Прости за каламбур, скорее чайник.


Ты скажи, ты скажи, не те надо, че надо

На двенадцатый день, когда нервы Ивана закрутились в спираль и гудели, точно гитарные струны, с Кастором заговорил на улице ничем не примечательный человек, каких на сотню двести. После нескольких фраз имяхранитель номер три отослал куда-то Янгу, и собеседники присели на скамейку в тени розовой акации.
Иван сделал стойку, как охотничий пес, но подойти ближе, не вызывая подозрений, не мог. Он беззвучно, одними губами, выругался.
– Присядем. – Освежающе-морозный голос Аглаи унял рокот в горле обломка и остудил, точно северный ветерок в знойный день. – Я смогу тебе помочь.
– Обратишь меня маленькой птахой? – Иван с усилием растянул губы в подобие улыбки. – Мне очень нужно знать, о чем они говорят.
– Ты будешь знать. – Аглая присела на скамейку, стоявшую напротив, через парковую дорожку. – Садись же. Я читаю по губам.
Иван подчинился.
– «…Надеюсь на ваше понимание. Это как раз тот случай, когда нужно крепко подумать, прежде чем сказать «нет». Я высокого мнения об умственных способностях господ Стоика и Урсуса, но, право же, следует думать обстоятельнее. Тем более когда речь заходит о столь значимых вещах». Говорит Кастор: «Не понимаю. Чего вы от меня хотите?» Тот, второй: «Я говорю о неудачах, которые случаются со всеми. Мы лишь предлагаем взять неудачи под контроль». Кастор: «Не понимаю». Второй: «Раз уж от неудач никто не застрахован, давайте сами станем хозяевами своих провалов. Пусть они случаются не тогда, когда укажет слепая судьба, а когда захотим мы». Кастор: «Как такое возможно?» Второй: «Обманем судьбу. Вы проиграете схватку с торгом в тот день, когда захотите сами». Кастор: «А при чем здесь вы?» Второй: «А мы поможем определить день проигрыша».
– Дальше можешь не продолжать, – буркнул Иван, наблюдая за скамейкой напротив. – Все и так понятно.
Кастор вспылил, схватил своего собеседника за шиворот и крепко встряхнул, что-то при этом выговаривая. Лицо его перекосилось от злости. Имяхранитель номер три кривил губы, а глаза разве что молнии не испускали. Наконец он вскочил, оставил неприметного человека сидеть на скамейке и, широко вышагивая, удалился.
– А еще второй сказал: «Два раза мы предлагать не станем. Стоик и Урсус могли бы подтвердить».
Иван мрачно посмотрел на Аглаю и бросился следом за Кастором.


«А» и «Б»

