– Ангус тобой очень гордится. Он просто не умеет это показать. Жесткий человек. Чтобы добиться того, чего добился он, приходилось быть крутым. Он хочет, чтобы и ты был таким же.Джуниор усмехнулся и сжал кулаки.– Ладно, мама, завтра же утром иду в бой. Она захихикала. Жизнерадостность и чувство юмора сына неизменно восхищали ее.– Надеюсь, не буквально; впрочем, Ангус мечтает именно об этом.На этой веселой ноте можно было и попрощаться, Джуниор поспешно пожелал ей спокойной ночи и, пообещав ездить осторожно, вышел. На лестнице он столкнулся с Ангусом; тот, хромая, поднимался наверх, держа в руке сапоги.– Ты когда обратишься к врачу с этим пальцем?– Да какой толк от этих проклятущих врачей. Только деньги дерут. Отстрелить надо чертов палец, и все дела. Джуниор усмехнулся.– Прекрасно, только не запачкай кровью ковер. С мамой припадок будет.Ангус засмеялся, от гнева не осталось и следа, словно не было той стычки в кабинете. Он обнял сына за плечи и крепко сжал.– Я знал, что ты не подведешь и девицу эту к нам доставишь. Все было в точности, как я задумал. Мы заставили ее перейти к обороне и заронили в душу семена ненависти, но она не дура – а она, по-моему, далеко не дура, – она даст задний ход, пока не наломала дров.– А если не даст?– А если не даст, все равно наша возьмет, – мрачно обронил Ангус. Потом улыбнулся и ласково потрепал сына по щеке. – Спокойной ночи, сынок.Джуниор смотрел, как отец ковыляет по лестничной площадке. Настроение у него повысилось, и, тихонько насвистывая, он стал спускаться. На сей раз Ангус не будет в нем разочарован. Задание, которое он получил, было ему как нельзя более по вкусу.Он славился умением кружить женщинам головы. Алекс оказалась крепким орешком, но охота за такой дичью еще увлекательнее. Чертовски красивая баба. Даже и без отцовского приказа он все равно бы за ней приволокнулся.Но чтобы все прошло без осечки, потребуется время и внимание. Он даст себе несколько дней на выработку безошибочной тактики. А пока что можно заняться покорением планет поменьше. И, проходя через вестибюль к выходу, он отдал честь своему красивому отражению в зеркале. Глава 9 Конюшня, как и дом, была каменная. Внутри все было так же, как и в других конюшнях, какие Алекс доводилось видеть; правда, эта поражала безукоризненной чистотой. По обе стороны широкого прохода шли денники. Пахло по-своему даже приятно: сеном, кожей и лошадьми. Тусклые ночники, висевшие между денниками, давали достаточно света, и она сразу заметила, что в одном деннике, примерно посреди ряда, горит яркая лампа. Она тихонько двинулась туда, миновала распахнутую дверь сбруйной, потом дверь с табличкой «Физиотерапия». Через широкий проем увидела двор с дорожкой для выгула сразу нескольких лошадей.Еще не видя Рида, она услышала его голос, он тихонько приговаривал что-то обитателю денника. Поравнявшись с открытой дверью, она заглянула внутрь. Рид сидел на корточках и своими большими руками растирал заднюю ногу лошади.Склонив голову набок, он целиком ушел в это занятие. Вдруг его пальцы нажали, видимо, на чувствительное место. Конь всхрапнул и попытался отдернуть ногу.– Спокойно, спокойно.– А что с ним?Услышав ее голос, Рид не повернулся и не выказал ни малейшего удивления. Очевидно, прекрасно знал, что она стоит у двери; просто делал вид, что ничего не замечает. Он осторожно опустил поврежденную ногу и, встав, погладил лошадь по крупу.– Это она. – Он многозначительно усмехнулся. – Вы что же, еще не отличаете кобылы от жеребца, в вашем-то возрасте?