– Там, – ответил бармен, указывая на закрытую дверь в дальнем конце бара.Это была убогая сырая дыра, но здесь делались самые высокие в городе ставки. Круглые сутки в задней комнате шла игра в покер. Ангус рывком распахнул дверь, чуть не сбив с ног официантку, несшую на плече полный поднос высоких бутылок из-под пива. Сквозь густое облако дыма он прошел туда, где свисавшая с потолка лампа освещала круглый покерный стол.– Мне нужно поговорить с Джуниором, – рявкнул он. Джуниор повернул к отцу улыбающееся лицо с зажатой в углу рта сигарой.– Нельзя ли подождать до конца партии? У меня на кону пять сотен, и, кажется, мне везет.– Твоя собственная задница на кону, а везение все вышло, вот что я тебе скажу.Игроки, большинство из которых так или иначе работали на Ангуса, быстро сгребли свои ставки и выскочили из комнаты. Как только последний из них скрылся за дверью, Ангус с силой захлопнул ее.– Что, черт побери, произошло? – спросил Джуниор.– А вот что произошло. Пока ты прожигаешь жизнь в этой вонючей дыре, твой друг Рид опять тебя обскакал. Джуниор смиренно погасил сигарету.– Не понимаю, о чем ты.– Это потому, что голова у тебя забита всяким дерьмом, но только не делом.Усилием воли Ангус заставил себя успокоиться. Если он будет кричать, Джуниор надуется, только и всего. Руганью от него никогда толку не добьешься. Хоть и трудно, а надо скрывать свой гнев и раздражение.– Алекс была сегодня на аэродроме с Ридом.– Ну и что?– А то, что если бы я появился там десятью секундами позже, то увидел бы, как они трахаются возле самолета, – прорычал он, забыв о своем решении сдерживаться.Джуниор вскочил.– Что ты несешь?– Я сразу вижу, когда у животных гон. Если помнишь, я отчасти зарабатываю себе на жизнь тем, что развожу лошадок. Я носом чую, когда они хотят друг друга, – заявил он, дотрагиваясь до кончика носа. – Рид занимался тем, чем ты должен был заниматься, вместо того, чтобы проигрывать здесь деньги, которых ты даже не заработал.Джуниор передернул плечами и сказал, оправдываясь:– Но я слышал, что Алекс уехала.– Ну так вернулась.– Ладно, вечером позвоню ей.– Придумай что-нибудь получше. Назначь свидание, навести ее.– Хорошо.– Я серьезно тебе говорю.– Я сказал, хорошо! – огрызнулся Джуниор.– И вот еще что: лучше, если ты об этом узнаешь от меня. Я пригласил Рида вернуться в «МЭ».– Что?– Что слышал.– И он согласился?– Нет, но отказался, надеюсь, не окончательно. – Ангус вплотную подошел к сыну, они стояли лицом к лицу. – Скажу тебе больше, если он согласится, то еще не знаю, кто у кого будет в подчинении.Гнев и боль отразились в глазах Джуниора.Ангус сильно ткнул его в грудь.– Лучше займись тем, что я сказал, а не то либо Рид сядет на твое место и будет давать тебе наряды на работу, чистить конюшни, к примеру, либо мы все займемся изготовлением номеров для машин в Хантсвиллской тюрьме. В любом случае времени на покер у тебя уже не останется.Ангус отступил на шаг и яростно пнул по столу узким носком ботинка из кожи игуаны. Стол перевернулся, и карты, покерные чипы, пепельницы и бутылки с пивом – все грохнуло на пол. Затем он вышел решительным шагом, оставив Джуниора наводить порядок. Глава 31 Официантка подала украшенный веточками мяты куриный салат в чашках из свежих ананасов с вынутой сердцевиной. Она спросила Джуниора Минтона, не принести ли ему и его гостье еще чаю со льдом.– Спасибо, пока достаточно, – сказал он, просияв ей лучезарной улыбкой.