– Чего надо? – нахмурился Робин.
– Па сказал ходи. – Мальчишка указал в сторону квартала Варата. – Ходи, ходи, идти-идти.
Был вечер. Сгущались сумерки. Перед казармами собрались этирайны, зрелище вызвало у них недоуменные взгляды и смех. Тем не менее Робин опустился на корточки и положил ладони на плечи парнишки:
– Ты что говоришь? Переведи дух. Давай снова. Парнишка начал снова – погромче и помедленнее:
– Па сказать идти туда. Идти миссия, идти-идти.
– Это какой-то трюк, брат Робин. Бандиты в темных переулках тебя достанут.
– Благодарю, мистер Мак-Брайд, за совет. – Робин внимательно пригляделся к парнишке и вдруг понял, почему тот все время казался ему откуда-то знакомым. – Послушай, ты ведь Натарадж. Прислал отец Райан?
– Хандзи, хандзи. – Натарадж сделал шаг назад и потянул Робина за руку. – Идти миссия, идти-идти.
– Поберегите свои кольца, сэр, эти арашки жуть какие шустрые.
Робин взял Натараджа за руку и повернулся к говорившему этирайну.
– Мистер Мак-Брайд, я просил у вас совета?
– Нет, сэр.
– А вас учили стоять на полусогнутых при обращении к старшему по званию?
Мак-Брайд выпрямился по стойке «смирно».
– Нет, сэр, брат Друри, сэр.
– Очень хорошо. Мне кажется, вам следует доложить о своем поведении непосредственному начальству и следующие четыре часа провести, обдумывая добродетель благожелательности. А то еще есть игнатианские упражнения, которые очень помогают собраться, если вы не умеете держать себя в руках. Вы меня поняли?
– Да, сэр.
Робин перевел взгляд на крепко сложенного человека постарше, стоявшего возле Мак-Брайда:
– Коннор, собери свой отряд, кроме Мак-Брайда, и будь готов выступить. Не знаю, что за дела там происходят, в миссии доннистов, но будьте в боевой готовности. Если я не вернусь через час, сообщи капитану Хассету о моем отсутствии и веди туда «архангелов», на месте разберетесь с ситуацией. Понял?
– Да, сэр.
– Пошли, – и Робин с мальчиком двинулись в путь.
– Брат Друри!
– Что? – обернулся Робин.
– Возьми-ка. – Коннор швырнул ему катар, массивный кинжал аранского производства, которому отдавали предпочтение воины Мрайлы. – Если там заварушка, я принесу тебе меч.
– Спасибо. – Робин на лету перехватил оружие в ножнах
Когда он повернулся к своему спутнику, тот уже пересек площадь, на которой стояли бараки, и направлялся к улице Суана. Робин помчался за парнишкой, на ходу засовывая за пояс ножны. За Натараджем ему было не угнаться, но это и не надо. Он знал, где находится миссия, и в его голове уже сложился план эвакуации, если национальная нетерпимость сделает ее центром растущих народных волнений.
Он видел, до чего доводит религиозная ненависть, ведь она была главным объяснением событий в Мендхакгоне, но не думал, что такое может произойти в Дилике. После недавних волнений городских служащих у него в голове мелькнула мысль, что возмущенные аранцы могут решить сжечь миссию, но их возмущение главным образом изливалось на Министерство труда. С этими осложнениями разбирались местные полицейские, правда, всеобщее напряжение не ослабевало. Если в миссии дело обстоит плохо, то ему было понятно, почему отец Райан послал за ним, а не за полицией, – возможно, просто иметь его под рукой, чтобы контролировать территориальную полицию.
Робин почти не видел бегущего далеко впереди Натараджа, но знал короткую дорогу, которой пользовался мальчик. В переулках было довольно много народа, один раз его облаяла привязанная у двери собака, но в остальном он добрался без приключений. Короткой дорогой он вышел на улицу Марджи. Идя по ней на восток, дошел до площади, на южной стороне которой находилась миссия.
Ситуация оказалась сложной. Толпа – не менее сотни аранцев – запрудила площадь, но не приближалась к дверям миссии ближе, чем на добрый десяток ярдов. Между толпой и зданием миссии стоял отец Райан в черной рясе с наброшенными сверху зелеными ризами. Он им что-то говорил, и его слова сдерживали толпу. Натарадж стоял позади Райана, время от времени украдкой поглядывая на здание миссии.
– Я спешил изо всех сил, – Робин подбежал к священнику.
– Слава всем святым.
– Что случилось?
Низкорослый священник утер пот со лба:
– Во время службы в миссию влетел какой-то человек, потребовал, чтобы я его исповедовал. Прошу его подождать – и вижу, что он пьян. Прошу его выйти и подождать. Он вышел, но сразу же вернулся. С ним была истерика. Он вытащил нож и захватил заложника – одного добровольца. Сказал, что толпа хочет его убить.
Робин обернулся посмотреть на толпу.
– Это они загнали его в миссию?
– Преследователей было всего человек десять. Толпа собралась позже.
– А что он сделал?