– Отсюда не видно.– Ее зовут Нарядные Трусики.– Лихо.– Ей подходит. Она думает, что она умнее меня, умнее всех. На самом деле умна-то она умна, да ум ее до добра не доводит. То скачет слишком далеко, то «лишком быстро, вот ей и достается в конце концов.Он зачерпнул горсть зерна и подал лошади на ладони.– А, понятно. Скрытый намек на меня. Он не возражал, лишь пожал плечами.– Счесть это за угрозу?– Как хотите, так и считайте.Он снова играл словами, вкладывая в них двойной смысл. Но на этот раз Алекс на удочку не попалась.– И что же это за лошадь?– Жеребая. Эта конюшня для кобыл.– И все они стоят здесь?– Ну да, отдельно от остальных. – Лошадь ткнулась мордой ему в грудь; он заулыбался и стал почесывать ее за ушами. – Вокруг мам с детками слишком большая суета.– Почему?Он пожал плечами, давая понять, что объяснить это непросто.– Похоже, наверно, на родильное отделение. С новорожденными все носятся, как ненормальные.Он провел рукой по гладкому животу кобылы.– Ей в первый раз жеребиться, вот она и нервничает. На днях ее выгуливали, а она вдруг решила проявить норов и повредила плюсну.– И когда она ожеребится?– Весной. Время еще есть, пусть отдыхает. Дайте-ка мне руку.– Что?– Руку вашу.Чувствуя, что она колеблется, он нетерпеливо втащил ее в денник, поставил рядом с собою возле кобылы и сказал:– Потрогайте.Накрыв ее ладонь своей, он прижал ее к лоснящемуся боку кобылы. Под короткой грубой шерсткой ощущались сильные, полные жизни мышцы.Кобыла всхрапнула и осторожно переступила ногами; Рид успокоил ее. В деннике было душно и слишком натоплено. Особый запах пробуждающейся новой жизни заполнял все пространство.– Теплая, – затаив дыхание, прошептала Алекс.– Да уж.Рид пододвинулся к Алекс и, держа ее руку в своей, провел ее рукой по телу кобылы, к ее раздутому животу. Алекс негромко и удивленно вскрикнула, ощутив под ладонью какое-то движение.– Жеребенок.Рид стоял так близко, что от его дыхания слегка шевелились пряди ее волос, она слышала запах его одеколона, смешавшийся с запахами конюшни.От резкого толчка прямо ей в ладонь Алекс радостно рассмеялась. Вздрогнув от неожиданности, она на мгновение прислонилась к Риду.– Какой резвый.– Она принесет мне чемпиона.– А она ваша?– Да.– А кто отец?– За его услуги я дорого заплатил, но он того стоил. Красавец жеребец из Флориды. Он моей сразу приглянулся. По-моему, ей было жаль, что все так быстро кончилось. Может, если бы он все время бегал поблизости, она бы не отбивалась от табуна.У Алекс так сдавило грудь, что она едва дышала. Ее тянуло прислониться щекой к боку кобылы и все слушать и слушать убаюкивающий голос Рида. К счастью, разум возобладал, и она не успела наделать глупостей.Она вытянула руку из-под его ладони и обернулась. Он стоял близко, почти касаясь ее; чтобы взглянуть ему в лицо, ей пришлось откинуть голову, затылком она чувствовала конское тепло.– Все владельцы лошадей имеют доступ в конюшню? Рид сделал шаг назад, давая ей возможность пройти к выходу.– Я ведь работал у Минтонов; они, я полагаю, знают, что мне можно доверять.– И что же это за лошадь? – повторила Алекс свой вопрос.– „Четвертушка“.– Четвертушка чего?– Четвертушка чего?! – Он закинул голову и захохотал. Рядом заплясала Нарядные Трусики. – Бог ты мой, вот это сказанула. Четвертушка чего?Он снял цепь, приковывавшую кобылу к металлическому кольцу в стене, и, плотно закрыв калитку, подошел к Алекс, стоявшей возле денника.– Вы с лошадьми не лучшим образом знакомы, верно?