Из окон ресторана загородного клуба открывался вид на поле для игры в гольф. Это был один из немногих залов в округе Пурселл, от которого за версту не несло Техасом. Спокойное, пастельных тонов убранство хорошо смотрелось бы в любом месте. Кроме Джуниора и Алекс, в зале обедало еще несколько человек.Алекс подцепила вилкой миндальный орешек.– Так красиво, что даже есть жалко. Фирменное блюдо, которое подается на синей тарелочке в кафе «Би-энд-Би», не идет ни в какое сравнение с этим, – сказала она, жуя орешек. – Если бы я хоть раз попала к ним на кухню, то уж точно больше не пошла бы туда обедать. Там, наверное, тараканы кишмя кишат.– Да нет, они их ведь жарят и подают на закуску, – улыбнулся Джуниор. – Вы часто туда ходите?– Довольно часто. Там все поливают одним и тем же соусом, который просто насквозь прожигает.– Тогда я рад, что проявил настойчивость и привез вас сюда пообедать сегодня, раз уж вы вчера отказались. Мне часто приходится спасать работающих в центре дам от высококалорийной хватки этого кафе. Его меню опасно для женской талии.– От этого тоже не очень-то похудеешь, – заметила Алекс, пробуя жирную и густую приправу салата.– Вам на этот счет не стоит беспокоиться. Вы такая же стройная, как и ваша мама.Алекс положила вилку на край тарелки.– И осталась стройной даже после того, как произвела меня на свет?Белокурая голова Джуниора склонилась над тарелкой. Он поднял ее, заметил в ее глазах серьезное любопытство и, промокнув рот накрахмаленной льняной салфеткой, ответил:– Со спины вас обеих приняли бы за близнецов, разве что у вас волосы потемнее и больше отдают в рыжину.– И Рид говорил то же самое.– Вот как? Когда? – Улыбка его потускнела. Вопрос был задан нарочито небрежно, и это выдало его. Между бровями пролегла предательская складка.– Вскоре после того, как мы познакомились.– А-а.Складка между бровями разгладилась.Алекс не хотела думать о Риде. Когда она была рядом с ним, то ее трезвое, профессиональное мышление, которым она втайне гордилась, изменяло ей. Прагматизм уступал место эмоциям.Сперва она обвиняла его в убийстве с отягчающими обстоятельствами, а потом стала как сумасшедшая с ним целоваться. С ее точки зрения, он был опасен для нее не только как для прокурора, но и как для женщины. И обе – прокурор и женщина – были одинаково уязвлены, обе подверглись нападению.– Джуниор, – спросила она, когда они закончили есть, – почему Рид не мог простить Седину за то, что родилась я? Его гордость была так сильно задета?Он пристально смотрел на зеленое поле за окном. Почувствовав на себе ее взгляд, сказал с грустью:– Я огорчен.– Чем?– Я думал, надеялся, что вы приняли мое приглашение, чтобы повидаться со мной. – Он огорченно вздохнул. – Но вам хочется поговорить о Риде.– Не о Риде, а о Селине. О моей матери.Он протянул через стол руку и сжал ее ладонь.– Ничего. Я привык. Седина тоже все время звонила, чтобы поговорить о Риде.– Что же она говорила, когда звонила, чтобы поговорить о нем?Джуниор прислонился плечом к окну и стал теребить галстук, медленно протягивая его между пальцами.– Обычно я выслушивал, какой он замечательный. Сами знаете, Рид и это, Рид и то. А когда ваш отец погиб на войне и Седина опять стала свободной, она все боялась, что Рид к ней уже не вернется.– Так оно и случилось.– Да.– Но ведь не могла же она рассчитывать на то, что его обрадует история с Элом Гейгером и моим появлением на свет?