– Не понять. Вот эта пара в первом ряду толпы – Чанды. Они говорят, что этот тип предложил их сыну Соулу работу в провинции. Предложил ему хороший заработок – известно, что их сын очень толковый парень и руки у него хорошие. Неделю назад он уехал, а вчера семье сообщили, что парень убит. Им заплатили за эту смерть, но никто не объясняет, что произошло. Я пытался уговорить этого человека, Веннер его зовут, рассказать им, что там произошло. Он не хочет, боится, что они его растерзают. Я все же заставил его выпустить из здания всех прихожан, кроме заложника. Но, боюсь, мне его не выставить на улицу. Он хочет сначала исповедаться, потом уйдет. Чувствует себя очень виноватым – видно, знает что-то ужасное. Я ему сказал, что пока у него в руке оружие, я его исповедовать не могу. Я подумал, что ты мог бы, ведь ты жрец Волка и все такое.
Этирайн нахмурился.
– Ты ведь должен знать: военная ветвь мартинистского духовенства может совершать только два таинства: крещение и соборование.
– Ну, я это знаю, но Веннер-то не знает.
Робин вытащид катар из-за пояса и передал его Натараджу.
– Держи его так же крепко, как ты сохранял статуэтку Девинатаки.
– Ханджи, иди.
– Молись за меня, отец, – Робин взъерошил черные волосы мальчика.
– Иди с Богом, брат Робин.
Этирайн медленно легким шагом подошел к высокой входной арке на фасаде миссии. Одна створка дверей была приоткрыта на два фута. По обе стороны были окна с витражами, и через них Робин смог увидеть, что происходит, и тогда только засунул голову в дверной пролет.
Робин произнес короткую молитву и заговор на куртку – такой же, какой применяют к боевому снаряжению: лучше все-таки защититься.
«Святой Мартин, не оставь меня».
Сделав глубокий вдох, он проскользнул в дверь и оказался внутри.
Убранство миссии было очень простым. В центре огромной комнаты деревянные скамьи располагались так, что создавался интерьер небольшого храма. В каждом приделе стояло много низких кушеток, столы и стулья. У задней стены возвышался деревянный алтарь, перед ним – небольшая золотая дарохранительница.
В глаза сразу бросалась деревянная статуя Айлифа, висевшая над алтарем, вырезанная из местной породы дерева. Она изображала человека со спокойным выражением любви на лице. На груди и раскинутых руках были стигматы – следы того, как его ложный ученик Немикус Предатель пронзил мечом скрещенные руки Айлифа и его сердце.
Точеные черты спокойного лица Айлифа особенно оттеняли панику на потном лице человека, скорчившегося в тени алтаря. Узкое лицо Веннера и его макушка были покрыты одинаковой щетиной, в глубоко посаженных карих глазах застыл страх. Роста он был среднего, фигура хрупкая, как древко кнута, откуда только взялась сила, с которой он удерживал заложника. Его лицо, обычно, очевидно, серое, оживлял только румянец на щеках – результат недавно выпитого алкоголя.
Левой рукой он держал за талию молодую женщину в платье и белом переднике, какие носят добровольцы. Лицо ее было в тени и скрыто черными волосами, но Робин не сомневался, что на нем написан смертельный испуг.
«Спасибо, хоть не плачет, уже хорошо. У нее, видно, есть закалка».
Веннер поднял правую руку, в которой было оружие, показывая его Робину, и снова прижал нож к бледному горлу женщины.
– Стой, где стоишь.
Робин широко развел руками:
– Мир тебе, сын мой. За мной послал отец Райан. Я прибыл, чтобы выслушать твою исповедь.
– Ну да, мою исповедь, – человек облизал толстые губы.
Этирайн с улыбкой сделал шаг вперед.
– Если хочешь, можешь говорить тише, сын мой. Господь тебя услышит. Зачем волновать тех, кто там на улице.
– Верно, тех на улице.
– Не пожелаешь ли присесть? – Робин указал на первую скамью в ряду, ближайшем к человеку. – И тебе, и твоей спутнице будет удобнее.
Веннер опустил левую руку и ухватил добровольца за завязки передника:
– Идите, мисс, к скамье, как велит добрый священник. – Но нож так и не отвел от ее горла, пока поднимался на ноги и тащил ее за собой.
Женщина встала, волосы рассыпались по плечам. Она была бледной, ее ореховые глаза расширились от страха, но Робин Друри узнал ее сразу.
«Что тут делает Аманда Гримшо?»
Робин с трудом удержался, чтобы не броситься к ней.
– Делайте то, что он сказал, мисс, и все будет хорошо.
– Д-да, с-сэр.
Робин глядел, как Веннер вместе с Амандой передвигаются к скамье, и мысль его заметалась, он начал оценивать ситуацию с тактической точки зрения. Нож у этого типа был с одной режущей кромкой, со скошенным лезвием. Если держать оружие тупой стороной вниз параллельно полу, то находящиеся сверху обе стороны лезвия для глаза как бы расширяются и резко опускаются. Между ними острый край изгибается на кончике под прямым углом, этим углом сгиба Веннер касался Аманды. Ее горло защищал только потертый воротник, иначе оно уже было бы все в кровоточащих мелких порезах.
