– Мой брат сделал, он был хорошим мастером. – Дост не спеша улыбнулся. – В пол этой комнаты встроена пластина, действующая под давлением: если на нее наступишь, дверь закроется. Когда мой доспех вышел отсюда в поисках меня, он запер дверь за собой.
– Любопытно, – Урия скрестил руки на груди. – Ну так открой.
– Не могу.
– Как же так?
– Дверь изготовил мой брат Вертил. В ней есть механизм запирания. – Дост пожал плечами. – Ее можно срыть магическим заклинанием, но я с ним не знал.
– Как же мы войдем?
– Ты не веришь, что твой Бог движется мистически-путями?
Урия кивнул.
– Хочешь, чтобы я помолился о заступничестве? «По крайней мере, будет понятно, зачем я тут нужен».
– Метод эффективный, но пока воздержись. – Дост срыл глаза, и со стороны панели послышался тихий щелчок. Дверь втянулась наверх в каменную нишу. В дверном проеме лежали две золотые рукавицы, они оплавились и скатались в один шар, потом подскочили вверх и растеклись по груди Доста. Урия смотрел на него с изумлением:
– Это был мой шарик?
– Нет, твой шарик уплыл на свое место, когда искал меня после бури.
– И теперь амулет есть только у Рафига.
Дост мимо Урии устремился в открывшуюся за дверью комнату, похожую на пещеру, и у Урии отпала челюсть:
– Это не значит ли…
Дост утвердительно кивнул и повернулся направо:
– Правильно сообразил, жрец Волка. Вот теперь и пойми, это потенциал добра или зла.
Григорий Кролик смотрел на стоявшего перед ним всадника:
– Да, лейтенант, я заметил всадников на нашем анге. Это кочевники, бандиты, выслеживают нас. Если бы я придавал им значение, я бы что-нибудь предпринял. Они для нас ничего не значат.
Еще один залп пушечных ядер простучал по ослабленным воротам Гелора. Уже разлетелась башня над воротами. Сами ворота были покрыты трещинами и расщеплены. Пушечные ядра согнули и порвали металлические скрепы. Одна из створок западных ворот повисла на одной петле, остальные ее опоры были выбиты выстрелами. Еще один залп, ну, в крайнем случае, два, и ворота рухнут. Тогда Вандари ворвутся в город, а за ними кавалерия.
Отвлекшись от своих мечтаний о славе, Кролик вдруг ощутил ужас:
– Анатолий, какое знамя у этих всадников?
– Там несколько полков. У каждого свое знамя, сверху золотой вымпел, а внизу традиционный флаг. Там есть несколько знамен Хастов, остальные – разные племена.
«Может, Рафиг Хает решил, что он-то и есть Дост, и убедил в этом остальных».
– Это меняет дело. Возьми свой батальон и займи такую позицию, чтобы дать им отпор. Второй батальон пойдет за нами, как запланировали.
– Да, полковник, – откозырял Воробига.
Когда младший офицер ускакал, Григорий взглянул на запад: солнечный диск коснулся горизонта. На востоке начинала всходить полная луна. Он улыбнулся:
– Примечательно, что на нас сегодня смотрят и солнце, и луна. Никогда еще не было в истории такой важной битвы. Никогда в будущем не увидят эти светила такой битвы, которая принесет смертному славу, равную их собственной.
Глава 73
Гелор, Гелансаджар, 28 маджеста 1687
Малачи Кидд повернулся на каблуках на звук голоса. Он увидел на черном фоне идущую к нему золотую фигуру Доста.
– Послушайте, я вас вижу.
– Именно это я и подозревал. – Дост поднес руку к глазам. – Я ведь тоже смотрю металлическими глазами. Мы изобрели свое собственное заклинание для усиления своих чувств, но у вас нет зрительного восприятия. Ваше заклинание сливается с тем, какое применяю я, и благодаря этому вы можете видеть. Это очень хорошо.
В пещеру за Достом вошли другие. Малачи увидел их как призрачные образы, нарисованные золотом на серном камне. Одного Малачи узнал: в тот краткий миг, на который ему в горах возвращалось зрение, он видел этого парнишку. Гелансаджарцы уводили его с собой.
– Урия?
Призрак ринулся вперед, мимо Доста, и целиком казался в поле зрения Малачи:
– Полковник Кидд, вы живы! – Урия широко распахнул руки, как бы собираясь обнять Малачи, но покраснел, встал по стойке «смирно» и ловко откозырял. – Рад видеть вас снова, сэр!
Ответив на приветствие, Малачи обнял юношу:
– И я рад узнать, что вы остались в живых. – Через плечо Урии он взглянул на Доста. – Я не совсем верен, что мы все долго останемся в живых. На Гелор напали крайинцы.