– Конечно, это она отлично понимала. Мы с Ридом оба не хотели, чтобы она уезжала в то лето, но разве ее остановишь, если она что-то решила, – сказал Джуниор. – Уехала. И вот – она там, а мы – здесь, за триста с лишним миль от нее. Однажды вечером Рид решил взять потихоньку самолет и слетать за ней. Этот сукин сын убедил меня, что мы спокойно успеем обернуться, прежде чем самолета хватятся. К тому же заметить пропажу мог только Моу Блейкли, а в его глазах Рид был непогрешим.– Господи, надеюсь, вы не сделали этого?– В тот раз – нет. Один конюх – тот самый Клейстер Хикам – услышал, как мы договаривались, и сказал отцу. Тот устроил нам жуткую взбучку и еще пригрозил, что шкуру спустит, если вздумаем выкидывать подобные фокусы. Прекрасно понимая, что Седина просто хочет подразнить Рида, отец советовал нам не мешать ей – пусть, мол, позабавится. Он уверил нас, что ей это скоро наскучит, она вернется и все будет по-прежнему.– Однако Ангус ошибся. Когда мама вернулась в Пурселл, она была беременна мной. И ничего уже не было по-прежнему.Они долго молчали, поигрывая чайной ложечкой в стакане чая.– Что вы знаете о моем отце, Джуниор?– Почти ничего. А вы?Она пожала плечами.– Только то, что звали его Эл Гейтер, и что он родился в шахтерском городке в Западной Вирджинии, и что его отправили во Вьетнам через несколько недель после свадьбы с моей матерью, а там он наступил на мину и погиб задолго до моего рождения.– Я даже не знал, откуда он родом, – виновато сказал Джуниор.– Когда я достаточно повзрослела, я хотела поехать в Западную Вирджинию и повидаться с родней, но потом передумала. Они ни разу не пытались разыскать меня, поэтому я решила, что лучше их не беспокоить. Останки отца переправили семье и похоронили на родине. Я даже не знаю, ездила мать на похороны или нет.– Нет. Она было собралась, но миссис Грэм не дала ей на поездку денег. Отец предложил оплатить билеты, однако миссис Грэм и слышать об этом не хотела.– Тем не менее она позволила Ангусу оплатить похороны матери.– Она, видимо, считала, что это совсем другое дело.– Мать, пожалуй, не меньше Эла Гейтера была виновата в том скоропалительном браке.– Не думаю, – возразил Джуниор. – Солдат, отправляющийся на войну, сами понимаете, как настроен. А тут Седина, хорошенькая девушка, жаждущая доказательств своей женской привлекательности.– И все оттого, что Рид отказывался с ней спать?– Значит, он рассказал вам об этом? Алекс кивнула.– Н-да, вообще-то некоторые девушки, с кем он спал, хвастались Селине. Вот она и ринулась доказывать, что тоже способна завлечь мужчину. Несомненно, Гейтер этим и воспользовался.Вашей бабушке было ненавистно даже его имя. Ведь из-за него ваша мать в последнем классе бросила школу. А это совсем не входило в планы вашей бабушки. Нет, она просто не выносила мистера Гейтера.– Жаль, что она не сохранила ни единой его фотографии. В доме были тысячи карточек Селины и ни одной – моего отца.– Для миссис Грэм он, очевидно, был воплощением зла: понимаете, появился в жизни Седины и искорежил ей судьбу.– Да, – согласилась она, подумав про себя, что то же самое бабушка чувствовала, видимо, и по отношению к ней самой. – Я даже не знаю, как он выглядел. Ничего, кроме имени.– Господи, Алекс, нелегко вам, должно быть, пришлось.– Иногда мне кажется, я выросла где-то на грядке. – И добавила, пытаясь шуткой развеять печаль:– Быть может, я – первый ребенок, которого нашли в капусте.– Нет, – сказал Джуниор, снова беря ее за руку, – у вас была мать, и очень красивая.– Правда красивая?– Спросите кого угодно.– А внутренне она была такой же красивой, как внешне? Он чуть заметно нахмурился.– Не хуже других. Она была женщиной. Со своими достоинствами и недостатками.