быть.
Почему же?
– Из-за Дины.
Она расспросила меня о моей матери, Дине и мне самом – коротко, но довольно тщательно.
Наконец, она улыбнулась, и на этот раз ее улыбка была более теплой.
– Я знаю, что ты жалеешь себя, Вэл, – заявила Миранда. – Это видно. Только вот я не знала, что у тебя имеются достаточно серьезные причины для этого.
– Причины?
– Ну, конечно. Даже если ты не занимался психологией, ты не можешь не знать, что жалость к себе ведет к самоуничтожению. Если у всех две ноги, а у тебя только одна – это плохо, но жалость к себе только ухудшает положение.
– Спасибо за науку, – мрачно поблагодарил я.
Она улыбнулась.
– Не делай этого, – сказала она. – Это самозащита.
Ты выстраиваешь перед собой барьер. В этом нет никакой необходимости, потому что я не пытаюсь заниматься с тобой психоанализом…
– А что же интересно ты сейчас делаешь?

* * *
Она встала и начала ходить по комнате. Я старался не смотреть на нее, потому что Миранда производила на меня такое же впечатление, как на семнадцатилетнего мальчишку, год просидевшего в одиночной камере. И в тоже время, я не мог не смотреть на нее.
– Это только двадцатое столетие, – сказала Миранда.
– Психиатрия появилась совсем недавно. Талантливые люди обнаружили, что многие вещи, которые, как было принято считать, передавались непосредственно по наследству, в действительности же были вызваны отклонениями в психике.
Конечно, они слишком все преувеличивали. Теперь все болезни – начиная от сломанной ноги и кончая дизентерией, принято считать имеющими психосоматическую основу. Очень скоро другие талантливые ребята сделают новые открытия.
Окажется, что не только алкоголь в крови влияет на состояние психики…
– Ну, это и так очевидно, – перебил ее я.
– И очень многие болезни, которые считались неизлечимыми, начали легко излечиваться.
– Нужно просто сделать временную петлю, – мрачно предложил я. – Совсем нетрудно.
– Нет, не так… Я думаю, что существует очень быстрый и легкий способ вылечить Дину. Про твою мать я этого сказать не могу. Она и в самом деле безумна.
Дина… ну, ей необходима некая стимуляция – так я думаю.
Полной уверенности у меня нет. Тут все зависит от того, есть ли какие-то фундаментальные нарушения в хромосомах.
Ее и твоих.
– А это можно как-нибудь выяснить?
Она бросила на меня подозрительный взгляд, но потом заметно расслабилась.
– Существует способ выяснить этот вопрос относительно тебя и твоих будущих детей, – сказала она. – Довольно таки странный способ… зато абсолютно надежный.
Таким образом, можно будет точно установить, есть ли возможность, что ты передашь своим детям… то, что ты боишься передать.
– И ты это сделаешь? – быстро спросил я.
Она улыбнулась и отвела взгляд.
– Ты не знаешь о чем просишь… Отвернись, Вэл.
Возможно, я соображал не слишком быстро, но у меня не было ни малейшего представления о том, что сейчас произойдет. Я думал, что ей придется загипнотизировать меня, или дать какой-нибудь сильнодействующий наркотик, только вот, где она его возьмет?
Через мгновение она сказала:
– Ладно. Повернись.
Она стояла на толстом ковре совершенно обнаженной, а ее тело оказалось еще более великолепным, чем я предполагал.
Миранда протянула ко мне руки, а я, как дурак, заколебался.
– Таким способом? – глупо спросил я.
– Это только часть. Но если ты не хочешь…
Я бросился к ней.
ГЛАВА 5
Я читал и слышал о любви, которая не была просто сексом, а даже чем-то большим, чем венцом истинной любви: вневременные мгновение, когда два человека встречаются, умирают и рождаются вновь. Я никогда не верил, что такие вещи возможны.
И это притом, что я ведь, наверное, даже не любил Миранду – а она точно меня не любила. То, что произошло тогда с нами, наложило на нас с Мирандой неизгладимый след. Мы стали другими людьми.
Хотя я совсем не помню деталей, которые не имели ни малейшего значения и были скорее всего самыми обычными, ее это потрясло ничуть не меньше, чем меня. Я даже смутно понимал, почему так произошло: минуло всего несколько минут с того момента, как я заставил Миранду видеть во мне нечто большее, чем персонаж из чужой пьесы, а теперь мы были вместе под раскаты неслышимого грома.
Мы ничего не стали обсуждать, ничего не пытались понять и объяснить. Это не было любовью и не было страстью. Это была судьба. Один из тех редких моментов, после которых жизнь уже никогда не станет прежней.