– Вот почему мы здесь – чтобы остановить нападение. – Дост развел руки в стороны, и одиннадцать стальных его спутников ушли в тень. На миг они исчезли с глаз Малачи, потом в комнате засветились металлические статуи. Десять Тигров размером не меньше Волка, перед которым стоял Малачи, окружили Доста и двух илбирийцев. – Мы вместе с вами окажемся преобладающей силой, когда вы наденете доспех Волка.
Малачи выпустил из рук Урию:
– Это что, доспехи Вандари?
– Нет. Это снаряжение первоначально было имуществом роты Осдари.
– Но принцип его действия такой же, как у доспехов Вандари?
Дост отрицательно покачал головой:
– Это снаряжение работает так же, как могли бы работать доспехи Вандари. Но Вандари – уже инвалиды, потому что они не используются на полную мощность.
– Никогда не слышал, чтобы крайинцы что-то делали наполовину, – нахмурился Малачи.
– Не слышали? Они пользуются только малой толикой свойств Вандари, для крайинцев Вандари – просто доспехи, и не более того. – Дост пожал плечами. – Сами поставили себе ограничения, вот и страдают. Совсем как вы.
– Вы что хотите сказать?
– Вы видите глазами из серебра, но ваша церковь учит, что это невозможно, так ведь?
Жрец Волка вовремя прикусил язык, а то чуть было автоматически не согласился. Дост прав, он, Малачи, действительно видит серебряными глазами. Более того, он уже твердо определил, что давно уже ощущает окружающий мир при помощи магии, хотя и бессознательно.
«То, что я могу неосознанно, то я могу и намеренно, произнеся магическое заклинание».
Конечно, ученые-маги никогда такого не делали, и поэтому объявили это невозможным, но это не значит, что это на самом деле невозможно.
– Да, крайинцы – айлифайэнисты, – Малачи хмурился. – Вы предполагаете, что они могли бы заставить своих Вандари работать на полную мощность, но они не могут.
– У них и ключ есть, но они им не пользуются, потому что давно нашли другое применение своим Вандари. Они считают себя могучими, но на самом деле они оказались в ловушке, вы сами увидите.
Дост жестом указал Малачи на фигуру Волка:
– Только самые лучшие представители моего войска могут воспользоваться доспехами Осдари. Для меня большая честь, что я могу считать вас в их числе, ему доказательство – то, что вы оказались тут, и ваша способность овладеть теми фрагментами снаряжения, которое я вам оставлял. Еще восемь веков назад этот Волк был предназначен для вас. И преданно ждал вас все это время. Дополните его собой.
Внутренне дрожа, Малачи забрался в доспех Осдари. Оказавшись внутри, он понял, что обрел зрение – не полностью, но достаточно, чтобы различать цвета и мелкие детали, которых не видел уже двенадцать лет. Он засунул ноги в отверстия, имевшиеся наверху. Руки и кисти точно подошли к черным трубам, прикрепленным над отверстиями для плечей. Прижавшись спиной к металлическому корпусу доспеха-Волка, Малачи кивнул, и снаряжение герметично захлопнулось, заперев его изнутри.
Его глаза сразу ощутили физическое давление от слепящей вспышки света. Ему показалось, что вспышка прожгла ему голову насквозь, но боли не чувствовалось. Свет – откуда бы он ни пришел – пронзил его мозг и отсеял воспоминания, задерживая некоторые. Он быстро погас, унося часть воспоминаний, но у Малачи не было ощущения, что он чего-то лишился.
«Видимо, ушло заимствованное».
Для него окружающий мир стал уже не черным, а серым. Он заметил, что на периферии зрения плавают треугольные черные таблички с изображенными на них разными символами. Сосредоточившись, он сумел одну ввести в центр поля зрения, и тут понял, что каждый символ соответствует заклинанию, уже известному ему из учебного курса. Изысканно изображенный воздушный корабль означал его навигационное умение – его учили быть аэромансером. Множество табличек с изображением мечей обозначало различные заклинания, пригодные для битвы, а изображение простого ключа означало способность открывать замки.
Но одно было непонятным – изображение младенца. Малачи подогнал его в середину поля зрения. Если на других изображены известные магии, то это – магия неизвестная, должно быть.
«Но она есть часть Волка, значит, надо ее разгадать, чтобы ознакомиться со свойствами этого доспеха».
Закрыв глаза, но мысленно видя изображение, Малачи произнес это заклинание.
Его затрясло, и он тут же покрылся холодным потом. В голове опять вспыхнул яркий свет, да с такой силой, как волна, ударяющая в волнорез. Перед его мысленным взором одно за другим пронеслись изображения на табличках. Из всех шестиугольных табличек сложился гармоничный узор сот, но Малачи не узнавал рисунков на них.
«Наверное, пиктограммы, как тот шрифт, каким пользовались в древнем Цее».
Свет замигал, потом снова затопил его. Шестиугольники один за другим трансформировались и превращались в треугольники, при этом изображения на них изменялись и оказывались интуитивно знакомыми. Семь табличек – по одной на каждый орган чувств – выстроились в ряд справа, и изображения на них попеременно становились то черными на красном фоне, то наоборот. В процессе этого Малачи получал способность видеть, слышать, обонять и осязать вместе со своим доспехом-Волком.