После той беседы на скамейке Кастор заметно помрачнел. Перестал балагурить, провожать взглядом хорошеньких женщин. Ел и пил без аппетита и ходил точно в воду опушенный, постоянно оборачиваясь. Иван следовал за ним тенью, не забывая активно вертеть головой во все стороны. На тринадцатый день, в самый канун отъезда, Кастор в одиночестве забрел в ресторан и нагрузился чуть больше того, чем позволяла осмотрительность. А поздним вечером, когда завели свои музыкальные шкатулочки цикады, люди высыпали смотреть ночное шароплавание и закат преисполнил все сущее негой отдохновения, молодого имяхранителя отчего-то потянуло в купальню освежиться.
– Болван! – Иван сторожко крался за ним в тени райских кущ, и душу наполняла тревожная дрожь, как перед схваткой. – Куда тебя несет?
Кастор в первой же кабинке неловко разоблачился, влез в воду и долго плескался, отфыркиваясь, будто кит.
– Эк тебя вино разобрало. – Иван из своего укрытия неодобрительно покачал головой.
В тот самый момент, когда незадачливый выпивоха засобирался выйти на сушу и даже ухватился за поручни, откуда ни возьмись на каменном бортике выросли три человека. Кастор еще ничего не видел, брел по лестнице, отфыркивался, но зловещая троица встала на его пути, подобно самой неотвратимости. Иван замер в укрытии, готовый вмешаться в любой момент. Наконец Кастор поднял голову и остановился:
– Ч-чем обязан?
– Да, собственно, ничем, – ответил кто-то из троицы голосом низким и тягучим, словно патока. – Уже ничем.
– Поутру, найдя вас на дне этой купальни, многие озаботятся собственным поведением. Чрезмерное питие и купание несовместимы. – Голос второго был столь же неприятен.
– Это наконец должно быть понято, – прогудел третий.
Кастор сделал шаг назад; Иван, наоборот, шаг вперед.
– Дем Кастор, не заставляйте нас лезть в воду. – Первый.
– Да, собственно, мы и не полезем. – Второй.
– Полезет она. – Третий.
Акватория источника освещалась колонией люминесцентного мха, выросшего на окружающих камнях, и в легком оранжевом свете купальня походила на сказочный сон. Один из ревнителей трезвости на водах присел у самого бортика, и тотчас водная гладь странно изломалась и пошла мелкой рябью. Волнообразный клин резал острием воду и приближался к Кастору неуклонно, будто железо к магниту.
– А вот это лишнее! – прошипел Иван и скользящим шагом подался влево, на замеченную ранее проплешину среди деревьев. Что-то с громким всплеском разбило зеркало воды как раз в том месте, где только что находился источник странной ряби. Закрутился короткий бурун, взвился фонтанчик, и на волнах закачались два длинных обрубка, еще секунду назад бывшие змеей-подколодницей.
Странная троица заозиралась. Иван вышел из тени, встал против любителей редких животных.
– Уважаемые демы, ночное омовение требует особой атмосферы, не находите? Не дело нарушать чье-либо уединение. И уж тем более таким предосудительным образом.
Иван про себя начал отсчет. Раз. Если троица имеет приказ убрать Кастора любой ценой, невольный свидетель в нее входит. Сомневаться не приходилось. В этих пикантных обстоятельствах счет шел на мгновения. При счете «два» кто-нибудь из непрошеных гостей должен упасть и по возможности остаться лежать. Обломок нутряным чутьем угадал момент удара и опередил противника на одно мгновение. Фреза, вторая из двух, с отвратительно-глухим стуком нашла лицо нападавшего, вонзилась в переносицу и соединила глаза в одну линию. По камням запрыгал нож, грузное тело глухо повалилось наземь.
В следующее мгновение Ивану стало жарко. Били молча, быстро и жестоко. Несколько раз его жизнь висела буквально на волоске. Подстегнутые смертельной опасностью нервы взвыли, чувства обострились, и обломок скорее почувствовал, чем услышал хриплый рев: «Наземь!» Не теряя ни мгновения на раздумья, он рухнул ничком. В ту же секунду один из ночных убийц взревел, прогнулся и начал падать. Из его спины торчал метательный диск, а на ступенях бассейна стоял мрачный Кастор и нервно кривил губы. «Номер три», даром что был пьян, сообразил нащупать ногами фрезу на дне бассейна. Чтобы понять, что это такое, ему хватило доли секунды.
Последний убийца выставил вперед руку, сложился и перекатился через нее, встав на колено. Холодная улыбка оживила каменное лицо. Еще кувырок, несколько быстрых семенящих шагов – и он исчез в зарослях, покачав на прощание головой. С минуту Иван, готовый ко всему, напряженно вглядывался в темноту зарослей, но сюрпризы, похоже, кончились.
– Выходи, одевайся. – Он сделал Кастору приглашающий жест, и тот, покачиваясь, вылез из воды.
– Таки они были правы. – Иван кивнул в сторону деревьев, куда скрылся самый удачливый из нападавших. – Если бы утром люди нашли тебя лицом в воде, а рядом бутылку, многие поняли бы, что винопитие и вода несовместимы.
Кастор не ответил. Его трясло, но Иван не мог понять отчего: то ли от пережитой опасности, то ли от злости. Скорее от злости, «третий номер» несколько раз не попал в рукав сорочки и едва не порвал ее в чувствах.
– Ты кто? – хрипло вопросил Кастор и подошел вплотную. – Мне кажется, я тебя знаю.
– Трудно не заметить меня за две недели, – буркнул Иван. – Считай для собственного спокойствия ходячим талисманом. – Он присел возле тела нападавшего, вырвал из спины фрезу. – Итак, задача: имеются два трупа, что с ними делать?
Кастор огляделся по сторонам, почесал лоб, пожал плечами.
– Может быть, в колодец влюбленных? – предложил Иван.