И мы это поняли, возможно наше понимание и было смутным, но оно не оставляло никаких сомнений – происшедшее никогда не удастся забыть или вычеркнуть.
Реакция Миранды не слишком удивила меня, хотя я и не мог понять ее.
– Вэл, – тихо сказала она, – сама того не желая, я совершила нечто куда более трагическое, чем все, что в состоянии когда-либо устроить Грег.
Я не ответил. Да и что тут скажешь?
Она вскочила.
– Ты должен обязательно оставаться здесь, пока я не вернусь, – сказала Миранда.
Прежде чем я успел выйти из состояния эйфории – по правде говоря, я не слишком к этому стремился – она ушла.
Я заснул. А когда проснулся, на до мной все в том же белом бикини склонилась Миранда.
– Тебе ни о чем не нужно беспокоиться, – сказала она. – Твои дети будут совершенно нормальными. Тут нет ни малейших сомнений.
Только в этот момент я осознал, как сильно мне хотелось иметь детей – более того, хотел, чтобы у нас с Шейлой были дети. Всегда, когда Шейла говорила или намекала, что все могло бы быть иначе, если бы у нас были дети, я только раздражался от бессмысленности подобных заявлений. Все было бы иначе, если бы во мне оказалось семьдесят футов росту, или если бы Шейла была мужчиной, или если бы я был миллионером, или если бы у нас могли быть дети.
Я только и смог спросить:
– Ты это выяснила – таким способом?
Она кивнула.
– В нынешних обстоятельствах другой возможности не было. Я едва смогла… – Она смолкла.
– Ты ходила в рощу.
– Может быть.
– А что с Диной?
– Я думаю, мне еще предстоит встреча с Диной. – Ее том стал уклончивым. – Я кое-что сделаю… она ничего не запомнит, и будет только лучше, если об этом никто не узнает.
Она явно не хотела больше разговаривать.
– Я больше не должна видеть тебя, если только…
Нет, мы больше не встретимся, Вэл. Ты не будешь сегодня выходить из дома, а я… Прощай, Вэл.
Она выбежала из комнаты. И я понял, что она имела в виду именно прощай, а не до свидания.

* * *
К тому времени, когда вернулась Шейла, я успел уничтожить все следы пребывания Миранды в нашем доме. Я оставил сверху только свой стакан, а ее тщательно вымыл и поставил на место.
Я не имел ни малейшего представления о том, как буду вести сам и как поведет себя Шейла после того, что произошло. Я был верен Шейле не только со дня нашей свадьбы – а с того самого дня, как мы с ней познакомились.
Услышав шум мотора ее остина, я вышел в гостиную.
Шейла может догадаться о том, что произошло в тот момент, когда увидит мое лицо… С некоторым опозданием я сообразил, что мне следует чем-нибудь заняться, а не стоять посреди гостиной, как истукан, не имея даже готовой истории, чтобы объяснить свое присутствие дома в разгар рабочего дня.
Она вошла и сразу спросила:
– Как ее зовут, Вэл?
– Миранда, – ответил я. Было бы глупым спрашивать у нее, что она имеет в виду – и еще глупее пытаться выяснить откуда Шейле все стало известно.
– Почему ты это сделал, Вэл? – спокойно спросила Шейла. Она должна была бы дождаться ответа, но потеряла часть преимущества, когда заговорила снова: – Я думала… что теперь, когда Дины не будет дома некоторое время, у нас появляется шанс. Ведь именно в Дине заключена причина всех наших проблемы, ты же знаешь. Все дело в ней. Ты, конечно, так не думаешь, но тебе ведь не приходится иметь с ней дело каждый день, каждый длительный бесконечный день, пока ты сидишь на своей работе.
Так что разговор пошел про Дину, а не про Миранду, и напряжение на время спало.
– У многих людей возникают проблемы с родственниками мужа, или жены, – довольно глупо заметил я.
– Да, но совсем не такие, – уныло ответила Шейла. – Если бы она была калекой, я могла бы прямо говорить с ней, и у нас бы были шансы договориться. Даже если бы она была старой, я сумела бы за ней ухаживать. А она… ну, да ты и сам знаешь.
– Я знаю.
– Я ее ненавижу, Вэл, ты это знаешь? Она знает.
Конечно, она ненавидит меня, так что мы с ней квиты. Но она первая начала ненавидеть меня.
Некоторые люди способны не обращать внимание на недоброжелательность других. Шейла никогда к их числу не относилась.
Тут она снова вернулась к Миранде, пытаясь вновь привести себя в состояние ярости. Но было уже слишком поздно – вся злость прошла. И я с облегчением сообразил, что она говорит не о Миранде и обо мне в гостиной, час, или два назад, а о нашем обеде с Мирандой в «Красном Льве».