– А она любила меня, Джуниор?– Любила ли вас? Еще бы, черт побери. Она считала вас самым потрясающим младенцем на свете.Алекс вышла вместе с Джуниором из клуба, на душе у нее было тепло от его слов. Открыв дверцу «Ягуара», он шагнул к Алекс и погладил ее по щеке.– Неужели вы хотите вернуться в этот старый душный суд?– Боюсь, придется. Меня ждет работа.– Сегодня такой роскошный денек. Она показала на небо.– Ах вы, обманщик. Посмотрите, вот-вот пойдет либо дождь, либо снег.Он быстро наклонился и поцеловал ее. Не отнимая губ, прошептал:– Тогда есть идея еще более приятно провести время в доме.Он целовал ее все настойчивее и искусно разомкнул ее губы. Но, почувствовав его язык, она отпрянула.– Не надо, Джуниор.Этот неуместный поцелуй рассердил ее, не пробудив в ней никаких чувств.Его поцелуй не расширил ее вен и не погнал по ним кровь в новом лихорадочном темпе. Он не заставил ее матку сократиться с такой страстью, которую, кажется, невозможно утолить. У нее не возникло мысли: «Боже, если он не сольется со мной, я умру».Ей просто стало очевидно, что Джуниор неверно истолковал ее дружеское отношение, – вот и все, чего он добился своим поцелуем. Если сейчас же не положить этому конец, то будет заложен фундамент опасных отношений, тревожно напоминающих о прошлом.Она откинула назад голову.– мне нужно на работу, Джуниор. Уверена, что и у вас полно дел.Джуниор тихо чертыхнулся, однако проявил покладистость.Он отступил, пропуская ее, и, только сев в машину, она заметила «Блейзер». Он неслышно подъехал почти вплотную и теперь был всего в нескольких ярдах от эмблемы на капоте «Ягуара».Сквозь ветровое стекло виднелся водитель; сложив руки на руле, он наблюдал за ними через дымчатые авиационные очки. Он был угрожающе неподвижен и смотрел на них без улыбки.Рид толкнул дверь и вышел из машины.– Я вас искал, Алекс. Мне сказали, что вы ушли из суда вместе с Джуниором, поэтому, поразмыслив, я приехал сюда.– Зачем? – с вызовом спросил Джуниор и обнял Алекс за плечи.– Мы нашли Фергуса Пламмета. Один из помощников везет его сейчас в отделение.– И это дает тебе право испортить нам свидание?– Наплевать мне на ваше свидание, – отрезал Рид, едва шевеля губами. – Она сказала, что хочет присутствовать, когда я буду допрашивать Пламмета.– Будьте добры, перестаньте говорить обо мне так, словно меня здесь нет.Ей была невыносима возникшая между ними напряженность. Это слишком напоминало тот треугольник: Рид, Джуниор, ее мать. Алекс стряхнула с себя руку Джуниора.– Рид прав, Джуниор. Я хочу послушать, что скажет Пламмет.– Сейчас? – жалобно спросил Джуниор.– Уж извините.– Я поеду с вами, – снова воспрянул он.– Но я на работе. Мне платит жалованье правительство штата, и в отделение я еду по служебному делу. Спасибо за обед.– На здоровье. – Он чмокнул ее в щеку и сказал так, чтобы слышал Рид:– Я позвоню попозже.– Пока.Она бросилась к «Блейзеру», с трудом забралась в него из-за узкой юбки и высоких каблуков. Рид сделал вид, что ее трудности его не волнуют. Он сидел за рулем, хмуро взирая на Джуниора, а тот устремил сердитый взгляд на Рида. Алекс опустилась на сиденье, и в тот же миг гид до отказа нажал на педаль газа.Доехав до шоссе, машина так резко свернула на скоростную полосу, что Алекс отбросило к двери. Сжав зубы, она сидела, привалившись к двери, пока он не закончил выезд на трассу, и машина наконец-то помчалась по центральной полосе.– Хорошо пообедали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53