– Как видите, не лучшим, – сухо ответила она. Ее смущение позабавило его, но лишь на минуту. Затем он, насупившись, спросил:– Вы сами надумали сюда приехать?– Меня пригласил Джуниор.– А, тогда все ясно.– Что вам ясно?– Да он вечно бросается со всех ног за каждой новой доступной бабой.У Алекс кровь закипела в жилах.– Я не доступна ни для Джуниора Минтона, ни для кого-либо другого. И я не баба.Он опять медленно и насмешливо оглядел ее с головы до ног.– Пожалуй, и впрямь нет. В вас слишком много прокурорского и маловато женского. Вы хоть когда-нибудь отдыхаете?– Уж не тогда, когда расследую дело.– Что, и с бокалом в руке тем же занимались? – презрительно спросил он. – Дело расследовали?– Именно.– Какие своеобразные методы расследования у прокуратуры округа Трэвис!Он повернулся к ней спиной и, вскинув голову, зашагал в противоположный конец здания.– Подождите! Я хочу задать вам несколько вопросов.– Пришлите мне повестку, – бросил он через плечо.– Рид!Повинуясь порыву, она рванулась за ним и вцепилась в рукав его кожаной куртки. Он остановился, посмотрел на ее пальцы, впившиеся в помягчевшую от долгой носки кожу, потом не спеша обернулся и глянул на нее зелеными пронзительными глазами.Алекс выпустила его рукав и отступила не шаг. Не то чтобы она испугалась, скорее, ее поразило собственное поведение. Она вовсе не собиралась обращаться к нему по имени и, уж безусловно, не намеревалась хвататься за него, особенно после того, что произошло в деннике.Облизнув пересохшие от волнения губы, она сказала:– Я хочу с вами поговорить. Пожалуйста. Это останется между нами. Хочу удовлетворить собственное любопытство.– Знаем-знаем такой приемчик, госпожа прокурор. Я и сам его не раз использовал. Разыгрываете из себя большого друга подозреваемого, надеясь, что он развесит уши и проговорится о том, что хотел бы скрыть.– Все отнюдь не так. Просто хочу поговорить.– О чем?– О Минтонах.– О чем именно?Он стоял, широко расставив ноги, слегка выпятив таз; руки он сунул в задние карманы джинсов, отчего куртка на груди распахнулась. Устрашающе мужская поза. Она одновременно и возбуждала, и раздражала Алекс; она поспешила подавить в себе эти чувства.– Как, на ваш взгляд, у Ангуса с Сарой-Джо счастливый брак?Он заморгал и кашлянул.– Что?– Не надо на меня так смотреть. Я спрашиваю ваше мнение, я не требую анализа их отношений.– Да какая, к чертям, разница, счастливый у них брак или нет?– Сара-Джо – совсем не та женщина, на которой, с моей точки зрения, должен был жениться Ангус.– Противоположности сходятся…– Мысль не новая. Они… близки?– Близки?– Да, близки – в интимном смысле.– Отродясь об этом не думал.– Думали, конечно. Вы же с ними здесь жили.– Очевидно, моя голова в отличие от вашей не настроена на похотливую волну. – Он шагнул к ней и понизил голос. – Но мы могли бы это исправить.Нельзя позволить ему вывести меня из равновесия, решила Алекс; она понимала, что ему хочется не столько соблазнить, сколько взбесить ее.– Они спят вместе?– Наверное. Меня не касается, что они делают или не делают в постели. Более того, мне на это наплевать. Меня волнует только то, что происходит в моей собственной постели. Отчего бы вам не расспросить меня об этом?– Потому что меня это не интересует. Он понимающе ухмыльнулся.– А по-моему, интересует.– Мне не нравится, когда на меня смотрят пренебрежительно только потому, что я женщина-прокурор.– Тогда бросьте это занятие.– Какое? Быть женщиной?– Нет, прокурором.Она мысленно сосчитала до десяти.