– Тебе что просто необходимо меня унижать, Вэл? – резко потребовала она ответа. – Неужели нужно было обязательно вести ее туда, где все нас знают? Как будто ты не мог отвести ее пообедать куда-нибудь за город!
– Ты все неправильно поняла, Шейла, – возразил я.
– Конечно. Ясное дело. Чего еще можно было ожидать? Она ведь богатый клиент, дочь лорда Шоредитча.
– Ты все неправильно поняла, Шейла, – повторил я.
– Чего? А, эти ребята. Не будь смешным. Я слышала, что она точно такого роста, как я.
– Я хотел сказать, что она вместе с ними. Послушай, Шейла. В Шатли сейчас происходит нечто очень странное, нечто фантастическое. Сегодня Джота был убит. Меня тоже могли убить, но вместо этого я сумел убить своего противника…
– Убил? – Она уставилась на меня. – Джота мертв?
Я рассказал ей все, что произошло в лагере великанов. Она слушала, но я видел, что мне не удастся убедить Шейлу в том, что все это правда. И не то, чтобы она мне не верила. Просто Шейла принадлежала к той категории женщин, которые видят в цвете только свою семью и свой дом, а все остальное для них черно-белое.
Великаны были черно-белыми, за исключением Миранды, которая обедала со мной в «Красном Льве». К тому же, она была нормального роста.
Возможно, если бы Миранда была шести футов и четырех дюймов роста, это изменило бы отношение Шейлы. Тогда бы она могла бы назвать меня извращенцем, и над всем, что я делал, можно было бы посмеяться, как над временным помрачнением рассудка, словно я влюбился в толстую бородатую женщину из бродячего цирка.
– Как бы то ни было, – сказал я, – завтра их уже не здесь будет.
– Откуда ты знаешь?
– Я же тебе рассказывал. Грег говорил…
– А ты теперь веришь во все, что тебе говорят?
– Шейла, эти великаны знают очень многое.
Например…
– Ну, давай, говори.
– Они говорят, – пробормотал я, – что мне не надо беспокоиться о моих будущих детях. Что нет никакой причины для страха. И я верю, что это правда.
Шейла живо подняла голову. На мгновение ее лицо засияло. Она пыталась переубедить меня не столько потому, что ей так уж хотелось иметь детей – хотя, конечно, у нее такое желание было – сколько из-за полной уверенности в том, что нашей семье они просто необходимы.
Потом радость ушла с ее лица.
– Кто тебе это сказал – Миранда?
– По правде говоря, да.
– И все, что она говорит – правда?
– Нет, тут дело не в этом.
– Разве? – Она немного помолчала, а потом спросила:
– Она очень красивая?
– Очень. Но завтра ее тоже здесь не будет.
– Значит тебе нужно сушить сено, пока солнце еще светит?
Зазвенел телефон.
– Я подойду. – Слишком быстро сказал я, так что Шейла с подозрением взглянула на меня. Обычно Шейла всегда подходила к телефону, даже когда я был дома, потому что мне довольно редко звонили домой, а если и звонили, то это давало мне возможность сделать вид, в случае необходимости, что меня нет дома.
На сей раз она напрасно подозревала меня: я совсем не ожидал услышать в трубке голос Миранды.
Оказалось что это Джота.
– У меня мало времени, – сказал он. – Я вышел немного прогуляться с одним из великанов… Вэл, сегодня вечером что-то должно произойти. Великаны не утверждают ничего определенного – но они говорят о завтрашнем дне так, словно все после него будет совсем иначе.
Пока что он не сообщил мне ничего нового.
– Хорошее? Плохое? – спросил я.
– Они возбуждены. Вот и все, что я могу сказать. И еще, они ведут себя так, будто сделали мне большое одолжение. Теперь я думаю, что они разрешили мне остаться для того, чтобы знать, где я нахожусь. Так им легче следить за мной. Еще одно – уходи. Возьми с собой Шейлу. Уходи прямо сейчас. Не теряй времени.
– Почему?
– Я не знаю почему. Неужели ты думаешь, что они мне что-нибудь рассказывают? Но я понял: они предполагают, что ты весь вечер просидишь дома. Они в этом уверены.
Считается, что ты обязательно останешься дома.
– Значит, так я и должен поступить, – ответил я.
– Не будь идиотом. Зачем идти у них на поводу? Они думают, что ты останешься дома. Значит тебе необходимо уйти. Не стоит быть марионеткой в их руках.
– Джота, – сказал я. – То о чем говорили вы с Грегом… должно быть очень важным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26