Он поглядел через плечо туда, где восходила полная луна. «Если ты здесь, чтобы видеть мою смерть, радуйся, тому что это славная битва и подходящее место для любого воина, если пришла пора сделать последний вдох. Многим предстоит покрыть себя славой под твоим бледным светом. Но сегодня – не мне».
Наталия отступила перед опускающимся копытом шдари.
– Как ты можешь? – Она упала коленями на платформу, умоляюще протягивая руки к нему. – Остановись.
– Ты мешаешь осуществлению моей мечты, Наталия, тебя надо устранить, как и многих до тебя.
Копыто упало.
Но не на нее. Наталия увидела блеск серебра внизу, между ног Вандари. Это Робин подобрал упавшую стрелу и вонзил ее в незащищенное место на бедре Тарана, зверь в доспехах испустил крик и опрокинулся на спину. В ворота входили другие Тараны, и Наталия потеряла Григория из виду.
Прямо перед ней Робин взлетел в воздух и упал на арбалетную платформу. Глубоко дыша, он схватился за ногу, застонал и опрокинулся на спину.
– Робин, что с тобой? Как ты…
Наталия услышала из-под бесстрастной маски болезненный смех:
– Полет – это контролируемое падение. Когда зданиe стало рушиться, я оттолкнулся и взлетел в сторону нашей установки. Приземлился у ноги этого Тарана и воткнул ее.
– Это был Григорий.
– Надо было ухитриться попасть в промежность.
– Для этого я бы с радостью зарядила арбалет. Робин в досаде застучал кулаком по платформе:
– Глупо было ставить запорные блоки. Надо было сообразить, что они войдут в город.
Послышался грохот копыт приближающейся кавалерии крайинцев, отдающийся эхом под сводом арки. Наталия покачала головой:
– Теперь это уже не важно. Григория ничто не остановило бы. Его подлым амбициям ничто не помешает. Умер тот Григорий, которого я знала, а тот, который появился вместо него, этого я ненавижу.
Глава 75
Гелор, Гелансаджар, 28 маджеста 1687
Малачи в доспехе Волка вслед за Тиграми шагал вверх по туннелю к северному склону Джебель-Квираны. Каждый шаг его человекообразного доспеха заставлял Кидда работать мышцами. Малачи не надо было прилагать усилий для передвижения, его роль заключалась только в том, что направлять свои движения. Под металлической обувью он чувствовал почву и без труда сохранял равновесие. У него было такое ощущение, что он и сам по себе, и в то же время как будто стал частью доспеха.
«Или доспех стал частью меня».
Туннель пошел вверх, потом на каком-то участке шел горизонтально. В конце туннеля оказалась арка, заложенная кирпичом. Из стены торчала небрежно вставленная мортира. Малачи догадался, что ее вставляли снаружи. Умение ориентироваться подсказало Малачи, что арка выходит на склон горы над дворцом аланима.
Группа в доспехах Осдари расступилась, и Дост прошел между ними к арке. В своем человеческом облике он оказался меньше всех ростом и решительно не таким грозным, как его спутники, имеющие вид животных. Но грация движений не скрывала его невероятной силы.
– Приблизился час нашего самого большого испытания. Вперед, к победе над врагом.
Дост забарабанил пальцами по стене. Стена развалилась, как будто была из стекла. Малачи вместе с остальными вырвался наружу из пролома и увидел разрушенные северные ворота города. На западе солнце садилось, а на востоке всходила луна. Его удивило, что не успевает замечать еще что-то, кроме битвы, но потом понял, что битва – только один фрагмент апокалиптического события, участником которого он оказался.
Уверенно перемещаясь, Малачи направился к разбитым городским воротам. Его снаряжение было тяжеловато, однако не стесняло движений. Пробегая по улицам, он задевал плечами стены зданий, и эти толчки отдавались болезненно во всем теле, но он старался этого не замечать. Его удивило, что вообще он ощущает боль: ведь что стоило доспеху обеспечить ему неуязвимость. Если бы доспех был создан шайтаном, то он бы непременно раскрепостил своего владельца, и тогда, к радости дьявола, заставил бы его ощутить себя всемогущим.
«Дост сказал, что именно так мне надо начать свое исцеление. Оказавшись в этом Волке, я снова стал видеть. Никогда я не чувствовал себя столь энергичным во времен Глого. Малачи улыбнулся. Кролик где-то здесь. Он украл мои глаза, и все же я вернулся, чтобы одержать победу над ним. Господь провел меня через весь цикл перемен, и теперь я могу зачеркнуть то, что делал со мной Кролик много лет назад».
Когда Малачи спешил по главной улице, ему на глаза попался один из ведущих Вандари. Он видел их и раньше – правда, не «Таранов», а роты «Слонов» и «Россомах», и считал их чудесным изобретением. Теперь, сам оказавшись в доспехе-Волке, которому не пришлось переменить целый ряд плохо обученных хозяев, он сумел понять, что Тараны теперь не такие, как раньше. Раньше они обладали подвижными конечностями, теперь же их ступни и предплечья были заменены I-образными балками. По мере того как в Крайние шло развитие механизации и идустриализации, Вандари помаленьку претерпевали необходимую, по мнению их хозяев, модернизацию.