– Ангус с другими женщинами встречается? Она уловила в его глазах нарастающее раздражение. Его терпение истощалось.– Вы считаете Сару-Джо страстной женщиной?– Нет, – ответила Алекс.– Как, на ваш взгляд, Ангус не страдает отсутствием сексуальных аппетитов?– Судя по его аппетиту к еде и жизни, не должен.– Вот вам и ответ на ваш вопрос.– Отношения между ними оказали воздействие на Джуниора?– Откуда мне, к черту, знать? Спросите его.– Да он что попало наплетет, лишь бы отговориться.– И таким образом ясно даст понять, что вы лезете не в свое дело. Я не так обходителен, как он. Так что лучше не вмешивайтесь.– Это и мое дело.Он вынул руки из карманов и скрестил их на груди.– С нетерпением жду доступного моему пониманию объяснения.Его сарказм не смутил ее.– В отношениях между родителями может скрываться причина трех неудачных браков Минтона-младшего, – И это вас Тоже не касается.– Касается.– И каким же образом?– Джуниор любил мою мать.Слова эти гулко прозвучали в коридоре затихшей конюшни. Голова Рида резко откинулась назад, будто его неожиданно ударили в подбородок.– Кто вам сказал?– Он сам. – Не сводя с него внимательных глаз, Алекс тихо добавила:– Он сказал, вы оба ее любили.Довольно долго он молча смотрел на нее, потом пожал плечами.– Каждый по-своему. И что из этого?– Не потому ли распадались браки Джуниора? Оттого что он все еще был влюблен в мою мать?– Понятия не имею.– А вы как это объясняете?– Ну, ладно. – С высокомерным видом он склонил голову набок. – Я считаю, незачем припутывать Селину к дерьмовым этим минтоновским бракам. Просто он не умеет всласть потрахаться без того, чтобы потом не чувствовать себя виноватым. Вот для очистки совести он и женится каждые несколько лет.Это было сказано с явным намерением оскорбить Алекс, и она оскорбилась, однако решила не показывать, как сильно он ее задел.– Как вы думаете, почему он испытывает чувство вины?– Это гены. У него в жилах течет кровь многих поколений благородных южан. Отсюда и муки совести во всем, что касается прекрасного пола.– А вы – в подобных случаях? Он широко ухмыльнулся.– Что бы я ни сделал, вины за собой никогда не чувствую.– Даже если совершили убийство?Ухмылка тут же исчезла с его лица, глаза потемнели.– Подите к черту!– Вы когда-нибудь были женаты?– Нет.– Почему?– Не ваше дело, черт побери! Есть еще вопросы, госпожа прокурор?– Да. Расскажите мне о своем отце. Рид медленно опустил руки. Холодно, в упор посмотрел на Алекс. Она сказала:– Я знаю, ваш отец умер, когда вы были еще школьником. Джуниор сегодня упомянул об этом. После смерти отца вы переехали жить сюда.– У вас нездоровое любопытство, мисс Гейтер.– Это не просто любопытство. Я собираю факты, относящиеся к проводимому мной расследованию.– Ну конечно, конечно. Очень важный фактический материал, вроде сексуальной жизни Ангуса. Она укоризненно взглянула на него:– Меня интересуют мотивы, шериф Ламберт. Вы, как человек, по долгу службы стоящий на страже правопорядка, не можете этого не понимать. Вам ведь знакомы понятия „мотив“ и „возможность совершения преступления“?Взгляд его стал еще холоднее.– Мне необходимо установить, в каком расположении духа вы были в ту ночь, когда убили мою мать?– Бред собачий. Где тут связь с моим стариком?– Быть может, ее и нет, но вы мне все же расскажите. Почему вы так болезненно относитесь к этой теме, если она не имеет большого значения?– А Джуниор не рассказал вам, как умер мой отец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53