Изменилась окраска таблички с изображением бегущего волка, и Малачи понял, что может контролировать движения доспеха. Он произнес заклинание на когти, и из правой лапы Волка вылезли когти длиной с палаш. Выбрав одну табличку, которую он отбросил вначале, Малачи сотворил голубое пламя на когтях, этот магический прием усиливал их действенность.
Жрец Волка поражался способностям своего доспеха, но его бросала в дрожь мысль о том, к чему это может привести. В юровианской традиции, магия должна воздействовать только на предметы. В традициях Истану – только на людей, а те, кто пользовался ею иначе, считались одержимыми злым духом. Дурранская магия являла собой синтез двух этих школ и была применима или отвергнута и в той, и в другой. Малачи в глубине души знал, что в ней нет зла, но он подозревал, что его начальство не будет радо, что он этим воспользовался.
«Дурак тот, кто ставит рамки для интерпретации действий Господа или объявляет свое эксклюзивное право на эту интерпретацию. Если Господь создал эту магию и дал ее людям, видимо, она нам требуется. Осветился новый путь достижения цели, поставленной мне Господом. Возможно, осознание этого и есть истинный смысл всего, что мне пришлось перенести».
Малачи придал своему доспеху вертикальное положение, поставил его на задние лапы и посмотрел из него вниз, на Урию:
– Послушай, я тебя вижу. На самом деле вижу. У тебя рыжие волосы, зеленые глаза, правда? Всего тебя вижу. Невероятно! Столько возможностей открывается!
– Но тебе некогда будет осваивать многие из них, – Дост отошел от Урии и поднял руки кверху. Воспарил над полом пещеры на четыре фута и опустил руки по швам. Из скрытой наверху, за сталактитами, расселины на Доста хлынула золотая река. Малачи ждал, что она сейчас растечется по всей комнате и образует большую лужу, но этого не произошло. Зато контуры человека, стоявшего перед Малачи, увеличились, заполнившись этой золотой массой, до размера Волка.
Контуры медленно затвердели и приобрели отчетливые очертания, такие же, как у Волка и одиннадцати окружающих их Тигров. Доспех Доста остался прежним, но увеличился в размерах, у него появились мощные мускулы и резко очерченные благородные черты лица. Уши у него были заостренные, как у всех дурранцев, он прижимал руку к груди благородным жестом, присущим правителю.
Доспех Доста улыбался, и Волк Малачи раскрыл челюсти, по-волчьи имитируя улыбку.
– Враги подошли к стенам города Доста и намерены превратить в рабов народ Доста. Вас всего дюжина, но вы обладаете храбростью дюжины дюжин. За мной, и они не одержат победу над нами.
Последний залп снес городские ворота. Робин схватил Наталию в охапку и оттащил за броневые плиты:
– Они уже в городе, тасота. Вам лучше уйти. Она огрызнулась, глаза ее вызывающе сверкали:
– Давай стреляй, я буду заряжать.
– Готов, – кивнул Робин. – Да.
– Щит вверх.
– Готов, – Нагент нажал на педаль.
Щит пополз вверх. Жрец Волка направил стрелу вниз и повернул арбалет чуть-чуть налево:
– Навел на одного. – Он произнес заклинание, и лук засиял синим светом, потом Робин нажал на спусковой рычаг.
Таран Вандари, в которого он прицелился, чуть отошел направо. Стрела попала в его левое бедро, проткнула его насквозь и вылетела с противоположной стороны. Таран начал спотыкаться, упал на колени, но не застыл, как другие. Поколебавшись минуту, он поднялся и продолжал свое движение, несмотря на заметное прихрамывание.
– Мы успеваем сделать еще три выстрела, – Робин настроил взводные крючки и согнул тетиву лука для зарядки стрелой:
– Заряжай. – Да.
– Готов. – Да.
– Щит вверх.
Нагент ступил на педаль:
– Готов.
Робин опять выстрелил, на этот раз без всякой магии. Тараны Вандари набирали скорость и рвались вперед. Они быстро оказались в зоне поражения под выстрелами. Их пушки замолчали, боясь попасть по своим, и у Робина появилось время на прицеливание. Да ему этого и не требовалось, при такой скорости приближения противника. С каждым шагом они становились уязвимее. Он выстрелил в шевелящуюся массу золотых гигантов и молил Бога об успехе.
Один Таран споткнулся и рухнул, но его было не видно из-за пыли, поднятой идущими рядом коллегами. Другие арбалеты тоже стреляли по толпе, не целясь, но одна стрела рикошетом взмыла в воздух, не попав в цель. Было не видно, не упал ли еще какой Таран.
«Проклятье. Этот выстрел мог бы поразить кого-то внутри города, если бы я не поставил запорный блок».
Взведя курок баллисты, Робин почувствовал, что пот течет со лба и ест глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73