В душе Малачи понимал, что Вандари обладали только десятой долей возможностей его «Волка», а если говорить о доступных им операциях, то он сам умел добиться от «Волка» гораздо большего. В своем «Волке» Осдари он был для противника тем, чем будет вооруженный и снаряженный жрец Волка для драчунов в школьной ссоре. Ему было не нужно убивать врагов Доста, их надо было только победить. Крайинцев надо выгнать из города, заставить уйти на свою территорию. Победа над ними предупредит будущие вторжения, а уничтожение их только вызовет у них желание мстить в будущем.
Правой лапой Волк Малачи блокировал взметнувшееся в воздух копыто первого встреченного им Тарана, другой лапой врезал ему по спине. От удара Вандари завертелся и, пошатываясь, отскочил назад, в свои ряды. Потянувшись налево, Малачи выхватил еще одного Тарана из рушащегося здания и, пнув, заставил отлететь к беспорядочно толпящимся Вандари. Вокруг с ними так же расправлялись Тигры, тесня их все дальше к разбитым воротам, за ворота и дальше на равнину.
У стен города царил хаос. Навстречу убегающим Вандари к городу скакали гусары, и Вандари вломились в ряды своей кавалерии.
Опомнившись, всадники развернулись и поскакали обратно, туда, где Хасты уничтожали вторую половину гусар. Продвижение пеших ополченцев Третьего полка оказалось блокированным на открытой территории. Они остановились и побежали, надеясь спастись в своих окопах, и в этот момент гусары поскакали назад, на них. На глаза Малачи попался лежащий на земле Таран, правого бедра которого торчала железная стрела. Он клонился к упавшему и помог ему подняться. И, несмотря на доспех, узнал того, кто был внутри. Выталкивая упирающегося Тарана за ворота, он зарычал, как мог, по-крайински:
– Уползай, Григорий Кролик.
Таран споткнулся и упал, потом медленно поднялся ноги:
– Кидд? Ты здесь?
Малачи утвердительно кивнул и пошел назад к воротам:
– Я здесь. Мы с тобой опять в противоположных лагерях, но на этот раз у меня нет иллюзии, что ты мой союзник.
Через золотой шарик Урия чувствовал, как в него вливается спокойствие, однако ощущал неясные опасения и страх. Илбириец знал, что ему передается настроение Доста. Когда он это понял, он взбодрился, но и опечалился.
«Какая польза от меня Досту, пока я сижу тут?» Он был очень разочарован. Он не мог поднять каменный занавес, державший его в пустой пещере, как в ловушке.
«Никому я тут не могу помочь. А там на что-нибудь он бы пригодиться! Чем-нибудь бы помог. – У него начало покалывать пальцы, совсем так, как при поражении молнией, и он почувствовал прилив энергии. Интересно. Соберись, Урия. Сконцентрируй все силы, если ты так способен к учению, вот самое время проявить эти способности».
Он сконцентрировал все внимание на золотом шарике, стараясь обрести хоть часть душевного спокойствия Доста, и обнаружил, что видит сам город Гелор. Он увидел Доста в гигантском доспехе, медленно шагающего к разбитым воротам. Люди на стенах прятались за щитами, загораживающими арбалеты, а крайинцы бежали к своим траншеям. Тигры выгнали Вандари из города, а Волк Малачи угрожал раненому Тарану.
«Я должен быть там, с ними».
В голове у него всплыл тот же вопрос, который он бросил в лицо Кидду на зачете по тактике.
«Зачем? – Урия медленно улыбнулся. – Я должен быть там ради них, не ради себя».
Громко засмеявшись, он начал превращать шарик в плоскую пластинку.
«Да, способности к учебе – не лишнее. Я помню, как был сделан медальон, который он дал Рафигу, и помню, что он при этом говорил: „исса ханак“. Надеюсь, что сделаю все, как надо».
Уже начав создавать рельефные звездочки на поверхности металла и проводить линии сетки, он знал, что медальон получится идеальный.
«Он сработает. – В глубине души он чувствовал, что нащупал путь. – И теперь знаю, зачем мне понадобилось пройти весь этот путь».
В нем возрастала целеустремленность, какой он никогда раньше не чувствовал, и его движения становились все увереннее, действия более четкими.
«Только прошу Господа помочь мне преодолеть трудности, которые встретятся».
Чувствуя во рту горький привкус страха, Григорий Кролик широко раскрытыми глазами смотрел на могучего Волка в доспехе Осдари. Его сила и мощь были как насмешка над всеми Вандари.
«Но ведь это невозможно. Могущественнее Вандари никого не бывает».
Он медленно, хромая, поволок свой двадцать седьмой назад.