Совет да любовь

В скальной части недалеко от купальни имелась узкая расщелина, уходившая вниз настолько глубоко, что оттуда не возвращался свет. Любопытные бросали вниз факелы, дабы потешить свой пытливый дух. Огонь гас, особо чуткие утверждали, что слышали при этом всплеск воды.
Как гласила легенда, в стародавние времена в этих местах стояло поселение. И вот один юноша полюбил девушку или наоборот, однако, воспылав друг к другу сильными чувствами, они стали поговаривать о свадьбе. Но не тут-то было. Обе семьи воспротивились решению молодых и отказали в благословении. Более того, и для юноши и для девушки у предусмотрительных родителей уже давно имелась другая партия. Тогда молодые решили бежать. Но куда уйдешь с плато от конной погони, если вниз, в долину, ведет единственная дорога, прямая как нить? Тогда-то влюбленные и вспомнили о скальной расщелине, что, по слухам, вела сквозь гору и заканчивалась небольшой пещерой в море. И они решили спуститься в эту расщелину по веревке. Веревка была длинная, чрезвычайно длинная, но хватило ли ее молодым – об этом гадало все поселение, утром высыпавшее из домов к расщелине. Проверять не полез никто. Отцы семейств мрачно посмотрели друг на друга, вдвоем заперлись в трактире и долго оттуда не выходили, породив среди односельчан самые нелепые предположения. Наконец оба появились в три кувшина пьяные, запанибратски обнялись на виду у всех, и поселение ахнуло, когда главы семейств объявили свое решение.
Сам Фанес всеблагой повелел сочетать два семейства узами родства, и противиться Божьей воле не с руки простым смертным. Воспротивились уж разок, хватит! Детей только потеряли. Посему быть так: коль не получилось со старшими детьми, породниться младшими. Все селение кричало, восторгаясь мудростью глав семейств, только младшие дети от ужаса были ни живы ни мертвы. Что сложилось у старших, не повторилось в младших. Брат, потерявший в расщелине старшую сестру, с малых лет на дух не переносил сверстницу, чей старший брат нашел под скалами то ли свободу, то ли страшный конец. Невольно обрученные лишь с ненавистью посмотрели Друг на друга и отвернулись. У каждого из них имелась своя тайная любовь сердца, и решение родителей похоронило мечты о счастливой жизни уже четверых.
Сыграли пышную свадьбу, отгремели сельские торжества, вино лилось рекой, даруя усладу языку и веселье душе, но молодые не казались счастливыми. Угрюмо смотрели каждый в свою сторону и даже за руки не взялись. Казалось бы, жизнь проживай да счастье наживай, но не заладилось у молодоженов. Пошли у них скандалы, ругань, и однажды глубокой ночью селение взбудоражил громкий женский крик, и не иначе – с ним вместе вылетела душа. Оказалось, что уже далеко за полночь какая-то безумица, истерично хохоча, пробежала по улице, а затем ее смех резко оборвался где-то возле расщелины. Люди с факелами высыпали из домов, их взгляду предстала страшная картина: у расщелины стоял молодой человек и мрачно таращился в темную, бездонную яму.
– Сорвалась, дура.
– Что произошло, где твоя жена? – вопросил староста юношу.
– Там. – Молодой человек показал вниз.
– Упала?
– Бросилась.
– Почему? Ты с нею плохо обращался?
– Я не любил ее. Она меня тоже.
– Убийца! – вскричал отец девушки. – Это ты виноват в ее смерти! Люди, хватайте его! Ему не место среди нас! Казнить негодяя!
– Казнить? – усмехнулся юноша. – Я с радостью сам убегу от такой жизни!
Швырнул факел в толпу и шагнул следом за постылой женой…


One way ticket

– Не верю я в эти сказки. – Под весом трупа Кастор пыхтел и отдувался. – Готов биться об заклад, парень с девчонкой нарочно оставили веревку у расщелины, чтобы все думали, что они в трещине. А сами преспокойно удрали по дороге.
В противоположной части плато запускали гигантские воздушные шары, украшенные узорами из люминесцентного мха, и, по счастью, почти все отдыхающие были там. Редко-редко кто-то попадался на дорожках. Обломок с Кастором тут же ныряли в заросли, благо недостатка в растительности не было.
– Ну не знаю. – Иван тащил на плечах того из убитых, кто был помассивнее. – Женщина и без того существо тяжелое, нелюбимая – вовсе беда.
– Очень уж ты вовремя появился, – бурчал Кастор. – До того вовремя, аж подозрительно делается. Ты кто?
– Говорил уже – твой талисман. Пришли.
Упреждающая табличка выросла на пути Ивана и Кастора. Расщелина вызмеилась под ногами метра на полтора. Узкая, черная, зловещая.
– Я первый, – прошептал Иван.
Заправил голову и плечи трупа в щель, слегка подтолкнул, и трещина поглотила тело.
– Теперь ты.
Кастор действовал на удивление оборотисто. Второй труп также исчез в расщелине.
– Эти двое встретятся там со своей судьбой, – прошептал Кастор. – Слышал? Мне показалось или там, внизу, действительно булькнуло?
– Нет, не слышал. – Иван отряхнул руки. – Мы тоже встретимся со своей судьбой. Чуть позже. И, наверное, не в этой расщелине.
– По крайней мере, для меня ты эту встречу отсрочил. Кто ты? Следил за мной?
Иван вздохнул, снял шляпу и парик. Кастор секунду вглядывался в его лицо, а когда узнал, аж попятился.
– Ну все, допился! Ты ли это, Иван?
– Я.
– То-то мне несколько раз казалось, что это ты! Но я всякий раз спрашивал себя, что этому одиночке и затворнику здесь делать? Ответа не было.
– Ну дружище, ты не прав! Я нахожу отдых здесь весьма интересным! Аттракцион «поиграй со смертью». Что может быть забавней?
– Так все же ты следил за мной?
– Да. С тех пор как узнал, что меч над твоей головой уже занесен.
– Представляешь, эти подонки предложили…
– Знаю, Кастор. – Иван покачал головой. – Это и внушает опасения. Могут попытаться еще. Не получится с нами – переключатся на наших близких. В средствах они не стесняются. А мы даже не представляем, кто пытается прибрать нас к рукам.
– Подпольный тотализатор. – Кастор произносил слова глухо, по одному. – Они делают ставки на исход наших поединков с торгами. Можно себе представить, сколько денег получит тот, кто в нужный момент поставит на горга!
– И чем выше имяхранитель в табели о рангах, тем больше можно выиграть от его поражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63