Сам Веннер оказался не таким пьяным, как предполагал отец Райан. Двигался он довольно медленно, но был настороже и слова произносил вполне отчетливо. Робин решил, что страх толпы повлиял на его поведение, поэтому отцу Райану и показалось, что он не контролирует себя. За время, проведенное у алтаря в размышлениях о том, что его ждет, Веннер протрезвел.
Оба они сели на скамью, и Робин обошел скамью с торца.
– Все же вам надо отложить нож. Исповедь выслушивается при отсутствии орудия насилия.
– Будем считать это боевой обстановкой. В ней ведь допускаются исключения, верно?
– Верно, допускаются. – Робин опустил голову. – Помолимся. Во имя Отца и Сына и Святого Волка… – Произнося эти слова, он сначала правую руку повернул ладонью кверху, потом левую, и в конце ритуала обе ладони прижал к сердцу. Он надеялся, что Веннер будет повторять его движения и хоть на секунду уберет нож от горла Аманды.
На ту секунду, в которую Робин сможет действовать. Веннер перевернул нож и тупой стороной лезвия легонько постучал по подбородку Аманды:
– Вам, мисс, придется делать все движения за меня. Аманда повиновалась, но у нее дрожали руки.
– Прошу, повторяйте за мной. Боже всемилостивый, я грешник. От рождения запятнанный грехом, который вошел в мир в Урджарде, я могу получить прощение Твое по ходатайству Твоих священников. Ныне я исповедуюсь в своих грехах, отрекаюсь от своих проступков и обещаю жить так, как Твой сын, Господь наш Айлиф, заповедовал. Даруй мне силы. Да будет воля Твоя.
Оба – Веннер и Аманда – повторили молитву, хотя она – почти все время с закрытыми глазами. Робин посмотрел на торец скамьи.
– Мне сесть можно?
Веннер насупился, потом кивнул.
Робин сел лицом к алтарю, между ним и теми двумя было расстояние в рост человека. Потом он повернулся налево – лицом к ним. При этом он наполовину уменьшил разделяющее их расстояние. Если бы они наклонились друг к другу, то смогли бы дотронуться друг до друга руками. Но нож в руках Веннера не оставлял надежды.
Жрец Волка медленно улыбнулся.
– Прошу тебя, сын мой, облегчи свою душу. Что произошло, почему те люди так обозлены?
Веннер взглянул на дверь.
– Я там пропустил пинту-другую с ребятами, и тут меня увидел какой-то арашка и кинулся спрашивать насчет того парня, который умер, ну, которому я предложил работу. Он представил дело так, будто это по моей вине, а это не по моей.
– Успокойтесь. – Робин секунду помолчал, мысленно измеряя расстояние между собой и ножом. У него явно был бы шанс схватить нож, если бы Веннер позволил Аманде выпрямиться, но тот был бдителен, подтащил ее назад, ближе к себе. Если бы Робин вскочил и кинулся за ножом, ему пришлось бы перегнуться через Аманду. – Но вы знаете, как умер этот парень?
– Ну, я ведь сам там был.
– Вот поэтому вы и чувствуете какую-то вину, заслуженную или нет, потому что были там. Вы его привезли туда, где он погиб, но ведь на смерть не толкали. Если бы могли, то спасли бы его, верно?
– Конечно. Я был по другую сторону, работал с рычагами, чтобы это передвинуть, и тут его раздавило.
– Что его раздавило? – поднял брови Робин.
– Оно такое… – Человек стал запинаться. – Оно было тяжелое, святой отец. Только Господь знает, что это было такое, правда?
– Конечно, сын мой. – Робин наклонился вперед и заговорил тихо. – Я готов освободить вас от грехов, но вначале вы должны отпустить эту женщину. Вы причиняете ей боль, этого мы не можем допустить.
– Ладно.
Не успел еще Веннер отнять нож от горла Аманды, как настежь распахнулись двери в миссию. В помещение ворвались двое в черных куртках, брюках галифе цвета хаки и черных сапогах – форма частной милиции фирмы «Торговля Гримшо». В руках у них были луки наизготовку. Веннер резким движением встал и приставил нож к животу Аманды:
– Убирайтесь.
– Мисс Гримшо! – закричал один из ворвавшихся. Веннер посмотрел на Аманду:
– Вы – Гримшо? Она кивнула.
Веннер перевел взгляд на Робина, и священник увидел по его глазам, что он потерял всякую надежду.
– За мной пришли от Гримшо. Это конец, так ведь?
– Отойди от нее, Кобб Веннер, или мы будем стрелять.
– ~ Молитесь за меня, святой отец, теперь мне дорога в ад.
Сделав глубокий вдох и одновременно бормоча молитву, Робин сорвался со скамьи и прыжком бросился на Веннера и Аманду. Плечом ударил ее по коленкам и схватил в горсть юбку. Пока они падали все вместе, Веннер высоко занес нож и опустил его, целясь в живот Аманды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73