– Я рад, что ты больше не заблуждаешься насчет меня. Я всегда знал, что ты никакой не союзник для Крайины. Вот ты это и доказал, и ты, и твоя нация.
– Это ведь ты сюда вторгся, – Волк Кидда отошел в сторону. – Я здесь из-за Доста.
Григорий не мог отвести глаз от фигуры позади Волка: пропорционально сложенный золотой человек, переступив через тринадцатого Тарана, вышел из разбитых ворот города.
«Значит, слухи были все-таки верными».
Поскольку эти сведения были получены под пыткой, то он им никогда особенно не доверял. А по мере наступления на Гелор совсем перестал верить. Уверенность в том, что Дост не вернулся, вселяла покой в душу Григория, и тем сильнее взволновал его вид золотого человека.
«Вот он – Дост. Он должен умереть».
Мысль эта пришла сама по себе, из подсознания. Ведь Дост унесет все, ради чего он работал. Боль вспомнившихся детских страхов и обида от того, что не осуществится мечта, подсказали ему ход действий.
«Ради моей Крайины Дост должен умереть».
Григорий бросился на Доста, но между ними метнулся Волк. От удара по голове Григорий рухнул на землю. Стрела, торчавшая в бедре, вошла чуть глубже, и его снова пронзила острая физическая боль. Крайинец оттолкнулся левым копытом, пытаясь снова подняться, но не мог сдвинуться с места. Разбитый и ослабевший, он лежал на земле, представляя собой легкую добычу для Волка.
«Как такое могло получиться?»
Стоящий перед ним Дост поднял руку, как бы давая ему знак остановиться. Изо всех сил сопротивляясь, Григорий не мог ему помешать. Все внутри него сжалось, и как волна, нахлынуло действие магии. Затем он увидел, что и остальные Тараны Вандари замерли на своих местах.
«Вот так мы и умрем? В ловушке? Беспомощные? И наша Крайина так же погибнет?»
– Хватит воевать уже. И вас, полковник Кидд, прошу немного отойти назад. – Дост грациозно вышел вперед, как отец, разводящий ссорящихся детей. – И вы, полковник Кролик, хватит враждовать. Ваши страхи абсолютно беспочвенны.
Григорий огляделся по сторонам и засмеялся:
– Беспочвенны? Мы все оказались пленниками своих доспехов. Вполне основательная причина для страхов.
Дост небрежно кивнул:
– Мы частично вывели из строя ваше снаряжение, чтобы не произошло беды. – Дост махнул рукой, и боль в ноге Григория ослабла.. Опустив глаза, он увидел, что железная стрела уже лежит на земле. – Я вам вреда не желаю.
– Но ведь вы вернулись, чтобы завоевать нас.
– Я вернулся, чтобы спасти свой народ и составить планы на будущее. – Снова Дост сделал жест рукой, и в центр поля зрения Григория вплыла квадратная табличка с изображением младенца. – Прошу вас произнести это заклинание.
– Нет. Если желаете мне смерти, убейте меня, не заставляйте делать это самому.
Дост улыбнулся:
– Я хотел предложить вам верить мне, но вижу, что не стоит. Пусть будет по-вашему.
Табличка перевернулась, поле зрения Григория стало белым, как будто он оказался в центре яростного урагана. По краям поля зрения он увидел свои квадратные таблички, потом вплыли другие, шестиугольные, похожие на снежинки. В голове у него вспыхнуло сияние, затем, один за другим, шестиугольники превратились в квадраты со знакомыми ему изображениями. Он издавна считал, что они относятся к заклинаниям, которые придавали Вандари мистические способности.
Но, кроме всего этого, он ощущал, как сила вливается в его конечности. Предплечья его «Тарана» стали толще и мышцы круче. Григорий без труда смог подняться, причем уже понял, что конечности «Тарана» теперь придадут ему истинную и невероятную силу, какой обладают Тигры и Волки. Дост приравнял их ко всем остальным доспехам Дари.
Дост сделал его таким мощным Вандари, какого веками не было в Крайние.
– Почему ты это сделал?
– Теперь, Григорий Кролик, ты сам сможешь выбрать свое будущее. – Дост развел руками. – Будешь сейчас сражаться – значит погибнешь. А если сейчас уйдешь, тогда через пять лет станешь участником войны, которая принесет тебе больше власти и славы, чем ты можешь себе представить. Выбор…
Голос Доста замер, раздался скрежет металла. Слева из его груди вышел черный наконечник железной стрелы. Золотую маску гиганта страшно исказила агония, шатаясь, он сделал один шаг, упал лицом вниз и замер на равнине перед Гелором.
Рафиг почувствовал, как ему пронзило грудь, как огнем.
«Дост умирает!»
Он смотрел в сторону города и видел распростертого на земле Доста, из спины у него торчала железная стрела. Сзади, на городской стене, Рафиг заметил несколько арбалетов, стрела прилетела оттуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73